- Да. Люди вроде вас всегда таковы. Вам нравится думать, что вы у штурвала.
- Я делал что мог.
- Например, подделали письмо Барри Дина и направили его на адрес Софи в «Интернет-Волшебнике»? Надеялись, что полиция уловит намек, выследит Барри Дина и обвинит его в убийстве, но так и не установит, что он украл?
- Если бы я что-то такое и сделал, инспектор, мне бы следовало выразить разочарование в том, что полиция сплоховала.
Зато я не сплоховал. Впрочем, тоже попался на крючок, и не только Энтони Бута, но и Дэвида Варнома. Дон Фаулер проанализировал фото Софи Бут, направленное мне через кубинский ретранслятор. Я думал, что это Барри Дин дразнит меня снимком Софи Бут, сделанным через несколько мгновений после того, как ее убили, а оказалось, это - подделка. Изображение мертвой девушки подправили, а ее отеки в виде чулок, запечатленные на снимке полицейского фотографа, стерли в программе по обработке изображений. Нехитрая наживка, брошенная мне Дэвидом Варномом и Анн-Мари Дэвис… А я, как дурак, клюнул.
Я продолжил разговор с Энтони Бутом:
- Вы, безусловно, порядком разочарованы действиями полиции. Проблема в том, что мы не в игры играем. Мы живем в реальном мире, в мире причин и следствий, где невозможно произвести перезагрузку, невозможно вернуться назад, если сделаешь что-то не так. Найдена мертвая девушка, зверски убитая, и на простынях осталась сперма ее дяди. Что еще могло прийти в голову детективам? Вам следовало рассказать о попытке шантажа. Вам следовало рассказать всю правду.
- А что я мог сделать, будучи частным лицом? Поручить кому-нибудь убить негодяя?
- Готов спорить, вы об этом думали. Возможно, даже наводили справки. В сущности, даже надеюсь на это, поскольку мы об этом узнаем. Но Барри Дин принадлежал семейству Вителли, и ни один наемный убийца, будучи в здравом уме, такой заказ не принял бы.
- Закон не запрещает наводить справки, инспектор.
- Фактически это уже само по себе нарушение закона. Заговор с целью убийства карается самое меньшее пятью годами. К сожалению, человек с вашими связями отбыл бы, вероятно, минимальный срок в одной из открытых тюрем.
- Тогда я ничего не признаю. Однако скажу, что разочарован тем, как все обернулось, не меньше вашего.
- Я бы не охарактеризовал свое нынешнее чувство как разочарование.
За все это время Энтони Бут так и не обернулся. Я пытался уверить себя, что он поступает так из стыда, а не из надменности. Он пожал плечами.
- Дело не доведено до конца. Официальная версия изящна, но мы знаем, что два главных игрока скрылись.
- Вас беспокоит, что не свершилось правосудие над убийцей вашей племянницы, или та программа, что забрал с собой Барри Дин?
- Он связался со мной, инспектор. И заявил, что, если я не выкуплю у него программу, он опубликует ее в сети.
- Уверен, что такой умелец, как вы, мог бы переписать программу и залатать дыру.
- В теории - да. Но моя программа защищена аппаратными средствами. Она внедрена в чип «красной линии», образующий основу АРЭСН. Пришлось бы заменить каждый чип в каждой камере. Это разрушило бы нынешнюю конфигурацию АРЭСН. АРЭСН не просто компьютерная программа, это сложное явление, итог взаимодействия десятков тысяч простых элементов - автономных и распределенных. Система растет и учится более двух лет. Она столь же индивидуальна, как вы и я. Думайте о ней, как о ребенке, инспектор. Как о моем ребенке. Удаление чипов «красной линии» равносильно убийству.
- Это лишь ваша точка зрения.
- Я всегда считал, что каждый полицейский должен ценить АРЭСН, инспектор.
- У меня нет возражений против самой АРЭСН или против любой надежной управляемой системы слежения, - ответил я. И это была правда. Если бы камеры слежения действовали в ту ночь в Спиталфилдсе, если бы не были обрезаны их кабели, забрызганы краской их объективы, если бы электромагнитным импульсом не были выведены из строя их чипы, а центры управления не понесли бы ущерб из-за перебоев с энергией и компьютерных вирусов, не стояло бы и вопроса о том, что случилось. - Я даже воспользовался АРЭСН в этом расследовании. Проблема в том, что, если одно лицо имеет к ней привилегированный доступ, ее безукоризненность может быть подвергнута сомнению. Вы сказали, что она бесстрастный свидетель. Но это неверно, если хоть кто-то способен уйти от ее взгляда.
