Они оба перестали верить в романтику.
Тем не менее трудно было представить себе более романтическое окружение. Вечерний воздух был свеж и напоен ароматом цветов. Под мостом журчала вода. И он находился в обществе красивой женщины, которая была его любовницей и спутницей жизни.
– Повернись ко мне, – попросил он.
Маргарет подчинилась, и некоторое время они смотрели друг другу в глаза, пока оба не улыбнулись.
Дункан склонил голову и потерся носом о ее нос, прежде чем нежно поцеловать в губы.
– Мне кажется, – сказал он, – у человека должна быть возможность начать жизнь сначала. Не может быть, что мир создан так, чтобы мы просто приобретали опыт как багаж и тащили его с собой, пока не согнемся под его тяжестью на склоне лет. Мы должны иметь возможность, по мере того как становимся мудрее и старше, избавляться от боли, накопившейся в душе, и начинать сначала. Как ты думаешь?
– Возможно, это зависит от силы воли, – отозвалась Маргарет. – Мне казалось, что я освободилась от груза прошлого, пока несколько месяцев назад не получила письмо от леди Дью, где говорилось, что Криспин овдовел и вернулся в Англию с дочерью, что он расспрашивает обо мне и хочет снова увидеться. Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы сохранить душевный покой.
– Но это не помогло? – спросил Дункан.
– Я вышла замуж, – сказала она. – Я сделала это по разным причинам, не связывая ни одну из них с Криспином. Но он был одной из причин. Я хотела все забыть раз и навсегда. Я хотела перестать любить его, точнее, мне хотелось перестать бояться, что я снова полюблю его. Я не хотела этого. Я хотела, чтобы боль ушла. Я хотела любить тебя. О, Дункан, я уже люблю тебя. Но я хочу…
– Волшебства, – подсказал он.
– Да.
Он взял ее за руку и увлек за собой на другую сторону моста. Переплетя пальцы, они молча шагали по аллее. Маргарет явно не испытывала неловкости, как вчера вечером, и Дункан чувствовал, что они оба позволяют прохладной тишине ночи, лунному свету и ночным теням проливать бальзам в их души.
Он отпустил ее руку и обнял ее за талию. Маргарет последовала его примеру, обвив рукой его талию и склонив голову ему на плечо. Этот жест отозвался в его жилах приятной пульсацией проснувшегося желания.
Его душа пребывает в покое, вдруг понял Дункан.
– Дункан, – сказала Маргарет, не поднимая головы, – я только что поняла, что сейчас я счастливее, чем могу припомнить за последние годы.
– Правда? – спросил он.
– Я нахожусь в очаровательном месте, – сказала она, – которое является моим домом. С мужчиной, который мне нравится, которым Я восхищаюсь и который доставляет мне… наслаждение. С мужчиной, с которым у меня завязываются романтические отношения.
– В конце аллеи есть беседка, – сообщил Дункан.
– Да, – сказала она, – Вижу.
– Приготовься, – предупредил он. – Когда мы придем туда, я собираюсь зацеловать тебя до безумия.
Маргарет рассмеялась и подняла голову, чтобы посмотреть на него. Ее глаза сверкали от веселья.
– Я бы разочаровалась в тебе, если бы ты этого не сделал, – сказала она. – Но предупреждаю, я намерена отплатить тебе тем же.
Дункан тоже рассмеялся, откинув назад голову и чувствуя себя беззаботнее, чем когда-либо за последние пять лет.
Они разжали объятия и взялись за руки, переплетя пальцы.
В летнем домике Дункан собирался зажечь лампу, которую обычно держали там, готовую к употреблению. Но в окна, выходившие на пять сторон, лилось достаточно света, чтобы искусственное освещение не понадобилось.
Обстановку составляли кожаный диван, два мягких кресла и круглый столик посередине. Они расположились вдвоем в одном кресле, Маргарет сидела у него на коленях, обвив руками его шею, а он обнимал ее за талию.
– Это мечта каждой девушки, – сказала она, – оказаться в таком чудесном месте в лунную ночь наедине с красивым джентльменом.
– У девушек такие неприличные мечты? – поддразнил он, потершись носом о ее нос.
– Не неприличные, – поправила Маргарет, – а романтичные. Девушки мечтают, чтобы их сердца трепетали, а по коже бегали мурашки блаженства. Они мечтают о том, чтобы их жизнь была прекрасна, как цветущая роза.
Она вздохнула.
– Неужели? – вкрадчиво произнес Дункан, прикусив ее нижнюю губу.
– Да. – Она прижалась губами к его губам. – В глубине души я все еще юная девушка. Я все еще мечтаю.
