Не может ею не быть. Потому что это слишком ужасно, чтобы быть правдой. Грейс спала, когда он уходил утром. С ней все хорошо. Грейс дома.
– Мы уже не можем помочь ей, Джефф, – твердил Фостер. – Грейс…
Рикмен с силой ударил Фостера в грудь обеими руками.
– Нет! – закричал он. – Не смей так говорить. Она не мертва. Грейс не…
Он рванулся вперед, но Фостер перехватил его за локоть и развернул. Рикмен схватил Фостера за горло, и они рухнули на книжные полки. Посыпались книги и безделушки.
К ним подскочил Мэйли и ударил Рикмена между лопаток. Судорожно вздохнув, тот разжал руки. Мэйли оттолкнул его к двери, и Рикмен, шатаясь, вышел на лестничную площадку. Криминалист последовал за ним, но Фостер перехватил его одной рукой, держась второй за горло.
– Оставь его, – просипел он.
Мэйли смотрел вслед Рикмену:
– Боже, Фостер, клянусь, я не знал.
Рикмен осилил первые пять ступеней, затем ноги его подкосились, и он сел на лестницу, обхватив голову руками.
Фостер и Мэйли стояли над ним, не зная, что делать. Открылась входная дверь, и внутрь заглянул констебль.
– Все в порядке? – спросил он.
– Просто замечательно, – ответил Фостер. – Возвращайся на пост.
Констебль бросил испуганный взгляд на Рикмена и торопливо закрыл дверь.
Из спальни показался один из криминалистов, но Мэйли сделал ему знак, и тот скрылся. За его спиной, в гостиной, лежало тело Грейс. Никто даже не смотрел в сторону двери. Они считали это чем-то неприличным, пока в доме находился Рикмен.
– Босс, – тихо позвал Фостер, когда посчитал, что тот начал успокаиваться.
Рикмен поднял голову, но не обернулся:
– Молчи. – Голос охрип от гнева и безысходности.
Он встал, расстегнул молнию защитного костюма, достал из кармана мобильный телефон и отключил его. Когда он повернулся и посмотрел на них, его глаза были мертвы и лишены всех эмоций.
– Позаботьтесь о ней.
Мэйли кивнул.
Фостер переминался с ноги на ногу, желая сказать что-нибудь. Но где взять слова, чтобы помочь или утешить?
Через некоторое время Рикмен поднял глаза на сержанта:
– Ты не видел меня.
Фостер хотел ответить, но Рикмен, подняв дрожащий палец, остановил его:
– Ты не видел меня, Фостер. Меня здесь не было.
Глава 35
Джордан жил в собственном трехэтажном доме. Старинный дом, построенный в георгианском стиле, располагался на Фолкнер-стрит, неподалеку от основных рабочих точек его девиц. Удобно – он мог их контролировать, не тратя лишнего времени, и успевал быстро добраться до дома, чтобы не быть арестованным за сутенерство.
Остановившись на улице, Рикмен оценил обстановку: машины припаркованы вереницей вдоль тротуара от Кэтрин-стрит до Хоуп-стрит, работает студенческое кафе-бар. Рикмен поставил свою «вектру» рядом с потрепанным «ситроеном» и в последний раз осмотрелся. Нигде, насколько он мог видеть, не было полиции. Что означало одно из двух: либо Джордана не было дома, либо группа наблюдения у него лучше, чем он о ней думал.
Крыльцо было чисто подметено, сохранившаяся старинная решетка для чистки обуви недавно покрашена, как и большая черная входная дверь. Рикмен сильно постучал дверным кольцом и подождал. Через полминуты постучал еще раз. Почтовый ящик слегка громыхнул, как будто кто-то открыл одну из внутренних дверей.
Послышались шаги по лестнице, и Рикмен сжал кулак, приготовившись. Дверь открылась, и он шагнул вперед, отведя кулак, чтобы ударить. Но это была девушка. Темнокожая и хорошенькая, всего лишь пяти футов ростом. Этакое чудо в желтенькой ночной сорочке и смешных детских тапочках. Она приоткрыла рот от удивления и отступила на шаг, предоставив Рикмену придерживать дверь плечом.
– Э-эй! – Голос возмущенный и немного испуганный.
– Где он?
– Кто – он? И кто ты-то такой?
– Он хорошо тебя натаскал, да? Сначала все отрицать, а потом уже можно позаботиться о личной безопасности.
– Убирайся отсюда! – закричала она.
– Или что? Вызовешь полицию? – Он нагнулся, чтобы их лица оказались на одном уровне, и сказал: – Экстренное сообщение, дорогуша. Я и есть полиция.
