Роскошный наряд, в котором Джориан бежал из Тримандилама, теперь испачкался, запылился и весь полинял от дождей и въевшегося пота. В Комилакхе наступил так называемый сухой сезон, когда дожди случались лишь раз в несколько дней, а не лили постоянно, как это всегда бывает летом.Изнуряющая влажная жара заставила Джориана обнажиться до пояса. Он держал поводья в правой руке; левая была наспех подвешена на перевязь. Двумя днями раньше, во время привала, он оступился, взмахнул рукой, стараясь удержать равновесие, и схватился за ветку какого-то деревца, поросшего длинными острыми колючками. Через два часа левая рука страшно распухла, покраснела и запылала, как в огне. Сейчас она все еще сильно болела; пользоваться ею было нельзя. При каждом резком толчке руку словно пронзало острыми иголками, поэтому тряская езда доставляла Джориану невыносимые мучения. Однако перспектива быть потоптанным царскими слонами гнала его вперед.Время от времени Джориан придерживал жеребца, чтобы дать животным короткую передышку и прислушаться к звукам погони. Прошлой ночью трубные крики слонов предупредили его о приближении неприятеля. По счастью, дело происходило в такой густой чаще, что ни беглецы, ни преследователя не могли видеть друг друга. Джориан с Карадуром пустили животных вскачь, а потом загнали в ручей и несколько ферлонгов ехали по воде, поэтому Джориан надеялся, что слоны сбились со следа, но убедиться все же не мешало.Теперь, остановив жеребца, который тут же стал общипывать папоротник, Джориан предостерегающе поднял руку. Карадур замер. До их ушей донесся слабый, но совершенно отчетливый крик слона и бряцание доспехов.— Доктор, — сказал Джориан, — ежели животным не дать роздыха и кормежки, они не сдюжат нового перехода. Заставь-ка солдат поплутать.— В последний раз, — прошамкал Карадур. — У меня снадобий осталось только на одно запутывающее заклинание. Помоги слезть с осла, и я постараюсь что-нибудь сделать.Вскоре старый колдун разжег крохотный костерок.— Сухие веточки, сухие! — бормотал он. — Только не мокрые, нам нужно поменьше дымить. Ну-ка ну-ка, куда я засунул порошки для Поплуталки № 3?Карадур порылся в складках одежды и выудил один из своих подсумков со множеством отделений, но, заглянув в него вскрикнул в ужасе:— О, горе мне! Ни крупицы желтого гриба из Хрота! — он лихорадочно рылся в подсумке. — Я, должно быть, забыл его положить, когда составлял этот набор порошков. Мы пропали!— Почему бы тебе не взять другой старый гриб? Вон тот, к примеру?— Я не знаю его свойств. Но давай попробуем; хуже-то вряд ли будет.Карадур истолок гриб в маленьком котелке, добавил каких-то снадобий и хорошенько перемешал. Листья зашелестели, хоть ветра не было, зеленый полог словно бы пошел вниз, все ближе, все темнее...Карадур наконец откинулся назад и привалился спиной к дереву.— Воды! — едва слышно прокудахтал он. — Сил моих нет.Джориан подал ему бурдюк с водой. Пока Карадур пил, Джориан потянул носом воздух.— Зеватас милосердный, откуда такая вонища? — спросил он и снова принюхался. — Это от тебя... не-ет, от нас обоих! Видно, твое заклинание сработало наоборот. Мы воняем, как гимнастический зал, бойня и куча дерьма вместе взятые. Благодаренье богам, что мы с подветренной стороны и слоны не чуют этого запаха... Ох, чтоб тебе пусто было! Прям на них пахнуло!Порыв ветра всколыхнул листву нависшего над головами зеленого шатра и раскачал молодые ветки. Кроны деревьев гасили силу ветра, и до земли долетало только легкое дуновение, но, пусть и слабый, ветер дул с востока в сторону людей царя Шайю.— Лезь в седло! — гаркнул Джориан. — Да поживей!— Не могу; я совершенно измучен...— Ты, чертов старый дурень, лезь на осла, или я тебя за бороду втащу! Они идут сюда!Из леса донесся громкий, трубный крик слона. Ему эхом вторил сигнал горна, слышались голоса и звуки приближающейся погони. Джориан сгреб Карадура и усадил на осла. Затем вскочил на лошадь.— Крепче держись! — велел он. — Они пустили коней в галоп. Наверное, пойдут цепью, хотят нас взять с наскока. Трогай!