А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Мне вдруг пришла в голову мысль, что он настойчиво хочет что-то выудить из меня, узнать, имел ли отец верных друзей. Та же мысль, что и у меня: мог ли папа где-то кое-что оставить? Тогда надо попробовать пустить его по ложному следу…— Да, у нас были друзья… в разных местах, — заметил я как бы невзначай, — но папа особенно с ними не сближался. Кроме, конечно, Джима Джилетта. Там, в Мексике, частенько приходилось вызволять кого-нибудь из тюрьмы и переправлять через границу сюда. У папы в Мексике хватало хороших знакомых, поэтому ему приходилось им помогать.— Джилетт? Из полиции?— Техасский рейнджер. Кажется, занимал какую-то должность в Эль-Пасо. Мы пробыли там довольно долго. Папа работал в компании по перевозкам. — Мы помолчали, затем я добавил самое главное: — Папа мало кому доверял, но Джилетт всегда оставался исключением. — Я снова сделал паузу, потом, чтобы не переусердствовать, продолжил как ни в чем не бывало: — Папа впервые встретил его, кажется, на бизоньих равнинах. Или в Амарилло, точно не помню. Он говорил, что этот городок напоминал крепость, когда увидел его впервые. Знаете, бизоны разъяряются не на шутку, поэтому люди там строили себе дома, в которых можно спасаться от них.Тереза не сводила с нас глаз, но теперь я с подозрением относился к ней тоже. Ведь они оставались здесь вместе, а Феликс Янт умел красиво поговорить. И уж конечно, мог предложить куда больше, чем какой-то перекати-поле вроде меня. Или завоевать их доверие — ее и ее тетушки. Само собой, они задумались, зачем он сюда пожаловал в такое время года, и наверняка решили, что дело в Терезе и уж никак не во мне.Ради нее я вернулся сюда, но теперь Тереза вызывала у меня настороженность… и я вдруг ощутил себя совсем одиноким. Казалось, во всем мире нет никого, с кем можно побыть самим собой. Она не выходила у меня из головы с того момента, когда мы встретились, но сейчас… После смерти папы одиночество стало частью моей жизни, и не могу сказать, что мне это понравилось.Тереза подошла посмотреть, хватает ли нам кофе, взяла со стола кофейник, чтобы принести еще, и…— Куда торопиться? — произнес Янт. — Посиди с нами минутку-другую. Уверен, твое общество доставит Кирни не меньше удовольствия, чем мне.— Ну, я… — Она с сомнением посмотрела на меня.— Почему бы и нет, — кивнул я. — Садись.Наверное, в моем голосе не слышалось особой радости, так как она бросила на меня, как мне показалось, чуть озадаченный взгляд.— Пойду принесу свежего кофе.Когда Тереза ушла, Янт посмотрел на меня, слегка улыбаясь.— Хорошенькая девушка! Надеюсь, ты не возражаешь, если она посидит с нами?— Совсем нет, — равнодушно ответил я.Хотя на самом деле мне не терпелось остаться одному, помыться и спокойно поразмыслить, что делать дальше. Меньше всего я ожидал увидеть здесь его! Кто же тогда гнался за мной там, на Западе? Кто стрелял по стене утеса? Неужели он нанял кого-то, а сам преспокойно ждал здесь? Я оказался в дураках — он переиграл меня по всем статьям.А что будет, когда я отправлюсь в Джорджтаун?Янт, естественно, последует за мной. Он наверняка уже вычислил: если папа мне что и оставил, то это где-то на Востоке. Интересно, заглотнул ли он мою наживку насчет Джима Джилетта? Фигура не выдуманная, его хорошо знают. Даже Янт сразу вспомнил его имя.Тереза принесла свежий дымящийся кофе и только присела рядом с нами, как Янт вдруг поднялся к моему и, полагаю, ее удивлению тоже.— Ладно, — улыбнулся он, — оставляю вас одних. Не сомневаюсь, что вам есть о чем поговорить. Твоя поездка, уверен, была очень интересной… и такой внезапной. Ты должен обязательно рассказать Терезе о своих приключениях.Он ушел, а мы остались сидеть, молча глядя друг на друга. Мне казалось, Тереза недовольна его уходом, но она попыталась продолжить разговор:— Ну и как там на Западе?Я пожал плечами.— Ничего особенного. Дождь, холод, долгая дорога. Думаю, кто-то следовал за мной отсюда. Стреляли в меня.Она удивленно раскрыла глаза.— Стреляли в тебя? Кто? Зачем?— Скорее всего, те двое, которые заходили сюда за день до моего отъезда.— Кто ты, Кирни? — вдруг спросила она. — Кто ты на самом деле? Ты мне никогда ничего о себе не рассказывал.— Мне казалось, тебе это неинтересно.