Мишка урчал от удовольствия.
Немецко-фашистское командование, не добившись успехов в дневных наступательных боях, решило достичь поставленной цели ночными атаками. Это было следствием того, что некоторые наши части не только сами не проводили активных ночных действий, но и не готовились к отражению действий противника ночью…Приказ Черняховского, основанный на тщательном изучении действий противника, оказал тогда решающее влияние на подготовку войск его армии к ведению боя в ночных условиях.Во всем, что касалось ведения боев, в те тяжелые для нашей Родины дни, летом сорок второго года, Иван Данилович искал новое и делал все для того, чтобы передовым опытом ведения современной войны в кратчайший срок овладели все командиры, все воины его армии. Распространение новых способов ведения боя стало для него одной из главных задач.Для обмена опытом в 232-й стрелковой дивизии по инициативе Черняховского был созван слет ее боевого актива. Собрались самые стойкие и храбрые воины: меткие стрелки, пулеметчики, минометчики, бронебойщики, артиллеристы, лучшие связисты и саперы — гордость дивизии.Открывая слет, командир дивизии полковник Улитин зачитал приветственную телеграмму от командующего и члена Военного совета 60-й армии, в которой говорилось: «Боевой актив — краса и гордость подразделения, части, опора командира. Поэтому командиры всех степеней должны постоянно работать со своим активом, распространять его боевой опыт…»Слеты по обмену боевым опытом прошли не в одной дивизии Улитина, а во многих соединениях. Все воины 60-й армии — от солдат до генералов — упорно овладевали наукой побеждать. С каждым днем улучшалась боевая выучка. В этой большой работе чувствовалась твердая рука командарма Черняховского.Готовясь к наступлению, Иван Данилович особое внимание уделял изучению противника, организации разведки. В этом деле, как и во всех других, он широко предоставлял инициативу подчиненным, учил их и сам учился на их опыте.В приказе войскам армии от 18 октября 1942 года Черняховский дал анализ организации разведки 24-й стрелковой бригады в районе Старые Семилуки. Серьезный упрек получил командир бригады, который потерял в ходе боя связь с разведотрядом.Немало было сделано и для того, чтобы улучшить солдатский быт во фронтовой обстановке. Бойцы ощущали не только требовательность, но и заботу командования. Это поднимало их дух.Прочно удерживая занимаемые рубежи, 60-я армия продолжала упорно готовиться к решающим схваткам.Командование фронтом дало высокую оценку деятельности командарма и члена Военного совета армии. В конце октября Федора Федотовича Кузнецова выдвинули членом Военного совета фронта. Черняховскому трудно было расставаться с ним. Многому научился он у этого опытного политработника.Членом Военного совета 60-й армии был назначен корпусной комиссар Александр Иванович Запорожец. Ватутина перевели командующим Юго-Западным фронтом, а командование Воронежским фронтом в конце октября принял Голиков. В его взаимоотношениях с Черняховским сразу почувствовался холодок. Голиков помнил Черняховского в должности начальника штаба танкового батальона 8-й механизированной бригады, которой он командовал в тридцатые годы, и не представлял себе, насколько вырос Черняховский как командир.При всех обстоятельствах Иван Данилович старался не обострять отношений с командующим, держался спокойно и безупречно исполнял свои обязанности, весь отдаваясь делу.Одной из важнейших проблем для Черняховского в то время была организация бесперебойного и четкого управления войсками. Потерю управления он считал равноценной поражению. Еще командуя дивизией и корпусом, не раз встречал таких командиров, которые после очередного успеха подчеркивали: «Это я командовал». А после крупного просчета говорили: «Штаб не обеспечил управления». Иван Данилович обычно в таких случаях говорил: «Нет плохих штабов, есть плохие командиры», и сам никогда не ссылался на штаб. Он уделял большое внимание командирской учебе и комплектованию штабов лучшими кадрами. В одном из своих приказов по армии он определил для штабных командиров программу занятий, причем вся она строилась применительно к тем практическим задачам, которые предстояло решать войскам. Так, к середине января 1943 года штабы всех степеней должны были изучить тему: «Работа штабов в наступлении зимой на сильно укрепленные позиции противника».