– Ты обладаешь могуществом, – внезапно сказал он. – Тебе это известно?
– Известно. Есть немного. Но думаю, во мне может обнаружиться и еще кое-что, о чем я никогда… никогда не знала… – Она отхлебнула вина. Ее голос зазвучал спокойнее. – Ты знаешь загадку Эна и Илона?
– Да. – Что-то мелькнуло в его зрячем глазу. Он снова негромко повторил: – Да. Илон был Меняющим Обличья.
Она слегка отстранилась, словно ей было больно.
– Его кровь течет в жилах рода королей Ана. В течение столетий это было едва ли больше, чем печальная повесть. Но теперь я хочу… Мне нужно знать. Он вышел из моря, подобно Меняющему Обличья, которого видела Лира и который чуть не убил Моргона, – он был того же цвета и столь же неистов. Любое… Все могущество, которым я обладаю, исходит от Мадир. И от Илона.
Он довольно долго молчал, обдумывая загадку, которую она ему задала, а она между тем потягивала вино, и кубок в ее ладонях слегка дрожал. И наконец он неуверенно спросил:
– Отчего ты плакала?
– Этот мертвый город… Во мне что-то всколыхнулось. И это что-то знает… знает, что там было.
Его зрячий глаз поглядел ей в лицо. Его голос запнулся:
– И что там было?
– Я была… Я стояла на пути. Это походило на чьи-то чужие воспоминания во мне. Это напугало меня. Я подумала, когда увидела тебя, что ты можешь понять.
– Я не понимаю ни тебя, ни Моргона. Возможно, ты, как и он, отдельная частица какой-то огромной головоломки, столь же древней и сложной, сколь и город на Равнине Королевских Уст. Все, что я знаю о нем, мне известно лишь по обломкам, которые я иногда нахожу. Моргону приходится брести на ощупь, постигая свое могущество, как придется и тебе; то, что он теперь, после…
– Погоди. – Ее голос невольно дрогнул. – Погоди.
Он наклонился вперед, взял у нее задрожавший кубок и поставил его на пол. Затем взял ее руки в свои.
– Ты, разумеется, не веришь, что он мертв?
– Ну а что же мне еще остается? Какова оборотная сторона подброшенной монеты – жив он или мертв, мертв или разум его сломлен той жуткой мощью…
– Кто и чью мощь сломил? Впервые за семь столетий волшебники освободились…
– Потому что Звездоносец мертв! Потому что тому, кто его убил, больше не нужно страшиться их могущества.
– И ты этому веришь? Именно так говорит Хьюриу – и Рорк Умбер. Я видел, как волшебник Алойл, который был деревом на Равнине Королевских Уст в течение семи столетий, обрел прежний облик, изумляясь тому, что освобожден. Он лишь очень коротко со мной переговорил; он не знал, почему освободился, и никогда не слышал о Звездоносце. У него были смертельной белизны волосы и глаза, которые видели собственную гибель. Я спросил его, куда он отправится, а он лишь рассмеялся и тут же исчез. Несколько дней спустя торговцы принесли с Хеда ужасную весть о муках Моргона и о перемене землеправления в день, когда освободился Алойл. Но я никогда не верил, что Моргон мертв.
– Что… Но что же тогда от него осталось? Он потерял все, что любил, потерял даже свое имя. Когда Аун… Когда Аун из Ана утратил землеправление при жизни, он покончил с собой. Он не мог…
– Я жил бок о бок с Моргоном, когда он был безымянным. Он вновь отыскал свое имя среди звезд, которые несет. Я не верю, что он мертв.
– Почему?
– Потому что это не тот ответ, который он ищет.
Рэдерле с недоверием воззрилась на собеседника:
– Ты не думаешь, что у него здесь есть выбор?
– Нет. Он Звездоносец. Думаю, ему назначено жить.
– У тебя это звучит как приговор судьбы, – прошептала она. Он выпустил ее ладони и поднялся, подошел к тому самому месту у окна, откуда она смотрела на безымянный город.
– Возможно. Но я бы не стал недооценивать этого земледельца с Хеда. – Внезапно он обернулся. – Не проедешься ли ты со мной на Равнину Королевских Уст, чтобы взглянуть на древний город?
– Прямо сейчас? Я думала, ты занят войной.
Его осунувшееся лицо согрела неожиданная улыбка.
– Был занят войной, пока мы не увидели твой корабль. Ты дала мне передышку до зари, когда я поведу тебя и твоих сопровождающих из Кэруэддина, Эта равнина небезопасное место. Там была убита жена Хьюриу. Теперь никто там не показывается, кроме меня, и даже я осторожен. Но ты можешь что-нибудь найти: камушек, сломанную вещицу – и они тебе что-то скажут.
