Впервые Джой услышала грохочущий хохот отца, смеявшегося над остротами полковника.Когда они перешли пить кофе с ликерами в гостиную, разговор еще более оживился. Тон задавали Хорст и полковник Кэри. К удивлению Джой, отец попросил ее помузицировать, с гордостью глядя на нее поверх поднятого фужера для коньяка. Волнуясь, она села за рояль. Но волноваться ей не стоило: слушатели были вообще непритязательны, к тому же под хмельком, а стало быть, и чрезвычайно любезные. Когда она кончила, Хорст попросил еще что-нибудь сыграть, и это ее очень удивило. Он стоял, облокотившись о рояль, с бокалом шампанского в руке, смущая ее своими восхищенными, дерзкими взглядами.Послышался звонок, горничная, неслышно подойдя к Джой, шепнула, что ее спрашивают. Джой, крайне удивленная, извинилась и вышла из комнаты. В приемной, рядом с холлом, Джой увидела Луэллу и Тео.Она постаралась скрыть смущение. Ведь она не у себя дома. Неужели она их пригласила?— Надеюсь, мы не испортили вам вечер? Ведь мы ввалились без приглашения, — сказала Луэлла. — Мы проходили мимо, вот и заглянули на огонек…Хорст вывел Джой из затруднительного положения. Войдя в комнату, он воскликнул:— Э-э! Да это мой старый друг, капитан Дейборн!Обворожительная Луэлла привела Хорста в отличное настроение, и он проводил их в гостиную, как своих личных друзей. Джой пошла за ними, радуясь, что Хорст снял с ее плеч неожиданную заботу.Положив руку на плечо Тео и поддерживая Луэллу под локоть, Хорст представил их. Тео, как всегда, был скромен, Луэлла — ослепительна в черном с глубоким вырезом платье для коктейля, шелестевшем при каждом ее движении; волосы ее были высоко уложены на голове, на плечи небрежно накинут горностаевый палантин.Взглянув в другой конец комнаты, Джой уловила на лице полковника Кэри выражение, отнюдь не восторженное. Это выражение исчезло, как только Луэлла подошла к нему.— О боже, полковник! Как я рада встретить вас здесь!Он мгновенно принял светский тон, и только одна Джой поняла, что появление Луэллы отравило ему удачный во всех отношениях вечер.Тео сел на диванчик рядом со Стивеном и его матерью, а Луэлла завела оживленный разговор с Хорстом, его отцом и полковником. Берта хлопотала, как гостеприимная хозяйка, желавшая, чтобы новоприбывшие чувствовали себя хорошо в их доме.Взглянув на нее, Луэлла сказала:— По-моему, мы с вами где-то встречались?Берта, в платье, напоминавшем ночное небо, усыпанное бриллиантами, пришла в восторг от того, что с ней вступили в разговор.— Когда вы вошли, у меня тоже мелькнула такая мысль. Вас трудно забыть.— Как и вас! Но все же где могли мы с вами встречаться? — лицо Луэллы просияло. — Ах, вспоминаю! На этом потрясающем приеме у Prinzessin, как бишь ее зовут, в Дюссельдорфе… Ах да, там был еще мой отец и Макглои!— Да, да! Теперь и я вспомнила. Это было в то время, когда я помогала нашей дорогой принцессе в организации…— О-о! Так это были вы? — В голосе Луэллы послышалось нечто такое, что заставило Джой сердито посмотреть на нее. Но, Берта, чувствуя себя в центре внимания, не заметила ее иронии.— И вы все еще помогаете дорогой Prinzessin?На сей раз Берта обратила внимание на тон, каким был задан вопрос, и, сделав вид, что не расслышала, срочно позвала Гесса.Хорст увивался вокруг Луэллы, как пчела вокруг жимолости.Освободившись от забот о своих гостях, Джой села на диванчик рядом с Гансом, который с самого начала обеда не произнес ни слова. Он смотрел на Луэллу как зачарованный.— Настоящая Нефертити, сошедшая на землю, — сказал он чуть ли не с благоговением. — И какой вкус! Черное с белым, и пламя волос! Другая испортила бы все драгоценностями.Ганс следил за оживленным разговором. Услышав раскатистый хохот отца, которому Хорст переводил остроумные реплики Луэллы, он заметил своим обычным тоном:— Кажется, она встряхнет старика.Джой, оживившись после шампанского, выпитого больше обычного, подшучивала над Гансом:— Видите ли, они не знают, что играют с динамитом. Не могу представить, чтобы Луэлла, поговорив минут пять, не подложила бы какой-нибудь взрывчатки.— Ну, это нашему семейству ничего, кроме пользы, не принесет.Почувствовав в его словах иронию, Джой вопросительно взглянула на Ганса.