Импульсивно она обхватила моряка руками в мимолетном объятии. Отскочив, прежде чем он пришел в себя от шока, она пустилась в пляс.
«Эй, эй», запротестовал Ибн. «Вот это уже лишнее. Эльфов я сейчас люблю ничуть не больше, чем прежде. И кончай носиться вокруг как пчела, упившаяся сидра, нас ждут дела!»
Вместе они разыскали Федора, поскольку только воин вправе созвать Тинг. Когда вся деревня собралась, Ибн рассказал совету о виденной им встрече Дагмар и длинноволосого морского эльфа, и полностью обличающем ее разговоре с дроу. По настоянию Федора, слово дали Лириэль. Она напомнила им о трех кораблях, напавших на Эльфийку , и показала кольцо, снятое с отрубленной руки командовавшего нападением – кольцо одного из пяти Старших Капитанов Лускана. Аумарк осмотрел кольцо, и признал его подлинность, и даже, по описанию дроу, смог установить имя: Ретнор, честолюбивый чернобородый гигант, любивший Руатим еще меньше чем его сородичи.
После мига ошеломленной тишины, люди начали планировать отражение близящейся атаки. Лириэль довольствовалась ролью слушательницы, зная, что руатанцам привычна война, и они сумеют справиться с угрозой Лускана. Для гордых северян, именно Лускан был истинным врагом, а морские создания всего лишь инструментами. Нужно лишь одолеть лусканский флот в морском бою, полагали они, и все остальное уладится само собой.
Лириэль считала иначе, поскольку сама пообещала открыть врата, которые позволят войскам Аскарлы вторгнуться на остров – а ей освободить рабов, удерживаемых в плену в подземной крепости. Она не искала помощи Федора, не смея подвергать его силам, к которым ей придется обратиться прежде, чем открыть портал.
Так дроу оставила воинов разрабатывать свои планы, и направилась в бухту. Снова она позвала Кзорша. Когда морской эльф явился, она описала ему погребенный под водой город, и силы, которыми он располагает.
«Значит, Аскарла в самом деле существует, и мерроу базируются там», прошептал рейнджер. «Ты права; эту опасность необходимо уничтожить. Я соберу как можно больше наших воинов, – и если получится, добровольцев среди тритонов, – и немедленно двинусь к Пурпурным Скалам».
«По крайней мере, именно так ты и передашь по Сети», согласилась Лириэль. «Пусть в Аскарле готовятся к нападению извне, с моря. На самом деле ты соберешь свой отряд у берега Интара, и будешь ждать моего сигнала. Я пошлю тебя сквозь портал прямо в город. Но будь осторожен: одно слово, оброненное Ситтлу, и все пропало». Кзорш все еще сомневался. «Может, ты неправильно поняла, что он говорил той женщине?»
Дроу зашипела в отчаянии. «Если ты отказываешься прислушаться к голосу разума: держи план в секрете, и я обещаю, что ты получишь свое магическое обучение!» Короткая вспышка радости в глазах эльфа сменилась печальной улыбкой. «Всю жизнь я мечтал услышать эти слова. И все же я отдал бы этот шанс с радостью, ради того чтобы ты ошиблась. Ситтл мой друг, и его доверие для меня важнее магии».
Лириэль отвернулась, больно уязвленная сожалением в словах эльфа, и его согласием расстаться с мечтой ради того, чтобы не предать собственные ценности. Несмотря на все, случившееся с дроу и с теми, кого она любила, она знала, что сама не поступила бы так же.
«Делай как я говорю и готовься к своему бою», резко бросила она и уже направляясь прочь добавила шепотом, слишком слабым даже для ушей эльфа, «и предоставь мне мой».
Прежде чем встретиться со смертоносным противником, – и еще более опасным союзником – Лириэль надо было еще кое-что сделать. Она прекратила носить Ветроход с той ночи у подножия Дитя Иггсдрасиля, поскольку задача артефакта была выполнена, даже если само их путешествие еще не закончилось. Единственным украшением в эти дни ей служил ее жреческий амулет Лолт. Даже подаренный ей Федором кулон, паук заключенный в янтаре, она не надевала, не желая провоцировать ревнивую богиню даже таким ничтожным соперничеством.
Но теперь она вернулась домой к Ульфу, еще раз наполнить амулет магией. Она попросила семью шамана не беспокоить ее уединения, но это была, пожалуй, излишняя предосторожность. Новости о предательстве Дагмар и о том, что девушка взята под стражу, сдавили всех домашних Ульфа тяжелым весом стыда, горя и беспомощной злости. Умолк даже острый язык Санджи, узнавшей что Игрейн – любимая дочь, считавшаяся умершей – в плену у врагов, а тихая и послушная Дагмар таила столь разрушительные замыслы.