– Значит, я красивый джентльмен? – поинтересовался он.
Она снова рассмеялась.
– Наверняка, – сказала она. – Во всяком случае, мое сердце трепещет, а по коже бегают мурашки. Я уже на пути к блаженству.
– Можно, я составлю тебе компанию? – шепнул он у самых ее губ.
– Мм, – произнесла она с протяжным вздохом.
Дункан не был уверен, что не отозвался не менее продолжительным вздохом.
Они долго целовались, отрываясь друг от друга только для того, чтобы перевести дыхание. Но в их поцелуях не было пылкой страсти. Это придет позже, когда они вернутся домой и лягут в постель. Это не имело отношения к сексу. Это была романтика. Это была влюбленность.
Все это было очень странно – и даже соблазнительно.
Романтика более соблазнительна, чем секс?
Он даже не был уверен, что не ощущает аромат цветущей розы.
Почти все следующее утро Маргарет провела с миссис Даулинг. Экономка показала ей фарфор и серебро, они посидели над учетными книгами, а затем спустились вниз, чтобы осмотреть кухню и кладовые. Покончив с делами, Маргарет задержалась на кухне, чтобы выпить чашку чая с печеньем, только что извлеченным из духовки, и обсудить меню с миссис Кетеринг, кухаркой.
Домашние дела и знакомство со слугами доставили Маргарет удовольствие. Она остро ощущала, что это ее дом и ее слуги, чего не было в Уоррен-Холле.
Она чувствовала себя счастливой. И хотя она с удовольствием вспоминала ночь – они дважды занимались любовью, когда легли в постель и перед тем, как Дункан рано поднялся для утренней прогулки верхом, – но именно прошлый вечер она вспоминала с особым теплом в сердце.
В летнем домике они целовались с нарастающим пылом, но без страсти в привычном смысле, в предвкушении соединения, когда они придут домой. Между поцелуями они разговаривали, иногда надолго замолкали, ее голова лежала у него на плече, а его пальцы играли с ее волосами. И они то и дело смеялись.
Этот совместный смех приблизил Маргарет к тому, чтобы влюбиться в него. Она нечасто слышала, чтобы Дункан смеялся, и практически никогда, чтобы он беззаботно смеялся над глупостями, в общем-то не смешными. Она не могла припомнить, когда она сама смеялась с такой беспечностью и легкомыслием.
В этом смехе было взаимное доверие.
Она доверяла его внезапной решимости сделать их брак браком по любви. Он был открыт и честен с ней. Она хотела доверять ему. Ей это было необходимо.
Дункан тоже был занят. Он позавтракал в детской с Тоби, но остаток утра провел с мистером Лэмом, управляющим. Сразу после завтрака они отправились верхом осматривать фермы, принадлежавшие поместью.
Медовый месяц – чудесное время, решила Маргарет, но привыкать к повседневной сельской жизни ничуть не хуже. Наверняка они будут проводить здесь большую часть времени, по крайней мере несколько ближайших лет, пока не подрастет Тоби. И возможно, в детской вскоре появится еще один ребенок.
О, она так надеялась на это.
Дункан собирался провести середину дня с Тоби. Маргарет сказала себе, что она не возражает. Он предупредил ее с самого начала, что ребенок у него на первом месте. Мальчик только вчера приехал и нуждался в обществе отца.
Однако прямо перед ленчем, когда Маргарет переодевалась в своей гардеробной, раздался стук в дверь. Элен открыла ее. На пороге стоял Тоби с Дунканом за спиной.
– Вот ты где! – воскликнул мальчик. – Мы заглянули в большую комнату внизу, но тебя там не было. Ты собиралась сказать мне сегодня, будешь ли ты моим другом.
– О, – отозвалась Маргарет, бросив короткий взгляд на Дункана и обнаружив, что по какой-то причине ее колени ослабли. – Я была занята и недостаточно обдумала этот вопрос. Но пожалуй, мне бы понравилось быть твоим другом, Тоби. Да, мне бы это определенно понравилось. Ну что, скрепим дружбу рукопожатием?
Она шагнула вперед и протянула руку. Тоби старательно потряс ее ладонь.
– Здорово, – сказал он. – Когда я поем, мы пойдем играть в крикет. Папа будет кидать мяч, а я отбивать. Ты можешь ловить мяч. Если хочешь, конечно. А может, я даже разрешу тебе иногда отбивать мяч.
– Это очень мило с твоей стороны, – улыбнулась Маргарет.
