А теперь не
соблаговолите ли вы выжать из себя несколько деталей, или вы предпочитаете
завязать мне глаза и выстрелить мной в односторонней грузовой ракете?
- Спокойствие, мой мальчик, спокойствие. Ситуация представляется
совершенно ясной. Об этом мало говорилось в средствах массовой информации
из-за окружавшей эти вторжения определенной политической смутности, плюс
жесткой цензуры рассматриваемых планет. Согласно нашей реконструкции -
очень хорошие люди погибли, добывая эту информацию, - ответственность за
это несет планета Клизанд, третья планета в системе Эпсилон Индейца. Вокруг
этого солнца вращаются по своим орбитам около двух десятков планет, но
только три из них пригодны для обитания. И обитаемы. Клизанд прибрал к
рукам две братские планеты несколько лет назад, но мы не сочли нужным бить
тревогу. По-настоящему мы встревожились, когда стало фактом, что они
увеличили размах: межзвездные завоевания, считавшиеся до этого
невозможными. Они завоевали еще пять планет в близлежащих системах и,
кажется, подумывают о большем и лучшем. Мы не знаем, как они это делают. Но
они, кажется, научились это делать. У нас есть агенты на завоеванных
планетах, но они узнали очень мало ценного. Было принято решение - заверю
тебя, на самом высоком уровне: ты встал бы и отдал честь, если бы я назвал
тебе имена некоторых участвующих в этом людей, - что мы должны отправить
человека на Клизанд докопаться до корней проблемы в стоге сена и разрубить
гордиев узел.
- Я думаю, что эта идея самоубийственна, даже если не принимать во
внимание содержащуюся в ней смешанную и отвратительную метафору. Вместо
этого мы могли бы...
- Ты отправишься. От этого тебе никак не открутиться, Скользкий Джим.
Я все же попытался. Но ничего не вышло. Мне дали копию всех имеющихся
материалов, запись языка на кору головного мозга и отмычку к скоростному
кораблю-разведчику, который должен был доставить меня туда, куда нужно.
Мрачный вернулся я в нашу квартиру, где Ангелина, устав заниматься своими
волосами, метала нож в установленную у противоположной стены мишень
размером с голову. Даже нижним броском после быстрого выхватывания клинка
из ножен она безошибочно поражала черное пятно любого глаза.
- Дай я повешу фото Инскиппа, - предложил я. - Оно будет более
интересной мишенью для тебя: все же какое-то удовлетворение ты получишь.
- Этот злой старик посылает моего мужа на задание?
- Этот старый грязный козел добивается, чтобы меня убили. Задание
настолько секретное, что я не могу рассказать о нем ни одной живой душе,
особенно тебе. Так что вот документы, прочти их сама.
Пока она была занята этим, я сунул, запись клизандского языка в
штамп-машину. Такая машина переписывает материал прямо на кору головного
мозга без скучного и отнимающего много времени любого учебного процесса.
Первая сессия займет примерно полчаса, после чего последует дюжина
подкрепляющих сессий. К концу я заговорю на этом языке, заработав
дополнительно адскую головную боль от этого электронного щупанья моих
синапсов. Однако пока машина работала, обучающийся пребывал в полной
бессознательности, а я именно этого жаждал в данный момент.
Я надвинул шлем на уши, устроился на кушетке и нажал кнопку. Прошло
какое-то время, и Ангелина осторожно сняла с меня шлем и в тот же миг
вручила мне пилюлю. Я проглотил ее и не открывал глаза, пока не утихла
боль. Мягкие губы поцеловали меня.
- Они пытаются убить тебя, но ты им не позволишь. Ты посмеешься над
ними и победишь, а в один прекрасный день займешь место Инскиппа.
Я чуть приоткрыл глаз и увидел торжествующее выражение на ее лице.
- Явлюсь домой со щитом или на щите? Грудь в крестах или голова в
кустах? Ты будешь беспокоиться обо мне?
- Все время. Но такова уж участь женщин. Я, разумеется, не могу стоять
на пути твоей карьеры...
- Я и не знал о ней, пока ты мне только что не сообщила.
- ...и сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе.
- Ты не сможешь отправиться со мной по очень важной и выпирающей
причине.
- Я это знаю. Но в душе я все время буду с тобой. Как ты собираешься
высадиться на эту планету?