Она проскакала с ним вместе через Кэруэддин, а затем по крутому скалистому склону на равнину, что раскинулась над морем. Морские ветры глухо и протяжно выли, гуляя из конца в конец меж огромных недвижных камней, которые за бессчетные столетия глубоко вросли в землю. Рэдерле, спешившись, непроизвольно положила руку на один из них: он был чистым и гладким на ощупь, по нему густо бежали изумрудно-зеленые прожилки.
– Какой красивый… – Она внезапно взглянула на Астрина. – Так вот откуда брали камни для твоего дома.
– Да. Рисунок, который образовывали эти камни, безнадежно нарушен. Камни было почти невозможно передвигать, но король, который их брал, Галил Имрис, был человеком настойчивым. – Астрин резко наклонился, поискал в длинной траве и в кривой расселине меж двух камней и снова поднялся, держа что-то в руке. Протер находку. Она замерцала на солнце звездной голубизной. Рэдерле взглянула на то, что покоилось на его ладони.
– Что это?
– Не знаю. Кусочек резного стекла, камешек… Трудно сказать что-либо наверняка о том, что встречается здесь… – Он перебросил находку в ее ладонь и легонечко сомкнул ее пальцы. – Подержи-ка.
Рэдерле с любопытством повертела находку, любуясь, как та искрится.
– Ты любишь эти большие камни, как бы опасны они ни были.
– Да. Потому меня в Имрисе считают чудаком. Я бы предпочел ковыряться среди забытых вещей, подобно ученому старому отшельнику, нежели вести на битву семь кораблей. Но война на южном побережье – это старая рана, которая постоянно гноится и, кажется, никогда не заживет. Поэтому Хьюриу нужно, чтобы я был там, даже если бы я попытался доказать ему, что могу нащупать, унюхать и постичь вкус чего-то жизненно важного, скрытого здесь. А ты? Ты что-нибудь чувствуешь?
Она подняла глаза от крохотного камешка и пробежала взглядом по рассеянным вокруг мощным глыбам. Равнина была пустынна, разве что – эти глыбы, трава с серебряными краями и один-единственный дуб, искривленный и перекрученный морским ветром. Безоблачное небо выгнулось, отстраняясь от равнины, доводя до невероятности Великое Ничто. Рэдерле задумалась: какая сила могла бы вновь вырвать камни из этой земли, заставить их покинуть привычные места, столкнуть друг с другом и выстроить из них нечто грандиозное, так, чтобы оно издалека светилось мудростью, красотой и свободой, подобной свободе ветра? Но они лежали недвижно, намертво схваченные землей, и дремали. Она прошептала: «Безмолвие», и ветер умер.
В этот миг она почувствовала, что вроде бы все на свете остановилось. Трава на солнце была неподвижна. Тени мощных глыб казались измеренными и прикованными к земле. Заглохли даже буруны, ревевшие у подножия скалы. Воздух, который она втянула в рот, тоже замер, застыл. Тут Астрин прикоснулся к ней, и она с удивлением услышала, как, шипя, вылетел из ножен его меч. Земленаследник притянул ее к себе, крепко держа. Она ощутила, как тяжко бьется его сердце под холодными кольцами брони.
И был исторгнут вздох из самого сердца мира. Волна, которая, как казалось, никогда не кончит подниматься, сотрясла скалу так, что та разбилась, и отступила. Рука Астрина упала. Отступая назад, Рэдерле видела его лицо; ее испугал его искаженный, опустевший взгляд. Вскрикнула чайка, паря у края скалы, а затем исчезла; Рэдерле увидела, что земленаследник дрожит. Он коротко сказал:
– Я в ужасе. Я не могу думать. Давай уйдем.
Они оба молчали, пока ехали по склону вниз, к полям и оживленной дороге, ведущей в город с севера. Когда они срезали путь через луг, где уйма овец блеяла в негодовании по случаю стрижки, ужас покинул лицо Астрина. Глядя на спутника, Рэдерле почувствовала, что он опять доступен для общения, и негромко сказала:
– Что это было? Все словно остановилось.
– Не знаю. В прошлый раз… В прошлый раз, когда я это почувствовал, умерла Эриэл Имрис. Я испугался за тебя.
– За меня?
– В течение пяти лет после ее смерти король жил с оборотнем, которого принимал за жену.
