Эта мысль, не всегда удерживавшая евреев на наклонной плоскости, ведшей к отступничеству, однако, заставляла их убеждаться в их племенном превосходстве.
В силу уверенности, что Божество имело на них особые виды, многие из них верили, что это божественное избрание было справедливой наградой за заслуги их расы. Они рассматривали «завет» сынам Израиля, как договор между двумя силами, закреплявший за евреями, в обмен за их верность, материальное господство над прочими народами; презрение, смешанное с ненавистью, было единственным чувством, которое им внушали другие народы, что же касается до их собственного, то он, в их представлении, возвышался до признания себя «народом-богом» более, нежели «народом Божьим».
Таково было состояние умов большей части обитателей Иудеи, когда пленение открыло им Халдею с ее мудрецами. В то время когда Ассирия, Иран, Мидия и Персия были населены исключительно воинами, когда все способности финикийцев были поглощены торговлей, евреи и халдеи являлись двумя самыми развитыми народами Азии. Несходные во многих отношениях, они были близки по развитию своих образованных кругов: поклонение гордости человеческой, убаюкивавшее халдеев, служение расовой гордости, вдохновлявшее евреев, способствовали их взаимному пониманию и влиянию друг на друга.
В нашу задачу не входит выяснение того, что халдейская философия сначала, а впоследствии персидская, заимствована у левитов. Достаточно будет напомнить, что предание называет учителем Зороастра еврейского пророка Даниила или Эздру, и что, вне сомнения, там надо искать зарождение некоторых возвышенных начал, вытекающих из еврейского единобожия, встречаемых в учении азиатского философа. Обратно, халдейское мышление властно воздействовало на правоверное еврейство и послужило основанием зарождения секты, долженствовавшей видоизменить Израиль и возвратить его имени этимологический смысл: «тот, кто борется с Богом». Это была секта «фарисеев», название которой происходит от еврейского слова «особенный», которое само по себе заставляет думать, об ереси и схизме. Это значение, вероятно, именно то, которое фарисеи придавали названию своей секты, но народу Израильскому они давали другое объяснение этого имени, говоря, что они были «отличены» от других евреев и как бы поставлены особо, за их набожность. В то же самое время, когда халдейская философия породила фарисейство, она же передала свое вероучение Пифагору, который, согласно свидетельству Ямблика, двенадцать лет обучался в Вавилоне, в начале великого пленения.
Ни в Писаниях, ни у еврейских историков, до пленения вавилонского нигде не упоминается о фарисеях, а после появления работ Мюнка никем более не оспаривается, что эта секта зародилась именно во время этого пленения, как следствие влияния, которое халдейская философия оказывала на некоторых еврейских ученых, по большей части левитов. Но если выводы Мюнка на этот счет достаточно доказательны, то он, как, нам кажется, недооценивает важность заимствований, сделанных этими учеными евреями из доктрин их учителей. Они в действительности заимствовали от них не только долю суеверий, касавшихся сущности вещей, их перевоплощений и свойств первичных начал, но также и самую основу пантеистического учения, которую они, правда, переделали на еврейский лад и которую постарались согласовать с гордостью «избранного народа». Из этого то вклада халдейского мышления в еврейскую мысль и образовалась Каббала (или предание) фарисеев, долго передаваемая изустно от учителей к ученикам, вдохновившая восемьсот лет спустя изложение Талмуда и нашедшая свое полное выражение в Зефер-ха-Зогаре. Или «Книга великолепия». Это каббалистическое произведение очень уважаемо евреями, и, к сожалению, также каббалистами христианского происхождения. Его предполагаемым автором был раввин Симеон-бен-Уохаи, родившийся в Галилеи в 50-м году христианского летоисчисления. Но есть основания предполагать, что этот раввин никогда не существовал и что Зогар был написан около Х-го века нашего летоисчисления. Необоснованные предположения, приписывающие авторство тому или другому лицу и всевозможные подделки – обычное явление в вопросе, касающемся каббалистических книг.