- Поднимусь на борт своего сверхшустрого корабля-исследователя, быстро
минуя радарный экран, ворвусь в атмосферу и...
- И тебя распылят на атомы. Вот, почитай-ка этот рапорт. Его написал
уцелевший с последнего корабля, попробовавшего такой подход.
Я прочел рапорт. Он производил крайне гнетущее впечатление. Я швырнул
его обратно в кучу других.
- Предупреждению внял. Похоже, эта планета милитаризирована до
предела. Держу пари, у них даже домашние животные носят мундиры. Переть вот
так, напролом, значит подходить к ним на их собственных условиях,
конкурировать с ними в области, где они лучше всего организованы. А вот
против чего они не организованы, так это против маленького обмана, изящного
воровства, гладкого подходца, прикрывающего хитрую атаку. Проскользнуть,
проникнуть, действовать и искоренять.
- Мне это что-то начинает не нравиться, - нахмурилась моя любовь. - Ты
позаботишься о себе, Джим? Я не думаю, что беспокойство пошло бы мне сейчас
на пользу.
- Если ты желаешь беспокоиться, то беспокойся о судьбе этой несчастной
планеты, на которую спустили Скользкого Джима: ее завоеваниям конец, можно
считать, что с ними покончено.
Я звонко поцеловал ее и вышел; моя голова была высоко поднята, плечи
расправлены, и я очень желал хоть на минуту, хоть на одну десятую секунды
быть столь уверенным в себе, как разыгрывал. Задание будет очень тяжелым.
Мое планирование операции было детальным, приготовления - сложными,
расходы - огромными. Я выжимал из Инскиппа не один визгливый крик боли
из-за стоимости этой затеи и должным образом эти крики игнорировал,
продолжая подготовку. В петле-то предстояло оказаться моей шее, а не его, и
я ограждал все ставки, какие мог, чтобы гарантировать свое выживание. Но
разработка даже самого совершенного плана в конечном итоге приходит к
завершению, последние детали утрясаются, отдаются финальные команды. И
барашка ведут на бой. База! И вот я, явившийся нагим в этот мир, сижу в
баре межсистемного лайнера "Кзинеттава"; передо мной стоит стакан со
спиртным, в пальцах стиснута сигара. Объявление о том, что через час мы
приземлимся на Клизанде, я слушал нагим - фигурально выражаясь, конечно.
Потребовались сила воли и крепкая самодисциплина, чтобы заставить себя
оставить дома все предметы незаконного характера. За всю свою жизнь я
никогда этого не делал. Никаких минибомб, газовых капсул, пальцевых
буравчиков, подслушивающих устройств. Ничего. Нет даже отмычки, которая
всегда была закреплена на ногте большого пальца моей правой ноги. Или... Я
скрипнул зубами, подумав об этом, и посмотрел по сторонам. Сидящие за
столами с решительным видом налегали на не облагаемое налогами спиртное, и
никто не смотрел на меня. Вытащив бумажник, я коснулся его верхнего шва. И
ощутил некоторую жесткость.
Память - вещь обоюдоострая: она и открывает и затуманивает. Мое
собственное подсознание боролось против меня. Только мой разум испытывал
какой-то энтузиазм относительно высадки на Клизанде без каких-либо
незаконных предметов. Я сильно сжал бумажник определенным образом, и
крошечная, но невероятно прочная отмычка упала на мою ладонь. Произведение
искусства. Я повосхищался ею, а затем поднял свой стакан в знак прощания.
По пути назад в свою каюту я бросил ее в мусоросборник. Она полетит дальше
вместе с кораблем, в то время как я высажусь на этой исключительно
негостеприимной планете. Все доклады и опросы показывали, что на Клизанде
живут самые придирчивые таможенники во всей вселенной. Контрабанду попросту
нельзя было провезти туда. Поэтому я и не пытался. Я был всего лишь тем,
кем я был на вид. Коммивояжером, представителем фирмы "Фанциолетто-Мушуар
Лимитед", производящей самое убийственное оружие. Фирма существовала, и я
был ее представителем, и никакое самое тщательное расследование не могло
доказать обратное. Пусть попробуют!
Они попробовали. Высадка на Клизанд смахивала на оформление в тюрьму.
