Двое наблюдателей отвлеклись на Егора, направив на него оружие, третий попытался зажать ему рот, и действие разбилось на два фрагмента. В первом Крутов по-змеиному вывернулся из захвата, перехватил руку вцепившегося в него парня, пригнул его к земле и ударил коленом в лицо.
Второй фрагмент оказался посложней: сзади на парней в камуфляже вдруг бросились какие-то люди, одного сходу угостили ударом пистолета по загривку, второго скрутили и сунули лицом в землю, чтобы не кричал. Только после этого участники короткой схватки взглянули друг на друга.
— Панкрат! — сказал без особого удивления Крутов.
— Что это вы без охраны, полковник? — с ироническим укором ответствовал Воробьев. — Тут же по лесам полно недобитых фашистов!
Они с улыбкой обменялись рукопожатием, потом Панкрат махнул рукой своим подчиненным:
— Свяжите этих бугаев и оттащите подальше в лес, через пару минут допросим. Хочешь поучаствовать? — это уже Крутову.
— Непременно, — отозвался тот, глянул на свои измазанные травой плавки, — только переоденусь. А где это омоновцам, к которым ты якобы принадлежишь, преподают навыки диверсионно-разведывательной работы?
— А я сбрехал, — легкомысленно отмахнулся Панкрат. — Вообще-то служил я в особой группе внешней разведки, пасшей бывшие республики Союза.
— Похоже. В Чечне бывал? Мы там не могли встречаться?
— Вполне могли, но я бы запомнил.
— Жди, сейчас приду.
Через несколько минут, сбегав домой и натянув на себя джинсы и рубашку, Егор вернулся к пруду.
Троица неудачливых наблюдателей уже сидела спина к спине под поваленной сосной и только сверкала глазами в бессильной ярости; у каждого во рту торчал кляп.
— С кого начнем? — спросил длинный жердеобразный парень из команды Воробьева, кивая на пленников.
— Погоди, — буркнул Панкрат. — Во-первых, по одному, во-вторых, надо посоветоваться. — Он отвел в сторонку Егора. — Зачем тебе понадобилось связываться с ними, полковник? А если бы мы не успели?
— Вряд ли они пришли сюда ликвидировать меня, для этого не стоило организовывать полномасштабную слежку. Меня выпустили по чьему-то приказу и решили очевидно понаблюдать, чем я стану заниматься.
— Не учли твоей квалификации. А что значит — выпустили по приказу?
Крутов помрачнел, невольно ощупывая ссадину на скуле, помолчал немного, потом коротко поведал Воробьеву историю своих злоключений.
— Н-да! — почесал тот затылок. — Крепко тебя обрабатывали! И очень неожиданно выпустили. Что собираешься делать?
— Сначала разберусь с этими служаками, — кивнул на связанных наблюдателей Крутов. — Затем посчитаюсь с местным ОМОНом. Терпеть ненавижу служебного произвола, хамства и унижения! После этого поеду в Брянск.
— Искать Лизавету, — докончил Панкрат с хитроватопростодушным прищуром. — Присох-таки к чужой жене… — Он поднял руки вверх. — Молчу, молчу.
— И молчи! — сурово сказал Крутов. — Сам-то на кого глаз положил?
Смотри, майор, обидишь Лидуху — убью!
— А ты откуда знаешь? — округлил глаза Воробьев.
— Она сама призналась. — Егор нехотя улыбнулся. — Видать, заинтересовал ты ее. Девчонка она клевая, слов нет, но лучше бы ты в ту сторону не смотрел.
— Это почему же? — осведомился Панкрат.
— Потому… ты же перекатиполе, нет? Один такой у нее уже был.
— Эх, не будь ты ее братом, полковник, дал бы я тебе! — вздохнул Панкрат.
— Помечтай, помечтай. Я тебя предупредил. Расскажи, как ты сам-то здесь оказался.
Воробьев дернул себя за ухо «фирменным» жестом, поколебался немного и ввел Крутова в курс здешних событий, рассказав о бое возле кургана, о потерях среди «мстителей», о посещении больницы в Фошне и о встрече с Лидой. Заканчивая рассказ, он вдруг смущенно посмотрел на Егора и сказал:
— Ты дурное в голову не бери, запала она мне в душу. Так что не только обидеть — оберегать согласен… всю оставшуюся жизнь. Кстати, она меня в гости пригласила. А правда, что у нее сейчас никого… ну, ухажера нет?
Крутов хмыкнул, смерил майора взглядом.