Прежде, чем гордо провозгласить себя, как выражение чаяний евреев, «предание» фарисеев должно было преодолеть серьезные затруднения. Главное происходило от возврата правоверия, вызванного в еврейском народе пленением. Проповедывать изгнанникам, оплакивавшим разрушение храма Иерусалимского и вымаливавшим у Иеговы прекращения бедствий их родины, что сам Иегова не более, как пустая мечта, было не только идти навстречу полной неудаче, но еще и подвергать себя серьезным опасностям, из коих наименьшей была бы потеря навсегда какого бы то ни было влияния в Израиле. Фарисеи признали более разумным приобрести доверие своих соплеменников, став во главе, религиозного движения, притворно подчеркивая исполнение мельчайших предписаний закона я установив мелочные и сложные обряды. В то же время они развили новое учение в своих закрытых собраниях, настоящих тайных обществах, насчитывавших всего несколько приверженцев во время пленения и не превышавших 6000 членов во время Иосифа Флавия, времени их наивысшего развития.
Это собрание ученых пантеистов должно было очень быстро приобрести руководящее влияние на еврейский народ. Когда персы завладели Вавилоном в 538 году до Р. Х., евреи надеялись на окончание своего пленения. Оно действительно закончилось два года спустя указом Кира, разрешавшим желающим вернуться на родину. Первая партия из 5000 евреев отправилась вскоре после этого под предводительством Зоровавеля, и увеличилась затем новыми переселенцами, ведомыми Эздрой и Неемией. Обыкновенно предполагают, что все население Иудеи было уведено в плен и впоследствии вернулось обратно. Ни то, ни другое не верно: Небукаднецзар увел в Вавилон лишь часть народа, остальная искала убежища в Египте и там образовала отдельную ветвь. С другой стороны царь Халдеи оставил в Иудее «Бедных же из народа, которые ничего не имели;» (Иеремия XXXIX, 10). Наконец, когда Кир разрешил евреям возвратиться на родину, вернулись только те: «в ком возбудил Бог дух его» (Эздра, 1, 5). Большинство осталось в Халдее, но не теряло чувства еврейской национальности. Это те, евреи, которые, рассыпанные по всем областям царства (Эсфирь III, 8), дали царю Персов его министра Мардохея. Рассеяние евреев, начавшееся при Соломоне, было следовательно очень велико уже за 500 лет до Р. X.
Но с пророками, возвращавшимися восстанавливать храм, к сожалению, вернулись и фарисеи, осквернявшие его своей ересью.
Впрочем, ничего, могущего непосредственно оскорбить национальное чувство, не прорывалось наружу во всем том, что они считали возможным открыть из своей тайной науки; как бы глубоко они ни были проникнуты халдейским пантеизмом фарисеи все же сохранили нерушимо свою племенную гордость. Эта религия «обоготворенного человека», которой они пропитались в Вавилоне, рассматривалась ими как работающая на пользу евреев – существ высших и избранных. Обетование всемирного господства, которое правоверные евреи почерпали в Законе, фарисеи понимали не в смысле царства Бога Моисеева над народами, но в виде материального владычества евреев над вселенной. Ожидаемый Мессия не являлся для них искупителем первородного греха, победителем чисто духовным, долженствовавшим подчинить мир своему духовному водительству, это был временный царь, залитый кровью победоносных войн, который сделает Израиля владыкой мира и растопчет все народы под колесами своей колесницы. Мы читаем в, халдейском толковании Ионафана на Исайю (Таrdit de Jonathan sur Jasaie): «народы разгромлены царем Мессией… Как он прекрасен, царь Мессия, долженствующий появиться из дома Иудина. Он вступает в бой с врагами и убивает царей!» Dictionaire de la Bible, Paris, 1908, IV. col. 1034.
Этого господства над народами фарисеи не ждали от несуществующего Иеговы, почему и продолжали внешне ему поклоняться, лишь делая уступку народному чувству; они ожидали его от вековой терпеливости Израиля и от применения средств человеческих. Как бы чудовищно ни отличались эти принципы от старого закона Моисеева, в них, как мы видим, не было ничего такого, что могло бы делать непопулярными тех, кто ловко капля за каплей проводил их в среду евреев.