Она начала плакать, пустив слезу в три ручья, безвольно повесив руки. На вид ей было не больше шестнадцати.
Он проверил две гостиные справа по коридору, затем прошел на кухню и проверил заднюю дверь – та была заперта.
– Не может же он прятаться наверху, правда? Бросить маленькую девочку разбираться со всем этим скандалом?
– Я не маленькая девочка! – закричала она сквозь слезы. – Вот погоди, вернется он домой…
Рикмен направился в холл. Она не пошла за ним, и вскоре он услышал, как она разговаривает по мобильнику. Суть разговора была в том, что какой-то здоровенный бугай приперся к ним в дом и сваливать не собирается. Должно быть, Джордан дал ей инструкции, потому что она осторожно подошла к кухонной двери, заглянула в холл и взвизгнула, увидев, что Рикмен все еще стоит там.
Она опять послушала, затем протянула телефон Рикмену:
– Он хочет с тобой поговорить.
Рикмен взял телефон, улыбнулся и отключил его, не став слушать.
– Мобильные телефоны – это язва современного общества.
– Что тебе надо? – чуть не рыдала она.
– Мне надо увидеть Джордана лицом к лицу. Я собираюсь убить жестокого кровавого ублюдка.
Повернувшись, чтобы идти наверх, Рикмен краем глаза уловил металлический блеск и крутанулся назад. Лезвие ножа рассекло воздух рядом с лицом. Он схватил девушку за запястье и вывернул. Вскрикнув, она выронила нож. Он не отпускал ее, пока не поднял его и не сунул в карман.
Девушка, извиваясь, рыдала:
– Пожалуйста, не бей меня!
Потрясенный, Рикмен отпустил ее. Она охватила левое запястье правой рукой, и он в первый раз заметил уродливый браслет почерневшего кровоподтека на запястье:
– Не все такие, как Джордан.
Она угрюмо уставилась на него, из глаз все еще текли слезы.
– Знаешь, что случилось с его последней девушкой? – спросил Рикмен. Не получив ответа, сказал: – Она закончила жизнь в мусорном баке, голая, умерев от потери крови.
Ее глаза расширились, и она теснее стянула сорочку на шее. Она была еще слишком юна, чтобы владеть искусством обмана, и Рикмен смог прочитать все те мысли, которые пронеслись в ее голове в эти короткие секунды.
Она была напугана. Знала, что, когда Джордан вернется, ей не поздоровится: синяки на руках были свидетельством его зверского нрава. Она сомневалась, а не врет ли Рикмен, чтобы запугать ее. Она бросала короткие взгляды в сторону лестницы, как будто прикидывала, сможет ли убежать от Джордана и спастись.
– Я могу забрать тебя отсюда, – сказал Рикмен, – найти тебе место в хостеле Дешевая гостиница общежитского типа.
.
Этого не надо было говорить: она уже жила в хостеле раньше и не испытывала удовольствия от этого опыта.
– Класс! – сказала она. – Лучшая помойка в мире.
Рикмен улыбнулся:
– Уютный уголок на помойке лучше, чем житье у Джордана.
Она скрестила руки:
– Спасибо! Я уж здесь пока помучаюсь.
Рикмен пожал плечами и направился к лестнице:
– Оденься. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Девушка ходила за ним по пятам из комнаты в комнату, с этажа на этаж, но больше не делала попыток остановить. Конечно же, он ничего не нашел. Криминалисты прочесали здесь все, когда была установлена связь Джордана с Софией Хабиб. Поэтому Рикмен и не ожидал обнаружить никаких улик, подтверждающих причастность сутенера к убийствам. Да и обыск был несанкционированный, поэтому, даже если бы он что-то и обнаружил, эти улики не приняли бы на суде в качестве доказательств. Но монотонная работа отвлекала от мыслей. Мысли вызывали новый прилив душевной боли, не менее реальной, чем физическая.
– Как тебя зовут? – спросил он и тут же остановил: – Хотя не надо. Все равно соврешь. Да и потом, это не имеет никакого значения. Он снова изменит твое имя, когда отправит на панель.
– Никогда! – выкрикнула она. – Лекс любит меня!
Он взялся за свое запястье, намекая на ее синяки:
– Он так и сказал, когда подарил тебе это?
Она зло уставилась на него. Бешенство и ярость на лице говорили, что до нее стала доходить правда.
– Всем своим девушкам он говорит, что любит их, – продолжал Рикмен. – Спроси Дезире. Она была его девушкой когда-то. Думаю, она была с ним дольше всех – целых полгода. Он стареет, и с возрастом его привязанности становятся все короче. По моим прикидкам, Лекс отправит тебя на панель еще до Рождества.
