А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Больше юноша не раздумывал – он, отбросив все сомнения, решительно шагнул внутрь. Тут же послышался металлический голос:
– Следующая станция – «Сенная-два», осторожно, двери, закрываются.
Все с тем же неприятным шипящим звуком защелкнулись створки дверей, отгородив его от вестибюля с ожившим агрегатом.
Насторожило Вита лишь одно – какая такая «Сенная-два»? Есть «Сенная», есть «Достоевская» – но обе станции были не на этой ветке. Поезд должен был двигаться к «Технологическому институту», а далее – на юго-запад. Впрочем, юноша решил, что это выяснится само собой.
Внутри вагон оказался не таким уж уютным. Рекламные плакаты и впрямь были – а еще некоторое количество надписей, сделанных маркером. Это были названия и символы совершенно неизвестных Виту футбольных клубов и рок-команд: «Апогей», «Эльвира», «Рокфеллер и бомж»…
Оставив все попытки разобраться, Вит перешел к рекламным плакатам. Здесь все было еще более странным. «Лучшее средство для избавления от докучливых насекомых предоставит вам фирма «Бонапарт и К°». Обращаться по адресу: Сонная улица, дом…» Рядом был изображен человек в плаще и со шпагой в руках, готовый бесстрашно атаковать гигантского таракана, встопорщившего гусарские усы.
Не знал Вит ни о какой Сонной улице. Не было таких плакатов в его мире, не было!
Впрочем, ко всему надо привыкать. А вдруг плакат ничего не преувеличивает, и докучливые насекомые здесь именно такие? После встречи с механическим убийцей он не удивился бы и тараканам величиной с человека.
Даже если бы поезд шел до «Сенной», он наверняка должен был уже миновать эту станцию. Но пока что по бокам тянулись серые стены тоннеля.
Обожженные пальцы на правой руке болели немилосердно. Вит посмотрел на них – видимо, сойдет кожа, только и всего. Ничего страшного.
Он бросил взгляд на пассажира, который улегся на сиденье. Здесь это было вполне позволительно – при таком-то количестве народа. Лицо человека было закрыто шляпой, из-под нее виднелась лишь длинная клочковатая борода неопределенно-пепельного цвета.
«Пьяный, наверное, – решил Вит. – Хотя нет – одежда довольно чистая. Может, потрясти его легонько за плечо да и поговорить?…»
Он подошел к лежащему, дотронулся до его руки – и тут же отпрыгнул с воплем ужаса. Рука человека выскользнула из рукава пальто, упала на пол и рассыпалась в прах-перед Витом лежали обнажившиеся желтоватые кости.
Он постарался взять себя в руки и вновь подошел к человеку, осторожно снял с его лица шляпу. На юношу посмотрели иссохшие провалы глаз на совершенно лысом черепе. Перед Витом была мумия. Для кого-то поезд метро стал последним пристанищем, и, должно быть, прошел не один год, пока труп ездил в безмолвном вагоне в своей передвижной гробнице…


* * *

– Ну? – Корвин облокотился на «подоконник» киоска, недобро поглядывая на продавца.
Долговязый парень постарался отвести взгляд – ему сейчас было стыдно, очень стыдно.
– Да ты понимаешь. Я подумал… В общем, почему бы ему не пересидеть в зале ожидания? Вот я его туда и отправил.
– Хорошо, ты его отправил в зал. Молодец. Кстати, мог бы и проводить. Если бы понимал хоть чуть-чуть, что он – в чужом для него мире. Тебе-то что, ты здесь живешь! Почему нашим не сообщил?
– Спать хотелось, – признался продавец. – Очень…
– Да если бы не работница, которая случайно его увидела у метро, ты бы до сих пор не сообщил! – в голосе Корвина не было упрека – скорее, он просто говорил то, что думал. Тело ныло от усталости после бессонной ночи. – Скажи проще – просто забыл…
– Ну, забыл, – вконец смутился продавец.
– «Ну, ну…» – передразнил его Корвин. – Как деньги от нас получать, так не «ну»! Ладно, черт с тобой. Если этот парень… в общем, если с ним что-то случится – выгоню тебя на фиг из внештатных сотрудников! Думаешь, тебя просто так сюда поставили? Вокзал – одна из точек, откуда чаще всего попадают на кромку.