Несмотря на огромную занятость, Черняховский находил время для того, чтобы встречаться и с командирами разных рангов, и с бойцами. Он знал, как много значит для них слово командарма. В начале декабря было созвано совещание армейских снайперов. Его открыл Черняховский.Командарм знал многих из отличившихся в боях, и поэтому его речь была конкретна. Он назвал знаменитых снайперов, таких, как Абдулов, Беляев, Климов, уничтоживших свыше сотни гитлеровцев каждый. Черняховский сообщил, что снайперы 60-й армии в общей сложности выбили из строя так много гитлеровцев, что из них можно было бы собрать без малого дивизию. Командарм призвал снайперов беспощадно истреблять фашистов. Снайперы 60-й надолго запомнили встречу со своим командармом.На переднем крае в одном из блиндажей красноармейца Абдулова ждали со слета земляки. Наконец он попал в объятия друзей.— Видел генерала Черняховского?— Видел!— Какой он?— Выше среднего роста, карие глаза, русые, слегка волнистые волосы, красивое смуглое лицо, что еще тебя интересует?— Не знаешь, что интересует солдата на войне? Что он сказал о нашей победе?— Ничего не сказал.— Значит, ты не видел командующего в глаза?— Как не видел, генерал со мной за руку поздоровался, — с гордостью сказал Абдулов. — В своем выступлении обо мне говорил.Абдулов постарался в точности передать слова Черняховского:— «…Вот я представляю себе, Абдулову будет легко отчитываться перед Родиной, он скажет: „Я истребил сто двадцать немецких оккупантов“. Легко будет отчитываться Беляеву, ведь он уничтожил сто двадцать пять гитлеровцев… И трудно будет держать ответ тому, кто искал себе легкое место, кто в бою с врагом не был смелым, решительным».— Неужели и в самом деле генерал назвал твою фамилию первой? — усомнился Оразбаев.— Не веришь? Прочитаешь в армейской газете!Вечером, когда они вернулись со снайперской охоты, действительно их в блиндаже ждала свежая газета с выступлениями командарма Черняховского и красноармейца Абдулова на слете снайперов.Оценивая боевые действия наших войск в районе Воронежа, «Правда» в передовой статье от 12 декабря 1942 года писала: «…Замыслы гитлеровцев с треском провалились. Правда, им удалось добиться тактических успехов, но они оказались незавершенными ввиду явной нереальности стратегического замысла германского командования. И в крушении этого плана немалую роль сыграла оборона Воронежа».В ходе подготовки к предстоящим наступательным операциям в 60-й армии проводился комплекс различных мероприятий. Наиважнейшей из них являлась работа, направленная на сбережение сил и здоровья воинов. Командарм с членом Военного совета армии приняли участие в совещании политработников по обмену опытом в партийно-политической работе. На этом совещании коммунисты рассмотрели особенности партийно-политической работы в наступлении в суровых зимних условиях и вопросы о постоянном повышении боеспособности войск. 3 20 января 1943 года Черняховский ознакомился с замыслом Воронежско-Касторненской операции, которая проводилась усилиями войск Брянского и Воронежского фронтов. Ведущая роль в этой операции отводилась 40-й армии генерал-лейтенанта К.С. Москаленко и 13-й армии генерал-майора Н.П. Пухова. Войскам 60-й армии ставилась задача: соединениями левого крыла уничтожить противостоящего противника и выйти в район Нижней Ведуги, где соединиться с частями 38-й армии генерал-лейтенанта Н.Е. Чибисова, наступающими навстречу, и совместно с ними завершить окружение и уничтожение воронежской группировки противника. Соединения правого крыла должны были сковать врага на фронте Кулешовка — Воронеж — Гремячье и не дать ему возможности снимать отсюда силы против войск 40-й армии.В ночь на 21 января командарм И.Д. Черняховский, член Военного совета А.И. Запорожец и начальник штаба армии С.