Короткая передышка отчасти вернула животным былую прыть. Впереди, огибая деревья и уворачиваясь от веток, легким галопом скакал Джориан, за жеребцом развалистой рысью бежал осел. На спине осла, вцепившись в седло и крякая при каждом новом толчке, трясся Карадур. Он был не в состоянии править, но осел, привыкший всюду следовать за лошадью, почти не нуждался в поводьях.Преследователи, видимо, растянулись цепью, потому что дробный топот скачущих коней слышался уже не так отчетливо. Трубные крики слонов, не поспевавших за погоней, затихали вдали. Проскакав некоторое время в полной тишине, Джориан поднял руку и пустил жеребца шагом. Он направил Оузера к огромному дереву, ствол которого у основания имел в обхвате никак не меньше двадцати локтей.— У нас на хвосте висит только один солдат, — сказал он. — Остальные идут слишком широкой цепью и уже потеряли друг друга из виду. Чтоб снова взять наш след, им придется вернуться за слонами. На, забери свой проклятый Ларец!— Что ты собираешься делать?— Спрячусь за этим деревом и дождусь нашего преследователя, ты же поедешь дальше. Выстрелить с больной рукой не получится, а с мечом я справлюсь. Но только не с этой штукой на спине. Пошел вон! — рявкнул Джориан, видя, что Карадур нацелился возражать.Осел затрусил прочь, унося подскакивающего на седле Карадура; Ларец болтался за плечом колдуна на веревочной лямке и больно бил его по спине. Джориан, которому распухшая рука не позволяла сжать поводья, обмотал их вокруг левого локтя и достал из ножен меч Рандир. Затем он притаился за деревом и стал ждать.Все ближе и ближе слышался дробный стук копыт. Наконец, когда Джориану стало уже невмоготу выносить это напряжение, показался всадник: мальванский кавалерист в алых шелковых шароварах, посеребренной кольчуге и шлеме с шишаком. За спиной его висел колчан с легкими дротиками; один из них солдат держал наготове в правой руке. Джориан ударил коня пятками по бокам. Чалый жеребец выбежал из-за дерева, но не так быстро, как рассчитывал Джориан, — ведь его седок не носил шпор, которым Оузер привык повиноваться. Заминка дала солдату время размахнуться и метнуть дротик.Оузер перешел на тряский галоп. Джориан, которого бросало в седле из стороны в сторону, припал к лошадиной гриве. Копьецо просвистело совсем рядом, едва не задев его.Солдат хотел было выхватить из колчана новый дротик, затем передумал и потянулся за висящей у бедра саблей. Но лошадь мальванца, увидев несущегося прямо на нее Оузера, прянула в сторону. Солдата, у которого не было стремян, подбросило в седле. Рукоятка сабли выскользнула из руки, а сам он, чтобы восстановить равновесие, принужден был ухватиться за одну из седельных ручек. Кавалерист все еще пытался нашарить саблю, когда клинок Джориана вонзился ему в горло. Мальванец повалился на кучу прелых листьев; его лошадь, захрапев, умчалась в чащу.Джориан нагнал Карадура.— Все в порядке? — спросил колдун, заглядывая ему в глаза из-под пропитанного потом тюрбана.— Мертв, — отозвался Джориан, — но только потому, что у меня были стремена, а у него нет. На моей кляче так подкидывает — я вообще удивляюсь, что попал в этого малого. Ежели хочешь, могу забрать у тебя сундук. Тьфу, проклятье, опять рука болит.— Подумал ли ты о нравственной стороне убийства этого кавалериста? — осведомился Карадур. — Вне всякого сомнения, он был такой же хороший и набожный человек, как и ты...— О боги! — взвыл Джориан. — Я спасаю твою тощую шею и ящик с бесполезными заклинаниями, а ты мне, черт возьми, нотацию читаешь! Чтоб мне в дерьме утонуть, но ежели ты сей же час не признаешь, что либо он — либо мы, можешь вертать назад и сдаваться.— Нет, нет, сынок, не гневайся за то, что я поддался своей склонности к размышлениям. Меня давно занимал вопрос, как следует поступать, когда интересы одного человека сталкиваются с интересами другого, который ничем не хуже первого, и которого тот первый человек должен убить, чтобы достигнуть цели, ничуть не менее достойной, чем цель его соперника. От этого зависит ответ на такие всеобъемлющие вопросы, как, например, вопрос о войне и мире.