А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Беляева Лилия
'Новый русский' и американка
"НОВЫЙ РУССКИЙ" И АМЕРИКАНКА
Перевод с завирально-американского Лилии Беляевой
Случилось невероятное. Я даже не знала поначалу, что делать - хохотать или биться в истерике. Или взять пистолет и пристрелить его на месте, как собаку.
- Пошла вон! Проваливай! - рявкнул он мне и по существу вытолкнул меня за дверь.
Чего-чего, а такого оскорбительного, унизительного удара судьбы я никак не ожидала! Чтобы какой-то "новый русский" с криминогенным прошлым и грязными пятками... Мне, мне! Во все горло! Как последней шлюхе:
- Пошла вон.
А я ведь не какая-нибудь там папуаска или пигмейка, я - американка! За мной, если хотите, - великая держава и весь её могучий военный потенциал, не говоря уже о массе совершеннейших миксеров, тостеров, "шаттлов", посудомоечных машин, газонокосилок, рефрижераторов, ну и так далее.
И что самое интересное - я ничего не сказала ему в ответ. Только потом, у себя в каюте (дело происходило на русском пароходе, который плыл из Гонконга в Японию), я стала выкрикивать слова, предназначавшиеся этому страшному хаму и наглецу. С женщинами такое происходит сплошь да рядом, как я потом узнала. Самые свои главные, зловещие, великолепные речи они произносят наедине с собой.
И вот что я кричала, изредка отпивая из бокала джин с тоником и яростно топая своими великолепными, дивными, длинными ногами:
- Негодяй! Дерьмо! Импотент ползучий! Чтоб ты сдох! Чтоб у тебя сейчас же отвалился твой поганый, бездарный, отвратный, так и лезущий в глаза член! Да если хочешь знать, любой мужчина, с которым мне хотелось потрахаться, тут же бежал на мой шепот, запах, шелест моих прекрасных белокурых волос! И считал за великую честь оказаться голеньким на общих простынях! А для чего собственно вы и созданы, ничтожные в своей сущности фаллоносители, как не насыщать жаждущее, пылающее, жадное женское тело освежающим, взбадривающим сладострастием, весьма, кстати, полезным с медицинской точки зрения! Ну кто, кто он такой, чтоб пренебречь мной! Дрянь! Ничтожество! Сдохни, сдохни немедленно!
От подступившего отчаяния и беспомощности я даже ударила бокалом об пол, скинула с постели розовую и словно смеющуюся надо мной подушку. Потому что эта подушка как будто уже все-все поняла по-своему и вызнала цену и настоящую причину моего гнева...
Как я очутилась на русском пароходе, который плыл из Гонконга в Японию? Очень просто. Вдруг мне все-все надоело в моей чудесной, изумительной Америке и так захотелось чего-то необыкновенного. Хотя, если подумать, я ведь только четвертый день жила на вилле моей милой тети Элизабет, ещё не успела распаковать чемодан, пахнущий Индией...
Но уж такая я есть - не могу подолгу сидеть в одном месте и глядеть в одно и то же окно на одно и то же несдвигаемое дерево. Правда, в то утро я так и сидела, глядела в окно, отпивала из бело-голубой покорной чашечки какой-то ужасно смирный кофе и вдруг почувствовала небольшое, ещё невнятное жжение, словно бы от подброшенного кем-то уголька, - там, там, в самом укромном, заветном, интригующем, всемогущем, чисто женском местечке... И как спохватилась: "Ну почему, почему я сижу здесь и гляжу на это бестолковое, в сущности уродливое, безногое дерево, в то время когда мир полон движения и чудес! А сколько в нем ещё неопробованных на вкус, запах и цвет мужских особей!"
Мне вдруг почти до слез стало обидно за собственную вялость и нелюбознательность. Подумать только, ну кого, собственно говоря, я, независимая красавица-американка, успела распробовать? Только французов, испанцев, ну, естественно, американцев, итальянцев с юга и с севера, датчан, шведов... Сколько их наберется всего? Ну, не более шестидесяти штук! И это при современных средствах передвижения и неограниченных возможностях вступать в половой контакт (пользуюсь ученым выражением) вполне безбоязненно, так как уж чего-чего, а презервативов и всякого рода контрацептивов цивилизация наштамповала предостаточно.
Кстати, я всюду и везде, в любое время суток, на любом континенте придерживаюсь жестковатых правил безопасного секса и неизменно вожу с собой до сотни презервативов. Так, на всякий случай...