Все остальное взяла на себя искусная, тайная организация фарисеев, и вскоре упрочила свое всемогущество в Иудее. Нельзя лучше определить их воздействие на еврейскую среду до Р. Х., как сравнив его с деяниями франк-масонов в современном обществе. Малочисленные, но тесно спаянные, обязывавшие своих членов строжайшим сохранением тайны, фарисеи неустанно преследовали двойную цель. 1-ое, овладеть политическою властью, захватом высших религиозных должностей, влияние которых было громадно в возрожденном еврейском народе и подчинить себе Синедрион; После возвращения народа в Иерусалим власть некоторое время осуществлялась еврейскими правителями, назначавшимися царями персидскими. Наиболее из них известными были Эздра и Неемия. Впоследствии власть перешла к Синедриону, чему то вроде верховного собрания, власть которого в одно и то же время была просветительной, судебной и административной, так как он истолковывал законы, производил в важнейших случаях суд, собирал подати и представлял народ. Этот верховный совет состоял из 71 члена, сам замещавший освобождавшиеся в своей среде места; председатель или нази, которому воздавались царские почести, был обыкновенно Первосвященником Иерусалимского Храма. 70 членов его делились на три категории: священников, приносивших жертвы, книжников или толкователей закона, набиравшихся за глубокая знания священных текстов, старейшин, или глав знатнейших родов. Начиная с 130 года до Р. X. времени первосвященства Иоанна Гиркана, сына Симона Маккавея, установился обычай чеканить еврейская монеты от имени «Первосвященника и Синедриона». В дальнейшем мы увидим, каким образом Синедрион пережил окончательное разрушение Иерусалима Адрианом (135 год после Р. Х.) и полное рассеяние евреев.
2-ое, понемногу склонить убеждения народа в пользу их тайного учения. Они вполне достигли обеих этих целей.
Действительно, Иосиф Флавий изображает их пользующимися неоспоримой властью благодаря тесному единению, позволявшему им обращаться со всеми не посвященными в их тайную науку евреями, как с невеждами, и рассматривать посвященных, как существ, стоящих выше всего остального человечества. Они захватили в свои руки судебные учреждения, господствовали над Синедрионом и имели такое влияние, что судьи и даже сами священники, составлявшие высший класс народа, должны были, для сохранения какого либо влияния, стать на их сторону. Саддукеи, по свидетельству Иосифа Флавия, во всем не согласные с учением фарисеев, были принуждены, занимая какие-либо должности, «приспособляться к линии поведения фарисеев, ибо народ не потерпел бы, чтобы они этому учению противились». Саддукеи своим именем обязаны еврейскому философу Саддоку, не составляли организованной секты, которую можно было бы сравнить с фарисеями; они начали появляться лишь в III веке до Р. X. Их иногда смешивают с «последователями греков» (partigrec), имя данное евреям, перенявшим, под влиянием греко-ассирийского владычества Селевкидов, их нравы, язык и некоторые начала греческой философии. Саддукеи веровали в, единого Бога, равнодушного к добру и злу происходящему на земле; они отрицали бессмертие души и считали, что добродетель полезна для души, как здоровье для тела, и ее нужно придерживаться для личного удовлетворения, ею доставляемого. Набиравшиеся по большей части среди светской аристократии, Саддукеи никогда не объединялись с целью заставить свои идеалы восторжествовать среди соплеменников, и Иосиф Флавий свидетельствует: «насколько фарисеи живут в единении друг с другом, настолько саддукеи независимого нрава; они живут не менее отчужденно между собою, чем если бы жили с иноплеменниками».