Н. Крылов не один раз возвращались к вопросу сосредоточения сил на направлении главного удара. На карте это направление было отмечено большой красной стрелой, которая, проходя полукольцом через десятки населенных пунктов, рассекала оборону гитлеровцев и выходила в тыл воронежской группировке врага, к населенному пункту Нижняя Ведуга, находившемуся примерно в тридцати километрах западнее Воронежа.Черняховский знал, что успех наступательной операции вверенной ему армии во многом зависит от того, как будет разработан ее детальный план. Иван Данилович не одну ночь просидел над картой наступления: подсчитывал и выверял соотношение сил на главном и второстепенном направлениях, продумывал возможный ход развития сражения в глубине обороны противника. За это время он искурил столько своих любимых папирос «Казбек», что у него начались спазмы головных сосудов. В те дни он бросил курить.Прежде чем принять окончательное решение, Иван Данилович побывал на переднем крае, рассматривал в стереотрубу оборону врага, местность, где будут наступать наши войска. Советовался с бойцами и командирами. Многих он знал по фамилиям, знал об их подвигах. Ему были известны их настроения, готовность нанести противнику сокрушительный удар. Черняховский был уверен, что с такими воинами добьется победы.60-я армия готовилась нанести удар на своем левом фланге, на стыке с 40-й армией. На главном направлении наступала прославленная в обороне Воронежа 232-я стрелковая дивизия полковника Улитина. На первом этапе войска генерала Черняховского должны были во взаимодействии с соединениями генерала Чибисова, совершая глубокий маневр, полностью освободить от врага Воронеж и его окрестности, а на втором этапе совместно с 13-й и 38-й армиями завершить окружение и уничтожение воронежской группировки противника.Штабы и командиры соединений армии с утра начали напряженную работу на местности. От того, насколько правильно будут спланированы и организованы предстоящие боевые действия, зависел в конечном итоге исход всей операции.
Накануне наступления утром 24 января была произведена разведка боем. С востока на Касторное от каждой дивизии первого эшелона 60-й армии наступало лишь по одному передовому батальону с задачей вскрыть систему огня противника. Армия генерала Москаленко наносила удар на день раньше с юга в направлении на Касторное.Одновременные боевые действия наших войск на различных направлениях гитлеровцы приняли за начало общего наступления и обрушились на передовые батальоны 60-й ожесточенным пулеметно-артиллерийским огнем. Однако батальоны, следуя за массированным огнем своей артиллерии, ворвались в окопы противника, уничтожили и захватили в плен сотни гитлеровцев. Артиллеристы успели засечь вражеские огневые точки.Ударная группировка 60-й армии заканчивала подготовку к прорыву вражеской обороны. Наступила последняя ночь перед атакой. На КП армии приехал представитель Ставки генерал армии Александр Михайлович Василевский в сопровождении члена Военного совета Воронежского фронта генерал-лейтенанта Федора Федотовича Кузнецова.Черняховский доложил свое решение. Василевский, внимательно выслушав командарма, проинформировал его о вероятных контрдействиях противника, о целях и задачах фронтовой операции, предусматриваемых Ставкой. Василевский, не сковывая командарма своими указаниями, вместе с тем раскрыл перспективу предстоящей фронтовой операции, дал понять, что требуется от войск 60-й армии и самого командарма.Он подчеркнул, что Воронежско-Касторненская наступательная операция предусматривает ударом на Касторное с юга силами армии Москаленко и ударной группировкой 60-й армии, а с севера армиями генералов Пухова и Чибисова окружить и уничтожить основные сипы 2-й немецкой армии, освободить важные в оперативном отношения города Воронеж, Касторное и создать необходимые условия для развития наступления на запад. Александр Михайлович подробно изложил ход боевых действий, начатых с тринадцати часов 24 января войсками Москаленко, которые за первые два часа боя преодолели оборону врага на глубину до восьми километров и к пятнадцати часам достигли района Лебяжье. Он также остановился на недостатках во взаимодействии пехоты с танками и артиллерией.