Глава 15 Залив кипятком чайные пакетики, Джинни Купер наблюдала, как они всплывают, словно буйки, потом помешала в чайнике ложкой и закрыла его. Для дневного чаепития она нарочно взяла этот сервиз — чайник в виде кролика, чашки-морковки и блюдца-салатные листья. Она всегда брала этот чайник, когда дети болели, чтобы подбодрить их и отвлечь от больного уха или разладившегося желудка.Джинни поставила чайник на кухонный стол, с которого до этого убрала старую красную клеенку, заменив ее зеленой хлопчатобумажной скатертью с узором из фиалок. На скатерти уже были расставлены остальные предметы из сервиза: тарелки в форме салатных листьев и молочник и сахарница тоже в виде крольчат. В центре она поместила блюдо с изображением кроличьей семьи, на котором разложила сэндвичи с ливерной пастой, перемежавшиеся простыми бутербродами с маслом — корочки с хлеба были срезаны, — и окружила все это булочками с заварным кремом.Стэн и Шэрон сидели в гостиной. Стэн смотрел по телевизору фильм о муренах, а Шэрон склонилась над своей тетрадью наблюдений за птицами и разноцветными карандашами заполняла в ней графы, относящиеся к чайке, которую зарисовала накануне днем во время прогулки с братьями. Очки у девочки сползли на кончик носа, отчего она шумно сопела, словно при сильной простуде.— Чай готов, — объявила Джинни. — Шэр, сходи за Джимми.Девочка подняла голову и шмыгнула носом. Тыльной стороной ладони она вернула очки на место и сказала:— Он не пойдет.— Откуда ты знаешь? Сейчас же сходи за ним. Джимми провел день у себя в комнате. Утром, примерно в половине двенадцатого, он хотел уйти. Спустился на кухню, уже в ветровке, достал из холодильника остатки пиццы, завернул в фольгу и сунул в карман. Джинни наблюдала за ним, стоя у раковины, где мыла посуду после завтрака.— Что это ты затеял, Джим? — спросила она, на что он ответил одним лишь словом — «ничего».— Похоже, ты собираешься на улицу?Ну и что? — был ответ. Он не намерен целый день торчать дома, как двухлетний сопляк, Кроме того, он договорился о встрече в Миллуолл-Аутер-Док.— И с кем же? — поинтересовалась Джинни. Не с Брайаном ли Джонсом?С каким еще Брайаном Джонсом? Какого черта… Не знает он никакого Брай… Тут он понял, что попался в ловушку. Джинни с невинным видом напомнила, что это тот Брайан Джонс, из Дептфорда, с которым Джимми провел всю пятницу вместо того, чтобы пойти в школу.Джимми закрыл холодильник и направился к задней двери, бросив, что уходит.— Сначала выгляни в окно, — посоветовала ему Джинни, — и хорошенько подумай, стоит ли это делать.Видя, что мальчик подозревает ее в какой-то хитрости, она посторонилась, и Джим подошел к окну осторожно, боком, словно ожидая, что мать вот-вот набросится на него, и посмотрел на улицу.Он увидел журналистов. Их трудно было не заметить.— Ну и что? — заявил он. — Они были здесь и вчера,На что Джинни сказала:— Не туда смотришь, Джим. Видишь черную «нову» перед домом Кауперов? Как думаешь, кто в ней сидит?Он равнодушно пожал плечами.— Полицейские, — сказала она. — Так что можешь идти, если хочешь, но не думай, что пойдешь один. Полиция будет за тобой следить.Он пытался одолеть информацию не только разумом, но и физически — стиснув кулаки. Спросил, что нужно полицейским. Она ответила, что они хотят расспросить о его отце. Что с ним случилось, кто был с ним вечером в среду, как он умер.И затем Джинни стала ждать. Она наблюдала, как он наблюдает за ними — полицейскими и журналистами. Джимми попытался изобразить безразличие, но обмануть ее не смог. Его выдали едва заметные признаки — то, как он переминался с ноги на ногу, сунув кулак в карман джинсов. Вскинув голову и задрав подбородок, он попробовал было сказать, что ему и дела нет, плевать, мол, но снова неуверенно переступил с ноги на ногу, и Джинни представила, как вспотели его ладони и как засосало у него под ложечкой.Она поймала себя на том, что хочет выйти победительницей из этого поединка — небрежно поинтересоваться, по-прежнему ли он хочет пойти погулять в это дивное воскресное утро, возможно, даже открыть дверь и приказать ему идти, — чтобы заставить Джимми признать свое горе, страх, потребность в материнской помощи, в правде, какой бы она ни была, да мало ли в чем еще. Но она промолчала, вспомнив в последний момент — с ужасающей ясностью, — каково это в шестнадцать лет оказаться в критической ситуации. Поэтому она дала ему уйти из кухни и подняться к себе и с того момента не нарушала его уединения.