С другой стороны они без особого труда заставили изменить взгляды многих евреев на важнейшие вопросы веры. Обладание большинством высших религиозных должностей и большинством голосов в Синедрионе давало им возможность властно истолковывать Закон. Они толковали его произвольно, искажая смысл написанного, пользуясь для этой цели «методом аллегорическим», лежавшим в основе Каббалы, послужившим впоследствии примером для ересиархов всех времен в борьбе, их со священными текстами и служащим ныне главнейшим оружием модернизма. Этим способом священное писание лишалось всякого прямого значения и смысл, в него вложенный, вместо того, чтобы быть выражением объективной правды, признавался лишь маской для фактов и теорий, скрываемых от непосвященных. Внешняя простота повествований и заповедей рассматривается ими как мудрость священного писания, стремившегося к тому, чтобы непосвященные книжниками читатели, принимали бы эти заповеди и повествования в буквальном смысле, тогда как они, согласно фарисейской Каббале, служили лишь приманкой для устного развитая теорий, по большей части не имеющих никакой связи с текстом, или даже находящихся с ним в полном противоречии.
Свободные вести, по собственному усмотрению, развитие этих теорий, фарисеи достигли таким образом, уже в века, предшествовавшие явлению Христа, принятия евреями большинства положений своих тайных учений. Таким образом в противность закону Моисееву, предписывавшему любить и относиться с уважением к чужестранцам, фарисеи внушили народу инстинктивное отвращение ко всему не еврейскому, выразившееся между прочим в болезненном страхе малейшего соприкосновения, (приравниваемого к осквернению). Таким же образом их представление о человеческой природе Мессии, как царе мирском, истребителе всех не-евреев, заменило Спасителя сверхчеловеческого, божественное происхождение Которого воспевал Давид и непорочную славу, а также и крайнее унижение Которого возвещали пророки. Наконец, таким же образом правоверное представление о рае и геенне огненной были отвергнуты для замены их учением о переселении душ, заимствованным фарисеями у халдеев. Иосиф Флавий (« Еврейские древности », XVIII, 2) пишет, что фарисеи, верившие в переселение душ, приобрели «такое громадное влияние в народе, что он, во всем, что касается вопросов веры в Бога и торжественных богослужений ему совершаемых, слепо следовал за ними».
Перед самым рождением Спасителя эта эволюция сделалась почти всеобщей, при чем сами жертвы ее не отдавали себе отчета в том, что они отпали от преемственной веры предков.
Тем не менее не все умы в Иудее были покорены умелой тактикой фарисеев… Довольно большое количество евреев, или более просвещенных, или же направляемых божественною мудростью, поняли, что фарисеи увлекали Израиль в ересь, и пытались им противодействовать. Парализованные политической мощью, поддерживавшей их соперников, эти правоверные евреи были принуждены отказаться от открытой борьбы и почти все покинули отечество. На берегу Мертвого моря в диких и пустынных местах они построили монастыри, в которых и сохранили до времени пришествия Христа, обетование истинной веры. Там жили, руководствуясь монашескими правилами, описание которых оставили нам Иосиф Флавий и Плиний, около 4.000 евреев, служивших и молившихся Богу Моисея, в ожидании исполнения пророчеств; высокая добродетель их жизни приобрела им всеобщее уважение. Ессеи, как их называли, не выказывали ни малейшей слабости по отношению к тем, кто старался заставить Израиль изменить своему призванию. Исполняя все, предписания закона, они тем не менее воздерживались от посещения Иерусалима для принесения жертв, но не потому, что они не одобряли приношение жертв в храме Иерусалимском, который они, наоборот, глубоко чтили, а потому, что эти жертвоприношения совершались евреями еретиками. Ессеи «чтили служения, совершавшиеся в храме Иерусалимском, но сами в них участия не принимали, потому что согласно их убеждению, большинство приносивших жертвы состояло из выродившихся Израильтян». (Неандр, « Церковная история », 1, 20).
