Все это должно было способствовать тому, чтобы война развивалась точно по заранее намеченному плану. Великий прусский стратег Мольтке когда-то писал: «Ни один оперативный план не остается неизменным после столкновения войск с главными силами противника. Только профан может надеяться в ходе войны последовательно и до конца проводить заранее сложившуюся, тщательно продуманную во всех деталях идею».
Действительно, были люди, которые уподоблялись такому профану. И все же германское командование нарушило вечные истины своего великого учителя. Оно понимало, что теория Мольтке предполагает наличие двух приблизительно равных по силам противников, которые имеют одинаковые принципы управления войсками и которые после первого столкновения армий еще сохраняют свободу оперативного маневра - то есть Мольтке имел в виду нормальный случай ведения войны. В польской же войне ни одной из этих двух предпосылок не было. Поляки значительно уступали немцам в силах и средствах, их принципы управления войсками, если оно вообще осуществлялось, давно устарели, свобода оперативного маневра была ими потеряна с первого дня. Поэтому германское командование не видело в этом примере обязательного рецепта для победы, действительного и на будущее. Тот факт, что подобный метод оправдал себя также в 1940 г. объяснялся как тем, что французы не сделали из польской войны должных выводов, так и приблизительно аналогичной разницей в силах и средствах. Тогда настоящие профаны объявили Гитлера «величайшим полководцем всех времен». Но в России не существовало уже таких условий, какие были во время Польской и Западной кампаний: немецкие армии не могли в ходе концентрического наступления окружить и уничтожить противника, глубина района операций не определялась ни сухопутными границами, ни морскими берегами, немцам не удалось добиться решающего перевеса в первых же операциях. Наоборот, немецкие войска затерялись на огромном пространстве и встретили упорного противника. Это была опять «нормальная» война, а, следовательно, теория Мольтке вновь стала действительной. Гитлер видел только внешнюю сторону Польской кампании и был окрылен достигнутым успехом. Для германского военного командования победа также не была неожиданностью. Победой были довольны, но в то же время сознавали ее весьма относительную ценность и давали ей холодную, трезвую оценку. Германское командование не упустило из виду и значение небольших потерь. Небольшие потери являются, конечно, признаком хорошей боевой подготовки и умелого командования, но они также свидетельствуют о том, что было лишь немного ожесточенных боев, являющихся истинным критерием для оценки боеспособности войск.
Немецкий народ потерял 10 572 человека убитыми, 30 322 ранеными, 3409 пропавшими без вести. Он воспринял эти сравнительно небольшие цифры потерь с большим облегчением, но не смог их правильно истолковать. Пропаганда искусно использовала их для того, чтобы еще больше укрепить доверие народа к его руководителям и психологически настроить его на продолжение войны.
Четвертый раздел Польши
Когда уже не приходилось сомневаться в успешном для Германии исходе войны с Польшей, Советский Союз решил, что пришло самое подходящее время, чтобы извлечь первую пользу из договора, заключенного с Германией одновременно с пактом о ненападении. 17 сентября русские войска перешли польско-русскую границу на всем ее протяжении. Правительство Советского Союза следующим образом обосновало свои действия: «Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих, создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, Советское правительство не может больше нейтрально относиться к этим фактам».
Русские соединения, отмобилизованные в начале сентября, не встречали организованного сопротивления. В тех местах, где с характерным для поляков фанатизмом вспыхнула борьба, как, например, восточнее. Белостока и Бреста, а также в районах Ковеля и Львова, который так и не был взят немцами, сопротивление было вскоре сломлено. При этом последние остатки польской армии попали в плен частично к немцам, частично к русским. К 21 сентября в руки русских попало 217 тыс. поляков; среди них находились и офицеры, значительная часть которых вскоре после этого погибла в Катыни{5}.
В ходе военных действий немецкие войска, естественно, продвинулись значительно восточнее согласованной в Москве демаркационной линии, проходившей за реками Нарев, Висла и Сан. Тогда Советский Союз потребовал скорейшего очищения положенной ему территории. В районе северо-западнее Львова, где немецкая 14-я армия еще вела боевые действия, в период с 21 по 26 сентября даже создалось критическое положение, когда остатки польских дивизий и кавалерийских бригад, которые пробились от границы Восточной Пруссии до этого района, пытались прорвать фронт двух немецких армейских корпусов, чтобы проложить себе путь в Венгрию. После ожесточенных боев оставшиеся в живых 4 тыс. человек предпочли немецкий плен русскому.
Свое формальное завершение оккупация Польши нашла в русско-германском договоре о дружбе и границе, который был заключен 28 сентября снова в Москве. Со стороны Германии его подписал министр иностранных дел. Это соглашение устанавливало сферы интересов обеих держав и означало для Германии отказ от всякого влияния в Финляндии, Латвии, Эстонии, Литве и Бесарабии. Советский Союз готовился предпринять дальнейшие шаги для распространения своей власти на новые области. Демаркационную линию, установленную в Москве в августе месяце с учетом преобладания польского населения в районах между Вислой и Бугом, отодвинули обратно к Бугу. Область, расположенная восточнее этой реки, была передана Советскому Союзу.