Он подошел к окну. Уже где-то вопили полицейские сирены, а Джордана и близко не было.
– Спроси Дезире о вечной любви Джордана. У вас с ней много общего, вы даже чем-то похожи. Сможете поделиться своими историями, синяки сравнить.
– Ты козел, – прошипела она. Глаза опять были на мокром месте.
Он разбивал ее мечты. Во власти чувств она несколько недель мечтала о том, как Джордан будет ее баловать и лелеять, во всем потакать. Джордан ей врал, а она ему верила, потому что это было лучше, чем правда, о которой она догадывалась.
Сирены стали слышнее. Кэтрин-стрит, предположил он. Он молился, чтобы полиция промчалась мимо, подарив ему всего несколько минут наедине с Джорданом. Это все, чего он хотел.
Девушка заметила, что он прислушивается, и бросилась к окну. Внизу мигали сполохи патрульных машин.
– Ну что, добился? – взвизгнула она, повернувшись к Рикмену. – Теперь о нас все болтать будут. Да он же убьет меня!
– А может, он не узнает, – сказал Рикмен. Жажда мести вспыхнула в нем лихорадочным жаром. – Ты только скажи, где он, а об остальном я уж сам позабочусь.
Девушка попятилась:
– Ты что, сумасшедший?
Они услышали шаги на лестнице, и в дверь ввалился Фостер. Девчонка бросилась к нему.
– Он чертов псих, этот тип. – Она обогнула Фостера и выскочила на лестничную площадку. – Он хочет убить Лекса.
Тон Фостера был примирительным.
– Тебе не надо бы здесь находиться.
Рикмен ухмыльнулся:
– Я же говорил тебе… – Его взгляд переместился за Фостера.
В дверном проеме стоял старший инспектор. В черном пальто и перчатках он выглядел как владелец похоронного бюро. Хинчклиф осмотрел комнату, чтобы убедиться, что ничего не повреждено.
Рикмен перевел взгляд на Фостера. «Какая преданность!» – подумал Джефф.
– Тебе надо домой, Джефф, – сказал Хинчклиф. В его голосе не было гнева, только мягкий укор и что-то еще, возможно, сочувствие.
– Нельзя… – Рикмен запнулся. «Слишком много всяких нельзя: нельзя вернуться домой, нельзя поверить, что она мертва, нельзя понять тех, кто уничтожает красоту, нельзя остановиться, иначе меня разорвет на куски».
– Мне нужно быть здесь, сэр, – начал он снова. «На этой территории. Работать, вести расследование, искать убийцу Грейс».
– Нет, – ответил Хинчклиф.
– Сэр…
– Тебе нельзя вести это дело, Джефф.
Опять – нельзя.
– Что же мне делать? – спросил он. – Идти домой и…
«Думать, как Грейс лежит в Натальиной квартире, а с ней работают, как с любым другим трупом в любом другом расследовании?» До сих пор у него перед глазами стоит этот ужас – ее лицо, обернутое в пластик. И как он войдет с этой врезавшейся в сознание картинкой в дом, где каждая комната хранит память о Грейс?
– Нельзя… – Он остановился, пытаясь подавить спазм в горле. – Нельзя… мне… домой.
– У тебя нет друзей, родственников?
Рикмен уставился на него. Это уже забавно. Все его друзья служат в полиции. Из родственников у него остался только долго пропадавший полоумный брат, застрявший сознанием в восьмидесятых годах. Или он считает, что Рикмен может поделиться горем с невесткой, которую он знает без году неделю да и видел всего три раза?
Хинчклиф положил руку ему на плечо, и Рикмен вздрогнул. Нужно что-то делать. Разбить несколько голов вместо того, чтобы смотреть, как старший инспектор выражает ему сочувствие. Это уже невозможно вынести…
Он вышел на улицу, предоставив Хинчклифу успокаивать девчонку.
Глава 36
В отделе народ разбился на группки, разговаривая тихими встревоженными голосами. Чтобы успешно довести до конца расследование, старшему инспектору Хинчклифу нужно было знать, что за ним стоит энергичная команда, а не кучка парализованных ужасной новостью о смерти Грейс Чэндлер людей. Он оценил все их эмоции, почувствовал, что у офицеров опустились руки, и затем решительно вошел в комнату.
– Вы все знаете, почему я созвал это срочное совещание, – начал он громко и быстро. – В данный момент я непосредственно возглавляю это дело. – Поднялся беспокойный ропот, и он добавил: – Но позвольте мне сразу же рассеять слухи: инспектор Рикмен не отстранен. Он находится в отпуске по семейным обстоятельствам.