— Уж не считаете ли вы меня чересчур безобидной?— Не безобидной, но чересчур доброй.Джой поймала взгляд матери, брошенный на Хорста. В ее глазах промелькнуло беспокойство, но тут же все свое внимание она сосредоточила на Тео и Стивене.Хорст, расточая свои чары, превзошел самого себя. Он приказал принести еще шампанского, и начались тосты:— За здоровье обворожительной мисс Луэллы! Вы позволите называть вас мисс Луэлла? Это гораздо интимнее, и я могу мечтать…— Называйте как хотите. Но, мечтая, помните: я с удовольствием сплю в супружеской постели с моим законным мужем.— Ну что же, выпьем за ваше счастье! За ваше и Тео, счастливейшего человека на свете.— Положим, на этот счет мнения расходятся. Ну, ничего, продолжайте. Доброе пожелание еще никому не приносило вреда.И снова в бокалах пенилось шампанское. Хорст был прекрасным хозяином. После пожелания счастья был провозглашен тост — причем все встали — «за германо-американскую дружбу!»Луэлла поставила бокал.— Здесь присутствует американка, — сказала она. — Я могу поручиться, что она сохранит навечно дружбу к вам, но только как можно скорее отпустите Тео домой. Я хочу осесть на месте и обзавестись семьей.Хорст расхохотался.— Мне нравятся американские девушки за их откровенность, — обратился он к полковнику Кэри. — Но я боюсь, мисс Луэлла, что именно этой-то вашей просьбы мы выполнить не можем. Как и вам, нам нужен ваш Тео.— О нет! Вам он так не нужен. Для меня он незаменим. Незаменим он и для исследовательской работы в университете. Ну, а вы… Найдется много любителей заняться научными изысканиями более совершенного способа взлететь в воздух и нас увлечь за собой.— О том, что работа вашего супруга совершенно секретна, напоминать вам излишне, — прервал ее полковник Кэри.— Излишне, полковник Кэри? — Луэлла широко улыбнулась, показав свои великолепные зубы. — А раз так, я предложила бы вам напомнить об этом прессе Соединенных Штатов, нашим сенаторам и генералам, которые приезжают сюда погостить. А кстати, и «Голосу Америки», ведь как те, так и другие не меньше чем раз в неделю разбалтывают эти секреты на весь мир.Лицо полковника помрачнело:— Я давно уже ратую за строгую цензуру.— Ну, а раз так, поезжайте-ка к себе домой и там уже ратуйте за цензуру. Это доставит моему папаше больше удовольствия, чем самый вкусный обед в день Благодарения.Полковник Кэри уставился на нее своими маленькими серыми глазками, из которых исчезли все признаки веселья. Он, видимо, колебался, ответить ему или нет. Но тут вмешался Хорст, шутливое настроение которого все возрастало. Он и не подозревал, что, по мнению полковника, Луэлла была вовсе не так привлекательна, как это ему казалось.— А почему бы вам не осесть в нашей стране и не предоставить нам удовольствие бывать в вашем обществе? — спросил он Луэллу.— А позвольте вас спросить, кто добровольно поселился бы на вулкане? И я не хочу быть «оккупационной дамой». Это, знаете ли, внушает женщине ложное представление о своем величии.— Напрасно. Это может быть столь же интересным, сколь и приятным. Полковник Кэри мог бы вам рассказать, насколько это интересно и приятно.— Пусть он не беспокоится. Я это уже видела! Когда мой отец вернулся из последней поездки по Европе, он заявил в сенате, что холодная война, которую ведут наши парни в последние пятнадцать лет, вполне их устраивает и они готовы заниматься ею до конца жизни, лишь бы она не превратилась для них в горячую. При всем уважении к вашей стране скажу, что и наша страна совсем не плоха, и мы хотим жить у себя на родине и обзавестись семьей. И вот каждый раз, как только мы соберемся это сделать, вы куда-нибудь уволакиваете моего Тео. Ни мне, ни ему это не нравится. И под суд вы его за это отдать не можете, полковник Кэри, и поэтому не стройте кислой мины, как будто наглотались уксуса.Хорст опять зычно расхохотался.— Вы просто неподражаемы, мисс Луэлла! Хотел бы я, чтобы кто-то думал обо мне так, как вы о своем капитане Тео!— Ну, уж об этом вы должны сами позаботиться. Но так или иначе, полковник Кэри, если вы летом не отпустите Тео домой, я намерена попросить отца поднять об этом вопрос в сенате. В нашем университете по Тео проливают слезы, а вы заставляете беднягу торчать на этой чертовой ракетной базе в Ансбахе, попусту растрачивая свою жизнь — да и мою в придачу!