- Я могу дать вам денег, инспектор. Скажем, купить у вас эти фотографии.
- Я не удивлен, что вы прибегаете к столь отчаянным мерам, мистер Бут. Безусловно, наше правительство и те пятнадцать крупных городов США, которые купили АРЭСН, не особо обрадуются, узнав о существовании вашей программы. И, вне всяких сомнений, еще меньше их обрадует, когда они узнают еще об одной особенности, о которой вы пока им не сообщили.
- Я не пожалею денег, инспектор. Они разрешат вам преследовать Барри Дина, чтобы отомстить за смерть Софи.
- Вы ведь не разбираетесь в людях, верно?
- АРЭСН дорога мне, как любой ребенок его родителю. Я готов заплатить, чтобы она не пострадала.
- Не думаю. Помимо всего прочего, полагаю, что у вас уже есть кто-то, кто над этим работает.
На обратном пути я бросил конверт, содержавший пять фотографий, на серебристые доски террасы. В конце концов, это были просто копии.

29
Мир ныне недостаточно велик, чтобы в нем затеряться. Любое его место связано с любым другим: воздух самой мертвой пустыни и волны самой отдаленной части океана - все пронизано электронной трескотней. Мы когда-то верили, что мир битком набит (крыло к крылу) незримыми и вездесущими ангелами, шепчущими Слово Божие всякому Его творению… Теперь нашу плоть омывает непрерывный и вездесущий поток информации, квантовые пакеты, нити нулей и единиц - на пути откуда-то куда-то… Насколько иные сны мы видим?
Одного из пассажиров я узнал сразу. Это не было совпадением. Ни один самолет не летит из Англии на Кубу, но «КЛМ» предоставляет своим клиентам удобный маршрут с вылетом из Хитроу в Амстердам и пересадкой на рейс Шип-хол-Гавана. Воспользовавшись полицейской сетью, я потратил лишь пару минут на получение списка пассажиров.
Как только погасли предупреждающие надписи, я поднялся со своего кресла, двинулся по вибрирующему проходу и миновал символический занавес, отделяющий эконом-класс от бизнес-класса. Я чувствовал себя беззаботным ангелом, скрывшимся от очей Господа. Горизонтальный свет хлынул в окна. Здесь, над облаками, солнце сияет всегда, а мои замечательные часы теперь показывали только время.
Детектив Анн-Мари Дэвис сидела, откинувшись на спинку кресла. Глаза прикрыты компьютерными очками, в ушах - наушники, пальцы рук едва заметно шевелятся. На каждом - по кольцу, и каждое кольцо связано инфракрасным лучом с небольшим компьютером, расположившимся у нее на коленях. Вылитая устрица, извлекшая выгоду из миллиарда лет эволюции, в рифленой перламутровой раковине и с крошечными золотыми и красными огоньками, застенчиво посверкивающими меж створок.
Я потянул очки на себя. Причудливые картины отразились от глаз детектива Дэвис. Я отпустил очки, они, резко хлопнув, вернулись на место. Деловая дама, сидящая рядом, покосилась на меня, а когда я смерил ее уничтожающим взглядом, сделала вид, будто поглощена газетой, которую читала до этого.
- Детектив Дэвис, какой приятный сюрприз, - произнес я.
Дэвис спустила очки на шею и нажала кнопку сбоку сиденья, спинка немедленно поднялась. Ее кресло было примерно вдвое шире, чем мое в экономклассе.
- Вам здесь делать нечего! - заявила Дэвис.
- Судя по всему, мы оба летим на Кубу. Вы одна, или Варном где-нибудь прячется?
- Я не собираюсь с вами разговаривать, - отрезала она. - И повторяю - вам здесь делать нечего.
- Даже если мы оказались в одном самолете и держим путь в одно и то же место, чтобы увидеть одного и того же человека? Как я понимаю, вы действуете на основании моего доклада.
Дэвис наградила меня холодным взглядом и нажала другую кнопку. Наверху вспыхнул свет. Она вызвала кого-то из экипажа.
- Повторяю еще раз, вам здесь делать нечего. Здесь бизнес-класс, а ваше место в экономклассе, с прочим быдлом. Не знаю, что вы намерены делать на Кубе, и надеюсь, что мне не придется об этом беспокоиться. Разговаривать с вами я не собираюсь. Так что валите туда, откуда пришли.
Соседка, съежившись, отодвинулась как можно дальше от Дэвис, ее газета захлопала по овалу иллюминатора, и люди на фотографиях будто ожили.
