А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

С этих «беседок» они обычно проводят покраску надводной части борта.Но Лере эта «беседка» понадобилась только для того, чтоб, усевшись на нее, нагнуться и еще раз помахать веником — замести последние следы, оставленные на снегу. Конечно, веник свои следы оставил, но все же это не отпечаток кроссовок 38-го размера. Авось снегопад все сровняет…Покончив со следами, Валерия встала на дощечке во весь рост, засунула веник под куртку, за резинку своих спортивных брюк — со спины, естественно!— а затем, обхватив веревку руками и ногами, быстро полезла вверх. Добравшись до самой «кошки», Лера уцепилась за ветку сперва одной рукой, потом другой, после этого отцепила ноги от веревки и крест-накрест обхватила ветку голенями. Еще движение — и она уже сидела на ветке верхом. Теперь она могла выбрать веревку с «беседкой», закинуть ставшую ненужной дощечку поглубже в кусты и отцепить «кошку» от ветки.Передвинувшись по ветке к стволу березы, Валерия перебралась на почти такую же толстую ветку, но растущую в противоположном направлении. Оседлав эту ветку и добравшись примерно до середины, Лера опять раскрутила «кошку» и точно забросила ее на крепкий сук соседнего дерева, а затем, ухватившись за веревку и оттолкнувшись, как заправский Тарзан, перескочила с дерева на дерево. Повторив еще несколько раз подобные цирковые трюки — маршрут у нее был строго выверен! — Валерия оказалась метрах в ста пятидесяти от дороги, над хорошо утоптанной, даже слегка обледенелой тропой, по которой с утра прошло несколько десятков пар ног. Никаких отпечатков на такой уже невозможно оставить, и Валерия просто аккуратно на нее спрыгнула. Так что веник ей уже не понадобился, и Валерия с легким сердцем забросила его в кусты.От веревки с «кошкой» она отделалась чуть подальше, когда переходила по бревнышкам незамерзающий теплый вонючий и мутный ручей, вытекающий, как она знала, из-под забора близлежащей войсковой части. А тропинка, по которой она сейчас топала, вела к этой самой части от военного городка. Сейчас, когда в части завершился развод на занятия, повстречать тут кого-либо было маловероятно.Валерия прибавила шагу, потом перешла на оздоровительный бег трусцой и минут через двадцать выбежала на все ту же военную бетонку, только в паре километров от поворота с «кирпичом». Здесь и находился военный городок, жители которого протоптали тропинку через лес. Городок стоял по одну сторону бетонки, а по другую находился самый обычный дачный поселок с шестисоточными участочками, в котором, по зимнему времени, никого не было. Только на выходные кое-кто приезжал на лыжах покататься.По плохо расчищенной улочке, ни с кем не повстречавшись, Лера добралась до самого крайнего участка, за которым поселок заканчивался и снова начинался лес. Но у этого участка калитка была хорошо расчищена, а из трубы избушки, рубленой, но размером чуть-чуть побольше бани, курился смолистый дымок. Услышав скрип калитки, на крылечко вышел тощий мужик-доходяга в черной ушанке и ватнике зэковского образца.— С приездом, Валерия Михайловна! — Мужик приподнял шапку с лысой башки и ощерил редкие гнилые зубы. — Докладам: происшествий нет, ничего не скоммуниздили и даже не сдемократили. Хе-хе…— Снегоход не замерз? — строго спросила Лера.— На ходу! Полчаса назад за пузырем гонял. Прогревал, так сказать! И себя, и технику…— Молодец ты, жертва амнистии. Вот тебе на «горючее», — Лера подала экс-зэку стольник. — Выкатывай!А я тут заберу кое-что…Мужик этот — Лера звала его Иванычем без имени и фамилии — сидел по бытовухе, спьяну затоптав жену после того, как она у него отсудила квартиру. Мужику было за пятьдесят, здоровья у него уже не имелось, и он считал, что все бытовые вопросы государство будет решать за него до конца жизни. А оно взяло, да и амнистировало несчастного. Само собой, что сын, которому досталась мамина квартира, его видеть не хотел, а никакого иного жилья у мужика не было. На работу никто не брал, воровать мужик не умел — куды крестьянину податься? Поэтому Валерии Михайловне, нанявшей его в сторожа и поселившей на старой дачке, доставшейся от бабки, он был по гроб жизни благодарен.