Я и кучка других сошедших скатились по трапу в серое помещение зловещего
вида. Мы сбились в кучку под оком бдительных и основательно вооруженных
охранников и стали ждать.
Привезли наш багаж и свалили поблизости. Ничего не происходило, пока
трап не был убран и корабль не отбыл. И тогда нас начали вызывать по
одному. Я оказался не первым и был рад этой возможности изучить местные
типажи. Все они были безразличны к нам - топали сапогами, перебирали свое
оружие, держа подбородки высоко поднятыми. У них у всех мундиры были одного
цвета, который на первый взгляд - и ошибочно - можно было принять за очень
невоенный оттенок карминового, пурпурно-красного. Но я очень быстро
сообразил, что это был почти точный цвет крови, полуартериальной - голубой,
полувенозной - розовой. Достаточно мерзкий цвет, и было трудно удержаться
от того, чтобы периодически на него не поглядывать. Все охранники были
здоровенными парнями с выпирающими челюстями и свинячьими глазками. На них
были шлемы из черного фибергласа со зловещими черными забралами и
прозрачными лицевыми щитками, которые могли опускаться и подниматься.
Каждый имел при себе гауссовку - многоцелевое и особо смертоносное оружие.
Его мощные батареи накапливали впечатляющий заряд. Когда нажимали на спуск,
в стволе генерировалось сильное магнитное поле, разгоняющее снаряд до
скорости, не уступающей скорости снаряда любого другого оружия с
реактивными патронами. Но гауссовка имела то превосходство, что обладала
более высокой скорострельностью, была абсолютно бесшумной и стреляла любыми
снарядами, от отравленных иголок до разрывных пуль. Корпус получал рапорты
об этом оружии, но мы никогда не видели ни одного образца. Я запланировал
как можно скорее исправить эту ошибку.
- Пас Ратунков! - крикнул кто-то, и я шевельнулся, оживая, так как
вспомнил, что так зовут меня по легенде. Я замялся, колеблясь, и один из
охранников, топая и чеканя шаг, подошел ко мне. Уверен, что он приделал к
каблукам металлические набойки для увеличения милитаристического эффекта. Я
поймал себя на том, что жду, когда сам получу пару таких сапог. Клизанд
начинал мне нравиться.
- Вы - Пас Ратунков?
- Он самый, сэр, к вашим услугам, - ответил я на его родном языке,
предусмотрительно сохраняя иностранный акцент.
- Заберите свой багаж. Идите за мной.
Он развернулся, а я имел безрассудство окликнуть его.
- Но, сэр, чемоданы слишком тяжелы, чтобы унести их все сразу.
На этот раз он пронзил меня холодным взглядом, не предвещающим ничего
хорошего, и с намеком поправил свое оружие - гауссовку.
- Тележка, - буркнул он наконец и ткнул пальцем в противоположный
конец тюремного двора.
Я покорно пошел за тележкой. Это была моторизованная
тележка-платформа, катившаяся на маленьких колесах. Я быстро погрузил на
нее свои чемоданы и поискал взглядом своего гида. Он стоял у открытой
двери, а палец его теперь был даже ближе к спусковому крючку, чем раньше.
Электромотор завыл на высшей скорости, и я галопом понесся за этой штукой к
двери. Началась проверка. Как легко это сказать. Звучит так же просто, как:
"Я бросил атомную бомбу, и она жахнула". Это была самая детальная и самая
тщательная проверка, какие я когда-либо проходил, и я был счастлив, что
первым нашел ту самую отмычку. В антисептической комнате с белыми стенами
ждало десять человек. Шестеро взялись за мой багаж, в то время как
оставшаяся четверка взялась за меня. Первое, что оно сделали, это оставили
меня в чем мать родила и бросили под флюороскоп. Спустя несколько секунд
они уже совещались над крупным снимком пломб в моих зубах. Было единогласно
решено, что одна из них подозрительно велика и имеет несколько необычную
форму. Появился набор зубоврачебных инструментов зловещего вида, и они в
миг единый эту пломбу извлекли. Покуда зуб снова заполняли цементом - отдам
им должное, весьма квалифицированно, - старую пломбу долбанули
спектроскопом. Они не выглядели ни разочарованными, ни ликующими, когда
оказалось, что это обычный металлический сплав, используемый дантистами.