Рэдерле закрыла глаза. Она почувствовала, что в ней внезапно возникло нечто подобное крику, который ей захотелось разрядить в Астрина и который заглушил бы даже вопли овец. Рэдерле стиснула кулаки, пытаясь овладеть собой; она не замечала, что остановилась, пока Астрин не окликнул ее по имени. Тогда она открыла глаза и произнесла:
– По крайней мере, у него не было земленаследника, которого пришлось бы запереть в башне у моря. Астрин, кажется, во мне что-то спит, и, если его разбудить, я буду жалеть об этом до конца света. Во мне течет кровь Меняющего Обличья, и есть частица его силы. Довольно неудобное наследие. – Его взгляд, опять спокойный, казалось, решил загадку.
– Доверяй себе, – предложил он, и его спутница испустила глубокий вздох.
– Это все равно что наступить с закрытыми глазами на одну из моих собственных спутанных ниток. У тебя такой обнадеживающий взгляд на вещи.
Он легонько схватил ее запястье перед тем, как они снова тронулись. И она обнаружила, когда ее ладонь сама собой раскрылась, что крохотный камешек оставил глубокий отпечаток.
Когда они вернулись в жилище короля, Лира пришла поговорить с ней. Рэдерле сидела у окна, глядя на то, что искрилось в ее руке, точно капля воды.
– Ты уже придумала, как выкрутиться? – спросила Лира.
Рэдерле, подняв голову, ощутила беспокойство и досаду в ее напряженных, тщательно сдерживаемых движениях, подобных движениям зверя, которого поймали в ловушку и основательно приручили. Она с усилием собрала мысли.
– Думаю, Бри Корбетта можно будет убедить везти нас на север, если удастся отправить Тристан домой. Но, Лира, я не знаю, как убедить Астрина Имриса, чтобы он нас отпустил.
– Решать нам, Имрис здесь совершенно ни при чем.
– Было бы нелегко доказать это Астрину или Хьюриу.
Лира резко отвернулась от окна, прошлась до пустого очага и вернулась обратно.
– Мы бы могли найти другой корабль. Хотя нет. Они обыщут его на выходе из гавани – и только. – Она, как никогда, выглядела готовой бросить все, кроме оружия. Затем, посмотрев на Рэдерле, неожиданно добавила: – В чем дело? У тебя встревоженный вид.
– Да, я в тревоге, – ответила внезапно Рэдерле. Ее голова склонились; рука вновь сомкнулась вокруг камешка. – Астрин… Астрин сказал мне, что он думает, будто Моргон жив.
Она расслышала возглас, застрявший тут же в горле у Лиры. Лира внезапно села с ней рядом, вцепившись руками в каменный подоконник. Лицо ее побелело. Но вот она вновь обрела дар речи и взмолилась:
– Что… Что побудило его так думать?
– Он сказал, что Моргон искал ответы и смерть не была одним из них. Он сказал…
– Это означало бы, что он утратил землеправление. А он боялся этого больше всего на свете. Но никто, никто не может уничтожить чутье земли, только Высший. Никто… – Она остановилась. Рэдерле услышала, как Лира вдруг стиснула зубы. Она устало откинулась назад; камешек, точно слеза, светился на ее ладони. Голос Лиры прозвучал вновь, чужой, начисто лишенный любых страстей:
– Я убью его за это.
– Кого?
– Гистеслухлома.
Губы Рэдерле раскрылись и вновь сомкнулись. Она выждала, пока не уймется холодок, который возбудил в ней этот странный голос, затем сказала:
– Сперва тебе потребуется его найти. Это может оказаться трудным.
– Я найду его, Моргон знает, где он.
– Лира… – Та обернулась к ней, и благоразумные увещевания застряли у Рэдерле в горле. Она опустила взгляд. – Сперва нам нужно выбраться из Кэруэддина.
Нечто темное и чужое покинуло Лиру. Она озабоченно сказала:
– Не говори Тристан того, о чем сказала мне. Все слишком неопределенно.
– Буду молчать.
– Не могла бы ты для нас что-нибудь сделать? Мы не можем сейчас повернуть обратно. Только не сейчас. Прикажи ветру отнести от нас боевые суда, пошли им видение, будто мы идем на юг.
– За кого ты меня принимаешь? За волшебницу? Не думаю, что даже Мадир умела такое проделывать. – Загадочный камешек уловил бисеринку солнечного света. Рэдерле внезапно выпрямилась. – Погоди. – Она взяла камешек большим и указательным пальцами, ловя лучи солнца. Лира заморгала, когда свет попал ей в глаза.
– Что? Что это?
– Это камешек, который Астрин нашел на Равнине Королевских Уст, в городе Властелинов Земли. Он отдал его мне.
– И что ты собираешься с ним делать? – Глаза Лиры опять сощурились, как только в них брызнул яркий свет, и Рэдерле опустила камешек.