Пока «жертва амнистии» возился у гаражика, Валерия Михайловна забежала в избушку. Там стоял капитальный духан от перегара и иных бомжовых испарений. Но амнистированный, видать, всегда предпочитал маленький Ташкент большой Сибири, а потому прогрел все до африканской температуры. Отперев ключом маленькую кладовку, куда Иванычу заходить строго воспрещалось, Лера вынула из-под вороха тряпья тощий кожаный рюкзачок, смотревшийся чуть лучше, чем тот, который был утоплен вместе с джипом, Андрюхой и Лиисой Чернобуровой. Вынула из-за пазухи погрызенную собакой брезентовую сумку, в которой лежало нечто, укутанное в черный пластик и перевязанное бечевкой. Нет, разворачивать эту штуковину Лера не стала, а, наоборот, обернула старой газетой, засунула в прозрачный полиэтиленовый пакет и еще раз перевязала суровой ниткой. После этого она уложила сверток в рюкзачок, продела руки в лямки и, заперев дверь кладовки, вышла во двор.Снегоход — это был не навороченный канадский «Бомбардье», а старенький и обшарпанный советский «Буран», завелся нормально.— Осторожней, Валерия Михайловна! — посоветовал Иваныч. — Пурга скоро будет, нюхом чую. Глядите, не заплутайте…— Не переживай, все нормально будет! — Лера крутанула газ, и «Буран», выбрасывая снег из-под гусеницы, понесся по накатанной лыжне через лес.Снег действительно пошел, хотя, конечно, покамест это была не пурга. Но снежинки явно слипались в хлопья, и в том, что еще до вечера на землю ляжет приличный слой снега, который окончательно подчистит все огрехи, случайно оставленные в Марфутках или около моста, можно было не сомневаться.Настроение у Валерии было приподнятое. Она сделала это! Она прошла почти весь намеченный маршрут, хотя на каждом шагу могла оступиться и погибнуть. Да, еще есть впереди скользкие места, еще будут шансы свернуть шею, но все же основная программа выполнена. Пусть пришлось безбожно, беспардонно лгать, заполаскивая мозги Андрюхе, который, вообще-то, не самый доверчивый парень. И тоже, кстати, наверняка кинул бы Леру, если б нашел такую возможность. Всем его словам о любви — грош цена. Как у всякого мужика, у него есть наработанные приемы, дабы производить впечатление на среднестатистическую российскую дуру.Однако Лера не среднестатистическая и вообще не дура. У нее есть трезвая, холодная голова, которая может планировать и руководить осуществлением планов. И ее не бросает в дрожь от того, что она затевает. Даже если по ходу дела надо взять на душу минимум четыре трупа — при взрыве в доме на Коммунистической мог и кто-то лишний погибнуть. Зато теперь она одна владеет полумиллионом баксов, и никто не заподозрит, что эти деньги у нее. Да еще этот сверток, который Андрей с приятелями должен был утащить с фабрики по приказу Драча… Что там конкретно и сколько это стоит, Валерия пока не знает, но узнает обязательно. Впрочем, можно уже сейчас, ничего конкретно не зная, кое-что вычислить.Валерия сбавила скорость, поскольку лес стал гуще, а снегоходная лыжня — все извилистей. И продолжала размышлять, благо на малом ходу это было проще совмещать с управлением.Фабричку на Федотовской она никогда не посещала и понятия не имела о том, какую продукцию сие предприятие выпускало прежде. Ну и, естественно, знать не знала, что эта фабрика производит теперь.Но, с другой стороны, Лера хорошо представляла себе, какого масштаба дела крутит Драч. Конечно, международным воротилой криминального бизнеса он еще не стал и даже в масштабе области играл вторые роли, но в городе и, уж конечно, в поселке Лавровка кое-что значил. По крайней мере, . он не стал бы отправлять трех вооруженных братков на иномарке для того, чтоб ломануть кассу фабрики. Хотя, конечно, то, что увязано в свертке размером примерно 15х5х5 сантиметров, по объему вполне соответствовало той пачке рублей, которую можно было отыскать в фабричной кассе.Впрочем, Драч не стал бы так мелочиться, даже если б в свертке лежал брусок золота или платины, хотя уже по весу свертка можно определить, что он слишком легкий. Конечно, если в свертке лежало несколько крупных алмазов, обложенных ватой, чтоб не брякали, вес соответствовал, но Драч алмазами не занимался. Этот бизнес делают более эрудированные граждане.