— Я не спрашивал, но по-моему нет. Да и кому она с двумя детьми нужна? Ты хоть знаешь об этом?
— Да хоть четверо!
— Такой ты у нас примерный отец? Ладно, хватит трепаться. Не об этом думать надо. Ты только что соратника похоронил, выяснять надо, ради чего он погиб.
Лицо Панкрата стало угрюмым.
— Выясню, не беспокойся. Всю душу вытрясу из…
— Эти ребята могут быть ни при чем. Что еще ты можешь сообщить по делу?
— Ты о такой организации — ФУМБЭП ничего не слышал?
— Нет. Что это за организация?
— Если бы я знал, не спрашивал бы. В зону рефрижератор заехал, водитель в черно-желтой форме и эмблема у него на груди — шестиконечная звезда и эти буквы.
— Федеральное управление…
— Это и мы поняли. Федеральное управление чего?
Крутов подумал.
— По-моему, что-то связанное с медициной. Могу уточнить у своих знакомых в Москве.
— Уточни, если сможешь. Я тоже дал запрос, но за ответом надо в Жуковку ехать. Может, ты и прав, что зона за колючкой как-то связана с медициной, с какой-то военной лабораторией. В свое время газеты писали о «парадах уродов», не читал? С помощью специальных упражнений, поз и питания людей в секретных лабораториях превращали в уродов, а потом демонстрировали публике.
— Где это у нас такое было?
— Не у нас, на западе. А что, мы сильно от них отличаемся? Образ жизни, чуждый нам, с порнопотоком, насилием и рекламой, мы уже практически переняли. Но я не об этом. Может быть, тут в лесах прячется подобная лаборатория? Недаром же курганы были приспособлены под общие могилы. — Глаза Панкрата загорелись. — Слушай, идея! А что если рефрижератор, заехавший в зону, заказан для транспортировки выкопанных мертвецов?!
Крутов покачал головой.
— Не подгоняй факты под теорию. Хотя, с другой стороны, идея неплохая. Вы своим настырным любопытством заставили руководство зоны занервничать, и оно решило подстраховаться, замести следы.
— Точно! Я подумал о том же самом.
— Пошли. — Егор направился к пленникам.
Они выдернули одного из наблюдателей, самого первого, с которым столкнулся Крутов, со сломанным носом, отвели подальше в лес, поставили спиной к сосне и привязали парня за шею к стволу, чтобы он все время стоял на цыпочках.
— Слушай меня внимательно, — сказал Панкрат с обещанием в голосе. — Будешь говорить — будешь жить. Нам терять нечего, мы и так вне закона. Как понял? Прием. — Он вытащил кляп изо рта пленника.
— Вы все трупы, — сказал тот неповинующимися губами, с трудом сплюнул, вынужденный высоко держать голову, чтобы веревка не врезалась в горло. — Сейчас сюда прискачет Сват с ребятами… — наблюдатель прикусил язык.
Крутов и Воробьев переглянулись.
— Я уже слышал это имя, — сказал Егор, — когда ко мне заявилась команда, чтобы забрать раненого археолога. Кто такой Сват?
Пленник ответил презрительным взглядом и стал смотреть в небо.
— Что ж, не хочешь говорить, пойдем другим путем. — Панкрат без размаха вонзил согнутый палец в солнечное сплетение парня. Тот охнул и обвис, теряя сознание.
— Сдвиньте веревку пониже, а то задохнется. — Воробьев подмигнул несколько озадаченному Егору, достал пистолет. — Голь на выдумки хитра, как говорится, устроим маленький спектакль.
Он выстрелил в воздух, кивнул своим помощникам.
— Приведите второго.
Крутов понял, поднял большой палец.
«Мстители» привели второго наблюдателя и привязали к другому дереву, так чтобы тот мог боковым зрением видеть своего «убитого» приятеля.
Панкрат вытащил у него кляп, поиграл пистолетом, сказал многозначительно:
— Твой напарник говорить отказался, а времени у нас мало. Говорить будешь?
В глазах парня мелькнуло какое-то чувство, но Крутов мог поклясться, что это не страх. Наблюдатель смерти не боялся.
— Отпустили бы вы нас, — разлепил он губы. — Все равно мы ничего не знаем. Нас послали следить вот за этим типом, — парень кивнул на Крутова, — и докладывать о каждом его шаге. Это все.
— Кто приказал?
— Майор Сватов.
— Кто он?
— Начальник охраны объекта.
— Что за колючей проволокой в лесу? С асфальтовой дорогой? Что это за объект?