Религиозная иерархия Ессеев, очень замкнутая, не ограничивала все же свое влияние стенами монастыря. У них было много светских последователей в Иерусалиме и других городах Иудеи, составлявших верных последователей монахов с Мертвого моря, и признававших их духовное водительство. В каждом значительном центре, на одного из этих посвященных возлагалась обязанность объединять всех верующих в Истинного Бога, учение которого, вдохновленное ветхим заветом, было уже заранее в полном согласии с основами Нового Завета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
В силу уверенности, что Божество имело на них особые виды, многие из них верили, что это божественное избрание было справедливой наградой за заслуги их расы. Они рассматривали «завет» сынам Израиля, как договор между двумя силами, закреплявший за евреями, в обмен за их верность, материальное господство над прочими народами; презрение, смешанное с ненавистью, было единственным чувством, которое им внушали другие народы, что же касается до их собственного, то он, в их представлении, возвышался до признания себя «народом-богом» более, нежели «народом Божьим».
Таково было состояние умов большей части обитателей Иудеи, когда пленение открыло им Халдею с ее мудрецами. В то время когда Ассирия, Иран, Мидия и Персия были населены исключительно воинами, когда все способности финикийцев были поглощены торговлей, евреи и халдеи являлись двумя самыми развитыми народами Азии. Несходные во многих отношениях, они были близки по развитию своих образованных кругов: поклонение гордости человеческой, убаюкивавшее халдеев, служение расовой гордости, вдохновлявшее евреев, способствовали их взаимному пониманию и влиянию друг на друга.
В нашу задачу не входит выяснение того, что халдейская философия сначала, а впоследствии персидская, заимствована у левитов. Достаточно будет напомнить, что предание называет учителем Зороастра еврейского пророка Даниила или Эздру, и что, вне сомнения, там надо искать зарождение некоторых возвышенных начал, вытекающих из еврейского единобожия, встречаемых в учении азиатского философа. Обратно, халдейское мышление властно воздействовало на правоверное еврейство и послужило основанием зарождения секты, долженствовавшей видоизменить Израиль и возвратить его имени этимологический смысл: «тот, кто борется с Богом». Это была секта «фарисеев», название которой происходит от еврейского слова «особенный», которое само по себе заставляет думать, об ереси и схизме. Это значение, вероятно, именно то, которое фарисеи придавали названию своей секты, но народу Израильскому они давали другое объяснение этого имени, говоря, что они были «отличены» от других евреев и как бы поставлены особо, за их набожность. В то же самое время, когда халдейская философия породила фарисейство, она же передала свое вероучение Пифагору, который, согласно свидетельству Ямблика, двенадцать лет обучался в Вавилоне, в начале великого пленения.
Ни в Писаниях, ни у еврейских историков, до пленения вавилонского нигде не упоминается о фарисеях, а после появления работ Мюнка никем более не оспаривается, что эта секта зародилась именно во время этого пленения, как следствие влияния, которое халдейская философия оказывала на некоторых еврейских ученых, по большей части левитов. Но если выводы Мюнка на этот счет достаточно доказательны, то он, как, нам кажется, недооценивает важность заимствований, сделанных этими учеными евреями из доктрин их учителей. Они в действительности заимствовали от них не только долю суеверий, касавшихся сущности вещей, их перевоплощений и свойств первичных начал, но также и самую основу пантеистического учения, которую они, правда, переделали на еврейский лад и которую постарались согласовать с гордостью «избранного народа». Из этого то вклада халдейского мышления в еврейскую мысль и образовалась Каббала (или предание) фарисеев, долго передаваемая изустно от учителей к ученикам, вдохновившая восемьсот лет спустя изложение Талмуда и нашедшая свое полное выражение в Зефер-ха-Зогаре. Или «Книга великолепия». Это каббалистическое произведение очень уважаемо евреями, и, к сожалению, также каббалистами христианского происхождения. Его предполагаемым автором был раввин Симеон-бен-Уохаи, родившийся в Галилеи в 50-м году христианского летоисчисления. Но есть основания предполагать, что этот раввин никогда не существовал и что Зогар был написан около Х-го века нашего летоисчисления. Необоснованные предположения, приписывающие авторство тому или другому лицу и всевозможные подделки – обычное явление в вопросе, касающемся каббалистических книг.