В ночь перед прорывом в войсках Черняховского продолжалась напряженная работа. На партийных собраниях в частях коммунисты коротко и деловито докладывали о готовности к предстоящему прорыву. Парторги подразделений получили десятки заявлений о приеме в партию: бойцы и командиры просили в случае гибели в бою считать их коммунистами.В эту ночь все, казалось, было готово: связисты дежурили у аппаратов, саперы заканчивали оборудование многочисленных дополнительных наблюдательных пунктов. Штабные командиры, не спавшие уже несколько ночей, проверив готовность к бою непосредственно на передовой и отдав последние распоряжения, отдыхали перед боем. Только в блиндаже командарма тускло горела лампа. Пламя ее вздрагивало: в дверь рвалась сильная вьюга.Командарм вызвал к себе начальника разведки армии. Получив свежие данные об изменениях в составе группировок противника, он внес, пока еще было возможно, уточнения и поправки в уже принятый план операции, отдал дополнительные распоряжения.— Товарищ генерал! Вам надо поспать. Неужто так и будете без конца вносить поправки? Времени осталось мало, командиры все равно не успеют провести их в жизнь, — заметил адъютант Комаров.— Не время думать о сне, Алеша. Уточняющие распоряжения по срокам исполнимы. Штаб армии проконтролирует их выполнение.— Вот и поспали бы часика четыре. Все о наступлении думаете.— Не только… — признался Иван Данилович, — сейчас вот о Саше думаю.Еще днем Комаров принес газету «Красная звезда». В ней сообщалось, что Александр Черняховский совершил героический подвиг: израсходовав все снаряды, он своей машиной таранил вражеский танк…— Давно с братом не виделись, Иван Данилович?— Давненько… Если бы ты знал, как я соскучился по Саше! Сердцем чувствую, что он воюет где-то рядом, скоро встретимся… Да, отвлеклись мы! — спохватился Иван Данилович и снова склонился над картой.За окном все злее бушевала вьюга. «А ведь на дорогах возможны заносы, — подумал Иван Данилович, — машины с „катюшами“ застрянут… Вот что! Еще одно уточнение: дивизион „катюш“ надо подчинить непосредственно Улитину. Чтобы уже сейчас они были при нем. Кажется, теперь предусмотрено все… Нет, нет, еще не все!»— Срочно ко мне начальника отдела кадров.Начальник отдела кадров армии явился быстро. Приветливо поздоровавшись с ним, Черняховский сказал:— Напишите приказ о снятии взысканий, наложенных мною. И известите об этом всех командиров дивизий и полков, у которых имелись взыскания.— Товарищ генерал! А как быть с представлением в военный трибунал на помощника начальника связи армии? Тоже отставить? — спросил начальник отдела кадров.— Нет, о нем не может быть и речи! Пусть будет урок другим.Черняховский знал, что этот человек всю жизнь ловчил, ради своего благополучия прикидывался честным. Напился, не выполнил возложенную на пего боевую задачу! Вдобавок обманул начальника штаба. Командный пункт по его вине в течение нескольких часов находился без связи.Внезапный телефонный звонок нарушил ночную тишину в блиндаже командарма. Спрашивали Черняховского.— Кто двадцать первого спрашивает? — Комаров говорил почти шепотом.— Тридцать первый.Это был позывной командира 121-й стрелковой дивизии. Трубку параллельного телефона уже взял Черняховский.— У телефона двадцать первый.— В расположении противника замечена активизация движения транспорта с линии фронта в тыл.Для Ивана Даниловича это сообщение не было неожиданным. Оно лишь подтвердило последние разведывательные данные.Перед командармом встал вопрос: когда начать атаку, немедленно, ночью, всеми силами армии или частью ее сил либо действовать с утра, как было запланировано ранее?К тому времени у нас еще не было достаточного опыта боевых действий ночью в составе целого армейского объединения. Поэтому речь могла идти о таком наступлении лишь отдельными частями или соединениями. А это могло привести к распылению сил и средств, а следовательно, к ослаблению удара. Отказаться от преследования врага ночью значило бы упустить заманчивую возможность нанести внезапный удар.