- Не важно, где я сижу. Я в том же самолете, что и вы, и лечу с той же скоростью в то же место. Думаю, мы еще встретимся на Кубе, учитывая наш обоюдный интерес.
- Я не желаю вас видеть. Никогда и нигде, - бросила Дэвис.
Трудно было что-либо прочесть на ее лице, суровом и костлявом, как у пресвитерианского проповедника, решительном, добела отполированном скрабом. Ее черные, коротко стриженные волосы, как я теперь сообразил, походили на прическу Жанны д'Арк или монаха без тонзуры. Воин Господень времен Инфовойны. Она повела подбородком из стороны в сторону, как если бы ей в рот попало что-то невкусное, и добавила:
- Если вы хоть что-нибудь соображаете, держитесь от меня подальше. Вы славно проведете время и вернетесь отдохнувшим и бодрым, готовым к дисциплинарному слушанию.
- Вы работаете на НСКР или на вашего друга Дэвида Варнома? Надеюсь, что на НСКР, хотя не могу взять в толк, что вы можете делать в стране, с которой мы фактически воюем. Если вам не хватит осторожности, вы тоже сможете обеспечить себе дисциплинарное слушание.
Стюардесса закончила загружать контейнеры с обедами в утробу своей тележки и двинулась к нам - вернее, к детективу Дэвис, чтобы узнать, что ей нужно. Дэвис нацепила очки на глаза, заткнула уши наушниками и откинулась на спинку кресла, превратившись в памятник себе самой, возложенный на наклоненный катафалк.
Я не стал спорить со стюардессой и вернулся к своему убогому местечку в экономклассе. Отчаянно хотелось курить, но в самолете, увы, не положено. Даже мои «Тропик Ультра», которые, как все мне твердят, вообще не сигареты. Блок, купленный в магазине беспошлинной торговли в Хитроу, лежал запечатанным в наплечной сумке под моим сиденьем, но я не мог вскрыть его, пока не покину самолет. А никотиновым пластырем я не пользуюсь, поскольку его действие слишком уж похоже на настоящие сигареты. Я подумал, что поездка окажется более трудной, чем я ожидал.

30
Несмотря на свой новый статус убежища данных и свободной информационной зоны, Куба - все еще революционная социалистическая страна. Она по-прежнему хранит верность принципам Конституции 24 февраля и идеологии фиделизма. Куба пережила период американской экономической блокады, падение Советской империи, провозглашение Китаем Второго пути и воссоединение Кореи. И все-таки прибывшие на Кубу пассажиры обыскиваются с головы до ног.
Детектив Дэвис покинула самолет, проследовала через здание аэропорта и, взяв такси, направилась в Гавану, меж тем как я торчал с остальными пассажирами экономкласса в диком зное длинного бетонного коридора. Единственный вентилятор, вмонтированный в пол, присутствовал, очевидно, ради насмешки. Коридор вел к явно недоукомплектованным деревянным кабинкам Службы иммиграции и таможни. Лишь после часа шарканья мимо знаков «Не курить» и выцветших извещений на пяти языках с просьбой извинить за временные неудобства, вызванные второй фазой реконструкции международного аэропорта Хосе Марти, я наконец-то попал в главный зал. Под стеклянной крышей, плавающей без видимой поддержки над мраморным полом, толпился народ всякого возраста и цвета кожи, в шортах и ярких рубашках, сарафанах, топах и футболках. Люди тащили багаж на колесиках или склонялись над невероятных размеров сумками и рюкзаками. Женщины удерживали на головах корзины с фруктами или живыми цыплятами. Вереница людей в моторизованных инвалидных креслах проскользнула мимо, следуя за провожатым, воздевшим сложенный зонтик, словно маршальский жезл. Доставая первую сигарету, я заметил высокого худощавого молодого человека, неподвижного застывшего среди людских потоков и держащего над головой неровную полосу картона, на которой зеленым фломастером с жуткими ошибками было выведено мое имя.
Меня встречал двадцатилетний дружелюбный компьютерный фанат по имени Маркос Панама, единственный сотрудник кубинского банка данных, которым владела группа британских умников, включая и Чарли Уиллза из Т12. Именно через Чарли я связался с Маркосом Панамой. Первое, что я сделал после обмена рукопожатиями - передал ему конверт с половиной его гонорара в долларах США.
- Остальное по завершении, - сказал я.
- Нет проблем, - кивнул Маркос Панама, убирая конверт в одну из сумок на поясе. - Я уже начал отрабатывать свои денежки. Например, я знаю, где поселился сеньор Наццаро.