Лавровская ОПГ, насколько было известно Валерии, имела две главных статьи дохода — от наркоты и рэкета. Конечно, были и другие поступления — от продажи угнанных тачек, например, или изготовления липовых документов и небольших партий фальшивых денег, — но они погоды не делали.Вряд ли визит Гундоса на фабрику был связан с рэкетом. Жалко, конечно, что не удастся подробнее расспросить Андрея, но и без того ясно — Гундос пребывал там не в качестве представителя «крыши». Потому что такому «представителю» скорее всего разрешили бы вынести оттуда через проходную. все, что душе угодно. А Гундос, по словам Андрюхи, вынужден был перелезать через забор, поскольку не мог вынести сверток через проходную. Из этого следовал еще один важный вывод.Если Гундос — Лера его в глаза не видела, но догадывалась, что он парень не хилый — не рискнул выносить сверток через проходную, хотя мог бы его просто под куртку спрятать, то есть всерьез опасался, что его обыщут на выходе с фабрики, это, в свою очередь, означает, что на этой, вроде бы хилой фабричонке стоит серьезная охрана.Во всяком случае, это не «бабушки — божьи одуванчики» и не старички-ветераны с клюшками. Ясно, что Гундос таких мог просто отпихнуть с дороги и не дать им себя обшмонать. Да и молодых крепких, но безоружных мужиков в принципе он мог не бояться. Ведь у Гундоса имелась при себе пушка. Даже стрелять не пришлось бы, скорее всего — не стали бы связываться. Однако Гундос прорываться не стал, не рискнул. Значит, и у охранников скорее всего имелось что-то стреляющее.Вместе с тем на фабрику Гундос, видимо, прошел спокойно, и ему дали там задержаться до девяти вечера. Более того, он туда прошел с пистолетом в кармане. Стало быть, при входе его не досматривали. Значит, Гундос заранее знал, что приходящих на фабрику не досматривают, а выходящих через проходную— шмонают. Отсюда опять вывод: Гундос не только пришел на фабрику не впервые, но скорее всего работал там. Не охранником, а скорее всего рабочим или техником каким-нибудь. Причем довольно давно, видимо. Ибо ему, возможно, надо было еще узнать, где лежит то, за чем его отправили, изучить территорию фабрики и тамошние порядки.То есть поездка Андрюхи и Гриба в помощь Гундосу была не каким-то, сиюминутным решением Драча, а загодя спланированной операцией. Причем, несмотря на кажущуюся простоту, довольно рискованной, если, кроме Андрея, послали еще и Гриба с «Макаровым» и сам Гундос был вооружен. Иными словами, если б молодцов сцапали, они готовы были открыть стрельбу. А это по пустякам не делают. Или делают, но законченные дураки и отморозки. Андрюха, конечно, к таковым не относился, в этом Лера была уверена. Если б ему угрожала опасность угодить к ментам и получить срок, он предпочел бы сдаться, а не отстреливаться. Стрелять он стал бы только в том случае, если б дело шло о разборке с конкурирующей братвой. Потому что там уже терять нечего — или — или… Скорее всего и Гундос с Грибом придерживались тех же правил. Стало быть, на этой фабричке хозяйничали братки, возможно, производившие на ней что-то нелегальное. Например, какую-нибудь новую синтетическую наркоту. А Драч внедрил Гундоса на сие производство в качестве промышленного шпиона. Конечно, не для того, чтоб выведать рецептуру или технологию — навряд ли у Гундоса было больше восьми классов образования! — а для того, чтоб спереть образцы сырья, например…Стоп! Лера даже притормозила от осенившей ее догадки. А что, если все это как-то связано с Анатолием Олеговичем Шиповым, царствие ему небесное?! «ЛАВРОВКА» И «КУРОПАТКА» Ей захотелось вспомнить, как начиналась вся эта история, в которую оказались завязаны Драч, Чернобурова, Шипов, Андрей и она, грешная. А также господин Алексей Сенин, скромный начальник охраны оптовой базы АО «Белая куропатка». Впрочем, последний в определенных кругах был больше известен как Сенсей. Но для начала из глубин ее памяти всплыло все, что она знала об истории соперничества между здешними братанами…Еще пять лет назад в данном областном городе доминировало примерно три равновесные группировки, поделившие между собой практически все, что приносило доходы. Некоторое время они блюли джентльменские соглашения, но