Черняховский решил немедленно перейти в наступление на правом фланге двумя стрелковыми дивизиями — 100-й и 121-й, а главными силами на левом фланге действовать соответственно плану операции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Немецко-фашистское командование, не добившись успехов в дневных наступательных боях, решило достичь поставленной цели ночными атаками. Это было следствием того, что некоторые наши части не только сами не проводили активных ночных действий, но и не готовились к отражению действий противника ночью…Приказ Черняховского, основанный на тщательном изучении действий противника, оказал тогда решающее влияние на подготовку войск его армии к ведению боя в ночных условиях.Во всем, что касалось ведения боев, в те тяжелые для нашей Родины дни, летом сорок второго года, Иван Данилович искал новое и делал все для того, чтобы передовым опытом ведения современной войны в кратчайший срок овладели все командиры, все воины его армии. Распространение новых способов ведения боя стало для него одной из главных задач.Для обмена опытом в 232-й стрелковой дивизии по инициативе Черняховского был созван слет ее боевого актива. Собрались самые стойкие и храбрые воины: меткие стрелки, пулеметчики, минометчики, бронебойщики, артиллеристы, лучшие связисты и саперы — гордость дивизии.Открывая слет, командир дивизии полковник Улитин зачитал приветственную телеграмму от командующего и члена Военного совета 60-й армии, в которой говорилось: «Боевой актив — краса и гордость подразделения, части, опора командира. Поэтому командиры всех степеней должны постоянно работать со своим активом, распространять его боевой опыт…»Слеты по обмену боевым опытом прошли не в одной дивизии Улитина, а во многих соединениях. Все воины 60-й армии — от солдат до генералов — упорно овладевали наукой побеждать. С каждым днем улучшалась боевая выучка. В этой большой работе чувствовалась твердая рука командарма Черняховского.Готовясь к наступлению, Иван Данилович особое внимание уделял изучению противника, организации разведки. В этом деле, как и во всех других, он широко предоставлял инициативу подчиненным, учил их и сам учился на их опыте.В приказе войскам армии от 18 октября 1942 года Черняховский дал анализ организации разведки 24-й стрелковой бригады в районе Старые Семилуки. Серьезный упрек получил командир бригады, который потерял в ходе боя связь с разведотрядом.Немало было сделано и для того, чтобы улучшить солдатский быт во фронтовой обстановке. Бойцы ощущали не только требовательность, но и заботу командования. Это поднимало их дух.Прочно удерживая занимаемые рубежи, 60-я армия продолжала упорно готовиться к решающим схваткам.Командование фронтом дало высокую оценку деятельности командарма и члена Военного совета армии. В конце октября Федора Федотовича Кузнецова выдвинули членом Военного совета фронта. Черняховскому трудно было расставаться с ним. Многому научился он у этого опытного политработника.Членом Военного совета 60-й армии был назначен корпусной комиссар Александр Иванович Запорожец. Ватутина перевели командующим Юго-Западным фронтом, а командование Воронежским фронтом в конце октября принял Голиков. В его взаимоотношениях с Черняховским сразу почувствовался холодок. Голиков помнил Черняховского в должности начальника штаба танкового батальона 8-й механизированной бригады, которой он командовал в тридцатые годы, и не представлял себе, насколько вырос Черняховский как командир.При всех обстоятельствах Иван Данилович старался не обострять отношений с командующим, держался спокойно и безупречно исполнял свои обязанности, весь отдаваясь делу.Одной из важнейших проблем для Черняховского в то время была организация бесперебойного и четкого управления войсками. Потерю управления он считал равноценной поражению. Еще командуя дивизией и корпусом, не раз встречал таких командиров, которые после очередного успеха подчеркивали: «Это я командовал». А после крупного просчета говорили: «Штаб не обеспечил управления». Иван Данилович обычно в таких случаях говорил: «Нет плохих штабов, есть плохие командиры», и сам никогда не ссылался на штаб. Он уделял большое внимание командирской учебе и комплектованию штабов лучшими кадрами. В одном из своих приказов по армии он определил для штабных командиров программу занятий, причем вся она строилась применительно к тем практическим задачам, которые предстояло решать войскам. Так, к середине января 1943 года штабы всех степеней должны были изучить тему: «Работа штабов в наступлении зимой на сильно укрепленные позиции противника».