— Почему же, очень интересно! Ты говорил, что твоего папу убили. Какая жалость. Для тебя это, наверное, просто ужасно. Ты отправил его тело домой?Я поднял на нее глаза.— У нас нет дома. Где мы вешали шляпы, там и был дом. Его похоронили в городе, где он свалился… Так будет и со мной.— У Фел… Я хочу сказать у мистера Янта есть плантация в Каролине. Прекрасное место, как он говорит, с таким милым старым домом и акрами деревьев и плодородных полей прямо вдоль берега реки.— Рад за него.— Он считает, что твой отец, наверное, тоже имел хороший дом… До беды.— Какой беды?— Э-э… не знаю. Я подумала… он сказал, что большинство людей перебралось на Запад потому, что оказались в беде.— Поэтому и твои родители оказались здесь?Она вспыхнула.— Нет, не поэтому! И ты не имеешь никакого права предполагать…— Ты только что предположила это в отношении меня.Она бросила на меня сердитый взгляд.— Но ты же сам рассказывал мне, как вы с папой бродили по белу свету, никогда нигде не задерживаясь. Потом его застрелили. Кто-то убил его, и, наверное, не просто так.— Что значит «не просто так»?Мы остались в зале одни, все посетители уже ушли.— Значит, он кому-то что-то сделал. Разве не за это обычно убивают? Чтобы отомстить. Или чтобы наказать…— Или потому, что у них что-то имеется.— Ты говорил, его не ограбили.Какое-то время я даже не мог вымолвить слово: то, что все это время назойливо сидело где-то глубоко в моей голове, вдруг оказалось прямо передо мной, как на тарелочке. Конечно же, именно за это его и убили! Месть или ненависть только сопутствовали главному. Дело не в них! Его застрелили только потому, что это кому-то очень и очень понадобилось. Но раз у него ничего не взяли, значит, при себе у него этого, то есть каких-то бумаг, скорее всего, на собственность, не оказалось.Собственность? Земля? Но если у Феликса есть плантация в Каролине, с чего бы его должна волновать папина собственность?Я мало что смыслил в таких вещах. Ну а если они родные? Если предположить, что плантация принадлежит им обоим, и Янт мог заполучить ее всю, только убрав папу? А затем он случайно наткнулся на меня, о ком ничего не знал раньше?Одни догадки! И тем не менее у Янта с папой очень много общего: я принял его за папу со спины, у них очень похожи манеры, да и что Янт здесь делал?— У него не взяли ничего, что он имел при себе, — наконец сказал я. — Но скорее всего, у него хотели отнять то, чем он владел. Если это так, теперь я хозяин… того, что бы это ни было.— Если бы твой папа владел чем-то настолько ценным, он бы следил за своей собственностью, а не болтался по белу свету, не позволяя своему мальчику получить надлежащее воспитание.Несколько минут Тереза молчала. Теперь она казалась мне совсем другой. Она всегда была такой или это дело рук Янта? Что он с ней сделал?— На твоем месте, — наконец продолжила она, — если бы я думала, что владею чем-то, я бы прежде всего узнала, что это такое, и заявила бы свои права. Теперь о твоем папе: если он владел чем-то, то сказал бы об этом тебе или имел бы какие-то документы.— Может, он собирался сказать мне, но ему не дали.— Он, наверное, говорил тебе что-то. Надо постараться вспомнить.Мой кофе совсем остыл. Я встал и сказал:— До завтра.Тереза удивленно вскинула брови.— Кирни! Ты что, сердишься на меня?— Нет, не сержусь. За что мне сердиться? Ты пока ничего не сделала.— Мистер Янт к тебе хорошо относится. Очень хорошо. Говорит, ты заслуживаешь лучшей жизни. Мне кажется, он мог бы тебе помочь, если бы ты только вспомнил.— Вспомнил что?— Ну, он думает, твой отец, наверное, из хорошей семьи и, скорее всего, оставил где-нибудь документы или что-то в этом роде. Если бы ты их нашел, то смог бы стать другим человеком. Он уверен, что тебе что-то известно, хотя, может, ты искренне думаешь, что ничего не знаешь.Что ж, по крайней мере это правда: ему надо, чтобы я нашел эти бумаги. Не исключено, что он даже боится, если со мной что-то случится, они тут же всплывут на поверхность. Именно тогда я почему-то вспомнил о Пистолете. Мы всегда называли друг друга братьями, хотя на самом деле не были родней по крови. Где-то на нашем жизненном пути он оказался с нами, и папа растил его вместе со мной. Будучи старше меня, какое-то время спустя он стал жить сам по себе.