всем своего казалось мало. Первой почти в полном составе полегла группировка, которую возглавлял некий Черный. Ее — многие подозревали, что не без участия правоохранительных органов! — заманили в засаду и расстреляли «курбашисты», которых именовали так от кликухи их уже ставшего в области легендарным лидера — Курбаши. Несмотря на этот среднеазиатский псевдоним, под ним скрывался всего лишь разжалованный майор-«афганец» Юрий Курбатов. Он действовал поначалу только в соседней области, где скупил на корню чуть ли не все начальство. Однако вскорости и сюда стал наведываться. Зацепился за АО «Белая куропатка», номинально возглавляемое неким господином Портновским, вкачал в него не самые чистые деньги и начал помаленьку наращивать обороты. Разобравшись с Черным, он вышел было на первые роли, но и его, увы, ждал трагический финал. Омоновцы застрелили его при оказании вооруженного сопротивления. Третий лидер, по кличке Штангист, одно время собиравший дань с шоферов-дальнобойщиков и обеспечивавший транзит наркоты через область, тоже сгинул. Менты изрядно прошерстили братву, похватали и спровадили на нары одних, а многих заставили надолго слинять из этих мест. На некоторое время областной криминал вновь рассыпался на мелкие конторки, и начались всякие территориальные споры с войнушками. Исключение составила только бывшая команда Курбаши, которую возглавил железный человек по кличке Фрол. К этому времени за ней уже закрепилось название «Куропатка». Она строго держала свою территорию и «экологическую нишу», но на другие не зарилась. Остальные мочили и подставляли друг друга как хотели, отчего в рыночной экономике города и области царил беспредел.Беспредел прекратил некий уважаемый в блатном мире человек по кличке Степа, который стал «смотрящим» по области. То есть взялся по справедливости и по блатным понятиям вести «арбитраж» между братками. Конечно, не будь за его спиной сорока стволов Фрола и некой таинственной, но весьма могучей столичной «крыши», которая даже тогдашним облпрокурором Иванцовым вертела как хотела, ничего бы Степе не удалось. Как Степа столковался с Фролом, в точности никто не знал, но народ считал, будто посредничество между ними осуществляла та самая неведомая «крыша» из первопрестольной.Тишь и благоденствие продолжались несколько месяцев, но потом произошло несколько загадочных событий. Сперва Степу и его охрану расстреляли на подступах к «Куропатке» неизвестные террористы, а потом Фрол по неизвестным причинам устроил в родной конторе побоище и бежал неведомо куда. Опять пошла резня-грызня, и вот в это смутное время относительно мелкая лавровская группировка, которая не вылезала за пределы родного поселка, подняла свой социальный статус и заставила себя уважать. Имя Фили Рыжего некоторое время звучало очень гордо.Видимо, это возвышение не в последней степени произошло благодаря тому, что Филя нашел общий язык с начальником УВД области полковником Тепловым. Эта дружба началась еще в те времена, когда Теплов был только замом предыдущего начальника, Найденова. Правда, тогда Теплов чуть не сел, после того как на него внезапно наехали областные чекисты с ордером на обыск от прокурора Иванцова. Люди с холодными головами изъяли у него около 100 тысяч баксов, а кроме того, заактировали наличие в дачном баре импортного спиртного на 23 миллиона старых рублей. Объяснить происхождение всего этого Теплов не мог и в ужасе ждал посадки. На него действительно завели дело по статье 1733 УК РСФСР, но потом аккуратно закрыли, объяснив, какой великий смысл содержится в словах господина Лившица: «Делиться надо!»Тем временем восстановила порядок в своих рядах и крепко пощипанная «Куропатка». Зиц-председатель Портновский, правда, отдал богу душу в СИЗО, то ли по причине слабого здоровья, то ли по причине излишних знаний. Но АО не закрылось и продолжило свою благородную деятельность под зиц-руководством вдовы покойного. Вот тут-то и утвердился на посту начальника охраны оптовой базы «Куропатки» господин Сенин, он же Сенсей.Этот самый Сенсей во времена Курбаши занимал относительно скромное положение инструктора по рукопашному бою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53