Несколько офицеров переглянулись. Кто-то пробормотал:
– Что, опять?
– Первая реакция сегодняшней прессы критическая, – продолжил Хинчклиф. – Один комментатор квалифицировал расследование как «хаос». Ну что ж, я допускаю, что замена руководителя следствия в середине дела не внушает доверия. Я переговорил с редакторами местных газет, радио и телевидения, разъяснил ситуацию, и они изменили свое мнение.
Региональный отдел новостей Би-би-си покажет короткометражный фильм о деятельности доктора Чэндлер. Местное радио даст репортаж о ее убийстве и об их отношениях с инспектором Рикменом. Мы уже получаем телеграммы соболезнования, посмотрим, сможем ли мы обратить сочувствие в предложение помощи.
Раздались возгласы протеста – некоторые офицеры считали, что такая позиция отдает цинизмом.
– Я знаю, – согласился он. – Мне нравится это не больше, чем вам, но наш долг перед доктором Чэндлер – и перед инспектором Рикменом – найти ее убийц. Считаю излишним повторять вам, что первые двадцать четыре часа являются решающими.
Скупое одобрение этих вынужденных мер теми же самыми людьми, которые только что порицали его, убедило Хинчклифа в том, что он справился с этой непростой задачей.
– Доктора Чэндлер уважали и любили среди беженцев, – продолжал он. – Мне говорили, что они обращались к ней по имени – «доктор Грейс». Используйте это, сыграйте на их чувствах признательности, привязанности, вины, наконец. Делайте все, черт возьми, что поможет нам отыскать ее убийцу!
– А эта женщина, Сремач? – спросила детектив Харт. – Она под подозрением?
– Все возможно. Она исчезла, а это может означать, что она совершила нападение на доктора Чэндлер, а затем сбежала или что она сама в опасности. Примите во внимание тот факт, что Наталья Сремач довольно хрупкая женщина, а для того, чтобы сломать шею, нужно обладать недюжинной силой.
– То есть мы рассматриваем ее как потенциальную жертву? – уточнил кто-то.
– Пока не будет доказательств ее вины – да.
– Людей может не хватить, босс. – Все повернулись к сержанту-детективу Фостеру. Он выглядел потрепанным и подавленным. Таким его еще никто не видел. Голос был хриплый: на шее наливались синяки, оставленные руками Рикмена. – Если хотите, чтобы мы в первую очередь сосредоточились на этом убийстве, нам придется снимать офицеров с других направлений расследования.
Хинчклиф посмотрел поверх его головы в конец комнаты:
– Гэри…
Встал светлокожий азиат, диспетчер группы «Холмс».
– Мы решили, – начал он, – что две важнейшие задачи в настоящее время – это установить местонахождение Натальи Сремач и найти убийцу доктора Чэндлер. В связи с этим будет перестроена работа группы опроса. Мы отзываем часть личного состава и перекидываем на расследование сегодняшнего убийства. Те из вас, кто уже отрабатывает версии по беженцам и благотворительным организациям, останутся на этой работе, но все важнейшие задания сейчас будут сосредоточены на поисках Натальи и убийцы доктора Чэндлер.
– Почему расформировывают именно нашу группу? – немного обиженно задал вопрос сержант-детектив, ответственный за проведение опросов.
– Ваша группа блестяще выполнила работу в чрезвычайно трудных условиях, – сказал Хинчклиф. – Эта реорганизация – лишь необходимая мера до момента выделения нам дополнительных сил. Завтра утром мы ожидаем в помощь еще около пятнадцати офицеров.
Новость была встречена сдержанно, даже с долей иронии.
– Босс? – Все снова обратили внимание на сержанта Фостера. Синяки на его шее из синевато-багровых на глазах превращались в лилово-черные. Он с некоторым трудом сглотнул, затем сказал: – Инспектор Рикмен, как мне кажется, считал Лекса Джордана первым подозреваемым.
«Может, он и удручен, но уж точно не в обиде на друга», – отметил про себя Хинчклиф.
– Как вы знаете, Джордан под наблюдением, – сказал он вслух. – И он подал заявление на инспектора Рикмена. – Он переждал реплики, полные досады и раздражения, и продолжал, повысив голос: – Естественно, я сделаю все, что смогу, для защиты инспектора Рикмена. Но Джордан пользуется своим законным правом, и мы должны серьезно отнестись к его заявлению…
– Что? – Харт вскочила на ноги, но Фостер усадил ее на место.