Так вот, я отставила смирную чашечку со смирным кофе в сторонку и едва не завопила от недоумения. В самом деле, ну почему, почему мною ещё не опробован ни один японец, ни один китаец! Да мало ли! А я сижу, кофе пью... Ну, не глупо ли? Ну, не нелепо ли?
А этот тайный, насмешливый, горяченький уголек все жжет и жжет там, в моем самом сокровенном, искусительном, исключительно женском местечке!..
Конечно, я могла бы подхватить того же японца прямо с американского тротуара или шоссе... Но разве это был бы достаточно натуральный японец? Нет, суррогатом мне не хотелось довольствоваться. Мне нужно было почувствовать всесторонне живую, натуральную японскую плоть, а значит, необходимо было очутиться в Японии, на натуральном японском ландшафте с их сакурой и Фудзиямой. Уж такая я есть. А ещё мне вдруг безумно захотелось полакомиться русским. Но чтоб тоже он был не этим сомнительно-русским, что сейчас заполонили Америку как третья волна эмиграции, а чисто-чисто русским Иваном. И, конечно, не где-то в Западной Европе сыскать этого Ивана, а непременно прямо на его русской территории. Я вообще люблю все натуральное, презираю подделки, как вы, конечно, уже догадались.
И тут выпал удачный случай - русский теплоход идет в Японию. Чего же лучше! Так я очутилась в довольно уютной каюте и приготовилась к приключениям. А для начала, естественно, разложила весь свой первоклассный парфюм и принялась подрисовывать свое прелестное личико. Именно, именно прелестное, потому что чего же ханжить, если у меня большие голубые глаза, чуть вздернутый пикантный носик и подбородок с ямочкой. От меня глаз не оторвать. Иногда я вот так сижу у зеркала и смотрю, смотрю на себя, все любуюсь собой - никак не отвернуться...
Вот за этим занятием, когда я чуть удлиняла черным карандашом свою гибкую, атласно-прекрасную бровь, - я вдруг рассмеялась прелестным, грудным, чувственным смехом, потому что увидела на столике японский журнал, а на нем - фото знаменитого Сада камней. Ну, полная нелепость! Лежать там-сям обыкновенные камни, а на скамеечках сидят смирные японцы и завороженным взглядом упираются в эти самые камни. Ну, что может быть идиотичнее! И вот что мне вообразилось... О, не судите меня строго, господа японцы! Ибо человеческому воображению нет преград!
Так вот, я представила себе, что там, среди камней, очутилось мое лучащееся красотой и желанием тело и рядом желтенький, голенький и уже раззадоренный япончик во всеоружии своих мужских доблестей, - тогда бы имело смысл всем этим оцепеневшим от пустопорожнего созерцания зрителям пялиться на эту лужайку с камнями.
Я ещё так подумала - а если бы среди этих камней нам с разгоряченным япончиком оказаться лунной ночью, когда воды изумрудно-золотисты и цветет сакура... И чтоб в руках моего самурайчика поблескивал длинный такой стальной меч... Для начала, чтоб накалились страсти... Потом меч отбрасывается, но, прежде чем впустить доблестного самурая в свои заветные, лучезарные глубины, я непременно трону рукой холодное, опасное лезвие и вздрогну от ужаса и добавочного вожделения.
А он тотчас же отбросит этот страшный, тяжелый символ самурайской доблести, излучающий упоительный сексапильный блеск, в сторону и возьмет в руку свой сугубо личный, живой меч, сверкающий пурпуром огня даже сквозь шлем презерватива, и точным движением руки знакомой с каратэ, воткнет его в мои истомленные, нежные, заинтригованные ножны...
И я так это все ярко представила себе, сидя в каюте возле зеркала, что едва не задохнулась от желания скорее-скорее заполучить япончика! Черт с ним, что пока я на русском теплоходе, но для начала можно пренебречь классическими условиями эксперимента и заняться сексом с японцем на чужой территории. В конце концов кто или что мне мешает повторить эксперимент точно по правилам - там, в Японии? Тем более что мое лоно вспыхнуло помимо воли, и я уже услыхала даже у себя в горле шум бушующего пламени, и как его горячие, жадные язычки лижут изнутри кончики моих грудей, мягчайшую округлость пупочка и даже внутреннюю поверхность коленей. Еесли бы я была где-то одна в пустыне, среди льдов - я бы, конечно, занялась мастурбацией. Но ведь в моем распоряжении целый пароход! Я видела вечером, сколько японцев садилось на него! Следовательно, все будет так, как я хочу.