Несмотря на огромную занятость, Черняховский находил время для того, чтобы встречаться и с командирами разных рангов, и с бойцами. Он знал, как много значит для них слово командарма. В начале декабря было созвано совещание армейских снайперов. Его открыл Черняховский.Командарм знал многих из отличившихся в боях, и поэтому его речь была конкретна. Он назвал знаменитых снайперов, таких, как Абдулов, Беляев, Климов, уничтоживших свыше сотни гитлеровцев каждый. Черняховский сообщил, что снайперы 60-й армии в общей сложности выбили из строя так много гитлеровцев, что из них можно было бы собрать без малого дивизию. Командарм призвал снайперов беспощадно истреблять фашистов. Снайперы 60-й надолго запомнили встречу со своим командармом.На переднем крае в одном из блиндажей красноармейца Абдулова ждали со слета земляки. Наконец он попал в объятия друзей.— Видел генерала Черняховского?— Видел!— Какой он?— Выше среднего роста, карие глаза, русые, слегка волнистые волосы, красивое смуглое лицо, что еще тебя интересует?— Не знаешь, что интересует солдата на войне? Что он сказал о нашей победе?— Ничего не сказал.— Значит, ты не видел командующего в глаза?— Как не видел, генерал со мной за руку поздоровался, — с гордостью сказал Абдулов. — В своем выступлении обо мне говорил.Абдулов постарался в точности передать слова Черняховского:— «…Вот я представляю себе, Абдулову будет легко отчитываться перед Родиной, он скажет: „Я истребил сто двадцать немецких оккупантов“. Легко будет отчитываться Беляеву, ведь он уничтожил сто двадцать пять гитлеровцев… И трудно будет держать ответ тому, кто искал себе легкое место, кто в бою с врагом не был смелым, решительным».— Неужели и в самом деле генерал назвал твою фамилию первой? — усомнился Оразбаев.— Не веришь? Прочитаешь в армейской газете!Вечером, когда они вернулись со снайперской охоты, действительно их в блиндаже ждала свежая газета с выступлениями командарма Черняховского и красноармейца Абдулова на слете снайперов.Оценивая боевые действия наших войск в районе Воронежа, «Правда» в передовой статье от 12 декабря 1942 года писала: «…Замыслы гитлеровцев с треском провалились. Правда, им удалось добиться тактических успехов, но они оказались незавершенными ввиду явной нереальности стратегического замысла германского командования. И в крушении этого плана немалую роль сыграла оборона Воронежа».В ходе подготовки к предстоящим наступательным операциям в 60-й армии проводился комплекс различных мероприятий. Наиважнейшей из них являлась работа, направленная на сбережение сил и здоровья воинов. Командарм с членом Военного совета армии приняли участие в совещании политработников по обмену опытом в партийно-политической работе. На этом совещании коммунисты рассмотрели особенности партийно-политической работы в наступлении в суровых зимних условиях и вопросы о постоянном повышении боеспособности войск. 3 20 января 1943 года Черняховский ознакомился с замыслом Воронежско-Касторненской операции, которая проводилась усилиями войск Брянского и Воронежского фронтов. Ведущая роль в этой операции отводилась 40-й армии генерал-лейтенанта К.С. Москаленко и 13-й армии генерал-майора Н.П. Пухова. Войскам 60-й армии ставилась задача: соединениями левого крыла уничтожить противостоящего противника и выйти в район Нижней Ведуги, где соединиться с частями 38-й армии генерал-лейтенанта Н.Е. Чибисова, наступающими навстречу, и совместно с ними завершить окружение и уничтожение воронежской группировки противника. Соединения правого крыла должны были сковать врага на фронте Кулешовка — Воронеж — Гремячье и не дать ему возможности снимать отсюда силы против войск 40-й армии.В ночь на 21 января командарм И.Д. Черняховский, член Военного совета А.И. Запорожец и начальник штаба армии С.