Корвин говорил совершеннейшую правду. Случай с этим мальчишкой – его звали Виталием или, сокращенно, Витом, – был далеко не первым. А потом человек числился пропавшим без вести, его искали родные по отделениям милиции или по моргам – чаще всего, совершенно безрезультатно. Иногда таких исчезнувших все же находили – как правило, никто из них не мог связно объяснить, где он был и что с ним случилось. И нашедшегося человека помещали в больницу. Порой – насовсем.
Бывало, конечно, и по-другому. Вернувшийся неожиданно богател, менял место работы… и становился сотрудником организации, носившей странное название – «Третья Стража». Но такое случалось очень нечасто.
– Значит, так, – рассудил Корвин, понимая, что, разговаривая с продавцом, он впустую теряет время, а парень и без того достаточно пристыжен. – Есть у тебя хоть какой-то энергетический напиток?
– Есть, – с готовностью объявил продавец, протягивая через окошко киоска пластиковую бутылку с синим содержимым.
– Вот и чудненько, – Корвин протянул ему деньги. – Держи – и больше не греши.
Он отвинтил белую пластмассовую пробку, сделал пару больших глотков. Кажется, жидкость и впрямь оказалась бодрящей. Теперь можно было отправляться к метро. Корвин оставил продавца, сидевшего с несчастным видом и даже отложившего свой любимый журнал, к слову сказать – контрабандный, принесенный из обычной реальности.
Понадобилась всего пара минут, чтобы сотрудник «Стражи» спокойно вышел ко входу на «Пушкинскую». Никто его и не думал задерживать и останавливать.
Именно сюда вел след чужой ауры, который Корвин обнаружил почти сразу же после того, как оказался на кромке. Ему не потребовалось много времени, чтобы определить, куда именно ведет этот след. Конечно же, к метро – более опасного места этот паренек не смог отыскать!
Он вошел туда вчера. Значит, прошли почти что сутки. За это время могло случиться что угодно. Ясно было пока одно – с кромки Вит пока что не вернулся. Жив он или нет – покажет будущее. Но почему-то Корвин чувствовал, что пока этот парень шестнадцати лет от роду жив. А значит, нужно его отыскать как можно быстрее.
«Если он выживет в метро, значит, этот Вит – очень сильный маг, – размышлял Корвин. – Потенциальный, конечно. Да и по отпечатку ауры это видно – не у каждого из текущей реальности остается такой след, если он попадает сюда. Ладно, с чего начнем?…»
Начать он решил с изменения облика. Точнее, с элементарного «перекидывания» – при опыте Корвина это не отнимало много времени. Не прошло и минуты, как около дверей станции никакого человека не оказалось – зато появился огромный серовато-желтый кот. Кот слегка зевнул, обнажив гигантских размеров клыки, украшавшие верхнюю челюсть.
Обычно считается, что перекидывание человека должно происходить то ли в ночь полнолуния, то ли, наоборот, в новолуние, при этом оборотень катается по земле, громко рычит и становится опасным для всех, оказавшихся поблизости. Здесь ничего подобного не случилось. Корвин не был обыкновенным оборотнем, к тому же, на кромке подобные вещи происходят иначе. По крайней мере, для стороннего наблюдателя все заняло бы какие-то доли секунды – вот перед входом задумчиво стоял парень-хиппи, потом он словно бы утратил четкость – и тут же вместо него появился саблезубый кот, гроза пещерных людей.
Рядом с огромным зверем обнаружилась почти незаметная и самая обыкновенная кошка, нисколько не боявшаяся существа, которое могло бы убить ее одним легким движением лапы – и даже не заметить этого. Во-первых, Лукреция привыкла к подобным вещам, а, во-вторых, отлично понимала, что, как бы ее человек не выглядел, ее он обижать ни за что не станет. И непременно защитит от опасности, коли таковая возникнет.
Саблезубый кот открыл лапой дверь и вошел на станцию. Вслед за ним туда же скользнула и Лукреция.
След вел вниз, на глубину, туда, где даже Корвину было опасно находиться.
«Глупый мальчишка, – подумал он. – Даже не понимает, что такое эта кромка Любопытство его туда понесло – или «болезнь новичка»?»
Кромка… Обыкновенные люди, как правило, представляют себе «параллельный мир» совсем не так. То у них это «тонкие материи», где все похожи на привидений, то мрачноватый черно-фиолетовый мир – Корвину пришлось прочесть некоторое число книжек, где подробно об этом говорилось. То есть это авторы думали, что подробно – а на самом деле они могли вызвать только усмешку.