– … поскольку он проявляет озабоченность и настойчивость, – закончил Хинчклиф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Мы уже не можем помочь ей, Джефф, – твердил Фостер. – Грейс…
Рикмен с силой ударил Фостера в грудь обеими руками.
– Нет! – закричал он. – Не смей так говорить. Она не мертва. Грейс не…
Он рванулся вперед, но Фостер перехватил его за локоть и развернул. Рикмен схватил Фостера за горло, и они рухнули на книжные полки. Посыпались книги и безделушки.
К ним подскочил Мэйли и ударил Рикмена между лопаток. Судорожно вздохнув, тот разжал руки. Мэйли оттолкнул его к двери, и Рикмен, шатаясь, вышел на лестничную площадку. Криминалист последовал за ним, но Фостер перехватил его одной рукой, держась второй за горло.
– Оставь его, – просипел он.
Мэйли смотрел вслед Рикмену:
– Боже, Фостер, клянусь, я не знал.
Рикмен осилил первые пять ступеней, затем ноги его подкосились, и он сел на лестницу, обхватив голову руками.
Фостер и Мэйли стояли над ним, не зная, что делать. Открылась входная дверь, и внутрь заглянул констебль.
– Все в порядке? – спросил он.
– Просто замечательно, – ответил Фостер. – Возвращайся на пост.
Констебль бросил испуганный взгляд на Рикмена и торопливо закрыл дверь.
Из спальни показался один из криминалистов, но Мэйли сделал ему знак, и тот скрылся. За его спиной, в гостиной, лежало тело Грейс. Никто даже не смотрел в сторону двери. Они считали это чем-то неприличным, пока в доме находился Рикмен.
– Босс, – тихо позвал Фостер, когда посчитал, что тот начал успокаиваться.
Рикмен поднял голову, но не обернулся:
– Молчи. – Голос охрип от гнева и безысходности.
Он встал, расстегнул молнию защитного костюма, достал из кармана мобильный телефон и отключил его. Когда он повернулся и посмотрел на них, его глаза были мертвы и лишены всех эмоций.
– Позаботьтесь о ней.
Мэйли кивнул.
Фостер переминался с ноги на ногу, желая сказать что-нибудь. Но где взять слова, чтобы помочь или утешить?
Через некоторое время Рикмен поднял глаза на сержанта:
– Ты не видел меня.
Фостер хотел ответить, но Рикмен, подняв дрожащий палец, остановил его:
– Ты не видел меня, Фостер. Меня здесь не было.
Глава 35
Джордан жил в собственном трехэтажном доме. Старинный дом, построенный в георгианском стиле, располагался на Фолкнер-стрит, неподалеку от основных рабочих точек его девиц. Удобно – он мог их контролировать, не тратя лишнего времени, и успевал быстро добраться до дома, чтобы не быть арестованным за сутенерство.
Остановившись на улице, Рикмен оценил обстановку: машины припаркованы вереницей вдоль тротуара от Кэтрин-стрит до Хоуп-стрит, работает студенческое кафе-бар. Рикмен поставил свою «вектру» рядом с потрепанным «ситроеном» и в последний раз осмотрелся. Нигде, насколько он мог видеть, не было полиции. Что означало одно из двух: либо Джордана не было дома, либо группа наблюдения у него лучше, чем он о ней думал.
Крыльцо было чисто подметено, сохранившаяся старинная решетка для чистки обуви недавно покрашена, как и большая черная входная дверь. Рикмен сильно постучал дверным кольцом и подождал. Через полминуты постучал еще раз. Почтовый ящик слегка громыхнул, как будто кто-то открыл одну из внутренних дверей.
Послышались шаги по лестнице, и Рикмен сжал кулак, приготовившись. Дверь открылась, и он шагнул вперед, отведя кулак, чтобы ударить. Но это была девушка. Темнокожая и хорошенькая, всего лишь пяти футов ростом. Этакое чудо в желтенькой ночной сорочке и смешных детских тапочках. Она приоткрыла рот от удивления и отступила на шаг, предоставив Рикмену придерживать дверь плечом.
– Э-эй! – Голос возмущенный и немного испуганный.
– Где он?
– Кто – он? И кто ты-то такой?
– Он хорошо тебя натаскал, да? Сначала все отрицать, а потом уже можно позаботиться о личной безопасности.
– Убирайся отсюда! – закричала она.
– Или что? Вызовешь полицию? – Он нагнулся, чтобы их лица оказались на одном уровне, и сказал: – Экстренное сообщение, дорогуша. Я и есть полиция.
