По ее словам, Чаз встречался там с какой-то девочкой по два-три раза в неделю, особенно часто в летний семестр прошлого года. Теперь эта девочка больше не учится в Бредгар Чэмберс. Дафна не знает, подобрал ли ей Чаз замену. Похоже, многие молодые леди были бы рады заполнить эту вакансию.– В том числе и сама Дафна?– Месть отвергнутой? – Хейверс пожала плечами, – Нет, не думаю. Девочка очень некрасива, инспектор. Она прекрасно знает, что не только Чаз Квилтер, но и вообще никто из парней даже не глянет в ее сторону. В ее положении есть и некоторые преимущества – никто не обращает на нее внимания, а она замечает все, что делается вокруг. Вы знаете, как это бывает.– Люди обсуждают свои дела в ее присутствии, потому что она вроде бы ничем не интересуется, – задумчиво добавил Сент-Джеймс.– Да, она для них все равно что предмет обстановки. Да, именно так. А она все видит, все слышит, все запоминает,– В таком заведении, как это, от сплетни не укроешься, – сказал Сент-Джеймс Линли.– Тем более когда речь идет о сексе, – подхватила Хейверс. – Конечно, у подростков бывают и другие интересы, но ничто не сравнится с животрепещущей новостью о том, кто-с-кем-где-когда. Если Чаз Квилтер прошлым летом общался в этой комнате с одноклассницами, он, вполне вероятно, и сейчас продолжает в том же духе. Теперь у него больше возможностей, ведь он стал старшим префектом. Вот почему другие ученики нисколько его не уважают и не боятся. Он сам нарушает устав школы и не может требовать соблюдения дисциплины от других.– Итак, Клив Причард никак не связан с этой комнатой, – вздохнул Линли.– Пусть так, – признала Барбара. – Однако мы получили нечто более ценное, верно? Нашли еще один мотив для убийства. Коуфри Питт что-то такое говорил насчет половой распущенности: если бы Чаза разоблачили, его бы исключили из школы. Вышибли бы в тот же час. В какой, бишь, университет он хотел поступить?– В Кембридж.– После исключения из Бредгар Чэмберс он не мог бы даже мечтать о Кембридже.– Вы исходите из предположения, будто Мэттью Уотли знал, как и для чего Чаз Квилтер использует эту комнату.– Да ведь практически все об этом знали, сэр. Мэттью мог ненароком упомянуть об этой сплетне в разговоре с друзьями, а потом слух дошел до Чаза. Мэттью уже показал Чазу, как он намерен следовать уставу школы. Он сам принес ему кассету, положившую конец развлечениям Клива Причарда. Чаз понимал: в скором времени Мэттью доберется и до него. Но прежде чем обратиться к начальству, Мэттью мог поговорить с кем-то еще, довериться кому-то, как к самому Чазу он пришел за помощью в борьбе против Клива Причарда. Вот почему недостаточно было устранить Мэттью. Потребовалось убрать еще одного человека, на случай, если Мэттью поделился с ним информацией о Чазе.– То есть Джин Боннэми?– Так я представляю себе ситуацию.– Почему же он не тронул ее отца? Разве Мэттью не мог рассказать все и ему тоже?– Да, конечно. Но он стар, он болен. Чаз мог рассчитывать, что шок от гибели дочери заставит полковника позабыть обо всем остальном. К тому же в коттедже живет собака. Разве не рискованно нападать на человека, которого защищает пес?– Пес совсем старый, Хейверс.– Откуда Чазу знать, старый он или молодой? Он набросился на Джин, когда она вышла из дому. Пес оставался в доме. Он слышал лай, но не видел собаку.– Однако нам известно, что Мэттью ничего подобного с Джин не обсуждал. Она бы сказала нам, если б что-то знала.– Конечно, но опять же: Чазу это не было известно. Он думал только об одном: Мэттью дружил с Джин, далее писал ей письма. Мы сами на блюдечке поднесли ему эту информацию.– Итак, вы уверены, что Чаз и есть убийца?– Все сходится, инспектор, – нетерпеливо повторила Барбара. – У него есть мотив, у него была возможность проделать это.– А в химии он разбирается? – уточнил Сент-Джеймс.Хейверс резко кивнула и продолжала свою речь, подчеркивая каждое слово взмахом руки.– Это еще не все. Дафна видела его в клубе вечером в пятницу. Брайан Бирн сказал, что Чаз несколько раз выходил к телефону, однако кое-что он от нас скрыл. Оказывается, Чаз плакал в коридоре. Оказывается, в десять часов вечера Чаз ушел из клуба и больше не возвращался. Брайан покрывает его, инспектор. Он и сегодня пытался утаить от всех исчезновение Чаза. Брайан все время только о том и заботится, чтобы правда о Чазе не выплыла на свет Божий. Они все такие. Вы сами знаете этот их проклятый кодекс чести.