— Ладно, — сказал Джориан, — я ж не прячусь специально по кустам, чтоб убивать солдат царя Шайю, но ежели это вопрос жизни и смерти, так я сперва бью, а уж потом болтаю о морали. А ежели б я делал наоборот, я б тут с тобой не стоял и не рассуждал. Сдается мне, когда парень нанимается в солдаты да жалованье от царя получает, он должен понимать, что рано или поздно его могут убить. Никто не заставлял этого несчастного метателя дротиков гоняться за мной, да еще кидаться чем ни попадя. Раз сам начал, нет у него права жаловаться — пусть теперь его дух в каком-нибудь из ваших мальванских загробных миров доказывает, кто виноват.— Преследовать и нападать на тебя его заставил кавалерийский офицер, значит, солдат действовал не по своей воле.— Но он добровольно пошел в солдаты и знал, что придется слушаться офицера.— Все не так просто, сынок. Каждый мальванец в обязательном порядке наследует ремесло предков. И этому человеку, сыну солдата, не оставалось другого выбора, кроме как тоже стать военным.— В таком разе виноват не я, а ваш прогнивший обычай наследовать ремесла.— Но он имеет свои преимущества. Наследование ремесел обеспечивает устойчивый социальный порядок, делает не такой жестокой борьбу за первенство и гарантирует каждому человеку надежное положение в социальной иерархии.— Все это, доктор, распрекрасно, когда дети имеют от природы такие же склонности, как ихние предки. А ежели нет? Да я по себе знаю. Папаша мой был хороший и добрый человек; я его уважал и с дорогой душой пошел бы, как он, в часовщики, но, хоть я умом все схватывал, руки не годились для тонкой работы. Будь я мальванец, мне б от этого ремесла в жизни не отвертеться, пришлось бы с голоду помирать.Карадур:— Но ведь даже в Двенадцати Городах, где человек сам решает, чем зарабатывать на жизнь, возникает та же дилемма, когда в случае войны объявляется поголовный призыв в армию. Ты вдруг видишь перед собой противника, оба вы убеждены, что правда на вашей стороне, и нет иного способа решать спор, кроме как мечом и копьем.— Что с того, когда один из противников убит, он уже не поддерживает ничью сторону, права она там или нет. Значит, справедливость ipso facto* ipso facto (лат.) — в силу самого факта; тем самым.

достается победителю.— Ответ, о Джориан, легкомысленный и недостойный человека, который сам управлял страной! Тебе не хуже моего известно, что, сколько бы ты ни молил своих многочисленных богов, а победит тот, кто сильнее, или удачливее, или искуснее владеет оружием — и справедливость тут ни при чем.— Святой отец, — отозвался Джориан, — когда ты уговоришь моих драчливых соотечественников-новарцев передавать свои разногласия на суд мудрейших умов да принимать без ругани решения, какие они вынесут, я с радостью покорюсь этим приговорам. Но покуда рак на горе не свистнул, я уж буду защищаться, как умею. Глянь-ка! Нашу тропу пересекает лощина, а по ней течет ручей. Я проеду водой два-три ферлонга: авось, удастся еще разок сбить их со следа. Коли не возражаешь, езжай за мной.Он развернул жеребца вниз по течению ручья; Оузер пустился быстрой иноходью, поднимая копытами фонтаны брызг. Карадур не заставил себя упрашивать. * * * Ниже по течению ручей набирал силу, и к полудню беглецы подъехали к тому месту, где он вливался в другой ручей. На месте слияния брала начало небольшая речка шириной в одну-две сажени — ее ничего не стоило перейти вброд, но служить тропой она уже не могла. Берега заросли густым подлеском, поэтому Джориан и Карадур немного углубились в джунгли и двинулись вниз по течению реки, мелькавшей в просветах между деревьями.— Мне кажется, это приток Шриндолы, — прервал молчание Карадур. — Говорят, Шриндола впадает в Срединное море, хотя, насколько я знаю, никто еще не доходил до устья, чтобы проверить.— Значит, она скоро повернет на север; ежели так, мы по ней выйдем к Халгиру, — сказал Джориан. — Остановись-ка на минутку и помолчи, а я послушаю.Ничто, кроме жужжания мошкары да криков птиц и обезьян, не нарушало тишины. Они двинулись дальше. Немного погодя Джориан заметил, что местность стала меняться. Появились камни или, скорее, небольшие валуны, разбросанные там и сям под деревьями. Валунов становилось все больше, и вскоре Джориан понял, что их расположение и правильная форма говорят об искусственном происхождении. Хотя большинство камней наполовину вросли в землю и были покрыты мхом, камнеломками и лишайником, все же можно было различить плоские грани и прямые углы, явно обработанные камнетесом. Более того, камни лежали рядами — неровными, ломаными, но рядами — это не вызывало никакого сомнения.