Прежде, чем гордо провозгласить себя, как выражение чаяний евреев, «предание» фарисеев должно было преодолеть серьезные затруднения. Главное происходило от возврата правоверия, вызванного в еврейском народе пленением. Проповедывать изгнанникам, оплакивавшим разрушение храма Иерусалимского и вымаливавшим у Иеговы прекращения бедствий их родины, что сам Иегова не более, как пустая мечта, было не только идти навстречу полной неудаче, но еще и подвергать себя серьезным опасностям, из коих наименьшей была бы потеря навсегда какого бы то ни было влияния в Израиле. Фарисеи признали более разумным приобрести доверие своих соплеменников, став во главе, религиозного движения, притворно подчеркивая исполнение мельчайших предписаний закона я установив мелочные и сложные обряды. В то же время они развили новое учение в своих закрытых собраниях, настоящих тайных обществах, насчитывавших всего несколько приверженцев во время пленения и не превышавших 6000 членов во время Иосифа Флавия, времени их наивысшего развития.
Это собрание ученых пантеистов должно было очень быстро приобрести руководящее влияние на еврейский народ. Когда персы завладели Вавилоном в 538 году до Р. Х., евреи надеялись на окончание своего пленения. Оно действительно закончилось два года спустя указом Кира, разрешавшим желающим вернуться на родину. Первая партия из 5000 евреев отправилась вскоре после этого под предводительством Зоровавеля, и увеличилась затем новыми переселенцами, ведомыми Эздрой и Неемией. Обыкновенно предполагают, что все население Иудеи было уведено в плен и впоследствии вернулось обратно. Ни то, ни другое не верно: Небукаднецзар увел в Вавилон лишь часть народа, остальная искала убежища в Египте и там образовала отдельную ветвь. С другой стороны царь Халдеи оставил в Иудее «Бедных же из народа, которые ничего не имели;» (Иеремия XXXIX, 10). Наконец, когда Кир разрешил евреям возвратиться на родину, вернулись только те: «в ком возбудил Бог дух его» (Эздра, 1, 5). Большинство осталось в Халдее, но не теряло чувства еврейской национальности. Это те, евреи, которые, рассыпанные по всем областям царства (Эсфирь III, 8), дали царю Персов его министра Мардохея. Рассеяние евреев, начавшееся при Соломоне, было следовательно очень велико уже за 500 лет до Р. X.
Но с пророками, возвращавшимися восстанавливать храм, к сожалению, вернулись и фарисеи, осквернявшие его своей ересью.
Впрочем, ничего, могущего непосредственно оскорбить национальное чувство, не прорывалось наружу во всем том, что они считали возможным открыть из своей тайной науки; как бы глубоко они ни были проникнуты халдейским пантеизмом фарисеи все же сохранили нерушимо свою племенную гордость. Эта религия «обоготворенного человека», которой они пропитались в Вавилоне, рассматривалась ими как работающая на пользу евреев – существ высших и избранных. Обетование всемирного господства, которое правоверные евреи почерпали в Законе, фарисеи понимали не в смысле царства Бога Моисеева над народами, но в виде материального владычества евреев над вселенной. Ожидаемый Мессия не являлся для них искупителем первородного греха, победителем чисто духовным, долженствовавшим подчинить мир своему духовному водительству, это был временный царь, залитый кровью победоносных войн, который сделает Израиля владыкой мира и растопчет все народы под колесами своей колесницы. Мы читаем в, халдейском толковании Ионафана на Исайю (Таrdit de Jonathan sur Jasaie): «народы разгромлены царем Мессией… Как он прекрасен, царь Мессия, долженствующий появиться из дома Иудина. Он вступает в бой с врагами и убивает царей!» Dictionaire de la Bible, Paris, 1908, IV. col. 1034.
Этого господства над народами фарисеи не ждали от несуществующего Иеговы, почему и продолжали внешне ему поклоняться, лишь делая уступку народному чувству; они ожидали его от вековой терпеливости Израиля и от применения средств человеческих. Как бы чудовищно ни отличались эти принципы от старого закона Моисеева, в них, как мы видим, не было ничего такого, что могло бы делать непопулярными тех, кто ловко капля за каплей проводил их в среду евреев.