Гитлер использовал победу Германии для перенесения германско-польской границы, вызывавшей сильные опасения. Он не ограничился старой границей германской империи 1914 г., а передвинул восточно-прусскую границу вплотную к воротам Варшавы и включил район до города Лодзь, переименованного в Литцманштадт, в Вартскую область, занимавшую территорию старой Познанщины. Это проникновение далеко вглубь страны и присоединение исконно польских земель было не только внешнеполитическим бременем. Оно привело также к осуществлению «расовой политики» и переселению, классификации на различные категории проживавших в Польше немцев и всем вытекающим отсюда обоюдоострым явлениям, которые отразились и на вооруженных силах. Впоследствии в немецкой армии была категория таких солдат, чьи ближайшие родственники еще считались «политически подозрительными» и «в расовом отношении неполноценными».
Маленькое остаточное польское государство было объявлено генерал-губернаторством, столицей его стал Краков. Всякая самостоятельная жизнь Польши прекратилась. Действие «расовой политики» было здесь еще злее, чем в новых германских областях. Угнетение всего польского, а также начавшееся уже тогда преследование евреев вызвали вскоре сильные противоречия между военными служебными инстанциями и политическими и полицейскими исполнительными органами. Оставленный в Польше в качестве командующего войсками генерал-полковник Бласковиц в докладной записке выразил резкий протест против этих действий. По требованию Гитлера он был смещен со своего поста.
Германия и Советский Союз стали теперь соседями. Вначале каждое из двух государств проводило свою собственную политику, направленную на то, чтобы не ущемлять интересов партнера, если они вообще непосредственно затрагивались. В глазах всего мира политическое сотрудничество этих двух держав, по-видимому, стало еще более тесным, так как после заключения договора о дружбе и границе они опубликовали совместное заявление о том, что «ликвидация настоящей войны между Германией, с одной стороны, и Англией и Францией, с другой стороны, отвечала бы интересам всех народов».
В меморандуме английскому военному кабинету от 25 сентября Черчилль дал следующую оценку обстановки: «Русские теперь граничат непосредственно с Германией, и оголение Восточного фронта для Германии совершенно невозможно. Там должна быть оставлена большая немецкая армия. Насколько мне известно, генерал Гамелен оценивает ее численность минимум в двадцать дивизий. Но их может быть и двадцать пять или еще больше. Поэтому Восточный фронт существует, по крайней мере, потенциально».
В этом склонны усматривать своего рода целенаправленный оптимизм, который уже заранее ставит преграду всякой, быть может, зарождающейся в военном кабинете мысли положить конец войне. В действительности же с востока очень скоро были сняты все боеспособные войска, не считая незначительные оккупационные войска, состоявшие из контингентов старых возрастов, и полицейские части. С военной точки зрения -Восточный фронт уже не существовал; война теперь велась только на одном фронте.
Гитлер решил возможно скорее использовать создавшееся положение, которого с нетерпением ждали уже десятки лет, без всяких шансов на его осуществление, и, оставив небольшие войска прикрытия на востоке, направить всю мощь германских вооруженных сил против Запада.
2. Позиционная война на Западе
Относительно западных стран в «Директиве № 1 о ведении войны» говорилось следующее:
«Ответственность за развязывание войны следует целиком возложить на англичан и французов. На незначительные нарушения границ нужно вначале ответить действиями чисто местного порядка.
Обещанный нами Голландии, Бельгии, Люксембургу и Швейцарии нейтралитет должен строго соблюдаться.
Если Англия и Франция начнут военные действия против Германии, то задача действующих на Западе вооруженных сил будет заключаться в том, чтобы путем сохранения сил обеспечить предпосылки для победоносного завершения операций против Польши. В соответствии с этой задачей необходимо, насколько возможно, уничтожать вооруженные силы противника и его экономический потенциал. Начинать наступление только по моему приказу.
Сухопутные силы удерживают Западный вал и готовятся к предотвращению его обхода с севера в случае, если западные державы нарушат нейтралитет Бельгии и Голландии».
Протяженность фронта от Базеля до германско-люксембургской границы составляла 400 км, а оттуда до Рейна северо-западнее Везеля - еще 250 км. (см. карту 2)
Для выполнения своей задачи группа армий «Запад» под командованием генерал-полковника Риттер фон Лееб, действовавшая на этом сильно растянутом фронте, имела в распоряжении 8 кадровых и 25 резервных и ландверных дивизий. Последние еще нужно было отмобилизовать, и их нельзя было считать полностью боеспособными ни с точки зрения технического оснащения, ни с точки зрения боевой подготовки. Танковых соединений группа армий «Запад» не имела. Западный вал (линия Зигфрида), который значительно уступал в мощности линии Мажино и частично еще строился, не являлся непреодолимым препятствием для противника, решившегося на наступление, и не мог компенсировать недостаточное количество используемых сил. Последние были развернуты на следующих рубежах: 7-я армия (командующий генерал артиллерии Долльман) вдоль Рейна от Базеля до Карлсруэ, 1-я армия (командующий генерал-полковник фон Витцлебен) - от Рейна до люксембургской границы, заняв Западный вал. Небольшая оперативная группа «А» под командованием генерал-полковника барона фон Гаммерштейна охраняла границы с нейтральными государствами до города Везель.