Выскочила на палубу, под розовые лучи раннего солнца, встала против ветра, кокетливо придерживая рукой свою легкую, широкополую шляпу, а сама через черные очки ощупала всех, кто был вокруг, острым, прямо шпионским глазом. Но, увы, ни одного японца!
На палубе, прислонившись к леерам жидкими старческими животами, стояли всё какие-то законченные дамы и джентльмены довольно плебейского, унылого западноевропейского вида и незнамо зачем глядели в море, которое ничуть не менялось, - всё море и море в небольших, почти без гребешков пены волнишках. Ясно, что мне здесь никак не развернуться. Где же, где же вы, японцы? Я жажду до ломоты в каждом зубе и голеностопе схватить новенькое, экзотичное, сделанное точно в Японии и положить на язык и надкусить... Ах, мы, женщины, так подчас привередливы и непредсказуемы!
Но в ответ на мои внутренние стенания только ровно гремит двигатель или что-то там такое и шелестят волны.
Кстати, двигатель стучит весьма двусмысленно и вызывающе, словно выполняет в прекрасном темпе восхитительную сексуальную работу. А пена за бортом так похожа, так похожа на бурлящую в экстазе сперму... Мне даже стало немного смешно...
Однако как тут посмеешься, если лоно уже горит огнем и пламя бешеного желания сжигает не только груди, но даже уши, тазобедренный сустав? Чуть не плача обернулась в другую сторону - и - вот так удача! - натолкнулась взглядом на настоящего японца в черном костюме, белой рубашке, сверкающих ботинках.
Именно таковы настоящие японцы, как я неоднократно убеждалась, словно только что с фирменного конвейера, - ни лишней складочки, ни пылинки, ни соринки и - белоснежная, сахарная улыбка.
И этот японец словно бы сразу что-то понял про меня. Поклонился и спросил:
- Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?
Очаровательно! Своевременно! По-джентльменски! Только так и следует разговаривать с длинноногой красоткой-американкой, за которой стоит великая страна и весь её могучий военный потенциал. И мне, сердобольной по природе, стало так жаль этих молчаливых, сморщенных, путешествующих неизвестно зачем стариков и старушек... Бедные, бедные, хотя среди них наверняка есть весьма богатенькие... Но все равно - бедные, бедные, давно израсходовавшие все соки и эликсиры жизни, ни на что не годные, но на что-то все равно, по инерции, надеющиеся... Особенно потрясли меня их зады почему-то... И не столько зады, сколько отсутствие их у старичков, кое-как завуалированное мешочком брюк... О, ужас! О, печаль! О, отчаяние!
Но всё, абсолютно всё в этом мире дерзает поучать. Мне эти беззадые старички-путешественники и старенькие дамочки с жилисто-дряблыми шеями помогли сформировать основной девиз разгорающегося дня: "Действуй, пока сила и молодость при тебе! Никаких табу! Хоти и смей!"
Не сговариваясь, на каком-то наэлектризованном уроне подсознания мы с японцем спустились и попали в его каюту, и я немедленно приступила к дегустации своего самурайчика, поинтересовавшись предварительно, прикрыв свое интимное место ладошкой и продлевая таким образом неизъяснимый, изумительный, сладко-пресладкий момент предвкушения:
- А вы занимаетесь какой-нибудь борьбой? Я слыхала, есть какая-то специфическая японская борьба, когда человек обязан сначала много-много есть, и когда он станет толстый-претолстый, тяжелый-претяжелый...
- Ах, вы имеете в виду борцов сумо? - в свою очередь спросил самурайчик, придерживая обеими руками свой мужской инструмент, вытянувшийся в мою сторону, как ракета, готовая к старту и слегка подрагивающая от распирающего очаровательного, несколько церемонного нетерпения. - О, это очень престижный вид борьбы! Борцом сумо может стать далеко не каждый, разговорился мой самурайчик. - Я же, конечно, учился борьбе и имею черный пояс каратиста.
- О! - в свою очередь сказала я, заранее веселясь и предчувствуя, как и что будет дальше. - Вы, возможно, покажете мне этот свой черный пояс и некоторые приемы?
- Если захотите... - Воспитанный японец скромно опустил глаза и почтительно наклонил голову с очень черными и очень аккуратно причесанными волосами.