Она начала плакать, пустив слезу в три ручья, безвольно повесив руки. На вид ей было не больше шестнадцати.
Он проверил две гостиные справа по коридору, затем прошел на кухню и проверил заднюю дверь – та была заперта.
– Не может же он прятаться наверху, правда? Бросить маленькую девочку разбираться со всем этим скандалом?
– Я не маленькая девочка! – закричала она сквозь слезы. – Вот погоди, вернется он домой…
Рикмен направился в холл. Она не пошла за ним, и вскоре он услышал, как она разговаривает по мобильнику. Суть разговора была в том, что какой-то здоровенный бугай приперся к ним в дом и сваливать не собирается. Должно быть, Джордан дал ей инструкции, потому что она осторожно подошла к кухонной двери, заглянула в холл и взвизгнула, увидев, что Рикмен все еще стоит там.
Она опять послушала, затем протянула телефон Рикмену:
– Он хочет с тобой поговорить.
Рикмен взял телефон, улыбнулся и отключил его, не став слушать.
– Мобильные телефоны – это язва современного общества.
– Что тебе надо? – чуть не рыдала она.
– Мне надо увидеть Джордана лицом к лицу. Я собираюсь убить жестокого кровавого ублюдка.
Повернувшись, чтобы идти наверх, Рикмен краем глаза уловил металлический блеск и крутанулся назад. Лезвие ножа рассекло воздух рядом с лицом. Он схватил девушку за запястье и вывернул. Вскрикнув, она выронила нож. Он не отпускал ее, пока не поднял его и не сунул в карман.
Девушка, извиваясь, рыдала:
– Пожалуйста, не бей меня!
Потрясенный, Рикмен отпустил ее. Она охватила левое запястье правой рукой, и он в первый раз заметил уродливый браслет почерневшего кровоподтека на запястье:
– Не все такие, как Джордан.
Она угрюмо уставилась на него, из глаз все еще текли слезы.
– Знаешь, что случилось с его последней девушкой? – спросил Рикмен. Не получив ответа, сказал: – Она закончила жизнь в мусорном баке, голая, умерев от потери крови.
Ее глаза расширились, и она теснее стянула сорочку на шее. Она была еще слишком юна, чтобы владеть искусством обмана, и Рикмен смог прочитать все те мысли, которые пронеслись в ее голове в эти короткие секунды.
Она была напугана. Знала, что, когда Джордан вернется, ей не поздоровится: синяки на руках были свидетельством его зверского нрава. Она сомневалась, а не врет ли Рикмен, чтобы запугать ее. Она бросала короткие взгляды в сторону лестницы, как будто прикидывала, сможет ли убежать от Джордана и спастись.
– Я могу забрать тебя отсюда, – сказал Рикмен, – найти тебе место в хостеле Дешевая гостиница общежитского типа.
.
Этого не надо было говорить: она уже жила в хостеле раньше и не испытывала удовольствия от этого опыта.
– Класс! – сказала она. – Лучшая помойка в мире.
Рикмен улыбнулся:
– Уютный уголок на помойке лучше, чем житье у Джордана.
Она скрестила руки:
– Спасибо! Я уж здесь пока помучаюсь.
Рикмен пожал плечами и направился к лестнице:
– Оденься. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Девушка ходила за ним по пятам из комнаты в комнату, с этажа на этаж, но больше не делала попыток остановить. Конечно же, он ничего не нашел. Криминалисты прочесали здесь все, когда была установлена связь Джордана с Софией Хабиб. Поэтому Рикмен и не ожидал обнаружить никаких улик, подтверждающих причастность сутенера к убийствам. Да и обыск был несанкционированный, поэтому, даже если бы он что-то и обнаружил, эти улики не приняли бы на суде в качестве доказательств. Но монотонная работа отвлекала от мыслей. Мысли вызывали новый прилив душевной боли, не менее реальной, чем физическая.
– Как тебя зовут? – спросил он и тут же остановил: – Хотя не надо. Все равно соврешь. Да и потом, это не имеет никакого значения. Он снова изменит твое имя, когда отправит на панель.
– Никогда! – выкрикнула она. – Лекс любит меня!
Он взялся за свое запястье, намекая на ее синяки:
– Он так и сказал, когда подарил тебе это?
Она зло уставилась на него. Бешенство и ярость на лице говорили, что до нее стала доходить правда.
– Всем своим девушкам он говорит, что любит их, – продолжал Рикмен. – Спроси Дезире. Она была его девушкой когда-то. Думаю, она была с ним дольше всех – целых полгода. Он стареет, и с возрастом его привязанности становятся все короче. По моим прикидкам, Лекс отправит тебя на панель еще до Рождества.