– Полыхает, как зеркальце… Все, чему я научилась у свинарки, касается ложных видений, когда маленькое кажется большим, пригоршня воды кажется лужей, прутик – большим бревном, один-единственный побег куманики – непроходимой чащей. Если бы я могла… Если бы я могла ослепить воинов на их судах этой штучкой, заставить ее вспыхнуть в их глазах, точно солнце, они бы не увидели, как мы поворачиваем на север, и уж всяко не смогли бы нас нагнать.
– Этой штучкой? Она не больше ногтя. Кроме того, – с опаской добавила Лира, – откуда ты знаешь, что это? Ты знаешь, что пригоршня воды – это пригоршня воды. Но ты не знаешь, для чего предназначался этот камешек, так как ты можешь предвидеть, чем он обернется?
– Если ты не хочешь, чтобы я его испробовала, – ладно, не надо. Решение касается нас всех. Кроме того, это единственное, что мне пришло в голову.
– Тебе, видимо, все же предстоит его испытать. Но какое имя могли дать ему Властелины Земли? Я не боюсь ни за нас, ни за корабль. Но твой разум…
– А разве, – прервала ее Рэдерле, – я спрашивала у тебя совета?
– Нет, – с неохотой призналась Лира. – Но я знаю, что делать.
– Да. Ты добьешься того, что тебя уничтожит волшебник. А разве я спорю?
– Нет. Но… – Она вздохнула. – Хорошо. Теперь все, что нам остается, – это сказать Бри Корбетту, куда мы направляемся, чтобы он знал, чем и как запастись. И нам необходимо отправить домой Тристан. Ты можешь придумать, как это лучше устроить?
Обе призадумались. Час спустя Лира незаметно выскользнула из королевской резиденции и направилась сообщить Бри, что они держат путь на север, а Рэдерле двинулась в тронный зал переговорить с Хьюриу Имрисом.
Она застала его в окружении вельмож, обсуждалось положение в Меремонте. Увидев, как она замерла в нерешительности у входа в огромный зал, король приблизился к ней. Встретив его ясный прямой взгляд, она поняла, что они с Лирой решили правильно: его будет не так трудно обмануть, как Астрина, и у нее вызвало облегчение, что Астрина здесь не было. Он спросил: – Тебе что-то понадобилось? Я могу чем-то помочь?
Она кивнула:
– Можно отвлечь тебя на минуточку?
– Конечно.
– Ты не мог бы… Нельзя ли на одном из твоих боевых судов отправить домой Тристан? Бри Корбетту понадобится остановиться в Кэйтнарде, чтобы высадить Лиру и взять на борт моего брата. Тристан приняла неразумное решение отправиться к горе Эрленстар, и если она придумает, как ей покинуть корабль Бри в Кэйтнарде, она это сделает. Она двинется на север либо на торговом судне, либо пешком, причем и так, и эдак она может угодить в самое пекло вашей войны.
Его темные брови сдвинулись:
– Похоже, она упряма. Точь-в-точь как Моргон.
– Да… И если она… Если и с ней что-нибудь случится, это будет истинным бедствием для жителей Хеда. Бри мог бы доставить ее на Хед, прежде чем отвезет нас в Кэйтнард, но не так-то легко переправиться через тамошние воды. Там утонули Атол и Спринг с Хеда, да и Моргон чуть не лишился жизни. Мне было бы спокойнее, если бы у нее оказалась чуть более надежная защита, чем несколько стражей и моряков.
Он быстро и молча вздохнул.
– Об этом-то я и не подумал. Только на пяти из боевых кораблей большое вооружение и большие команды; два других – более легкие сторожевые суда. Я могу выделить одно из них, чтобы доставить ее домой. Если бы я мог, я бы послал эти корабли сопровождать вас до самого Кэйтнарда. Я еще ни разу в жизни не видел, как столь достойное общество совершает столь непродуманное и небезопасное путешествие.
Она слегка вспыхнула:
– Знаю. Напрасно мы взяли Тристан даже сюда.
– Тристан! А как насчет тебя и земленаследницы Моргол?
– Это другое дело…
– Но почему, во имя Ирта?
– Мы хотя бы знаем, что между Хедом и обителью Высшего – целый мир.
– Да, – хмуро согласился он. – И здесь не место никому из вас в такое время. Я убедился, что ваш корабельщик тоже это понимает. Не знаю, что на него нашло и как он отважился покинуть с вами на борту Кэйтнардскую гавань.
– Он не виноват. Мы не оставили ему выбора.
– И до какой степени вам пришлось на него давить? Стражи Моргол искусны, но едва ли неразумны. И вы вполне могли бы встретиться у берегов Имриса с чем-то похуже, чем мои боевые корабли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22