— Но оказывается, нет худа без добра. — Хорст становился все более шаловливым. — Ведь иначе я не встретился бы со своим старым другом Тео. Выпьем же за нашу первую приятную встречу! — Он дал знак Гессу наполнить бокалы. — И пусть таких встреч будет побольше!— Не пей за это, Тео! — предостерегла его Луэлла. — Это может принести нам несчастье.— Несчастье? — Хорст расхохотался, положив руку на плечо полковника Кэри. — Вы слышали, Уэйн? Несчастье!— Слышал. — Полковник поставил бокал с шампанским и налил двойную порцию виски. Хорст отнял у него виски и расхохотался над своей ребяческой выходкой. Полковник налил вторую порцию. Они стояли рядом. Хорст, опираясь на его плечо, давился от смеха. Полковник хранил зловещее молчание. И все же между ними было сходство, нечто общее в глазах, и Джой удивленно взглянула на Ганса.— Пьяны, — сказал Ганс вполголоса. — Они всегда напиваются вдвоем, когда в отпуске. Но только вино разбирает их по-разному.Хорст никого, кроме Луэллы, не замечал.— Вы говорите о несчастье, мисс Луэлла, в день, который, пожалуй, можно считать самым счастливым для Германии днем за последние четырнадцать лет.— Неужели? Но тогда мы, пожалуй, не сойдемся на определении слова «счастье».— Сойдемся, когда я вам расскажу.И Хорст, сняв руку с плеча полковника, подошел к ней и поднес бокал почти к самому ее лицу.Мать положила руку на руку Стивена, и в их глазах Джой приметила одинаковое беспокойство.— Вы знаете, какой сегодня день?— Я еще достаточно трезва, чтобы не забыть, какой сегодня день и год, если вы именно это имеете в виду.— Я имею в виду, что сегодня на совещании представителей западных держав в Лондоне устранено последнее препятствие к развертыванию у нас производства управляемых снарядов.Луэлла посмотрела на него из-под полуопущенных век.— Я думаю, что англичане, которым основательно досталось от ваших ФАУ-2, не находят слов, чтобы выразить свое удовольствие по этому поводу.— А-а! Англичане! — Хорст опрокинул бокал. — С ними уже никто не считается.— Их песенка спета, — произнес полковник Кэри.— Но некоторые английские газеты, слава богу, сумели разглядеть, чем вы тут собираетесь заниматься.— Ну, это нас мало волнует. Сейчас мы в силах оттеснить Англию от командования войсками НАТО. Мы, например, уже отказались допустить английских адмиралов командовать флотом в Балтике.Полковник предостерегающе коснулся его руки.Хорст круто обернулся. — Разве это неправда? Вы, американцы, наши единственные надежные союзники. С вашей помощью мы осуществим наш план.Луэлла во всеоружии своих женских чар грациозной походкой подошла к нему.— Если это не слишком секретно, могу я спросить, в чем состоит ваш план, поскольку он затрагивает мой план?Явно не сознавая, насколько хмель ослабил в нем самоконтроль, Хорст наклонился, почти касаясь лицом ее лица.— Это не секрет. Об этом заявляют наши представители. Об этом можно прочесть в газетах. Об этом говорит боннское радио.— И вы мне об этом говорите! Приехав сюда в этот раз, наслушавшись вашего радио, начитавшись ваших газет, я задала себе вопрос: «Когда же начнется война?»Теперь улыбалась одна Луэлла. Мать, отбросив все светские приличия, прислонилась к Стивену, на их лицах Джой прочла тревогу. Их страх — если то был страх — передался ей. Она обернулась к Гансу, но он избегал ее взгляда. Берта, склонившись к плечу отца, что-то шептала ему на ухо. И в их глазах появилась настороженность, как это бывает, когда предчувствуешь беду.Безуспешно пытался полковник Кэри что-то сказать Хорсту. Хорст был уже в другом конце комнаты. Он стоял, широко расставив ноги и глядя в упор на Тео.— Капитан расскажет вам, что он услышал в тот день, когда мы с ним впервые встретились.Тео вяло взглянул на него.— Я уже говорил ей.— Но, возможно, вам, капитан, неизвестно, что то был один из счастливейших дней моей жизни.— Вот как! — вежливо сказал Тео.