Н. Крылов не один раз возвращались к вопросу сосредоточения сил на направлении главного удара. На карте это направление было отмечено большой красной стрелой, которая, проходя полукольцом через десятки населенных пунктов, рассекала оборону гитлеровцев и выходила в тыл воронежской группировке врага, к населенному пункту Нижняя Ведуга, находившемуся примерно в тридцати километрах западнее Воронежа.Черняховский знал, что успех наступательной операции вверенной ему армии во многом зависит от того, как будет разработан ее детальный план. Иван Данилович не одну ночь просидел над картой наступления: подсчитывал и выверял соотношение сил на главном и второстепенном направлениях, продумывал возможный ход развития сражения в глубине обороны противника. За это время он искурил столько своих любимых папирос «Казбек», что у него начались спазмы головных сосудов. В те дни он бросил курить.Прежде чем принять окончательное решение, Иван Данилович побывал на переднем крае, рассматривал в стереотрубу оборону врага, местность, где будут наступать наши войска. Советовался с бойцами и командирами. Многих он знал по фамилиям, знал об их подвигах. Ему были известны их настроения, готовность нанести противнику сокрушительный удар. Черняховский был уверен, что с такими воинами добьется победы.60-я армия готовилась нанести удар на своем левом фланге, на стыке с 40-й армией. На главном направлении наступала прославленная в обороне Воронежа 232-я стрелковая дивизия полковника Улитина. На первом этапе войска генерала Черняховского должны были во взаимодействии с соединениями генерала Чибисова, совершая глубокий маневр, полностью освободить от врага Воронеж и его окрестности, а на втором этапе совместно с 13-й и 38-й армиями завершить окружение и уничтожение воронежской группировки противника.Штабы и командиры соединений армии с утра начали напряженную работу на местности. От того, насколько правильно будут спланированы и организованы предстоящие боевые действия, зависел в конечном итоге исход всей операции.
Накануне наступления утром 24 января была произведена разведка боем. С востока на Касторное от каждой дивизии первого эшелона 60-й армии наступало лишь по одному передовому батальону с задачей вскрыть систему огня противника. Армия генерала Москаленко наносила удар на день раньше с юга в направлении на Касторное.Одновременные боевые действия наших войск на различных направлениях гитлеровцы приняли за начало общего наступления и обрушились на передовые батальоны 60-й ожесточенным пулеметно-артиллерийским огнем. Однако батальоны, следуя за массированным огнем своей артиллерии, ворвались в окопы противника, уничтожили и захватили в плен сотни гитлеровцев. Артиллеристы успели засечь вражеские огневые точки.Ударная группировка 60-й армии заканчивала подготовку к прорыву вражеской обороны. Наступила последняя ночь перед атакой. На КП армии приехал представитель Ставки генерал армии Александр Михайлович Василевский в сопровождении члена Военного совета Воронежского фронта генерал-лейтенанта Федора Федотовича Кузнецова.Черняховский доложил свое решение. Василевский, внимательно выслушав командарма, проинформировал его о вероятных контрдействиях противника, о целях и задачах фронтовой операции, предусматриваемых Ставкой. Василевский, не сковывая командарма своими указаниями, вместе с тем раскрыл перспективу предстоящей фронтовой операции, дал понять, что требуется от войск 60-й армии и самого командарма.Он подчеркнул, что Воронежско-Касторненская наступательная операция предусматривает ударом на Касторное с юга силами армии Москаленко и ударной группировкой 60-й армии, а с севера армиями генералов Пухова и Чибисова окружить и уничтожить основные сипы 2-й немецкой армии, освободить важные в оперативном отношения города Воронеж, Касторное и создать необходимые условия для развития наступления на запад. Александр Михайлович подробно изложил ход боевых действий, начатых с тринадцати часов 24 января войсками Москаленко, которые за первые два часа боя преодолели оборону врага на глубину до восьми километров и к пятнадцати часам достигли района Лебяжье. Он также остановился на недостатках во взаимодействии пехоты с танками и артиллерией.