Самое интересное, что ни он сам, и никто из трех подразделений «Стражи» не смог бы ответить, что же это за мир – при том, что Корвин родился на кромке. Достоверно известно было то, что появилась кромка вместе с разумными существами. А вот когда именно это произошло, оставалось загадкой. Многие предполагали, что мир кромки возник до появления первых людей. Задолго до…
Во всяком случае, мир кромки сильно зависел от мыслей людей, их эмоций и душевного состояния. Впрочем, мир кромки порой становится независимым.
Корвин знал, что на Земле есть места, куда не сунется ни один из сотрудников «Стражи» – например, Азорские острова, последнее, что осталось от Атлантиды. Или – Хиросима. Или же – Дрезден, хотя в двух последних случаях раны, нанесенные кромке людьми, удалось более или менее залатать.
В определенном плане, кромка – это огромный фантом, если и не порождённый, то отстроенный человечеством. Правда, в нем есть свои, пусть и немногочисленные жители – тот же самый продавец, к примеру. Или сам Корвин, родившийся отнюдь не в обычной реальности. Правда, в те времена никакого метро не было и в помине.
Кромка сгущается, становится вполне реальной и ощутимой в больших городах, и почти исчезает в малонаселенных местах. Но если город давным-давно покинут жителями, она продолжает жить по своим законам. Корвин припомнил чудовищ, которых ему довелось наблюдать во время поездок в Египет. Впрочем, нечто подобное есть и не столь далеко.
А в устье Невы кромка появилась задолго до того, как возник Санкт-Петербург. Довольно мрачная, хотя, конечно, с Фивами Египетскими не сравнить. Слишком много было здесь черных обрядов и жертвоприношений, которые устраивали финские и карельские колдуны, обращавшиеся к силам Тьмы. Так что почва для появления чудовищ, а заодно – для облегчения перехода кромки в текущую реальность была здесь подготовлена заранее. Ну а потом появился город, построенный на костях (хотя историки все же сгущают краски). Уже во времена Анны Иоанновны и Бирона, когда Петербург, все еще бывший имперской столицей, начал потихоньку приходить в запустение, появились первые призраки с кромки, проникшие в реальную жизнь. Один из таких призраков, по слухам, стал предвестником смерти самой императрицы. Что поделать – Анна Иоанновна не жаловала магов и колдунов, зато с удовольствием предавалась пирам и развлечениям вроде охоты на привязанных заранее животных. Умерла она не слишком-то хорошей смертью – и поделом.
К тому времени «Третья Стража» уже действовала в Петербурге, но именно в тот мерзкий период она оказалась под запретом. Такого никогда еще не было. Даже Петру, откровенно ненавидевшему всяческое колдовство, после серьезной беседы с Брюсом и несколькими немецкими советниками, пришлось выписать из Европы несколько очень странных людей. С существованием «стражников», явно недосожженных Святой Инквизицией, ему смириться пришлось. К тому же, вскоре трое из них порадовали душу злобного, но отходчивого российского владыки – на очередном пиру они раз за разом опорожнили знаменитый «кубок Орла», сумев удержаться на ногах. Вот с этого и началась дружба Петра и «Третьей Стражи».
Того же, что случилось при Анне Иоанновне, не было ни до, ни после – даже в более жуткие времена. «Кромешники» запросто могли оказаться пойманными по императорскому «слову и делу» и отправлены в жуткий Тайный приказ (нет, явно было у кого учиться и чекистам, и их российским последышам из века XXI-го). Правда, ни одного «кромешника» в итоге так и не отловили и катам не представили – все они словно бы растворились, предоставив столицу империи собственной незавидной участи.
Зато времена прекрасной Елисавет Петровны оказались едва ли не самыми добрыми для «Стражи». Небольшие услуги, оказанные во время бироновщины и позднее, когда она свершила государственный переворот, благодарная императрица не забыла…
В дальнейшем отношения с царями у «Третьей Стражи» складывались не всегда ровно, но все же никто эту организацию не запрещал – при условии, что она сама не станет себя расшифровывать…
…Корвин прервал свои размышления. Сейчас было не до того. Да, мальчишка наверняка спустился на платформу, и здесь его ждали первые серьезные сюрпризы.