Все остальное взяла на себя искусная, тайная организация фарисеев, и вскоре упрочила свое всемогущество в Иудее. Нельзя лучше определить их воздействие на еврейскую среду до Р. Х., как сравнив его с деяниями франк-масонов в современном обществе. Малочисленные, но тесно спаянные, обязывавшие своих членов строжайшим сохранением тайны, фарисеи неустанно преследовали двойную цель. 1-ое, овладеть политическою властью, захватом высших религиозных должностей, влияние которых было громадно в возрожденном еврейском народе и подчинить себе Синедрион; После возвращения народа в Иерусалим власть некоторое время осуществлялась еврейскими правителями, назначавшимися царями персидскими. Наиболее из них известными были Эздра и Неемия. Впоследствии власть перешла к Синедриону, чему то вроде верховного собрания, власть которого в одно и то же время была просветительной, судебной и административной, так как он истолковывал законы, производил в важнейших случаях суд, собирал подати и представлял народ. Этот верховный совет состоял из 71 члена, сам замещавший освобождавшиеся в своей среде места; председатель или нази, которому воздавались царские почести, был обыкновенно Первосвященником Иерусалимского Храма. 70 членов его делились на три категории: священников, приносивших жертвы, книжников или толкователей закона, набиравшихся за глубокая знания священных текстов, старейшин, или глав знатнейших родов. Начиная с 130 года до Р. X. времени первосвященства Иоанна Гиркана, сына Симона Маккавея, установился обычай чеканить еврейская монеты от имени «Первосвященника и Синедриона». В дальнейшем мы увидим, каким образом Синедрион пережил окончательное разрушение Иерусалима Адрианом (135 год после Р. Х.) и полное рассеяние евреев.
2-ое, понемногу склонить убеждения народа в пользу их тайного учения. Они вполне достигли обеих этих целей.
Действительно, Иосиф Флавий изображает их пользующимися неоспоримой властью благодаря тесному единению, позволявшему им обращаться со всеми не посвященными в их тайную науку евреями, как с невеждами, и рассматривать посвященных, как существ, стоящих выше всего остального человечества. Они захватили в свои руки судебные учреждения, господствовали над Синедрионом и имели такое влияние, что судьи и даже сами священники, составлявшие высший класс народа, должны были, для сохранения какого либо влияния, стать на их сторону. Саддукеи, по свидетельству Иосифа Флавия, во всем не согласные с учением фарисеев, были принуждены, занимая какие-либо должности, «приспособляться к линии поведения фарисеев, ибо народ не потерпел бы, чтобы они этому учению противились». Саддукеи своим именем обязаны еврейскому философу Саддоку, не составляли организованной секты, которую можно было бы сравнить с фарисеями; они начали появляться лишь в III веке до Р. X. Их иногда смешивают с «последователями греков» (partigrec), имя данное евреям, перенявшим, под влиянием греко-ассирийского владычества Селевкидов, их нравы, язык и некоторые начала греческой философии. Саддукеи веровали в, единого Бога, равнодушного к добру и злу происходящему на земле; они отрицали бессмертие души и считали, что добродетель полезна для души, как здоровье для тела, и ее нужно придерживаться для личного удовлетворения, ею доставляемого. Набиравшиеся по большей части среди светской аристократии, Саддукеи никогда не объединялись с целью заставить свои идеалы восторжествовать среди соплеменников, и Иосиф Флавий свидетельствует: «насколько фарисеи живут в единении друг с другом, настолько саддукеи независимого нрава; они живут не менее отчужденно между собою, чем если бы жили с иноплеменниками».