Линли призадумался. Из-за закрытой двери доносились голоса. Обед закончился. Еще несколько минут – и ребята примутся за выполнение домашних заданий.– В котором часу произошло нападение на Джин Боннэми?– Около пяти, судя по словам полковника. Примерно без четверти пять.– А Чаз исчез после часу дня? Хейверс кивнула:– Должно быть, ему понадобилось четыре часа, чтобы разработать план, добраться до Киссбери и сидеть там в засаде, поджидая Джин; а когда она вышла из дому, он стукнул ее и смылся.Линли с силой оттолкнулся от стула, на спинку которого опирался во время этой беседы.– Давайте осмотрим его комнату, – предложил он. – Быть может, что-нибудь наведет нас на его след.Мальчики толпились в холле, сбрасывая промокшую одежду, отряхивая зонтики. Они собирались группами, сверстники со сверстниками, младшие жались к двери, старшие стояли ближе к лестнице. Все они шумно болтали, в особенности разошлись третьеклассники, подталкивавшие и пихавшие друг друга. Когда Линли, Хейверс и Сент-Джеймс проходили мимо них, префект пансиона призвал своих подопечных к порядку.– Через десять минут вы должны сидеть за уроками! – крикнул он. – А ну, живо!Получив приказ, одни поспешили вверх по лестнице, другие прошли в общую комнату, кое-кто бросился к телефону в другом конце холла, чтобы успеть позвонить домой. С полдюжины парней осталось стоять, мрачно глядя вслед детективам из Лондона.На втором этаже ребята уже разбегались по дортуарам, собирали учебники и тетради для вечерней работы. Возле комнаты Чаза Квилтера два мальчика что-то обсуждали жарким шепотом, но тут один из них, подняв голову, заметил в коридоре чужаков, и собеседники тут же расстались, каждый пошел в свою спальню.Комната Чаза Квилтера выглядела примерно так же, как и во время первого посещения Линли и Хейверс. Все тот же медицинский справочник, тетрадь и «Потерянный рай» на столе, все та же кассета в магнитофоне со стереоколонками. Кровать аккуратно застелена, коврик возле нее ни на дюйм не сдвинут с места. Изменилось лишь положение фотографии на подоконнике – теперь она лежала лицом вниз, словно юноша не мог больше смотреть на нее. Хейверс порылась в платяном шкафу.– Одежда вся тут, – сообщила она. – Не хватает только школьной формы.– Значит, он не собирался навсегда покинуть Бредгар, – сделал вывод Линли. – Эта деталь опять лее напоминает исчезновение Мэттью Уотли.– Вы думаете, человек, убивший Мэттью Уотли, теперь напал на Джин Боннэми и на Чаза? – недоверчиво переспросила Хейверс. – Не могу согласиться с вами, сэр. Чаз Квилтер – сильный, хорошо сложенный юноша. Он занимается спортом. Похитить его совсем не так просто, как схватить Мэттью Уотли. По сравнению с Чазом Мэттью мог оказать не больше сопротивления, чем младенец в колыбели.Линли подошел к столу Чаза и задумчиво осмотрел книги. С Хейверс спорить трудно. Только что они узнали кое-что новое о поведении старшего префекта, однако и его комната тоже могла что-то поведать. Линли раскрыл медицинский справочник.– Что такое синдром Аперта? – спросил он Сент-Джеймса.– Не знаю, а что?– Да так, одна мысль в голову пришла. – Линли быстро просмотрел страницу, которую Чаз Квилтер читал этим утром, перед их приходом. Сколько непонятных слов! Линли пытался разобраться в специальном тексте, а Сент-Джеймс тем временем перевернул лицом вверх лежавшую на подоконнике фотографию и окликнул его:– Томми!– Минутку. – Линли повторял про себя непонятные слова: «Венечные швы. Акроцефалия. Синдактилия. Двусторонний венечный синостозис». Легче было бы прочесть греческий текст. Он перевернул страницу и увидел фотографию младенца. Последняя деталь мозаики встала на место.Теперь Линли знал, какой мотив и какая случайность привела к убийству Мэттью Уотли.– Томми! – Сент-Джеймс почти выкрикнул его имя, хватая Линли за руку.Линли поднял голову. Угловатое лицо Сент-Джеймса сделалось еще более напряженным. Он протянул ему фотографию, только что лежавшую на подоконнике.