Парень угрюмо скривил губы, смерил Крутова взглядом.
— Стреляй, разговор окончен.
Егор и Панкрат снова переглянулись, отошли в сторону, и в это время к ним из леса выбежал запыхавшийся Ларин.
— Сюда движется группа, человек десять в камуфляже, при полном боевом. Что будем делать?
— Это обещанная им команда, — кивнул Воробьев на привязанного пленника. — Либо услышали выстрелы, либо всполошились, не получив ответа по рации. Ну, что, дадим бой?
— Не сходи с ума! Это профессионалы.
— Мы тоже не лыком шиты.
— Они не боятся смерти, и это очень странно… Бери своих парней и уходи. Есть, где пересидеть какое-то время?
— Я хотел остановиться в деревне, у твоей сестры, но теперь вижу, что это не самый лучший вариант. Мы тут недалеко, возле Николаевки, дачу обнаружили шикарную, еще недостроенную, прямо на берегу речки, вот там и устроимся. Вряд ли кто догадается искать нас на таком важном объекте.
— Хорошо, отправляйтесь.
— А ты?
— Я дома, займу круговую оборону. — Крутов усмехнулся. — Через пять минут вся деревня будет у меня.
Панкрат сунул руку Егору, махнул все понявшему Ларину, бросил: передавай привет Лидии, пусть ждет в гости, — и исчез.
Крутов подошел к настороженно глядевшему на него наблюдателю, заглянул в его пустые, словно задернутые шторками, глаза и медленно проговорил:
— Передай Свату, что если с этого момента вы не оставите меня в покое, я вас начну отстреливать, как фазанов.
И, не дожидаясь ответа, нырнул в кусты. Через десять минут он был дома.

БРЯНСК

ЛИЗА
Сутки Елизавета провела, предоставленная самой себе, в ненавистной ей пятикомнатной квартире мужа на проспекте Машиностроителей, куда ее привез Станислав, телохранитель Мокшина и его агент по особым поручениям. Сам Георгий не появился ни днем двадцать девятого июля, ни вечером, лишь позвонил откуда-то и сообщил, что приедет тридцатого. И тогда Лиза в ответ заявила, что если он ее не выпустит, она подожжет квартиру и сгорит в ней сама.
Трудно сказать, что подействовало на Мокшина, то ли решимость в голосе бывшей жены, то ли какое-то другое соображение, только в семь утра приехал Станислав и открыл квартиру.
— Вот ключи, — сказал он, оглядывая одетую в пеньюар Елизавету. — Шеф приказал тебя выпустить, но одну никуда не отпускать.
— А если я позвоню в милицию? — поинтересовалась она.
— Милиция подчиняется мэру, — отмахнулся двухметровый Станислав, — а мэр у нас — твой муж, так что давай, не ерепенься.
Закусив губу, Елизавета постояла в прихожей, пытаясь обуздать свой гнев, и бросила в квадратное, ничего не выражающее лицо телохранителя:
— Жди внизу, прихвостень!
Понимая, что ей действительно не удастся самостоятельно избавиться от надзора, Лиза долго размышляла, что делать в таком безвыходном положении, потом решила поехать на работу. Отпуск ее заканчивался только через шесть дней, однако сидеть целую неделю в пустой квартире и ждать мужа, способного на любой поступок, было выше сил, а участь на всю жизнь остаться пленницей и вовсе приводила Елизавету в ужас, поэтому она решила пока подчиниться обстоятельствам и поискать выход. А еще она очень надеялась, что Крутов выйдет из Жуковского КПЗ и найдет способ вызволить ее из неволи.
В десять утра она была в фирме, удивив сотрудников и обрадовав начальника отдела, которому приходилось самому вести ее клиентов, разрабатывать стратегию «new business» и доводить до ума рекламную концепцию «нового отечественного шампуня от перхоти „Братья Киселевы“.
Перекинувшись парой слов с женской половиной фирмы и пообещав остаться попозже и рассказать о своем отдыхе, Елизавета с головой окунулась в работу, вдруг обнаруживая, что соскучилась по ней и готова чуть ли не рыть землю от усердия, чтобы сделать нескучный рекламный креатив.
День пролетел незаметно, полный переговоров с клиентами, фотографами, дизайнерами, видеостудией и модельным агентством «Ерофеев-Б». Лишь дважды Лизе удалось хлебнуть кофе и поговорить с подругой Катей, тянувшей лямку помощницы менеджера. Наконец в десятом часу вечера гонка закончилась, а так как кроме «двух Е» — Екатерины и Елизаветы в офисе больше никого не осталось, подруги решили посетить ближайшее от фирмы кафе «Партизан», где они изредка обедали.