– А потом, – сказал Тоби, – мы пойдем на озеро, и, если я буду хорошо себя вести, папа разрешит мне поплавать.
– Здесь есть озеро? – Маргарет взглянула на Дункана, приподняв брови.
– У подножия западной лужайки, – ответил он. – Его не видно из дома из-за деревьев.
– Замечательно, – сказала она, обращаясь к Тоби.
– Как мне тебя называть? – спросил Тоби. – Я не буду называть тебя мамой.
– Это было бы нелепо, – сказала она, – поскольку я не твоя мама. Давай подумаем. Твой папа зовет меня Мэгги. А все остальные в моей семье зовут меня Мэг. Как насчет тети Мэг, хотя я не твоя тетя?
– Хорошо, – кивнул Тоби. – Тетя Мэг, тебе лучше быть готовой после ленча, а то папа уйдет без тебя. Он так сказал.
– Я говорил про тебя, проказник, – усмехнулся Дункан. – А теперь иди. Миссис Харрис ждет тебя в детской. Найдешь дорогу?
– Конечно. Мне уже четыре года, – заявил Тоби, прежде чем умчаться прочь.
– А я думал, что сорок, – сказал Дункан, войдя в гардеробную. Элен, пока они разговаривали, ушла. – Извини, Мэгги, что так получилось. Вряд ли игра в крикет с ребенком, который еще не научился отбивать мяч, соответствует твоим представлениям о приятном времяпрепровождении.
– Совсем наоборот, – возразила Маргарет. – Я всегда считала, что нет ничего ужасней, чем бегать с мячом по полю. А теперь я могу выступить в другой роли и поучить Тоби, как бить по мячу. Если, конечно, он мне позволит как своему новому другу.
Они рассмеялись.
– Зато вечер, – сказал Дункан, – мы посвятим себе… и романтике.
– О да. – Она обхватила ладонями его лицо, запечатлев краткий поцелуй на его губах.
– Даже не представляю, – сказал он, – как я мог хоть на секунду вообразить, что можно найти невесту, жениться на ней в спешке, а затем поселить ее где-то на периферии своей жизни.
– Два пункта из трех ты осуществил, – заметила Маргарет, – и это неплохой счет. В любом случае ты воображал все это до встречи со мной. Ты же не знал, что меня невозможно удержать на периферии.
Он рассмеялся и вернул ей поцелуй.
– Если мы сейчас же не спустимся вниз и не поедим, – сказал он, – боюсь, Тоби отправится на прогулку без нас, и нам ничего не останется, кроме как развлекать друг друга.
– О Боже, – отозвалась она, – мы умрем со скуки.
Дункан скорчил удрученную гримасу, и она снова рассмеялась.
Она поступила правильно, подумала Маргарет, взяв его под руку. О, она поступила правильно, выйдя за него замуж. То столкновение на балу у Тинделлов не было случайным. Так было предначертано.
Она уже счастлива.
Они собираются влюбиться друг в друга. И возможно, их решимость влюбиться друг в друга означает, что они уже влюблены, по крайней мере отчасти.
Глава 22
Дни проходили в делах, и Дункан обнаружил, что порой ему не хватает времени в отличие от последних пяти лет, когда он зачастую томился от скуки.
После шести лет отсутствия он задался целью заново ознакомиться с хозяйством поместья. Обычно эта деятельность занимала все утро, а иногда прихватывала часть дня. Он по-прежнему старался проводить как можно больше времени с Тоби. К осени Дункан собирался нанять ему гувернантку или учителя, но это не значило, что он будет уделять ребенку меньше внимания. Кроме того, ему приходилось принимать соседей, которые не замедлили явиться с визитами. Некоторыми двигало искреннее радушие, другими обычное любопытство. И тех и других Дункан принимал с неизменной учтивостью, а Мэгги с неподдельным теплом. И она всегда открыто говорила о Тоби. Возможно, кто-то отнесся к этому факту с осуждением, но чета Мердоков пригласила малыша на день рождения своего младшего сына, а на следующий день их четверо детей приехали в Вудбайн-Парк, чтобы поиграть с Тоби.
Визиты полагалось возвращать. Кроме того, Мэгги пообещала соседям давать обеды, устроить прием в саду и, возможно, бал накануне Рождества – с праздничным полдником для детей.
По вечерам, после того как Дункан укладывал Тоби в постель, рассказав ему сказку, поцеловав в лоб и пожелав спокойной ночи, наступало время продолжить ухаживание. В хорошую погоду они, взявшись за руки, прохаживались по аллее. А однажды в дождливый день они танцевали в галерее под мелодию, которую напевали сами запыхавшись от смеха и быстрых движений.
