Элейна выпрямилась, отряхнула юбку, раскрыла ставни и впустила на чердак лучи солнца, в которых тут же заклубились крошечные пылинки. После этого она принялась методично снимать тряпки с картин, доставать их из ящиков.Как-то так получилось, что эта однообразная работа захватила ее. С полотен на нее взирали лица давно умерших людей, одни с радостью или грустью, другие равнодушно, словно им вовсе не хотелось позировать для портрета и они мечтали оказаться совсем в другом месте. Эйха! Они и в самом деле сейчас находятся в другом месте, в своих могилах. Элейна видела то тут, то там собственных предков, мужчин в пышных воротниках, женщин в вызывающе открытых платьях, оливковая кожа, типичные носы, серые глаза – эти черты до сих пор отличают Грихальва: Верховных иллюстраторов, знаменитых живописцев, обожаемых любовниц.Старые “Договоры”, “Помолвки”, “Деяния”, “Смерти”; изредка встречались “Разводы”, окаймленные черной рамкой. Матра! Кто эта потрясающая красавица с хлыстом в одной руке и букетом белых маков – в другой. “Мое проклятие”. Элейна поискала надпись внизу портрета. Бенекитта до'Веррада? Еще одно незнакомое имя. Она отложила картину в сторону.Ее юбка и волосы были в пыли, но она не обращала на это внимания. Через некоторое время Элейна сообразила, что начало темнеть. Вдруг дорогу ей преградил огромный комод с неглубокими широкими ящиками. Она потянула за ручку, и тут же вперед скользнула плоская доска.Эскизы! Элейна чихнула. Наброски “Договоров”, портреты. В одном из ящиков она обнаружила зарисовку – видимо, к картине, которая должна была запечатлеть торжественный момент, когда первый Ренайо стал Великим герцогом и основал Тайра-Вирте. Внизу стояла довольно необычной формы буква S с многочисленными завитушками и украшениями – произведение неизвестного художника.Элейна открыла очередной ящик. Эйха! Целая куча карикатур на придворных, некоторые из них весьма грубые! Она чихнула, наглоталась пыли, закашлялась.У стенки, за ящиком, куда они, по всей вероятности, завалились много лет назад, лежали смятые листки бумаги. Элейна развернула их, и они захрустели у нее в руках. Слишком мелкие буквы прочитать при таком освещении было невозможно.Свеча почти догорела, Элейна взяла ее и выбралась наружу. В коридоре на стенах уже горели лампы. Выяснилось, что она нашла старую опись имеющихся в Галиерре картин. В самом конце стояла дата, когда она была составлена: “По приказу Тасита Грихальвы, в году 1216”. Ровно сто лет назад.Подумать только! Прижав к груди драгоценный документ, Элейна поспешила в Галиерру, уже закрытую, но не запертую на ключ. Внутри никого не было, царил мрак. В желудке у нее заурчало. Матра! Она же не ела целый день! Однако любопытство победило голод.Элейна зажгла лампу и поставила ее на стол кураторрио. Опись была разделена на две части: “Для выставки в Галиерре” и “Для хранения”.В самом верху списка картин, предназначенных для хранения, она прочитала: “Первая Любовница”, портрет Сааведры Грихальва, выполненный Сарио Грихальвой”. Дальше шло краткое описание: “Портрет в полный рост. Сааведра Грихальва стоит у стола в своей комнате. Ночь. На ней платье из пепельно-розового бархата. На шее тяжелое ожерелье из жемчуга, мелкие жемчужины украшают платье. На столе лежит раскрытая книга. Одна рука Сааведры касается стола, другая указывает на первую строку текста”.Элейна поднялась, сжимая в руках опись. Взяла лампу за раскрашенное керамическое основание и пошла – медленно, ей совсем не хотелось побыстрее добраться до другого конца Галиерры. Вокруг царила мертвая тишина."Первая Любовница” висела на своем месте. Такая прекрасная, что на нее было немного страшно смотреть, потому что кроме всего прочего она казалась невыносимо печальной. Сааведра исчезла навсегда, ведь все в жизни рано или поздно уходит. Только вот благодаря гению Сарио Грихальвы память о Первой Любовнице будет жить вечно.Впрочем, взгляд Элейны лишь на мгновение задержался на лице и глазах Сааведры. Дрожа от ужаса, она, словно первый раз в жизни, стала рассматривать картину.