— Именно так! — И Хорст очутился посреди комнаты, подхваченный волной опьянения и красноречия. — Нет, подумайте только! В тот день две тысячи немцев, рассеянных по всем уголкам мира со времени отвратительного нюрнбергского судилища, снова были призваны в строй! — Покачиваясь, он переводил взгляд с одного на другого. — Подумайте только, что это значит! Две тысячи эсэсовцев вернулись в свои старые казармы и стали в строй, как и двадцать лет назад, когда мы маршем прошли по Австрии, Чехословакии, Польше, Голландии, Бельгии, Франции, Норвегии, России, и завтра тем же строем пройдем маршем по всему миру!Вся напрягшись, Джой впилась в него взглядом, и каждое его слово звучало, как ключ к разгадке той головоломки, какой была для нее Германия.— Мы символ возрождения Германии. Подумайте, что значил тот день для меня, меня, с которым вы обращались, как с преступником! Длявсех нас, для тех, кто со дня Нюрнбергского процесса, все эти тринадцать лет, должен был страдать не только от приговора неправедного суда, но и от нескончаемых поношений, не имея права поднять голос в защиту чести живых и мертвых героев! Но мы отомстим за них!Он поднял бокал и, обращаясь к портрету Карла, щелкнул каблуками и выпил вино.Мать поникла головой. И взгляды Джой и Стивена встретились.Хорст повернулся к Луэлле, которая, ничуть не растроганная его излияниями, сидела на подлокотнике дивана, покачивая остроносой туфелькой.— Вы что же, хотите, чтобы я оставил неотомщенным убийство брата под Сталинградом?Она пожала плечами.— Я бы хотела сначала узнать, а что он делал в чужой стране? — Она насмешливо посмотрела на Хорста. — Знаете ли, я бы на вашем месте еще и еще раз подумала. Взбучка, которую вы получили в этой небольшой потасовке, должна была вас кое-чему научить.— Нас предали! — вставил Хорст, в глазах его сверкнула ненависть. Он перевел взгляд с Луэллы на полковника. — И вы и англичане поняли это слишком поздно. В следующий раз вы не ошибетесь, вы будете с нами.— Разрешите сказать вам по секрету, — прошептала Луэлла, — мы готовимся предать вас.— Тогда мы своими силами сотрем варваров с лица земли.Взяв Хорста под руку, Луэлла подвела его к окну, которое выходило в сад, залитый лунным светом. Она указала на луну, запутавшуюся в ветвях липы. — Скажите это человеку на Луне, полковник! Вы видите? Он только что помахал нам оттуда серпом и молотом.Хорст отпрянул от нее.— Вы думаете, нам их не разбить?— Если вы не могли разбить их в прошлую войну, располагая ресурсами всей Европы, как же вы можете это сделать в одиночку?— Для нас нет ничего невозможного! Разве вы не слышали о германском «чуде»? Мы, немцы, без посторонней помощи, своим гением возродили нацию, чтобы вновь стать величайшей державой в Европе…Подняв руку, Луэлла прервала его.— Прошу вас без рекламы! Или я буду вынуждена рассказать, во что обходится, по подсчетам моего отца, американским налогоплательщикам это самое возрождение без посторонней помощи.Берта коснулась руки Луэллы:— Прошу вас, у моего отца повышенное давление.Луэлла удивленно посмотрела на Берту, а затем перевела взгляд на ее отца.— Да неужели? Тогда ему не следует глотать столько коньяку, а не то его скоро хватит удар. Вы бы сказали ему.Разделавшись с Бертой, она снова повернулась к Хорсту и начала с того, на чем ее прервали.— С вами, вояками, просто беда! Вы упиваетесь собственной пропагандой. У меня такое представление, будто вы и полковник Кэри всерьез думаете, что вы правите миром.— Вместе мы будем править миром! — крикнул Хорст. — Вместе мы будем решать не только судьбы Европы, но и судьбы всего мира. Когда мы восстановим свою военную мощь, уж тогда-то мы поговорим на чистом немецком языке и с англичанами, которых мы уже потеснили как великую европейскую державу; поговорим и с разложившимися французиками, которые хотят изолировать нас от руководства НАТО со своим пресловутым директоратом трех держав.Онемев от страха, Джой наблюдала за разыгравшейся перед ней сценой, и где-то в мозгу отстукивал метроном такт марширующих сапог.Не обращая внимания на то, что полковник Кэри едва сдерживал свой гнев, Луэлла весело спросила:— А какова ваша функция в этой затее?— Если бы вы, миссис Дейборн, следили внимательнее за прессой, вам было бы известно, что полковник фон Мюллер лишь повторяет то, что в последние годы является политикой американского командования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29