– Я видел эту девушку, – пояснил Сент-Джеймс.– Где? Здесь, сегодня?– Нет, в воскресенье. Это из ее дома Дебора звонила полиции. Она живет в Стоук-Поджесе, через дорогу от церкви Сент-Джилс.Линли почувствовал, как оглушительно стучит кровь в висках.– Кто она такая?– Ее зовут Сесилия. Сесилия Фелд.Линли обратил взгляд к висевшим на стене цитатам в рамках. Каллиграфическим почерком выведенные строки Мэтью Арнольда. «Пребудем же верны, любимая, – верны любви своей». Внизу, у самой рамки, изящная подпись: «Сисси». Верная своему возлюбленному Сесилия, ждущая в Стоук– Поджесе.Они высадили сержанта Хейверс возле больницы Хоршэма, поручив дожидаться, не очнется ли Джин Боннэми, не сможет ли назвать нападавшего. Мужчины поехали под дождем дальше, в Стоук-Поджес. Непогода замедлила движение транспорта, всюду возникали пробки. Минуты текли.Сент-Джеймс давно уже пересказал Линли то немногое, что Сесилия поведала воскресным вечером полиции. Линли чувствовал, как нарастает в душе тревога. Когда они добрались до подъездной дорожки у дома напротив церкви Сент-Джилс, уже пробило восемь.Они вышли из машины. Линли прихватил с собой медицинский справочник, найденный на столе у Квилтера. Зажав его под мышкой, он побрел под дождем вслед за Сент-Джеймсом.В доме было почти темно, только сквозь матовое стекло двери пробивался свет. Они постучали, но никто не ответил. Постучали во второй раз. Потом Линли отыскал под разросшимся влажным плющом кнопку звонка, и им удалось-таки пробудить кого-то из обитателей дома. Изнутри замаячила призрачная фигура. Дверь приоткрылась – пугливая щелочка шириной едва ли в два дюйма.Маленькая, худенькая, совсем слабая и болезненная на вид девчушка. Линли с трудом угадал в ней ту, чье лицо он видел на фотографии.– Сесилия Фелд? – уточнил он, протягивая удостоверение.Она молча кивнула, глядя на него широко раскрытыми глазами.– Я Томас Линли, инспектор полиции, Скотленд-Ярд. С мистером Сент-Джеймсом вы познакомились еще в воскресенье. Вы позволите нам войти?– Кто там, Сисси, милая? – Женский голос Донесся из коридора по левую сторону от двери, послышались шаги, и в тени рядом с Сесилией появилась немолодая женщина, довольно высокая, плотно сбитая, седая. Линли понравились ее руки – сильные, надежные. Она обхватила девушку за плечи и отодвинула ее в сторону от двери, заслонив подопечную своим телом.– Что вам угодно? – Она щелкнула выключателем, осветив крыльцо и прихожую. Теперь детективы могли хорошо рассмотреть обеих женщин.Несмотря на сравнительно ранний час, и хозяйка, и девушка, видимо, уже готовились ко сну – обе в теплых халатах и в тапочках, старшая накрутила волосы на бигуди, отчего ее голова приобрела странную форму, с одной стороны чересчур гладкая, с другой – вся в бугорках. Она внимательно изучила удостоверение Линли. Сесилия прислонилась к стене, согнувшись, крепко обхватив себя руками. В комнате, расположенной в конце коридора, мерцал слабый свет. Вероятно, там работал телевизор, но звук был приглушен.Полицейское удостоверение успокоило хозяйку. Она распахнула дверь и впустила гостей. Женщина назвала свое имя, Норма Стридер (и повторила подчеркнуто: «миссис Стридер»), а затем провела их в ту комнату, откуда лился голубоватый призрачный свет. Зажгла свет, взяла пульт и выключила телевизор.Опустившись на крытый ситцем диван, Норма пригласила полицейских садиться.– Чем могу вам помочь, инспектор? – И, обращаясь к девочке, добавила: – Сисси, тебе уже пора в кровать, не правда ли?Девушка охотно повиновалась, но Линли остановил ее:– Нам нужно поговорить с Сесилией. Сесилия осталась стоять у двери, все так же обхватив обеими руками свое тело, словно пытаясь защититься от какой-то враждебной силы. Когда Линли назвал ее имя, девушка сделала почти незаметный шаг в комнату.– Поговорить с Сисси? – эхом откликнулась миссис Стридер. – О чем? – И она строго уставилась на полицейских. – Вас, часом, не родители ее прислали? Они уже достаточно неприятностей причинили бедной девочке, и если она предпочитает остаться здесь, со мной и моим мужем, пусть так оно и будет. Я это уже говорила – и социальным работникам, и юристу, и…– Нет, – прервал ее Линли. – Мы здесь не по поручению ее родителей. Чаз Квилтер исчез, – теперь он обращался непосредственно к девушке.