Сааведра не стояла у стола. И в комнате была не ночь. Судя по отсутствию теней и свету за сводчатыми окнами, уже наступил полдень. Лампа погашена. На подоконнике – свеча, толстая, почти догоревшая. На столе и в самом деле лежит книга, только она закрыта, точно ее последняя страница прочитана, а сама книга отодвинута в сторону.Сааведра стоит у окованной железом двери, левая рука на щеколде, голова повернута к зеркалу. Либо в описание картины вкралась ошибка, либо кто-то не правильно ее скопировал.Где-то в противоположном конце Галиерры открылась дверь, и Элейна подпрыгнула на месте. Не задумываясь над тем, зачем она это делает, погасила лампу и укрылась за большим, тяжелым занавесом в дальнем углу. К тому месту, где она пряталась, не спеша приближались двое… Темная, погрузившаяся в ночную тишину Галиерра вдруг превратилась в хранилище страхов Даже тусклый свет казался пугающим.– Вы должны действовать, ваша светлость, – тихо, но совершенно отчетливо промолвил Сарио, и его голос эхом разнесся по пустой Галиерре. Такой спокойный. Такой уверенный в себе. Такой сильный. – Вы же знаете, что до'Веррада не могут обходиться без Верховного иллюстратора Шаги приблизились. Элейне почудилось, будто сердце у нее стучит слишком громко и они вот-вот догадаются, что она здесь. Но они остановились у портрета Сааведры Грихальва, и тени, отбрасываемые лампой Сарио, заметались по стенам, укрыли картину, словно покрывалом.– Новость про Андрее… так меня потрясла! Вы уверены, что это правда?– К сожалению, да.– Но вы так молоды. Вы утверждаете, что остальные не будут возражать?– Решение принимаете вы, ваша светлость. Если вы представите меня Вьехос Фратос в качестве вашего нового Верховного иллюстратора…Элейне чудом удалось сдержаться и не вскрикнуть от изумления. Она боялась даже пошевелиться.– Я вас не знаю…Разве это тот самый человек, который вышвырнул Рохарио из своего Палассо? Его голос звучал так неуверенно. А ведь Великий герцог никогда ни в чем не сомневается.– Вы можете мне доверять, ваша светлость. Если я нарушу наш кодекс чести, у моих родственников есть способ меня наказать.– Эйха! Конечно. Немножко жестоко, если подумать…– Зато необходимо, когда власть, дарованная нам Матрой эй Фильхо, попадает в руки человека, лишенного совести.– Да, пожалуй. Вы совершенно правы. Вы зайдете ко мне утром, Верховный иллюстратор Сарио?– Почту за честь, ваша светлость. Я буду служить вам так же верно, как мой тезка служил Алехандро до'Веррада. – Его тень поклонилась Великому герцогу, соскользнула с фигуры Сааведры.Тень Ренайо сделала какой-то странный жест рукой. Элейна не поняла, что он означал. А потом он ушел. Его шаги постепенно стихли в другом конце Галиерры.У Элейны защекотало в носу, и ей захотелось чихнуть. Сарио неподвижно стоял на месте. Элейна знала, что долго ей не продержаться.Сарио сделал несколько шагов вперед, так что теперь она его видела, поднял лампу и подошел поближе к портрету Сааведры. Приложил сложенные пальцы к губам и, потянувшись вперед, коснулся ими губ Сааведры.– Любимая моя. Скоро ты будешь возвращена к той жизни, которую заслужила. Но ты должна набраться терпения, Ведра. Должна помнить: я знаю, как для тебя лучше.Он долго стоял перед портретом, смотрел на прекрасное лицо.Элейна замерла, листки описи жгли ей руки, но она знала, что стоит хоть чуть-чуть пошевелиться, и шуршание старой бумаги выдаст ее присутствие.Сарио покачал головой, словно отвечая на безмолвный вопрос.– Еще не пришло время освободить тебя, любимая, – снова обратился он к картине.Потом – благодарение всем святым! – медленно пошел прочь, тихо ступая по ковру, устилавшему пол. Элейна не двинулась с места, пока не услышала, как в дальнем конце Галиерры закрылась дверь.Сарио Грихальва сошел с ума.А Великий герцог только что назначил его Верховным иллюстратором.Элейна выскользнула из-за портьеры и посмотрела на “Первую Любовницу”: Сааведра Грихальва казалась живой, возникало ощущение, что вот сейчас она сделает шаг и выйдет из картины – такая, какой была триста лет назад.– Каким же могуществом обладают иллюстраторы Грихальва? – прошептала Элейна, поймав взгляд Сааведры, отраженный в зеркале. С каким поразительным искусством удалось Сарио в самых мельчайших подробностях передать на полотне это лицо, его потрясающую красоту, гнев, страстность изображенной на портрете женщины.