В одиночестве чердака, Лириэль достала Ветроход из тайника и открыла книгу рунного чародейства на заклинании, которое она прежде использовала, когда запечатывала в амулет магию Подземья. Ей потребовалось несколько часов на повторное изучение труднейшего заклинания и внесение в него дополнительных изменений, которые позволят сохранить, пусть на время, совершенно отличный род магии. Когда, наконец, все было готово, Лириэль достала из ножен крохотный резец. Читая слова заклинания, она осторожно капнула в ножны немного джуилда – огненного вина, использовавшегося в ритуалах вызова боевой ярости берсерками Рашемена.
Однажды она уже подумывала воспользоваться этим способом. Пытаясь спасти Федора от убийственного безумия, Лириэль собиралась опустошить Ветроход, и вместо магии Подземья поместить его берсерковую ярость. Но они были атакованы прежде, чем она успела приступить к заклинанию. Когда Федор отправился от ран и узнал, что она чуть не сделала, он заставил дроу поклясться, что она никогда не пожертвует ради него своим родовым наследием. Так оно и осталось.
До этой поры. Теперь Лириэль нашла ответ на свои поиски у Дитя Иггсдрасиля, и больше не нуждалась в Ветроходе для использования врожденной магии дроу. Она в распоряжении Лириэль на всю ее жизнь. Но дроу не осмеливалась отправляться в предстоящую схватку с властью над берсерковой мощью Федора из боязни потерять ее. Заклинание и ритуал заняли большую часть ночи, но в конце концов Лириэль взяла в руки заново зачарованный Ветроход, успокоенная пульсирующим в древнем золоте плененным могуществом. Убрав амулет назад в тайник, – она не могла передать его Федору, чтобы не предупредить его о своих намерениях – и тихо выскользнула из спящего дома.
Дроу прошла по берегу и вскарабкалась на отвесный утес к руинам Интара. Древний замок возвышался над головой, таинственный и устрашающий. Пока Лириэль пробиралась сквозь руины, она повторяла слова жреческой молитвы, одного из самых могущественных и смертельно опасных заклинаний в арсенале жрицы. На такую молитву редко давался ответ, немногие дроу были настолько сильны, чтобы выдержать его. Это был тоже портал, особого рода, открывавший жрицу навстречу чистой силе Лолт.
Это было предложение ее тела и разума как аватара Паучьей Королевы.
Мера была отчаянная, но Лириэль не видела иного выхода. Ей доводилось уже встречаться с банши, и она понимала, что лишь две вещи могут одолеть неупокоенного духа: магия, рассеивающая зло, или зло, чья власть превышает силу нежити. Будучи жрицей Лолт, она не смела разрушать зло; все, что ей оставалось – пропустить его через себя.
Так юная дроу опустилась еще глубже к источнику ее темнейшей силы. Паучья Королева благосклонно отнеслась к молитве молодой жрицы, богиня желала заполучить дух древней дроу, которая, превратившись в банши, ускользала от судьбы много веков. Через Лириэль, Лолт вырвет банши из портала, отправив ее навстречу давно заждавшейся награде в Бездне, и портал наконец откроется.
Однако пока мрачное могущество Лолт сгустившись собиралось в ней, Лириэль познала не триумф, но глубокое, пронизывающее ощущение потери.

Глава 23
Власть тьмы

Почти два дня Федор продежурил возле лежавшей без движения Лириэль. Он не знал, что за беда случилась с дроу, но подозревал, что ее поразила банши, с которой они встречались прежде. После нескольких часов поисков он наконец обнаружил отпечатки Лириэль на побережье Интара, и прошел по ним до логова банши. Найдя дроу внутри, безвольно обмякшую у стены фонтана словно сброшенный плащ, он перенес ее назад в дом Ульфа. Чего Федор не понимал, так это по какой причине дроу отправилась одна в это проклятое место.