Все это неизменно заканчивалось поцелуями и объятиями, на удивление целомудренными, если учитывать то, что бывало потом в спальне. Приходилось только удивляться, как им удавалось не выглядеть утомленными и осунувшимися из-за постоянного недосыпания.
Но вечера в своем роде были не менее пьянящими, чем ночи.
Он влюбляется, понял Дункан. Маргарет и раньше нравилась ему, он уважал ее, наслаждался ее обществом и беседами с ней. Его физическое влечение к ней было ненасытным. А теперь к этим чувствам прибавились доверие и благодарность за ее отношение к Тоби. Каждый день Дункан приносил ей цветы из сада, и она всегда прикалывала одну из роз к своему платью.
Маргарет сразу нашла подход к Тоби. Она не навязывала ему свое общество или внимание, но всегда была рядом, когда он нуждался в них. Она охотно становилась его партнером, когда они играли в крикет, прятки или другие игры. Она была благодарным зрителем, когда он плавал в озере, лазал по деревьям или совал ей под нос пойманных лягушек или бабочек для осмотра, перед тем как отпустить. Она всегда была готова удивиться, как высоко он подпрыгнул, и восхититься, как долго он сумел проплыть, прежде чем пошел ко дну. В один из дней, когда Дункан был занят, она сводила его на день рождения к Мердокам, которые жили на краю деревни, и ждала, пока закончится праздник, чтобы отвести его домой. И у нее всегда находились слова утешения, когда он прибегал с шишками, синяками или царапинами, что случалось по меньшей мере раз в день. Как-то раз она поцеловала его в ладошку, которую он ушиб, пытаясь поймать мяч. Тоби захихикал и снова помчался играть, забыв о боли.
Дни проходили в приятных заботах. Не хватало только одного – окончательного шага к полному доверию. Дункан страшился этого последнего шага, хотя и твердо обещал себе, что скоро сделает его. К несчастью, он слишком долго выжидал, хотя ничто не предвещало беды в тот вечер, когда она случилась.
День выдался жаркий, и даже вечер не принес прохлады.
Маргарет сбежала по лестнице, накинув на плечи легкую шаль.
– Тоби заснул? – спросила она у Дункана, ожидавшего ее в холле.
– Да.
Ее взгляд упал на сверток, который он держал под мышкой.
– Что это? – поинтересовалась она, хотя и так было ясно.
– Полотенца, – ответил он. – Мы будем плавать.
– Плавать? – Она подняла на него глаза и рассмеялась.
– Плавать, – подтвердил Дункан. – Сегодня, когда мы ходили купаться с Тоби, оставив тебя на берегу, я заметил, что у тебя завистливый вид.
– Ничего подобного, – возразила Маргарет.
– Лгунья, – усмехнулся он. – Тебе просто не терпелось понырять с нами.
– Вовсе нет, – сказала она.
– Ты умеешь плавать? – поинтересовался Дункан.
– В детстве умела, – ответила Маргарет. – Я уже сто лет как не пробовала даже залезть в воду. Это неприлично, Дункан.
Он только усмехнулся.
– Но, Боже, – сказала она, – это было бы так весело.
– Будет, – заверил он ее.
Маргарет без дальнейших споров взяла его под руку, и они вышли из дома, двинувшись через западную лужайку к деревьям, окружавшим озеро. Солнце уже село, но небо еще полыхало оранжевыми и лиловыми красками, отражавшимися в воде.
– О, – сказала она, – как красиво, Дункан. Может просто посидим на берегу, наслаждаясь красотой этого вечера?
– Оказывается, – заметил он, – ты трусиха.
– Я испорчу платье.
– Которое ты, разумеется, снимешь, прежде чем лезть в воду.
– Тогда мою сорочку.
– Ее ты тоже снимешь.
– Дункан! – Она устремила на него возмущенный взгляд. – Я не собираюсь купаться…
– Голой? – подсказал он. – Почему бы и нет?
Маргарет огляделась по сторонам, словно ожидала увидеть вокруг полчища любопытных зрителей.
– Я каждую ночь вижу тебя голой, – напомнил он.
– Но это совсем другое дело, – сказала она.
Ему нравилась ее чопорность, восхитительно контрастировавшая с ее ночным пылом и страстью.
– Обещаю не смотреть, – сказал он, – пока ты не влезешь в воду до подбородка.
Маргарет рассмеялась, и он присоединился к ее смеху.
– А вдруг я разучилась плавать, – сказала она, – и камнем пойду ко дну?
Дункан состроил мужественную гримасу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33