«Достаточным могуществом, чтобы поступить со мной вот так! Кто ты, сестра моя? Я уже видела тебя. Ты мне поможешь? Ты понимаешь, что сделали со мной и моим ребенком?»Невозможно. Этого не может быть.А если может? Если Сааведра Грихальва не умерла и не сбежала? Если Сарио Грихальва пленил ее, заключив в портрет? Но почему он совершил такое ужасное преступление?И как может Сарио Грихальва – нынешний Сарио – знать о том, что произошло триста лет назад? Глава 81 Не было никакой необходимости говорить Великому герцогу, что Вьехос Фратос, эти самодовольные идиоты, не имеют над Сарио Грихальвой никакой власти. Теперь не имеют.Ему больше не нужно беспокоиться по поводу интрижек с девицами из семейства до'Веррада. Какая глупость – пожертвовать талантом Домаоса, наказав его за два года страстной любви к Бенекитте. Больше не будет уродливых Ренсио. Он больше не позволит мальчику, обладающему таким исключительным талантом, каким был наделен Рафейо, сгореть от дикой, неуправляемой жажды власти и яростной ненависти. Его путь был так сложен, столько несчастий и настоящих катастроф омрачили его существование. Ни одна судьба, кроме Риобаро, не сложилась так, как он планировал.Матра эй Фильхо! Род Грихальва слабеет. Разве он может позвать Сааведру назад, когда сам находится в таком неприметном теле? Но ведь у него нет ни одного достойного преемника. Слабые, старые или уже умершие. Вот вам характеристика иллюстраторов Грихальва.Всех, кроме его ученицы. И почему только она не наделена Даром, как Сааведра? Но Вьехос Фратос никогда в жизни не станут слушаться женщину, так что, пожалуй, даже лучше, что все складывается именно так. У него не возникнет соблазна, его не захватит в плен яркое пламя ее таланта, и он не попадет в тело существа, каждое слово которого, рожденное его, Сарио, сознанием, будет проигнорировано или не принято всерьез. Он сделает из нее величайшего мастера своего времени – если не считать его самого, естественно, – и через нее, пользуясь властью Верховного иллюстратора, установит новые традиции в живописи, уничтожив скучную и безжизненную манеру письма, столь любимую Андонио и Андрее. Когда нынешние мальчишки из Палассо Грихальва достигнут совершеннолетия, он окажет честь наиболее способному из них своим присутствием. Только тогда можно подумать об освобождении Сааведры. Когда все будет так, как должно быть.Кого необходимо нарисовать следующим? Кто встанет у него на пути? Эдоард проводит много времени с Аласаис. Что лучше послужит его целям – брак Эдоарда с принцессой, или, может быть, следует отдать ее брату наследника? Как его зовут? Коссимио? Алессио? Матейо? Нет, это другие братья, жившие в иные времена.Эйха! Как он напишет портрет непокорного сына Ренайо, если ни разу его не видел? Коль уж все они оказались в ловушке в Палассо из-за безобразий разбушевавшегося сброда, придется заняться Эдоардом. Не имеет никакого значения, кто из них отправится в Гхийас: Эдоард сможет объединить оба королевства.Неожиданно Сарио сообразил, что за окнами стемнело. Сколько времени он простоял перед портретом Ренайо? Он совсем потерял счет времени.Кто-то постучал в дверь.– Мастер Сарио?– Входи, Элейна.Так много еще нужно сделать, но у него достаточно времени, чтобы выполнить самую важную свою задачу: выучить Элейну Грихальва, возродить живопись в Тайра-Вирте и подготовить для себя преемника. Политические соображения отступают на второй план, когда речь идет о его долге перед искусством. Он снова оглядел комнату: портрет Андрее, “Смерть”, и портрет Аласаис были прикрыты, разглядеть их сможет только тот, кем движет чрезмерное любопытство. Вспомнив, что он запер за собой дверь, когда вошел в комнату, Сарио отодвинул щеколду.– Мастер Сарио, прошу меня простить за беспокойство.– Ничего страшного, заходи, эстудо. Элейна сразу увидела портрет Ренайо. И не смогла скрыть от Сарио свой ужас.– Насколько я понимаю, тебе известен язык, которым мы пользуемся в наших картинах, – тихо сказал он.Элейна попыталась взять себя в руки.