С другой стороны они без особого труда заставили изменить взгляды многих евреев на важнейшие вопросы веры. Обладание большинством высших религиозных должностей и большинством голосов в Синедрионе давало им возможность властно истолковывать Закон. Они толковали его произвольно, искажая смысл написанного, пользуясь для этой цели «методом аллегорическим», лежавшим в основе Каббалы, послужившим впоследствии примером для ересиархов всех времен в борьбе, их со священными текстами и служащим ныне главнейшим оружием модернизма. Этим способом священное писание лишалось всякого прямого значения и смысл, в него вложенный, вместо того, чтобы быть выражением объективной правды, признавался лишь маской для фактов и теорий, скрываемых от непосвященных. Внешняя простота повествований и заповедей рассматривается ими как мудрость священного писания, стремившегося к тому, чтобы непосвященные книжниками читатели, принимали бы эти заповеди и повествования в буквальном смысле, тогда как они, согласно фарисейской Каббале, служили лишь приманкой для устного развитая теорий, по большей части не имеющих никакой связи с текстом, или даже находящихся с ним в полном противоречии.
Свободные вести, по собственному усмотрению, развитие этих теорий, фарисеи достигли таким образом, уже в века, предшествовавшие явлению Христа, принятия евреями большинства положений своих тайных учений. Таким образом в противность закону Моисееву, предписывавшему любить и относиться с уважением к чужестранцам, фарисеи внушили народу инстинктивное отвращение ко всему не еврейскому, выразившееся между прочим в болезненном страхе малейшего соприкосновения, (приравниваемого к осквернению). Таким же образом их представление о человеческой природе Мессии, как царе мирском, истребителе всех не-евреев, заменило Спасителя сверхчеловеческого, божественное происхождение Которого воспевал Давид и непорочную славу, а также и крайнее унижение Которого возвещали пророки. Наконец, таким же образом правоверное представление о рае и геенне огненной были отвергнуты для замены их учением о переселении душ, заимствованным фарисеями у халдеев. Иосиф Флавий (« Еврейские древности », XVIII, 2) пишет, что фарисеи, верившие в переселение душ, приобрели «такое громадное влияние в народе, что он, во всем, что касается вопросов веры в Бога и торжественных богослужений ему совершаемых, слепо следовал за ними».
Перед самым рождением Спасителя эта эволюция сделалась почти всеобщей, при чем сами жертвы ее не отдавали себе отчета в том, что они отпали от преемственной веры предков.
Тем не менее не все умы в Иудее были покорены умелой тактикой фарисеев… Довольно большое количество евреев, или более просвещенных, или же направляемых божественною мудростью, поняли, что фарисеи увлекали Израиль в ересь, и пытались им противодействовать. Парализованные политической мощью, поддерживавшей их соперников, эти правоверные евреи были принуждены отказаться от открытой борьбы и почти все покинули отечество. На берегу Мертвого моря в диких и пустынных местах они построили монастыри, в которых и сохранили до времени пришествия Христа, обетование истинной веры. Там жили, руководствуясь монашескими правилами, описание которых оставили нам Иосиф Флавий и Плиний, около 4.000 евреев, служивших и молившихся Богу Моисея, в ожидании исполнения пророчеств; высокая добродетель их жизни приобрела им всеобщее уважение. Ессеи, как их называли, не выказывали ни малейшей слабости по отношению к тем, кто старался заставить Израиль изменить своему призванию. Исполняя все, предписания закона, они тем не менее воздерживались от посещения Иерусалима для принесения жертв, но не потому, что они не одобряли приношение жертв в храме Иерусалимском, который они, наоборот, глубоко чтили, а потому, что эти жертвоприношения совершались евреями еретиками. Ессеи «чтили служения, совершавшиеся в храме Иерусалимском, но сами в них участия не принимали, потому что согласно их убеждению, большинство приносивших жертвы состояло из выродившихся Израильтян». (Неандр, « Церковная история », 1, 20).
Религиозная иерархия Ессеев, очень замкнутая, не ограничивала все же свое влияние стенами монастыря. У них было много светских последователей в Иерусалиме и других городах Иудеи, составлявших верных последователей монахов с Мертвого моря, и признававших их духовное водительство. В каждом значительном центре, на одного из этих посвященных возлагалась обязанность объединять всех верующих в Истинного Бога, учение которого, вдохновленное ветхим заветом, было уже заранее в полном согласии с основами Нового Завета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13