Он редко оставлял ее, несмотря на увещевания шамана и ругань его устрашающей жены. Да, были и другие дела, требовавшие внимания хольгерстедского Первого Топора, но молодой воин знал, кому принадлежит его верность в первую очередь. Он поклялся защищать дроу- вичаларан ; он был привязан к ней паутиной, сотканной из магии Подземья и Рашемена. Но под всем этим скрывалось нечто более глубокое. Так что радость, затопившая его сердце когда наконец Лириэль пошевелилась и проснулась, не была той, которую подобает испытывать рыцарю за свою госпожу. Губы дроу шевельнулись безмолвной просьбой; Федор потянулся за чашей с водой, и удерживал ее голову, пока она пила. Явственно видно было, как она стряхивает державшее ее смертное оцепенение, будто бабочка, вырывающаяся из кокона. Но ее глаза, когда они встретились с обеспокоенным взглядом друга, были ясны, и полны решимости.
«Сколько я спала? Когда новолуние?»
Федор моргнул, в который раз изумляясь выносливости дроу. «Завтра ночью. Вороненок, что с тобой случилось?»
Дроу с трудом заставила себя сесть, не обратив внимания на его вопрос. «Приготовления к битве?»
«Все нормально. Корабли вооружены, люди готовы». «Хорошо. Атака начнется завтра, вероятно на закате. Я не могу отправиться с тобой, так что ты должен взять это».
Лириэль достала Ветроход из-под матраца, и вжала его в руку юноши. «До того… до того как ты нашел меня, я зачаровала в этот амулет контроль над твоей боевой яростью. Носи его, и управляй собой».
«А ты?» спросил он, ища глазами ее взгляд.
«Я нужна в другом месте», ответила она тихо. «Доставь меня назад в Интар, чтобы я могла вызвать нереиду». Вслед за пониманием на Федора волной нахлынул ужас. «Ты не можешь возвращаться в Аскарлу после всего, что ты вынесла! Ты не готова!»
«Ты понятия не имеешь, что мне пришлось вынести, и благодари за это богов», заметила она с нехарактерной откровенностью. «Что до моей готовности, сомневаюсь, что сражение будет дожидаться меня или кого-то еще. Если ты не поможешь мне, я пойду в Интар одна». Пришлось принесшему клятву воину распорядиться насчет пищи и воды для умывания. Он дожидался, пока Лириэль собиралась с силами; потом поддерживал ее, пока она не смогла идти самостоятельно.
В Руатиме лошадей было немного, но в качестве Первого Топора Хольгерстеда рашеми мог взять любое животное из деревенских конюшен. Он выбрал двух быстрых скакунов, и они добрались до Интара со всей возможной скоростью.
Когда они очутились поблизости от руин, Лириэль спешилась и пошла одна у самого края обрыва. Сильный ветер дул с моря, развевая ее белые волосы и блестящий плащ; поднеся ладони к губам она издала длинный, пронзительный крик, пронесшийся над волнами. Потом поймала летящие складки плаща, и плотно укуталась в него. Обернулась к Федору, и на мгновение пылающие золотые глаза дроу встретились с его глазами. Затем она исчезла.
Федор туго натянул повод, и направил лошадь вперед, вдоль обрыва. Он не видел следов Лириэль; она растаяла словно забытая мечта. Но когда его огорченный взгляд устремился на море, он понял, что задумала дроу.
Из волн тихо выступала небольшая армия морского народа. Федор узнал Кзорша по его коротко обрезанным зеленым волосам. За рейнджером следовала примерно сотня морских эльфов, и пара десятков странных существ с серебристой кожей, главным отличием которых от людей было, что ноги вместо пальцев заканчивались у них ластами.
Они осторожно пробирались между камнями, направляясь к развалинам Интара.
Неожиданно Федор понял, что крик банши смолк. Портал, о котором та говорила, сквозь который не могло пройти ни одно живое существо, каким-то образом открылся. Лириэль намеревается провести этот отряд в Аскарлу, и остановить нападение прежде, чем оно коснется берегов Руатима.
Несмотря на страх, поселившийся в его сердце, Федор развернул лошадь к деревне, где воители – берсерки Хольгерстеда ожидали его приказов. У Лириэль есть ее армия; у него своя.
Лириэль отерла с глаз воду, и вылезла из бассейна в зале совета. И застыла, при виде стоящей перед ней знакомой фигуры – округлое темное лицо, злобные алые глаза, и как неотъемлемая часть – трезубец. О многих оставленных вещах Лириэль жалела, вспоминая свою жизнь в Мензоберранзане. Шакти Ханзрин, бывшая сокурсница и самопровозглашенная соперница, к числу таковых не принадлежала.
«Наконец-то ты моя!» выдохнула жрица. Она приблизилась, держа ладонь на рукояти змееголового бича. Зачарованные рептилии поднялись из складок платья, предвкушающе извиваясь.