Ночь с японцем? Ну, как вам сказать... Я ведь, конечно, была несколько одурманена кое-какими малосимпатичными сведениями о японцах. Им в некоторых книгах и статьях, прочитанных мною ещё в юности, приписывали совсем особый образ мыслей, повадок, намекали на их природное лукавство, скрытность и даже жестокость. Тем более мне было интересно оказаться с японцем один на один...
И что же? А знаете ли, ничего особенного, хоть он и каратист. Но, в общем, - нормальный мужчина без особых претензий. Хотя очень-очень волевой. Последнее заключение я сделала по одному, но очень яркому факту - как он стал натягивать презерватив на свой основной мускул... кстати, поначалу весьма похожий на вялую морковку довольно неубедительных размеров, и что при этом говорил.
- Джоан! - извинительно обратился он ко мне (я только что специально для него придумала это имя). - Джоан! Я сейчас, сейчас буду готов! Прошу извинить за маленькую задержку.
И принялся возиться с презервативом, хотя до этого мгновения только чуть погладил меня по шее и спине. А я, внутренне смеясь, подумала: "Радость моя! А на что ты собираешься натягивать свою резинку? У тебя, должно быть, ещё и нет того колышка, а так - паштет в оболочке, если не хуже..."
Но, видимо, недаром он был каратистом и научился волевым усилием придавать необходимую крепость отдельным частям своего тела. Когда он обернулся ко мне - у него все стояло во всеоружии и готовности доставить себе и женщине намеченное божественное удовольствие. И я шагнула ему навстречу, как всегда не спуская своих загоревшихся спортивным интересом глаз с его "пистолета", желающего немедленно всадить в меня вескую, горячую пулю.
Сеанс, правда, к сожалению, не затянулся... Мой самурай, видимо, был рассчитан только на блиц-криг. Зато он оказался потрясающе чистоплотным. Все остальные действия с презервативом, переполненным его жидкой, выброшенной в никуда японской субстанцией, он провернул с удивительной аккуратностью. Из-под подушки (и когда только успел засунуть туда!) он тотчас вытащил бумажные салфетки и, отвернувшись он меня, проделал необходимые манипуляции, думаю, в полном соответствии с инструкциями, включая и ту, что рекомендуется медициной в связи со СПИДом. А как долго он плескался в душе! Каким благоуханным вышел после мытья!
Единственное, что несколько смутило меня, - почему он не мне первой предложил вымыться, а сам, первым, решил "очиститься от скверны"? Возможно, в Японии таков общий порядок? И мужчина не должен уступать женщине? Впрочем, и в этом есть нечто волнующее... Не так ли?
Вообще же если на этом свете задавать бесконечные "почему", то можно свихнуться. Ну почему, например, как нам, туристам, рассказывал гид, когда длится и длится засуха, женщины-зулуски зарывают своих детей по шею в землю, потом отходят от них и жутко воют. Несчастные, они верят, что небо разжалобится и пошлет дождь...
Или вот еще: почему индейцы племени итопама, что в Южной Америке, запечатывают глаза, рот и нос умирающего? А это чтоб он жил вечно, и душа его не убежала из тела...
Или: почему в Гвинее существовал обычай каждый год вслед за весенним равноденствием сажать на кол молодую девушку? Почему гвинейцы верили, что такой способ обеспечит им хороший урожай?
Зато мой самурайчик крепенько и нежно обтер меня после душа мягким оранжевым, как солнце, полотенцем, вскипятил кофе и поставил передо мной сиреневое блюдо с золотистым, крупным виноградом и, прежде чем отпить из своей чашечки, - упал передо мной на колени и поцеловал косточку на моей ноге, выступающую с внутренней стороны. Вот ведь какое разнообразие желаний у восточных мужчин?
Да, я забыла описать запах своего невеликого (а оттого не отвечающего поставленным требованиям) самурайчика. У него, признаюсь, очаровательно пахли колени. Ну просто прелесть, что за запах! Ну словно бы это миндаль в цвету и одновременно салат из одуванчиков. Кто хочет, тот меня поймет, как это восхитительно - душистые мужские колени. Пожалуй, я никогда до тех пор не встречала ничего подобного.
Впрочем, привираю. Помню, у рыжего, ясноглазого гиганта-ирландца было нечто подобное. Как ни странно - его колени пахли прелестно, а вот все остальное словно бы болотом и гниющим деревом, на котором успели усесться грибы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15