Сесилия судорожно запахнула халат, но не промолвила ни слова. Миссис Стридер поспешно вступилась:– Чего вы хотите от Сесилии, инспектор? Вы же видите, она больна. Ей и с постели-то не следовало вставать.– Я не знаю никакого Чаза Квилтера, – прошептала наконец Сесилия.Этот ответ удивил даже миссис Стридер.– Сисси! – пробормотала она. Линли снова вмешался:– Вы с ним хорошо знакомы, мисс Фелд. Я бы даже сказал, близко знакомы. Ваша фотография стоит в его комнате, на стене висят переписанные вами стихи Мэтью Арнольда. Он был здесь сегодня вечером, Сесилия?Сесилия молчала. Миссис Стридер раскрыла рот, хотела что-то сказать, но передумала. Взгляд ее заметался между Линли и Сесилией. После паузы она с трудом произнесла:– О чем, собственно, идет речь? Линли посмотрел на женщину в упор:– Речь идет об убийстве.– Нет! – коротко вскрикнула Сесилия.– «Пребудем же верны, любимая…» – процитировал Линли. – Вы с Чазом все время повторяли эту строку в последние месяцы, правда? Она помогала вам продержаться.Девушка опустила голову. Волосы – на фотографии они выглядели красивыми, пышными, теперь же сделались тонкими и словно безжизненными – упали вперед, закрывая лицо.– Он был здесь? – настаивал Линли. Девушка покачала головой. Она готова была до конца упорствовать в своей лжи.– Ты знаешь, где он? Знаешь, куда он отправился?– Я не видела Чаза уже… Не знаю, как давно. Несколько месяцев. Или даже год.Миссис Стридер протянула руку, пытаясь поддержать свою воспитанницу.– Садись, Сисси, садись. Тебе нельзя стоять. Ты еще слишком слаба.Сесилия опустилась на диван рядом с Нормой. Напротив в одинаковых креслах сидели Линли и Сент-Джеймс. Их разделял только кофейный столик с двумя стаканами. Один стакан был пуст, в другом еще оставалось немного какого-то безалкогольного напитка. Эти улики опровергали слова девушки.– Нужно найти его, Сесилия, – настаивал Линли. – Ты обязана сказать нам, сколько времени прошло после его ухода. Ты не должна скрывать, если знаешь, куда он пошел.– Я его не видела, – повторила Сесилия. – Я вам уже сказала. Не видела я его и ничего о нем не знаю.– Ты пытаешься его защитить. Это вполне понятно. Ты любишь его. Но теперь нельзя лгать. Произошло убийство.– Это все вздор.Линли наклонился вперед и положил медицинский справочник на стол.– Вы с Чазом стали любовниками в младшем шестом классе, верно? – заговорил он. – Вы занимались любовью в той маленькой комнате над сушильней в «Калхас-хаусе» – по ночам или в выходные, скрываясь от всех. Вы старались соблюдать осторожность, но вам не всегда это удавалось. Ты забеременела. Ты могла бы сделать аборт, но вы с Чазом не так устроены. Он хотел исполнить свой долг перед тобой, ты хотела исполнить свой долг перед ним и перед ребенком. Вот почему ты объявила о переходе в другую школу. Коуфри Питт рассказывал, что в конце летнего семестра какая-то старшеклассница перешла в другую школу при подозрительных обстоятельствах. Эта старшеклассница – ты, Сесилия. Ты сделала это, чтобы спасти Чаза Квилтера.Если б обнаружилось, что ты беременна от него, Квилтера исключили бы из школы, он лишился бы шанса получить хорошее образование, разрушилось бы то будущее, о котором вы совместно мечтали. Однако твои родители пришли в негодование, когда ты отказалась делать аборт и отказалась назвать имя отца будущего ребенка. Вот почему тебе пришлось жить здесь, у опекунов.– Сисси, дорогая. – Миссис Стридер потянулась рукой к девушке, но Сесилия резко уклонилась от ее прикосновения.– Ничего вы не знаете, – возразила она. – А если что и знаете, так я ни в чем не виновата, и Чаз тоже. Мы ничего дурного не делали – ни я, ни Чаз.– Сесилия, тринадцатилетний мальчик был убит. Женщина попала в больницу с переломом черепа. Жизнь нескольких людей сломана, искалечена. Сколько еще жертв нужно принести во имя благополучия Чаза Квилтера?– Он ничего дурного не сделал, и я тоже. Мы только…– Все было бы хорошо, – продолжал Лин-ли, – но в пятницу вечером вы запаниковали. В пятницу ребенок родился– верно, Сесилия? – и ты начала звонить в школу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48