«Так тебя сделали высшей жрицей», сухо прокомментировала Лириэль. «Должно быть, тяжело приходится Мензоберранзану если жречество пало так низко».
«Вещи изменились. Мне принадлежат силы, о которых ты и помыслить не можешь», похвалилась Шакти подходя ближе.
В ответ Лириэль изящно зевнула, прикрыв губы кончиками пальцев. Как она и ожидала, Шакти так разъярил презрительный жест, что она не заметила другую ладонь Лириэль, поднявшуюся к обсидиановому медальону висящему у нее над сердцем.
Визжа от бешенства, двойная жрица отвела руку и яростно хлестнула бичом. Но змеиные головы не достигли цели, с влажным звуком шлепнувшись о невидимую стену. Все пять скользнули вниз по барьеру, – оставляя кровавый след – и, отвиснув, закачались у ног Шакти. Дроу на мгновение уставилась на мертвых змей, и подняла неверящие глаза на лицо Лириэль.
«Кощунство», прошипела она. «Ты осмелилась повредить символ Лолт чародейством?»
«Ты смеешь говорить о Лолт, ты, поклоняющаяся Ваэрауну?» холодно парировала Лириэль, раскрыв другую ладонь и демонстрируя священный медальон. «О, да, я знаю твой драгоценный секрет. Я также знаю, почему ты в этом месте, и какие стремления привели тебя сюда. Это ты не знаешь, кто я есть, или не расслабила бы мысленные щиты, так хорошо послужившие тебе в Мензоберранзане!» На ошеломленном лице Шакти медленно отразилось понимание. «Ты жрица Лолт? Паучья Королева не оставила тебя?»
«Нет еще», мрачно ответила Лириэль. «Но на твоем месте я не торопилась бы терять надежду».
«Тогда я вызываю тебя», воскликнула ее противница, чьи алые глаза зажглись безумным огнем. «Увидим раз и навсегда, с кем пребывает истинное благословение Лолт!»
Лириэль пожала плечами. Она так и стояла, скрестив руки, пока жрица Ханзрин читала истовую молитву, прося о каком-нибудь знаке внимания и благоволения богини. Само по себе заклинание было достаточно обычным, его каждую ночь произносили в храмах великих домов и часовне жреческой школы, Арах-Тинилита. Время от времени, Лолт награждала верующих добрыми знаками, рассыпающейся стаей пауков, созданием магического предмета, появлением экстрапланарной прислужницы, вроде йоклол, и, изредка, посещением аватара. В редких случаях враждующие жрицы использовали это заклинание, встретившись на дуэли. Если Лолт игнорировала состязание, обоих жриц убивали. Но если для одной из них демонстрировался фавор богини, она объявлялась победительницей, и могла потребовать смерти, лишения положения или чего-то худшего для поверженной противницы.
Никогда за всю свою жадную и честолюбивую жизнь Шакти не жаждала ничего так сильно, как этой победы. Она вложила в заклинание всю свою силу, всю мощь своей ненависти и ярости. Гнев ее еще больше подхлестывало полное отсутствие обеспокоенности – вообще какого-либо интереса – на прекрасном лице Лириэль. Всегда так было. То, чего страстно желала Шакти, ничего не значило для принцессы Баэнре, казалось, считавшей несомненным, что все случится так, как она того пожелает. На сей раз этого не будет, возрадовалась Шакти ощутив растущую внутри нее сумрачную мощь.
И все же…
Голос Шакти умолк перед обретавшим форму проявлением Лолт. Ее молитва была отвечена редчайшим, могущественным явлением власти Лолт – созданием аватара. Но молодая жрица не считала себя победительницей. Форма, которую избрала Паучья Королева принадлежала самой ненавистной сопернице Шакти. Сама Лолт смотрела на нее из золотых глаз Лириэль Баэнре.
Лириэль подняла потрескивающие темной энергией ладони, и направила их на застывшую жрицу. Хлынул поток силы, окутавшей Шакти. Короткая, резкая вспышка света и звука, и следом полная тишина, как бывает после удара молнии. Струйка серного пара поднялась от места, где стояла слабейшая жрица.
Хорошо проделано , поздравил Лириэль голос в ее мыслях.
Дроу медленно повернулась, все еще ощущая уходящее могущество Лолт, и стала лицом к лицу с Вестресс.
Шакти мертва? поинтересовалась иллитид.
«Вернулась в Бездну», ответила Лириэль голосом, еще не принадлежавшим ей полностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41