Обыск продолжался. Пока они зондировали мою нежно-розовую личность, один из
инквизиторов произвел пачку документов. Большая часть их представляла
псиграммы, отправленные после моего заявления относительно высадки. Они
связались с фирмой "Фанциолетто-Мушуар Лимитед", моими работодателями, и
получили все подробности, касающиеся моей работы. Хорошо, что все это было
законным. Я правильно ответил на все вопросы, вставив неуместные звуки
только дважды, когда физическое изучение касалось чувствительных мест. Эта
часть проверки, похоже, прошла хорошо: по крайней мере, досье было закрыто
и отложено в сторону. Пока все это происходило, я мельком прослеживал
судьбу своих чемоданов. Они пострадали больше, чем я. Каждый из них был
открыт и опустошен, их содержимое разложили по белым столам, а чемоданы
затем были методично разъяты на куски. На очень маленькие куски. Швы были
распороты, замки сняты, ручки рассечены. Полученный в результате этого хлам
был разложен в пластиковые мешки, снабжен ярлыками и оставлен на хранение.
Несомненно, для последующей более тщательной проверки. Мою одежду осмотрели
довольно поверхностно, а затем отложили в сторону. Я скоро выяснил, почему:
просто я не увижу ее вновь, пока не покину планету.
- Вам будет выдана хорошая клизандская одежда, - объявил один из моих
инквизиторов. - Носить ее - одно удовольствие.
Я в этом очень сильно сомневался, но предпочел хранить молчание.
- Это религиозный символ? - спросил другой, державший кончиками
пальцев, вытянутой руки фотографию.
- Это фото моей жены.
- Разрешаются только религиозные символы.
- Она для меня все равно, что ангел.
Они немного поломали над этим головы, а затем неохотно разрешили мне
иметь снимок. Не то, чтобы мне разрешили иметь при себе столь опасную вещь,
как оригинал. Нет, его поспешно унесли и вскоре вернули мне фотокопию. Мне
показалось, что на ней Ангелина хмурилась. Впрочем, скорее всего это было
лишь мое воображение.
- Все ваши личные вещи, удостоверение и так далее будут возвращены вам
перед отбытием, - холодно уведомили меня. - Во время своего пребывания на
Клизанде вы будете носить местную одежду и соблюдать местные обычаи. Вот
ваши личные принадлежности... Вот ваше удостоверение личности.
Я схватил его, радуясь тому, что мне гарантировано существование, все
еще нагой и начинающий замерзать.
- Что находится в этом запертом чемодане? - крикнул один из
проверяющих, и голос его зазвенел, как лай гончей, напавшей на след. В нем
звучала надежда. Все остальные прекратили работу и окружили меня, когда мне
протянули для проверки инкриминируемый чемодан. Выражения их лиц указывали,
что любой данный мной ответ будет признанием в преступлении, а за сим
последует смертная казнь.
Я позволил себе раболепно закатить глаза.
- Господа, я не сделал ничего плохого... - заныл я.
- Что в нем?
- В нем оружие.
Раздались приглушенные возгласы, а один из них принялся что-то искать
взглядом - наверное, пистолет, чтобы казнить меня на месте. Я продолжал,
заикаясь:
- Но, господа, вы должны понять... Именно по этой причине я и прилетел
на вашу замечательную планету. Моя фирма "Фанциолетто-Мушуар Лимитед" -
старый и многоуважаемый производитель оружия. Мы специализируемся в области
военной электроники. Это образцы. Некоторые - крайне чувствительны.
Открывать можно только в присутствии специалиста по вооружению.
- Я специалист по вооружению, - заявил, шагнув вперед, один из моих
мучителей.
Я еще раньше заметил его, обратив внимание на лысую голову и зловещий
шрам, стянувший глаз в вечном подмигивании.
- Рад с вами познакомиться, сэр. Я - Пас Ратунков.
Мое имя не произвело на него впечатления, и он не назвал своего.
- Если мне можно будет получить мое колечко с ключами, я открою этот
чемодан и продемонстрирую вам его содержимое.
Они развернули видеомонитор, чтобы записывать ожидаемую информацию,
прежде чем разрешили мне приступить.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Крыса из нержавеющей стали 00. Месть Крысы Из Нержавеющей Стали'


1 2 3 4