И когда Шэрон объявила, что Джимми отказался спуститься к столу, Джин сама пошла к нему с подносом.Шэр не до конца закрыла дверь в комнату братьев, поэтому, окликнув сына по имени, Джин толкнула дверь бедром и вошла.Он сидел на кровати, упираясь спиной в изголовье.— Я принесла тебе чай. Приготовила сэндвичи с ливером. Убери ноги, Джим, я поставлю поднос.— Я же сказал Шэр, что не голоден.Тон его был вызывающим, но глаза смотрели настороженно. Тем не менее, ноги в ответ на просьбу матери он подвинул, и Джинни ухватилась за это, как за обнадеживающий знак. Поставила поднос на кровать рядом с коленями Джимми и сказала:— Я забыла поблагодарить тебя за вчерашнее.Джимми причесался пятерней, покосился на поднос но на особый сервиз никак не отреагировал. Посмотрел на мать.— За Стэна и Шэр, — пояснила она. — Ты так хорошо погулял с ними, ты мне очень помог, Джим. Твой отец…— К черту его.Она перевела дух и продолжала;— Твой отец по-настоящему гордился бы тобой, увидев, как хорошо ты относишься к брату и сестре.— Да? А разве папа знал, что такое «хорошо относиться»?— Теперь Стэн и Шэр будут брать пример с тебя. Ты будешь им вместо отца, особенно Стэну.— Пусть Стэн сам за собой смотрит. Будет рассчитывать на других, окажется в дерьме.— Нет, если будет рассчитывать на тебя. Джимми оперся о спинку кровати то ли для того, чтобы дать отдых спине, то ли для того, чтобы отодвинуться от матери. Достал из кармана джинсов мятую пачку сигарет и закурил.— Я ему не нужен, — сказал Джимми.— Нет, Джим, нужен.— Пока за ним присматривает его мамочка, я тут не нужен. Ведь в этом дело?Джинни попыталась угадать смысл вопроса, но ей это не удалось.— Маленьким мальчикам нужно мужское общество, — сказала она.— Да? Ну, а я не собираюсь долго здесь околачиваться. — Джимми стряхнул пепел в блюдце в форме салатного листа.— И куда же ты собираешься уйти?— Не знаю. Куда-нибудь. Все равно куда. Неважно, лишь бы не здесь. Ненавижу это место. Меня от него тошнит.— А как же семья?— А что семья?— Теперь, когда твоего отца нет…— Не говори о нем. Какая разница, где этот мерзавец? Его все равно и так уже не было, перед тем как он сыграл в ящик. Он не собирался возвращаться. Думаешь, Стэн или Шэр ждали, что в один прекрасный день он появится на крыльце и попросится назад, домой? — рявкнул он и затянулся сигаретой. Его пальцы были желто-оранжевыми от никотина. Тебе одной нравилось так думать, мам. Мы же знали, что папа к нам не вернется. И о ней знали. С самого начала. Даже виделись с ней. Только решили не говорить тебе, тебе и так было плохо.— Вы виделись с папиной…— Да. Виделись по полной программе. Два или три раза. Четыре. Не помню. Они смотрели друг на друге такими невинными глазами, разыгрывали паинек называя друг друга «мистер Флеминг» и «миссис Пэттен», а сами готовы были вцепиться друг в друга и трахаться, едва мы уйдем. — Он нервно затянула Джинни видела, как дрожит сигарета.— Я этого не знала, — проговорила она. — В должны были сказать мне, Джим.— Зачем? Что это изменило бы?— Изменило?— Да. Ты понимаешь, о чем я.— Что же могло измениться?— Ты могла развестись с ним. Могла бы пойти на это ради Стэна.— Ради Стэна?— Ему было всего четыре, когда папа ушел, так? Он бы это пережил, ведь у него оставалась бы его мама. Почему ты об этом не подумала? — Он снова стряхнул пепел в блюдце. — Ты, мама, думаешь, что все пошло прахом с самого начала. Но сейчас-то все гораздо хуже.В душной комнате Джинни словно пробрало холодом, как будто где-то рядом открыли окно.— Тебе лучше поговорить со мной, — сказала она сыну. — Ты бы лучше сказал мне правду.Джимми покачал головой и затянулся.— Мама? — На пороге комнаты стояла Шэрон.— Подожди, — сказала Джинни. — Я разговариваю с твоим братом. Разве ты не видишь?Девочка сделала шажок вперед. Ее глаза за стеклами очков казались лягушачьими, неестественно большими и выпученными, словно готовыми вылезти из орбит. Когда Шэрон не ушла, Джинни не сдержалась:— Ты слышала меня, Шэр? Ты что, не только ослепла, но и оглохла? Иди пей чай.— Я… — Она оглянулась в сторону лестницы. — Там…— Выкладывай, Шэр, — велел ей брат.—Полиция, — сказала она.—На крыльце. К Джимми.