Возможно, ему что-то известно, но последние слухи о нем дошли до нас из Калифорнии. Пистолет получил свое прозвище, благодаря умению обращаться с любыми видами огнестрельного оружия и действовал всегда молниеносно и точно. Жаль, но так уж случилось, что ему пришлось нас покинуть.Мы тогда жили в Миссури, и папа свалился… по-моему, с воспалением легких. В те дни, болезнь, которую называли пневмония, косила всех подряд. За ним ухаживала одна женщина… да, да, Кейт Донельсон.Мы с Пистолетом ничем особо не занимались, просто ждали. Мне тогда было шесть, а ему, если я правильно помню, около шестнадцати. Вот как раз в этот момент в город заявились те двое.Я отчетливо их помню — высокие, решительные, с мрачными не улыбавшимися лицами… Во всяком случае, когда мы их увидели. Они носили длинные черные сюртуки, как и папа, когда его застрелили, и какой был на Феликсе Янте. В таких в тех местах обычно щеголяли игроки или адвокаты, а частенько и врачи.Приехав в город, они сразу начали интересоваться папой. Хозяин платной конюшни сказал им, что не знает такого человека. Он соврал, потому что относился к папе с большим уважением. Я было открыл рот, но что-то в лице хозяина заставило меня тут же его закрыть.Я разыскал Пистолета и рассказал ему. Он расспросил меня обо всем подробно, потом внимательно огляделся вокруг и решил, что нам надо поскорее ехать домой. Там он прежде всего достал свой револьвер и зарядил его. Как я уже говорил, Пистолет управлялся с ними как со своими руками, но по просьбе папы никогда не носил с собой в городе… только в пути.Тогда я тоже напомнил ему об этом, но Пистолет объяснил:— На этот раз папа не будет возражать, Кирни. Обещаю тебе. Если заметишь этих двоих, сразу предупреди меня, а сам иди в дом, и побыстрее.В любом городишке всегда найдется кто-то с длинным языком — нашелся и здесь. Мы сидели на крыльце. Я как раз принес Пистолету кружку кофе: он тогда будто прирос к ступенькам. Теперь-то я понимаю почему.Вдруг видим, кто-то спускается к нам с холма. Я говорю:— Это они.Пистолет ставит кружку на ступеньку и приказывает:— Иди в дом и не высовывайся. Похоже, будут проблемы.— Проблемы? Почему?— Эти двое пришли за твоим отцом. Хотят его убить. Их надо остановить.Что ж, надо так надо. Меня давным-давно приучили не спорить, поэтому я ушел в дом, подскочил к папиной кровати и вытащил из висевшей на спинке кобуры один из его револьверов. Папа открыл глаза и посмотрел на револьвер.— В чем дело, сынок? — слабым голосом спросил он.— Ничего особенного, — успокоил я его и отошел к открытому окну.Эти двое оглядели наш дом, Пистолета, сидящего на крыльце, затем двинулись к входной двери, но их остановил негромкий голос брата:— Ищете кого-нибудь?— Не твое дело, парень. Уйди с дороги.Он встал.— Вам здесь нечего делать. Мы сегодня никого не принимаем. Там больной.— Пусть тебя это не волнует, — возразил тот, что покрупнее. — Ему осталось болеть совсем недолго. Мы доктора, лекарство у нас с собой.— У него уже есть доктор, — ответил Пистолет и спокойно добавил: — Мне еще не приходилось никого убивать, не стоит провоцировать меня на крайние меры, парни.Они остановились, презрительно оглядели сопливого мальчишку, который не сводил с них глаз. Затем их поведение резко изменилось.— Значит, никого еще не приходилось убивать, сосунок? Зато нам приходилось… и не раз. Сейчас мы тебе покажем, если не отвалишь отсюда. Убирайся да поживей!Тут Пистолет вдруг захохотал — громко, открыто, и это сбило их с толку, стало настоящим сюрпризом, который заставил их бросить друг на друга недоуменные взгляды. Всего секунда — но она позволила моему брату первым выхватить револьвер.Он в мгновение ока всадил две пули в того, что поздоровее, а затем застрелил второго, как раз когда тот тоже нажал на спуск. Его пуля пробила рубашку и оцарапала Пистолету бок.— Ты ранен! — закричал я, выбегая на крыльцо.— Нет, не ранен, но здешний шериф меня не очень жалует, поэтому я уезжаю. Передай папе, пусть поправляется. Он самый лучший человек на земле!Пистолет повернулся, пошел по улице, и тут один из тех, тот, что поздоровее, лежавший у крыльца, вдруг приподнялся на локте и стал целиться ему в спину.