У выхода из здания бывшего кинотеатра, где фирма «Навигатор» арендовала несколько помещений под офис, дорогу Лизе заступил Станислав.
— Велено отвезти тебя домой.
Лиза оглянулась на Катю, взяла ее под руку, сказала медовым голосом:
— Надеюсь, ты не будешь возражать, если мы поужинаем? Твой шеф будет очень недоволен, если я пожалуюсь, что ты оставил меня голодной.
Телохранитель Мокшина, не получивший от него на этот счет никаких инструкций, потоптался в нерешительности, потом отступил.
— Ладно, ужинайте. Куда отвезти?
— Здесь всего сто метров, дойдем пешком, в «Партизане». Жди у машины.
Лиза увлекла ничего не понимавшую подругу за собой, и они побрели по тротуару к площади Ленина, постепенно приходя в себя от суеты и гула компьютеров.
— Кто это? — оглянулась Катя.
— Телохранитель мужа. — Елизавета потускнела и вдруг расплакалась, всхлипывая и не вытирая слез. — Мерзавец поганый!.. Схватил, увез, запер…
— Да в чем дело? — удивилась Катя. — Ну-ка перестань реветь, рассказывай, что случилось. Я так и поняла, что ты вышла на работу не по своей воле. Шеф вызвал? Криворуков? Точно, мерзавец!
Лиза помотала головой, проглотила ком в горле, достала платок, чтобы вытереть лицо.
— Шеф ни при чем. Георгий меня достал… — И она рассказала подруге все, что с ней приключилось в последние три дня, в том числе и о своей встрече с Егором Крутовым.
Катерина выслушала подругу с таким участием и восторгом, что Елизавете стало гораздо легче.
— Вот видишь, — вздохнула она, смущенно улыбаясь, достала зеркальце, поправила прическу, вытерла следы слез. — И я влюбилась, как девчонка.
Знала его столько лет, никогда не обращала внимания, да он и старше меня был на десять лет…
— На десять?! — ахнула Катя. — Это он такой старый?!
Лиза невольно улыбнулась.
— Тридцать пять лет — старый? Видела бы ты, как он дерется! Он любому крутому фору даст. Ну, чего стали посреди дороги? Пошли в кафе, раз собрались, посидим, расслабимся. Рассказывай теперь ты о своих подвигах.
Они зашли в кафе, выбрали столик у окна, заказали бутылку шампанского, кое-какую закуску и кофе, и принялись болтать, то и дело скатываясь к интересующей обоих теме — о мужчинах, которые нравятся. Катя спросила: а как же муж? он же тебя любит? — и Лиза чистосердечно призналась:
— Но ведь я-то его не люблю? А его так называемая «любовь» — это чувство собственника. Ему бы мусульманином родиться — имел бы самый большой гарем! И потом, ты знаешь, как он стал мэром? Кто его финансировал? Какие-то военные. А эта его подозрительная деятельность, постоянные разъезды, встречи, вьющиеся вокруг темные личности, тупые телохранители… — Елизавета махнула рукой. — Все! Не хочу! Наелась.
— Но он такой сильный, мужественный, красивый…
— Только с виду. — Лиза улыбнулась. — На меня он действует, как аллергия. Помнишь, у Дюма в «Виконте де Бражелоне»? «Каждая женщина скажет, что между красотой любовника и красотой мужа огромная разница».
Засмеялась и Катя.
— Я не люблю Дюма, но сказано верно. Интересно было бы взглянуть на твоего Крутова, уж очень ты его превозносишь.
— Увидишь еще и убедишься. Он приедет.
— Почему ты так уверена в нем?
— Я же тебе говорю, он человек слова. Никогда не думала, что встречу…
— Соседа.
— Вот именно, что встречу соседа, способного меня увлечь и зажечь.
— А как же все-таки муж?
— Никак. — Лиза нахмурилась. — Жить с ним я не буду… и в его квартиру не поеду. Приютишь на пару дней? У тебя он меня искать не станет, надо только от телохранителя избавиться.
Катя закурила, обдумывая свое решение. С одной стороны ей было боязно вмешиваться в чужую жизнь, с другой интересно, и еще хотелось помочь подруге. Она нагнулась к уху Лизы.
— Устроим маленькую комедь. Он ждет тебя у входа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49