Черчилль совершенно правильно пишет в своих мемуарах: «Несмотря на огромный рост мощи Германии после Мюнхенского соглашения, германское верховное командование, пока Польша не была побеждена, было очень озабочено положением на Западе. Только деспотическая власть Гитлера, его сила воли и престиж, которым он был обязан своей уверенности в правильности принятого политического решения, побудили или заставили генералов пойти на риск, представлявшийся им неоправданным».
Когда 3 сентября Франция объявила войну, она собиралась оборонять только границу с Германией. Войска заняли линию Мажино, за ней расположили небольшую «армию прикрытия». Но мобилизация всей сухопутной армии еще только начиналась. Для ее осуществления и для стратегического развертывания всех отмобилизованных войск был назначен трехнедельный срок. Сокращение этого срока было, по мнению французов, мало вероятным. Зато они считали целесообразным предпринять наступление до окончания стратегического развертывания, как только будут собраны достаточные силы.
Первые две дивизии английского экспедиционного корпуса могли прибыть на континент лишь в первой неделе октября, еще две - во второй половине октября. На другие английские дивизии пока не приходилось рассчитывать. Для французов это также служило основанием не начинать наступательных действий, всю тяжесть которых они должны были нести одни. Немаловажным, может быть, даже главным фактором, удерживавшим французов от наступательных действий, было, наконец, то, что они боялись сильного превосходства немцев в воздухе, и уже по этой причине хотели избежать всякого активного ведения войны.
Таким образом, поляки были оставлены на произвол судьбы, и произошло как раз то, на что рассчитывал Гитлер. Французы ограничились несколькими атаками местного значения в предполье Западного вала. Поскольку последний не везде следовал изгибам границы и был проведен как можно более прямо, а немецким войскам было приказано вести осторожные действия, то французы сумели сравнительно легко занять два выступающих вперед участка - участок «Варндт» юго-западнее Саарбрюккена и выступ границы между Саарбрюккеном и Пфальцским лесом. Наступление на этом последнем участке, предпринятое 13 сентября, временно вызвало у немцев боязнь прорыва французских войск в направлении на Цвейбрюккен и заставило срочно стянуть резервы к угрожаемому участку.
Когда после окончания войны с Польшей стала заметной переброска немецких соединений, высвободившихся на Востоке, французы начиная с 3 октября стали очищать большую часть занятой ими пограничной зоны. Они не хотели ставить под удар выдвинутые вперед силы и отошли к государственной границе, а частично и за нее. Немцы последовали за ними и были немало удивлены плохо подготовленными в инженерном отношении полевыми позициями.
В сводке германского верховного командования от 18 октября были объявлены общие потери немцев на Западном фронте: 196 человек убитыми, 356 ранеными и 144 пропавшими без вести. За этот же период было взято в плен 689 французов. Кроме того, было потеряно 11 самолетов.
Эта цифра показывает, насколько ограниченными в то время были действия авиации обеих сторон, не выходившие за рамки разведывательных полетов. Французы требовали от англичан прекратить воздушные налеты на Германию, так как они боялись ответных налетов на свои незащищенные промышленные предприятия.
В то время как французы хотели сохранить это промежуточное состояние между войной и миром, у Гитлера Созревали новые планы. Под впечатлением быстрого успеха в Польше он решился как можно скорее начать наступление на Западе. В конце сентября он сообщил об этом решении главнокомандующим сухопутными, военно-морскими и военно-воздушными силами. Генерал-полковник фон Браухич был совершенно не согласен с таким поворотом событий. Он, как и другие руководители сухопутной армии, испытывал сильное разочарование: планы Гитлера, заверявшего, что удастся ограничиться войной только с Польшей, не оправдались. Решение Гитлера казалось ему тем более нецелесообразным, что военные действия, которые на Западе почти совсем не велись, теперь активизировались немцами, хотя не были исчерпаны последние возможности прийти к соглашению с Западом. Еще больше Браухича беспокоило то, что наступление на Западе можно было предпринять, только нарушив торжественно гарантированный Германией нейтралитет Бельгии, а также, вероятно, и Голландии. Германию снова ждала ненависть за нарушение нейтралитета, так гибельно сказавшаяся на ее судьбе в первую мировую войну. Но совершенно независимо от этого ни он, ни его начальник генерального штаба не верили в необходимость наступления. Нежелание Франции вести войну уже проявилось достаточно открыто, и не было никаких признаков, указывающих на возможность изменения такой позиции в будущем. Наоборот, многое говорило за то, что еще больше усилится стремление Франции положить конец войне, ставшей, по ее мнению, бесцельной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119