Как только Линли и Хейверс вышли из «бентли», журналисты выскочили из своего импровизированного укрытия за «фордом-эскортом». И, едва убедившись, что Линли и Хейверс направляются к дому Купер-Флеминга, принялись выкрикивать вопросы. Казалось, они не ждали, что им ответят, просто хотели задать их, заявить о себе и таким образом дать почувствовать присутствие четвертой власти.Линли не обратил на них никакого внимания и позвонил в дверь, пока Хейверс рассматривала «нову», стоявшую дальше по улице.— Здесь наши люди, — негромко сказала она, — сидят, похоже, для устрашения.Линли и сам их увидел.— Не сомневаюсь, что кое-кому нервы они попортили, — заметил он.Дверь распахнулась, и они увидели девочку — очки с толстыми стеклами, в уголках рта остались крошки, подбородок в прыщах. Линли показал свое удостоверение и сказал, что хотел бы поговорить с Джимми Флемингом.— Купером, вы хотели сказать, — поправила девочка. — С Джимми? Вам нужен Джимми? — и, не дожидаясь ответа, она оставила их на крыльце и затопала по лестнице на второй этаж.Полицейские прошли в дом, в гостиную, где на экране телевизора огромная белая акула тыкалась мордой в прутья клетки, в которой плавал несчастный аквалангист, жестикулируя и фотографируя морскую обитательницу. Звук был убран и казалось, что никто телевизор не смотрит. Они молча смотрели на экран, и в этот момент голос маленького мальчика произнес:— Эта рыба, как в «Челюстях». Я один раз смотрел по видео у моего друга.Мальчик говорил из кухни, он выдвинул стул на уровень дверного проема и, закрутив ноги вокруг ножек стула, пил чай с каким-то печеньем.— Вы детектив? — спросил он.— Да, — сказал Линли. — А ты Стэн?Глаза мальчика расширились, словно Линли продемонстрировал сверхъестественные способности.— Откуда вы знаете?— Я видел твою фотографию. В комнате твоего отца.— В доме миссис Уайтлоу? О, я много раз там был. Она давала мне заводить часы. Кроме тех, что в маленькой гостиной. Их не заводят. Вы об этом знали? Она сказала, что ее дедушка остановил их в ночь, когда умерла королева Виктория, и никогда больше не заводил.— Тебе нравятся часы?— Не особо. Но у нее в доме столько всяких штучек. Везде-везде. Когда я к ней прихожу, она разрешает…— Хватит, Стэн. — На лестнице стояла женщина. Хейверс сказала:— Мисс Купер, это детектив-инспектор…— Мне не нужно его имя. — Она спустилась в гостиную и сказала, не глядя в сторону мальчика: — Стэн, возьми чай к себе в комнату.— Но у меня ничего не болит, — забеспокоился он.— Делай, что тебе говорят. Немедленно. И закрой дверь.Он сполз со стула, набрал сэндвичей и печенья и быстро поднялся по лестнице. Где-то наверху закрылась дверь.Джин Купер выключила телевизор, на экране которого акула теперь демонстрировала свои острые зубы — рядов шесть, не меньше. Джин взяла с телевизора пачку сигарет «Эмбессис», закурила и повернулась к полицейским.— В чем дело? — спросила она.— Мы бы хотели поговорить с вашим сыном.— Вы же только что это делали, не так ли?— С вашим старшим сыном, мисс Купер.— А если его нет дома?— Мы знаем, что он здесь.— А я знаю свои права. Я не обязана разрешать вам разговаривать с ним. Я могу позвонить адвокату, если захочу.— Мы не против,Она коротко кивнула в сторону Хейверс.— Я же все вам рассказала. Вчера.— Вчера Джимми не было дома, — сказала Хейверс. — Это обычная формальность, мисс Купер.— Вы не попросили поговорить с Шэр. Или со Стэном. Почему вам нужен именно Джимми?— Он должен был отправиться в морское путешествие со своим отцом, — сказал Линли. — Должен был уехать вместе с отцом в среду вечером. Если поездка была отменена по всей форме или, возможно, перенесена, он мог разговаривать с отцом. Мы бы хотели расспросить его об этом. — Он смотрел, как она беспокойно перекатывает в пальцах сигарету, прежде чем снова затянуться, и добавил: — Как сказала сержант Хейверс, это простая формальность. Мы беседуем со всеми, кто мог что-то знать о последних часах жизни вашего мужа.