Он подошел к окну. Уже где-то вопили полицейские сирены, а Джордана и близко не было.
– Спроси Дезире о вечной любви Джордана. У вас с ней много общего, вы даже чем-то похожи. Сможете поделиться своими историями, синяки сравнить.
– Ты козел, – прошипела она. Глаза опять были на мокром месте.
Он разбивал ее мечты. Во власти чувств она несколько недель мечтала о том, как Джордан будет ее баловать и лелеять, во всем потакать. Джордан ей врал, а она ему верила, потому что это было лучше, чем правда, о которой она догадывалась.
Сирены стали слышнее. Кэтрин-стрит, предположил он. Он молился, чтобы полиция промчалась мимо, подарив ему всего несколько минут наедине с Джорданом. Это все, чего он хотел.
Девушка заметила, что он прислушивается, и бросилась к окну. Внизу мигали сполохи патрульных машин.
– Ну что, добился? – взвизгнула она, повернувшись к Рикмену. – Теперь о нас все болтать будут. Да он же убьет меня!
– А может, он не узнает, – сказал Рикмен. Жажда мести вспыхнула в нем лихорадочным жаром. – Ты только скажи, где он, а об остальном я уж сам позабочусь.
Девушка попятилась:
– Ты что, сумасшедший?
Они услышали шаги на лестнице, и в дверь ввалился Фостер. Девчонка бросилась к нему.
– Он чертов псих, этот тип. – Она обогнула Фостера и выскочила на лестничную площадку. – Он хочет убить Лекса.
Тон Фостера был примирительным.
– Тебе не надо бы здесь находиться.
Рикмен ухмыльнулся:
– Я же говорил тебе… – Его взгляд переместился за Фостера.
В дверном проеме стоял старший инспектор. В черном пальто и перчатках он выглядел как владелец похоронного бюро. Хинчклиф осмотрел комнату, чтобы убедиться, что ничего не повреждено.
Рикмен перевел взгляд на Фостера. «Какая преданность!» – подумал Джефф.
– Тебе надо домой, Джефф, – сказал Хинчклиф. В его голосе не было гнева, только мягкий укор и что-то еще, возможно, сочувствие.
– Нельзя… – Рикмен запнулся. «Слишком много всяких нельзя: нельзя вернуться домой, нельзя поверить, что она мертва, нельзя понять тех, кто уничтожает красоту, нельзя остановиться, иначе меня разорвет на куски».
– Мне нужно быть здесь, сэр, – начал он снова. «На этой территории. Работать, вести расследование, искать убийцу Грейс».
– Нет, – ответил Хинчклиф.
– Сэр…
– Тебе нельзя вести это дело, Джефф.
Опять – нельзя.
– Что же мне делать? – спросил он. – Идти домой и…
«Думать, как Грейс лежит в Натальиной квартире, а с ней работают, как с любым другим трупом в любом другом расследовании?» До сих пор у него перед глазами стоит этот ужас – ее лицо, обернутое в пластик. И как он войдет с этой врезавшейся в сознание картинкой в дом, где каждая комната хранит память о Грейс?
– Нельзя… – Он остановился, пытаясь подавить спазм в горле. – Нельзя… мне… домой.
– У тебя нет друзей, родственников?
Рикмен уставился на него. Это уже забавно. Все его друзья служат в полиции. Из родственников у него остался только долго пропадавший полоумный брат, застрявший сознанием в восьмидесятых годах. Или он считает, что Рикмен может поделиться горем с невесткой, которую он знает без году неделю да и видел всего три раза?
Хинчклиф положил руку ему на плечо, и Рикмен вздрогнул. Нужно что-то делать. Разбить несколько голов вместо того, чтобы смотреть, как старший инспектор выражает ему сочувствие. Это уже невозможно вынести…
Он вышел на улицу, предоставив Хинчклифу успокаивать девчонку.
Глава 36
В отделе народ разбился на группки, разговаривая тихими встревоженными голосами. Чтобы успешно довести до конца расследование, старшему инспектору Хинчклифу нужно было знать, что за ним стоит энергичная команда, а не кучка парализованных ужасной новостью о смерти Грейс Чэндлер людей. Он оценил все их эмоции, почувствовал, что у офицеров опустились руки, и затем решительно вошел в комнату.
– Вы все знаете, почему я созвал это срочное совещание, – начал он громко и быстро. – В данный момент я непосредственно возглавляю это дело. – Поднялся беспокойный ропот, и он добавил: – Но позвольте мне сразу же рассеять слухи: инспектор Рикмен не отстранен. Он находится в отпуске по семейным обстоятельствам.