– Говори, – потребовал ответа Сарио. – Если знаешь, расскажи, что ты увидела на этом портрете. Элейна побледнела, но подчинилась.– Трава – это Покорность, лен – Судьба. Цветы персика означают: “Я Твой Пленник”.С какой легкостью произносит она волшебные символы.– Лейла оказалась хорошей наставницей. Удивляться тут нечему – мне она никогда не нравилась, но я научился ее уважать.– Вы знали мою бабушку? Она мне не говорила.– Конечно, она была со мной знакома! – Сарио замолчал, с трудом заставив себя остановиться, не продолжать. Он ведь больше не Дионисо. Этот Сарио Грихальва встречался с Лейлой Грихальва, когда та состарилась и вместе со своим братом Кабралом обладала невероятным влиянием в Совете. И все только потому, что они поддержали Мечеллу, чьи последователи победили столь презираемую Тасию. – Она знала всех нас.Он подошел к окну и стал хладнокровно разглядывать двор. Вот в свете факелов прогуливается принцесса Аласаис в сопровождении нескольких придворных дам. Среди них сестра Арриго, Лиссия. Нет, нет, это внучка Лиссии, красивая молодая женщина, очень похожая на свою бабушку. Как ему повезло, что у них одно и то же имя. Он снова повернулся к Элейне.– Нам надо так много сделать. Ты должна это понимать.– А почему бы вам в таком случае не изобразить себя Великим герцогом? – требовательно спросила она.Сарио рассмеялся – скорее над ее возмущением, чем над бессмысленностью слов. И почему все обвиняют его в том, от чего он никогда не страдал?– А зачем мне быть Великим герцогом? У каждого из нас – до'Веррада и Грихальва – свое место. Неужели ты думаешь, что высший свет Тайра-Вирте согласится, чтобы чи'патро Грихальва стал их герцогом? Они мгновенно возмутятся, начнут протестовать, и даже я не смогу написать портрет каждого жителя этой страны, чтобы заставить его покориться. Мне на это просто не хватит крови. Матра эй Фильхо! Подумай хорошенько! Ни один художник не захочет играть роль Великого герцога. Я живописец, а не правитель. Ни у одного Великого герцога нет столько свободного времени, чтобы стать настоящим художником, а не просто талантливым любителем, рисующим миленькие картинки для своих придворных дам. Я намерен возродить искусство Грихальва, вернуть его прежнее величие, и если для достижения своей цели я должен занять пост Верховного иллюстратора – да будет так!Долго, словно она не слышала его слов, Элейна смотрела на портрет Ренайо. Потом вдруг тихо сказала:– А откуда вам было известно, что Андрее умрет? – Она произнесла последнее слово как будто с опаской, отрывисто, и бросила на Сарио испуганный взгляд.– Я тоже огорчен безвременной кончиной Андрее. – Ложь давалась ему легко. – Но жалость не должна ослеплять тебя, рождать в душе ненужные сомнения. – За многие годы Сарио научился читать в душах людей. Элейна сомневалась в правильности своих выводов. Она хотела в них сомневаться. – Садись, Элейна. Я хочу сделать несколько эскизов к твоему портрету.Она не села. Ее глаза метали молнии – да, у девушки просто восхитительные глаза!– Никогда! Неужели вы думаете, что я добровольно позволю вам написать мой портрет, чтобы вы потом смогли превратить меня в свою рабыню? Со мной это уже проделали один раз, и я поклялась…– Уже проделали один раз?– Вам наверняка известно, что я отказалась выйти замуж за Фелиппо Грихальву, однако Гиаберто – с согласия и при участии моей собственной матери – написал заколдованный портрет, и я согласилась. – В свете лампы заблестели застывшие в ее глазах слезы.Теперь мало что в этом мире вызывало у Сарио отвращение. Однако подобные поступки его возмущали.– Эйха! Фелиппо Грихальва! Он же никогда не умел вести себя пристойно, совсем как дворовый пес!По щекам Элейны потекли слезы, но она старалась взять себя в руки. Сарио восхищался силой ее характера.– Я находился за границей, надеюсь, ты помнишь, – тихо сказал он. – Элейна, я бы ни за что не допустил ничего подобного. Никогда. – Сейчас она беззащитна. У него есть то, о чем она мечтает, – знание, – и Элейна сделает все, что он попросит, дабы получить желаемое. – Тебе прекрасно известно, что Вьехос Фратос вымирают! Загнивают в своем болоте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40