— Это не только формальность, — сказала она.— Вы можете присутствовать при нашем разговоре, — сказала Хейверс. — Или позвоните вашему адвокату. В любом случае, это ваше право, поскольку он несовершеннолетний.— Не забывайте об этом, — ответила Джин. — Ему шестнадцать. Шестнадцать. Он совсем мальчик.— Мы это знаем, — сказал Линли. — Не могли бы вы привести его?Она бросила через плечо:— Джимми. Тебе придется поговорить с ними, милый, Это недолго.Подросток, видимо, слушал, стоя на верхней площадке лестницы так, чтобы его не видели. Он медленно спустился, двигаясь неуклюже, сильно ссутулившись и наклонив голову набок.Ни с кем не встречаясь взглядом, он направился к дивану и уселся, низко наклонив голову и вытянув ноги. Его поза позволила Линли рассмотреть ноги Джимми. На нем были ботинки, узор на подошвах совпадал с узором на слепках, сделанных инспектором Ардери в Кенте, вплоть до бесформенного зубца.Линли представился и представил сержанта Хейверс. Он сел в одно из кресел, Хейверс заняла другое. Джии Купер присоединилась к сыну. Она взяла с кофейного столика металлическую пепельницу и пристроила у себя на коленях.— Хочешь закурить? — тихо спросила она сына.— Нет, — ответил он и, тряхнув волосами, откинул их с плеч. Джинни потянулась к нему, словно собираясь помочь, но передумала.— Ты разговаривал со своим отцом в среду? — начал Линли.Джимми кивнул, уставясь между коленей в пол.— Когда это было?— Не помню.— Утром? Днем? Ваш рейс был вечером. Он должен был позвонить до этого.— Кажется, днем.— Ближе к обеду? К чаю?— Я водила Стэна к зубному, — вмешалась его мать. — Папа, наверное, тогда и звонил, Джим. Около четырех часов или в половине пятого.— Это так? — спросил Линли мальчика. Тот молча передернул плечами. Линли посчитал это подтверждением. — Что сказал твой отец?— Что нужно кое-что проверить, — сказал он.— Что?— Папа сказал, что ему нужно кое-что проверить.— В тот день?— Да.— А путешествие?— А что путешествие?Линли спросил мальчика, что они решили в отношении их плана путешествия на яхте. Путешествие перенесли? Совсем отменили?Джимми как будто задумался над вопросом. Наконец он выговорил: отец сказал, что поездку придется отложить на несколько дней. Он позвонит ему утром, сказал он, и тогда они составят новый план.— А когда он не позвонил утром, что ты подумал? — спросил Линли.— Ничего не подумал. Это же папа, не понимаете? Он много чего обещал и не делал. Мне было все равно. Я вообще не хотел ехать.— А что насчет Кента? — спросил Линли.Мальчик резко потянул за нитку распустившегося края футболки. Нитка оборвалась. Его пальцы стали нашаривать другую.— Ты был там в среду вечером, — сказал Линли. — Рядом с коттеджем. Мы знаем, что ты был в саду. Мне интересно, заходил ли ты в дом.Джин Купер вскинула голову и взяла сына за руку. Ничего не говоря, он вырвал руку.— Ты куришь «Эмбессис», как и твоя мать, или найденные в саду окурки были от сигарет другой марки?— В чем дело? — резко сказала Джин.—И ключ из сарая пропал, — продолжал Линли. — Если мы обыщем твою комнату или попросим тебя вывернуть карманы, мы найдем его, Джимми?Мальчик опустил голову, и волосы занавесили лицо.— Ты поехал в Кент вслед за отцом? Он сказал тебе, что поедет туда? По твоим словам, он хотел кое-что проверить. Он сказал, что это имеет отношение к Габриэлле Пэттен, или ты сам так решил?— Прекратите! — Джин затушила сигарету и со стуком поставила пепельницу на столик. — К чему это вы клоните? Вы не имеете права приходить в мой дом и разговаривать с Джимом таким тоном. У вас нет ни малейших доказательств. Нет свидетелей. У вас нет…— Напротив, — сказал Линли. И Джин прикусила язык. Линли подался вперед в кресле. — Тебе нужен адвокат, Джимми? Твоя мать может вызвать его, если ты хочешь.Мальчик пожал плечами.— Мисс Купер, — подхватила Хейверс, — вы можете позвонить адвокату. Он может вам понадобиться.Но, видимо, угроза Джин была продиктована злостью.— Не нужен нам никакой адвокат, — прошипела она. — Он ничего не сделал, мой Джим. Ничего. Ничего. Ему шестнадцать лет. Но он — мужчина в этой семье. Он присматривает за своим братом и сестрой. Ему дела нет до Кента. В среду вечером он был здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58