Несколько офицеров переглянулись. Кто-то пробормотал:
– Что, опять?
– Первая реакция сегодняшней прессы критическая, – продолжил Хинчклиф. – Один комментатор квалифицировал расследование как «хаос». Ну что ж, я допускаю, что замена руководителя следствия в середине дела не внушает доверия. Я переговорил с редакторами местных газет, радио и телевидения, разъяснил ситуацию, и они изменили свое мнение.
Региональный отдел новостей Би-би-си покажет короткометражный фильм о деятельности доктора Чэндлер. Местное радио даст репортаж о ее убийстве и об их отношениях с инспектором Рикменом. Мы уже получаем телеграммы соболезнования, посмотрим, сможем ли мы обратить сочувствие в предложение помощи.
Раздались возгласы протеста – некоторые офицеры считали, что такая позиция отдает цинизмом.
– Я знаю, – согласился он. – Мне нравится это не больше, чем вам, но наш долг перед доктором Чэндлер – и перед инспектором Рикменом – найти ее убийц. Считаю излишним повторять вам, что первые двадцать четыре часа являются решающими.
Скупое одобрение этих вынужденных мер теми же самыми людьми, которые только что порицали его, убедило Хинчклифа в том, что он справился с этой непростой задачей.
– Доктора Чэндлер уважали и любили среди беженцев, – продолжал он. – Мне говорили, что они обращались к ней по имени – «доктор Грейс». Используйте это, сыграйте на их чувствах признательности, привязанности, вины, наконец. Делайте все, черт возьми, что поможет нам отыскать ее убийцу!
– А эта женщина, Сремач? – спросила детектив Харт. – Она под подозрением?
– Все возможно. Она исчезла, а это может означать, что она совершила нападение на доктора Чэндлер, а затем сбежала или что она сама в опасности. Примите во внимание тот факт, что Наталья Сремач довольно хрупкая женщина, а для того, чтобы сломать шею, нужно обладать недюжинной силой.
– То есть мы рассматриваем ее как потенциальную жертву? – уточнил кто-то.
– Пока не будет доказательств ее вины – да.
– Людей может не хватить, босс. – Все повернулись к сержанту-детективу Фостеру. Он выглядел потрепанным и подавленным. Таким его еще никто не видел. Голос был хриплый: на шее наливались синяки, оставленные руками Рикмена. – Если хотите, чтобы мы в первую очередь сосредоточились на этом убийстве, нам придется снимать офицеров с других направлений расследования.
Хинчклиф посмотрел поверх его головы в конец комнаты:
– Гэри…
Встал светлокожий азиат, диспетчер группы «Холмс».
– Мы решили, – начал он, – что две важнейшие задачи в настоящее время – это установить местонахождение Натальи Сремач и найти убийцу доктора Чэндлер. В связи с этим будет перестроена работа группы опроса. Мы отзываем часть личного состава и перекидываем на расследование сегодняшнего убийства. Те из вас, кто уже отрабатывает версии по беженцам и благотворительным организациям, останутся на этой работе, но все важнейшие задания сейчас будут сосредоточены на поисках Натальи и убийцы доктора Чэндлер.
– Почему расформировывают именно нашу группу? – немного обиженно задал вопрос сержант-детектив, ответственный за проведение опросов.
– Ваша группа блестяще выполнила работу в чрезвычайно трудных условиях, – сказал Хинчклиф. – Эта реорганизация – лишь необходимая мера до момента выделения нам дополнительных сил. Завтра утром мы ожидаем в помощь еще около пятнадцати офицеров.
Новость была встречена сдержанно, даже с долей иронии.
– Босс? – Все снова обратили внимание на сержанта Фостера. Синяки на его шее из синевато-багровых на глазах превращались в лилово-черные. Он с некоторым трудом сглотнул, затем сказал: – Инспектор Рикмен, как мне кажется, считал Лекса Джордана первым подозреваемым.
«Может, он и удручен, но уж точно не в обиде на друга», – отметил про себя Хинчклиф.
– Как вы знаете, Джордан под наблюдением, – сказал он вслух. – И он подал заявление на инспектора Рикмена. – Он переждал реплики, полные досады и раздражения, и продолжал, повысив голос: – Естественно, я сделаю все, что смогу, для защиты инспектора Рикмена. Но Джордан пользуется своим законным правом, и мы должны серьезно отнестись к его заявлению…
– Что? – Харт вскочила на ноги, но Фостер усадил ее на место.
– … поскольку он проявляет озабоченность и настойчивость, – закончил Хинчклиф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39