В ночь перед прорывом в войсках Черняховского продолжалась напряженная работа. На партийных собраниях в частях коммунисты коротко и деловито докладывали о готовности к предстоящему прорыву. Парторги подразделений получили десятки заявлений о приеме в партию: бойцы и командиры просили в случае гибели в бою считать их коммунистами.В эту ночь все, казалось, было готово: связисты дежурили у аппаратов, саперы заканчивали оборудование многочисленных дополнительных наблюдательных пунктов. Штабные командиры, не спавшие уже несколько ночей, проверив готовность к бою непосредственно на передовой и отдав последние распоряжения, отдыхали перед боем. Только в блиндаже командарма тускло горела лампа. Пламя ее вздрагивало: в дверь рвалась сильная вьюга.Командарм вызвал к себе начальника разведки армии. Получив свежие данные об изменениях в составе группировок противника, он внес, пока еще было возможно, уточнения и поправки в уже принятый план операции, отдал дополнительные распоряжения.— Товарищ генерал! Вам надо поспать. Неужто так и будете без конца вносить поправки? Времени осталось мало, командиры все равно не успеют провести их в жизнь, — заметил адъютант Комаров.— Не время думать о сне, Алеша. Уточняющие распоряжения по срокам исполнимы. Штаб армии проконтролирует их выполнение.— Вот и поспали бы часика четыре. Все о наступлении думаете.— Не только… — признался Иван Данилович, — сейчас вот о Саше думаю.Еще днем Комаров принес газету «Красная звезда». В ней сообщалось, что Александр Черняховский совершил героический подвиг: израсходовав все снаряды, он своей машиной таранил вражеский танк…— Давно с братом не виделись, Иван Данилович?— Давненько… Если бы ты знал, как я соскучился по Саше! Сердцем чувствую, что он воюет где-то рядом, скоро встретимся… Да, отвлеклись мы! — спохватился Иван Данилович и снова склонился над картой.За окном все злее бушевала вьюга. «А ведь на дорогах возможны заносы, — подумал Иван Данилович, — машины с „катюшами“ застрянут… Вот что! Еще одно уточнение: дивизион „катюш“ надо подчинить непосредственно Улитину. Чтобы уже сейчас они были при нем. Кажется, теперь предусмотрено все… Нет, нет, еще не все!»— Срочно ко мне начальника отдела кадров.Начальник отдела кадров армии явился быстро. Приветливо поздоровавшись с ним, Черняховский сказал:— Напишите приказ о снятии взысканий, наложенных мною. И известите об этом всех командиров дивизий и полков, у которых имелись взыскания.— Товарищ генерал! А как быть с представлением в военный трибунал на помощника начальника связи армии? Тоже отставить? — спросил начальник отдела кадров.— Нет, о нем не может быть и речи! Пусть будет урок другим.Черняховский знал, что этот человек всю жизнь ловчил, ради своего благополучия прикидывался честным. Напился, не выполнил возложенную на пего боевую задачу! Вдобавок обманул начальника штаба. Командный пункт по его вине в течение нескольких часов находился без связи.Внезапный телефонный звонок нарушил ночную тишину в блиндаже командарма. Спрашивали Черняховского.— Кто двадцать первого спрашивает? — Комаров говорил почти шепотом.— Тридцать первый.Это был позывной командира 121-й стрелковой дивизии. Трубку параллельного телефона уже взял Черняховский.— У телефона двадцать первый.— В расположении противника замечена активизация движения транспорта с линии фронта в тыл.Для Ивана Даниловича это сообщение не было неожиданным. Оно лишь подтвердило последние разведывательные данные.Перед командармом встал вопрос: когда начать атаку, немедленно, ночью, всеми силами армии или частью ее сил либо действовать с утра, как было запланировано ранее?К тому времени у нас еще не было достаточного опыта боевых действий ночью в составе целого армейского объединения. Поэтому речь могла идти о таком наступлении лишь отдельными частями или соединениями. А это могло привести к распылению сил и средств, а следовательно, к ослаблению удара. Отказаться от преследования врага ночью значило бы упустить заманчивую возможность нанести внезапный удар.Черняховский решил немедленно перейти в наступление на правом фланге двумя стрелковыми дивизиями — 100-й и 121-й, а главными силами на левом фланге действовать соответственно плану операции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38