Я стоял рядом и, даже не успев подумать, выстрелил в него… на секунду раньше, чем успел сделать это он.Мой брат резко обернулся, бросил на нас быстрый оценивающий взгляд.— Спасибо, Кирни… спасибо.А затем, когда его уже и след простыл, набежал народ. Мы жили на задней малолюдной улочке, но, услышав стрельбу, туда повалили отовсюду, и в первых рядах этот негодяй, городской шериф.Его мало кто здесь любил — уж больно дрянной он был человек. Хорошо, что я успел спрятать папин шестизарядник под оконной занавеской.— Эй, что тут у вас происходит? — командирским тоном спросил он.— Эти двое хотели убить моего папу, — ответил я, — хотя папа болен и не встает с постели. — В маленьком городке все знали обо всем: такие новости, как чья-то болезнь, свадьба, смерть — моментально разносились вокруг. — Они пытались силой вломиться в дом, но мой брат остановил их.Кто-то в толпе громко воскликнул:— Так им и надо! С револьвером на больного!Похоже, так думали и все остальные, и шериф сразу же учуял это.— Кто-нибудь знает этих двоих? — громко спросил он.Нет, никто не знал.— Ну а ты, парень? Видел их раньше? За что они хотели убить твоего отца?— Никогда не видел. Откуда мне знать, за что они хотели убить папу? Наверное, здорово ненавидели его, раз хотели застрелить больного человека в постели. И, похоже, приперлись за ним издалека.— И получили по заслугам, — послышался голос из толпы.Шериф недоверчиво посмотрел на меня.— Ты уверен, что твой папа действительно болен?— Спросите у доктора Кори, он его лечит.Он бросил взгляд на валявшиеся тела. На одном белую жилетку пробила пуля, которая угодила ему в самое сердце. Другой получил две пули в живот и одну мою, в голову. Слава Богу, у меня хватило ума не хвастаться этим.— Да, вот уж не думал, что твой брат такой стрелок, — задумчиво протянул шериф.— Еще какой, — с удовольствием подтвердил я. — Не хуже, чем папа.Тела куда-то унесли, на том все закончилось. Папа скоро поправился, потом мы собрали свои скудные пожитки и уехали оттуда. Но Пистолета нам, конечно, очень не хватало.Стоя в пустом ресторане отеля, где мы с Терезой остались одни, я снова вспомнил своего брата, тех двоих, которых мы застрелили, и Кейт Донельсон.Пистолету, может, что-нибудь известно… и Кейт, если она еще жива.Да, те двое… Не остались ли записи о том, что нашли у них в карманах, что-то же они с собой имели.Об этом стоило поразмыслить… и побыстрее.Тереза подняла на меня глаза.— Что ты собираешься делать? Снова уедешь?— Очень может быть. Похоже, ты уже нашла себе дружка.Она вспыхнула.— Он не мой дружок! Он по крайней мере знает, как обращаться с леди, и не собирается все время болтаться Бог знает где!— Посмотрим, сколько он проторчит здесь, как только я уеду.— Вот как! — Она в упор посмотрела на меня. — Считаешь себя такой важной персоной, да? Когда ты вдруг сорвался, он даже шагу не сделал отсюда, понял?!— Зато сделали другие. Он не счел это нужным. Но на этот раз я еду на Восток.— Он не уедет, — упрямо заявила она. — Когда снег сойдет, он собирается заняться разработкой прииска.— Рад за него, — сказал я. — Что ж, пока!Я поднялся наверх, собрал свои вещи и пошел на конюшню. Нужен мне их старый отель! Посплю и на соломе. Господь знает, мне приходилось ночевать и в худших условиях. Глава 10 Я бы соврал, если бы стал уверять, что хорошо выспался. Несмотря на сильную усталость, сон просто не шел. Не шел — и все тут! В голове неотвязно крутились мысли о Терезе, единственной девушке, с которой мне, казалось, я подружился, после того как вернулся с гор. И вот такое вероломство!Когда парню приходит пора думать о девушках, ему надо иметь в виду какую-то конкретную красотку. Тереза мне определенно приглянулась, но ведь Янт такой сладкоречивый… И к тому же меня долго не будет.Где-то за час до рассвета я встал. Серый уже меня ждал.Из города мы сначала направились на юг, но я точно знал, куда еду, поэтому через несколько миль уверенно свернул на малоприметную индейскую тропу, ведущую наверх к долине Скотч-Крик, а от нее вдоль хребта дальше на восток.Когда едешь на Восток, надо подумать о деньгах, и, хотя я потратил очень мало из того, что взял с собой, никогда не угадаешь, сколько и когда тебе понадобится в таком долгом пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23