- Отель «Севилья». Он останавливался там в прошлый раз, и я звонил из Лондона, чтобы проверить. Не домосед он, этот мистер Наццаро. А как насчет Барри Дина?
- Я в растерянности. У него есть бунгало в Мирамаре, но оно пустует более четырех недель… Это весь твой багаж?
Сумка, собранная перед самым вылетом, висела у меня через левое плечо, а в правой руке я держал блок беспошлинных «Тропик Ультра».
- Это все, что мне нужно. Маркос Панама ухмыльнулся:
- Тогда пошли. Поверь мне, приятель, мы здорово повеселимся.
Он действительно был молод - легкий и щуплый мальчишка с гладкой оливковой кожей. Черные курчавые волосы коротко острижены, впрочем, оставлена тощая коса, свисающая чуть ниже плеч. Вырядился он в непомерно большую для него японскую футболку и мешковатые желтые шорты. На талии - широкий ремень со множеством кармашков, дешевые сандалии на ногах. Он бросил университет, так как мог сделать больше денег на информационном поприще, чем если бы получил профессию стоматолога, которую выбрали для него родители. Я узнал это и многое другое, пока мы ехали в город на крохотном ярко-зеленом электромобиле с прозрачной крышей. Нанесенная из распылителя краска представляла собой множество мельчайших солнечных элементов, соединенных в батарею, заряжавшую аккумулятор автомобиля. Кузов изготовлен из переработанной кокосовой скорлупы, укрепленной полимерами. Внутри было так тесно, что пришлось поставить сумку на колени, а блок сигарет бросить в ноги, ибо никакого другого места для них не нашлось. Я не возражал. Для этого я был слишком занят - я курил.
Маркос Панама сообщил, что Барри Дин работал через посредника.
- Его зовут Ибрагим Иснага. Он вернулся на Кубу после снятия экономической блокады и теперь занимается мелким экспортно-импортным бизнесом, без особых успехов. Сейчас владеет парой небольших порносайтов и анонимным ретранслятором.
- Aglet.cu?
- А, так ты знаешь…
- Любопытное совпадение. Возможно, тебе удастся что-то выяснить об этом анонимном ретрансляторе. Было бы неплохо установить, где находится сервер. Думаю, мне следует поговорить с мистером Иснагой.
Маркос поднял с переносицы защитные очки и посмотрел на меня:
- Если ты хочешь с ним поговорить, придется выложить что-то на стол.
- Я не интересуюсь тем, что продает Дин, мне нужен он сам, а Иснага должен знать, где он засел, - сказал я и закурил четвертую сигарету подряд.
- Раз уж ты на Кубе, приятель, я добуду тебе настоящего курева. «Кохибас», «Коронас», «Ромео и Джульетта», «Тринидад» - только назови. И по самой сходной цене.
- Я пытаюсь бросить.
- Куря эти? Поверь мне, ты уже бросил. Если ты куришь эти, ты не курильщик.
Нам удалось выбраться из транспортной пробки возле аэропорта, и теперь мы боролись с новой пробкой по дороге к Гаване. Дорогу разворотили, чтобы построить новое скоростное шоссе, и для проезда осталась одна полоса. Хотя Маркос ловко вел свою верткую машину, маневрируя среди крупных транспортных средств - огромных грузовиков, тракторов, автобусов, такси и просто легковых автомобилей, дружно выбрасывавших густые выхлопы в удушающе знойный воздух, уйма других электромобилей пыталась проделать тот же трюк, наряду с мотоциклами, скутерами, мопедами, обращенными в рикш, и моторизованными трехколесными велосипедами, влекущими тележки, доверху загруженные телевизорами, компьютерами или кондиционерами. А порой водители со встречной полосы, когда им надоедало торчать на месте, пытались проехать по нашей. Казалось, тут предпочитают звуковые сигналы тормозам. Сигналы ничуть не походили на короткие гневные возгласы гудков Лондона - здесь шел настоящий музыкальный диалог. Останки погибших автомобилей усеивали обочины. Поникшие цветы и фотографии покойников обильно украшали погнутые дверцы и разбитые ветровые стекла.
- Теперь у нас у всех есть свои машины, - пояснил Маркос. - Мы учимся самовыражению.
Мы миновали череду карет «скорой помощи». Я подумал, что они направляются к месту особо серьезной аварии, но
Маркос заверил меня, что это медицинские туристы, явившиеся на Кубу для лечения, которое в остальном мире либо запрещено, либо слишком дорого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37