Беглецы приблизились к тому месту, где древняя кладка была плотнее и лучше сохранилась. Всматриваясь в лесной полумрак, Джориан видел участки исполинской стены и остатки обвалившихся башен. То его взгляд останавливался на сооружении, сплошь оплетенном древесными корнями, которые, словно щупальца какого-то растительного осьминога, проросли из его вершины и ползли к земле, цепляясь за камни кладки и растаскивая их в стороны, так что скорее дерево поддерживало остатки строения, чем строение — дерево. То вдруг вставала перед ним исполинская стена, поражавшая немыслимым обилием горельефов. В просветах между деревьями неясно вырисовывались покрытые искуснейшей резьбой башни из песчаника; их вершины тонули под буйно разросшейся тропической зеленью. На величественной лестнице росли деревья, их корни взломали и разрушили огромные ступени.Из пальмовых и папоротниковых зарослей выглядывали зловещие, нахмуренные каменные лица. Среди обвалившихся стен и вздымавшихся к небу древесных стволов лежала распавшаяся при падении на три части огромная статуя; под наслоениями мха с трудом угадывались ее прекрасные очертания. Тем временем Джориан и Карадур выехали на навесную дорогу, вымощенную большими квадратными сланцевыми плитами, основание которой составляли две гигантские стены, сложенные из глыб весом в сотни тонн.По обе стороны тянулись бесконечные галереи, образующие громадные, заросшие травой дворы. Каменные порталы при входе в галереи были лишены привычных сводов. Вместо них проходы венчали консольные арки: каждый последующий ряд кладки нависал над предыдущим, пока обе стороны портала не соединялись, образуя высокий равнобедренный треугольник. Среди горельефов, украшающих стены галерей, Джориан успел заметить изображения войск в походном строю, легендарные поединки демонов и богов, танцовщиц, развлекающих королей, и рабочих, занятых повседневным трудом.Стая зеленых попугайчиков выпорхнула из развалин и с пронзительными криками унеслась прочь.Обезьяны карабкались на готовые обвалиться своды. Ящерки — зеленые с красной грудкой, желтые и всевозможных других оттенков — сновали по камням.Огромные бабочки, слетев отдохнуть на разрушенную стену, трепетали пурпурно-золотыми крылышками и снова взмывали ввысь.— Что это за развалины? — спросил Джориан.— Кулбагарх, — простонал колдун. — Не пора устроить привал? Иначе мне скоро конец.— Мы, кажись, опережаем их на несколько часов, — сказал Джориан, спешиваясь у подножия безголовой статуи.Голова статуи лежала в двух шагах от постамента, но так заросла мхом и плесенью, что нельзя было разобрать, кто это.— Расскажи мне о Кулбагархе, — попросил Джориан, помогая охающему Карадуру слезть с осла.Пока Джориан стреноживал животных на заросшем высокой травой разрушенном дворе и стряпал незатейливую похлебку, Карадур рассказывал:— Этот город восходит к царству Тирао, которое существовало некогда на землях нынешней Мальванской империи. Когда последний царь Тирао Вражжа Дьявол взошел на престол, он первым делом поспешил убить всех младших братьев, чтобы никто не мог отнять у него трон. Позднее эти убийства стали в Мальване делом обычным и ныне почитаются как освященная годами традиция. Но во времена Вражжи — более тысячи лет назад — эта идея породила множество кривотолков.Один из братьев, Нахарью, прослышав о неминуемой смерти, собрал верных людей и бежал в дебри Комилакха. Они долго шли на восток, пока не набрели на древние развалины — вот на этом самом месте. Однако найденные ими руины занимали не такую большую площадь, как те, что перед нами, и сильнее подверглись разрушению: древний город простоял заброшенным намного дольше, чем какие-нибудь тысяча с небольшим лет, прошедшие после падения Кулбагарха.Никто из спутников царевича Нахарью не знал, какой город стоял прежде на месте этих развалин, хотя некоторые полагали, что в нем жили змеелюди, откочевавшие затем в непроходимые джунгли Бераоти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33