Саблезубый кот, лениво переступив, слез с эскалатора, следом за ним семенила Лукреция
Он обернулся к кошке и что-то проворчал. Это могло означать: «Сиди здесь, около ступенек, и никуда не суйся!» Лукреция послушно выполнила приказ. Кот медленно направился осматривать вестибюль. След ауры Вита обнаружился немедленно – он вел к самому краю платформы. Где и обрывался. Что ж, следует предположить, что мальчишке все-таки удалось уехать на электричке.
Дальнейшее случилось очень быстро: свет вновь погас, но Корвину это было безразлично – он прекрасно видел в темноте. И жужжащий агрегат он отлично разглядел. Впрочем, механическая тварь не спешила начать охоту – она теперь словно бы раздумывала, а стоит ли лезть на рожон.
Саблезубый кот выгнул спину, вздыбил шерсть и зарычал – пока что тихо, предупреждающе. Мол, убирайся с дороги, это моя территория охоты.
Тварь загудела в отдалении – теперь она опасалась приблизиться. Один удар лапы смел бы ее с платформы прямо на рельсы. Впрочем, такого исхода Корвин не желал. Он рыкнул еще раз. Больше агрегат приблизиться наверняка не посмеет.
Теперь оставалось ждать нужную электричку. Впрочем, они здесь ходят кое-как, к тому же, здешняя «Пушкинская», в отличие от той, что существовала в текущей реальности, была одной из узловых станций.
Корвин задумался. Нет, пожалуй, ему придется путешествовать пешком. К тому же, в электричке могут оказаться сюрпризы куда страшнее взбесившейся механической твари.
Тихо мяукнула Лукреция у него за спиной. Саблезубый кот опустился на задние лапы, помогая кошке взобраться себе на спину. Корвин подумал, что сейчас они представляют очень забавное зрелище, достойное цирка. Но сейчас ему было не до шуток.
Саблезубый принюхался к чему-то. А затем он осторожно спустился с края платформы вниз, не задев рельсы. Кажется, путь предстоял неблизкий…
А в это же самое время в приемной у шефа петербургского отдела Сообщества сидел с самым мрачным видом парень, которого в его новообретенной компании знали как Дениса – насмешника и шутника. Вот только сейчас вид его был сумрачным донельзя. Беседа ему предстояла до крайности неприятная. И не было рядом никого, кто мог бы ему хоть как-то посочувствовать.

Глава 7
Во мраке

– Ну, заходи, заходи, приятель! – шеф улыбнулся, даже, в общем-то, приветливо – но от этой приветливости у Дениса слегка дрогнули колени и оборвалось что-то внутри.
«Он что – собирается меня тут же и прикончить? Или возьмет и отправит на кромку… в метрополитен», – с ужасом подумал Денис, глядя на человека небольшого роста во вполне официальном и даже богатом костюме.
– Заходи, что же ты, – подбодрил его шеф, и Денису ничего не оставалось делать, как на негнущихся ногах проследовать в кабинет. – Присаживайся, дружище…
Шеф несколько суетливым движением закрыл дверь.
Денис выполнил команду.
Кабинет был обставлен дорогими вещами, но как-то слишком безвкусно и аляповато. Здесь подлинная картина знаменитого абстракциониста могла соседствовать с дешевой поделкой, купленной не иначе как на Невском, у костела. А антикварный шкафчик, который до революции наверняка украшал усадьбу какого-нибудь помещика или купца-скоробогача, находился рядом с мебельным «творением», подобранным по современному каталогу дизайна для не слишком бедных.
Словом, это был самый обыкновенный кабинет самого обыкновенного хозяина фирмы, начинавшей с «купи – продай» и волею случая удержавшейся до сих пор на ногах. Не хватало здесь только одного – портрета, того самого, который с не очень давних времен стал едва ли не важнейшей деталью офисов всяческих начальников и начальничков.
Но посетителю сейчас было не до рассматривания деталей кабинета. Он весь внутреннее напрягся, и это не ускользнуло от шефа.
– И что ты сидишь, словно аршин проглотил, голубчик? Можешь расслабиться! Раньше надо было напрягаться, раньше! – заорал вдруг шеф. – Ты сорвал задание, сопляк! Мое персональное задание! Хорош!…
Шеф даже не предполагал, что Денис попытается возразить или хотя бы вставить слово. Сейчас ему не это было важно – хотелось просто наораться как следует, всласть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32