Он рад был избавиться
от военных сапог, которые сейчас жали пуще прежнего. Открытые сандалии
казались просто-таки пуховыми. Один из людей вышел и вернулся с
островерхой шапочкой, на которой желтыми печатными буквами было вытеснено
"Д о д ж е р с".
- Одень, - сказал он, - прикрой бритую голову, пока волосы не
отрастут. Хлебни-ка этого дрянного бурбона. Будь счастлив, что можешь
выпить с нами.
- Счастлив, - сказал Ян, принимая пластиковую мензурку с бледной
жидкостью. Она была очень крепкой. - За свободу. Когда-нибудь Земля, быть
может, разделит ее со звездами.
- За это стоит выпить.
Ян допивал уже третью порцию бурбона - он казался уже лучше, и Ян
чувствовал себя лучше с каждой порцией, - когда вернулся Блестящий.
- Давай пошевеливайся, - сказал он. - Тебя ждут. Нам придется
пройтись пешком. Все, что на колесах, обыскивают.
Идти оказалось недалеко, и ночной воздух освежил Яну голову. Шли они
все время темными улицами. Блестящий поглядывал на часы, и последние
несколько кварталов заставили их пробежать.
- Надо быть там в точное время. Я тебя оставлю перед дверью. Как
только я скроюсь из виду, постучись. Тебя впустят. Счастливо, Ян, пришли.
Похоже, это был маленький боковой вход в большое здание. Они быстро
пожали друг другу руки и разошлись. Ян слегка постучал, и дверь открылась.
Внутри было темно.
- Заходи быстро, - прошептал голос. Тьма стала глубже, когда
закрылась дверь.
- Слушай внимательно, - сказал невидимый человек. - Пройдешь в эту
дверь, и ты в гараже. Там полно грузовиков. Сегодня ночью они выходят. Все
запломбированы, потому что их наняли. Обыскивать их не будут. У третьего
от двери открыта задняя дверь. Иди туда и и прячься. Мы поставим пломбы,
так что никто не догадается, что дверь открывали. Заходи, я войду и
закрою. Важно, чтобы ты не видел моего лица. Кто-нибудь встретит тебя до
прибытия в ЛА. Когда там окажешься, держись естественнее. Рядом могут
оказаться люди, но никто к тебе не полезет, если будешь вести себя
непринужденно. И не позволяй никому видеть, как ты залезешь в машину.
Постой, я пока взгляну.
Приоткрылась другая дверь, и Ян увидел очертания мужской головы.
Человек недолго вглядывался, затем отодвинулся.
- Теперь быстрее, - произнес голос, - и удачи!
Здание было гигантским, доносилось далекое эхо выхлопов. Ряды машин,
каждая с огромным грузовым контейнером, простирались вдаль. Он подошел к
ближайшему грузовику не торопясь, словно здешний. Звуки выхлопа стихли,
сменившись лязганьем металла о металл. Подойдя к третьему грузовику он
осторожно огляделся: никого не было видно. Он открыл тяжелую дверь и
забрался внутрь. Спустя несколько секунд дверь закрыли снаружи и поставили
на замок.
Внутри было темно, тепло и слегка влажно. Он сел спиной к стене, но
обнаружил, что так сидеть жестко и неудобно. Лежать оказалось удобней, и
он просунул под голову руку. Он заснул, даже не заметив этого, не
почувствовав даже, как кузов был прицеплен к машине. Огромный грузовик
медленно поехал и выкатился на дорогу. Ян спал. Проснулся лишь тогда,
когда они тряско затормозили, когда зашипели воздушные тормоза. Ян сел,
морщась во тьме, чувствуя холодный ужас при воспоминании о том, что
случилось и где он находится. Он затаил дыхание: кто-то снаружи загрохотал
по ступенькам, подбираясь к запломбированной двери. Когда откроют дверь,
его схватят и это будет концом. Он скорчился во мгле, выжидая, и
расслабился, лишь когда грузовик вновь пришел в движение. Видимо, это была
проверка, и теперь он вновь в безопасности. Движение убаюкало его, и он
встретил сон с радостью, не противясь.
Ян ворочался на жесткой поверхности, но не проснулся полностью до
следующей остановки. Они стояли недолго, затем вновь двинулись в путь.
Полицейская застава перед въездом в город? В Британии это было в порядке
вещей. Вполне возможно, что те же процедуры используются Безопасностью и
здесь. В следующий раз, когда они остановились, Ян вновь услышал топот по
лесенке, и был наготове, когда дверь открылась. Он прикрыл глаза рукой от
тропического света.
- Выходи, бастер, твоя дорога закончилась, - произнес чей-то голос.
Ян соскользнул на землю, наткнулся на полисмена в форме, стоявшего прямо
перед ним. Пойман! Он повернулся и бросился бежать, но огромная лапища
человека схватила его за руку и развернула.
- Не балуй. Забирайся в кузов "черно-белого" и ложись на пол. Ради
тебя меня заставили рискнуть "крышей", бастер, и хорошо, если ты того
стоишь, - с этими словами он подтолкнул Яна вперед, затем указал ему в
сторону черно-белой машины, густо усаженной фарами и сиренами, которая
стояла возле грузовика в узкой аллее. Задняя дверца была открыта, Ян вошел
и улегся на пол, и дверца тут же захлопнулась. Спустя секунду полисмен
забрался на переднее сидение, и они на большой скорости помчались по
аллее, с визгом затормозили, затем понеслись по дороге. Лишь тогда
водитель расслабился и взглянул на Яна через плечо.
- Это правда, что ты им сказал, ну, что все планеты, как ты это
говоришь...
- Свободны. Да, это так. Это восстание уже не остановить.
- Что ж, приятно слышать. Может быть, дело выгорит, и нам на старой
матушке Земле тоже чуток перепадет этой свободы. Уж те, к кому я тебя
везу, сумели бы извлечь из нее пользу. Я тебя переправлю к привидениям. Не
знаю, насколько уж тебе будет у них удобно, но там какое-то время ты
будешь в безопасности.
- Привидения? - подумал Ян. - Призраки? О чем говорит этот человек?
- Боюсь, что я не посвящен в терминологию.
- Ты говоришь, как лайми. Ты что, брит?
- Да, я родился в Англии. Я покинул ее довольно давно.
- Ты говоришь точь-в-точь, как они, англичане. Ну что же, мистер
лайми, не знаю, как обстоят дела там, откуда ты явился, надо думать,
по-другому. Мы едем в Нью-Уоттс. Когда ты его увидишь, ты поймешь, о чем я
говорю. Полюбуешься. Я остановлюсь, и ты сможешь приподнять нос и
посмотреть самолично.
Они медленно ехали, затем остановились.
- Все в порядке, - сказал полисмен, - приехали.
Ян осторожно поднялся и увидел, что они стоят вдоль ряда маленьких
домов. Когда-то они были привлекательны, но теперь обветшали и обвалились,
стекла были выбиты, и крыши просели. На другой стороне улицы находилась
высокая проволочная изгородь, а за ней пустырь с пятнами выжженной земли и
лишь случайными клочками травы и кустарника. За пустырем, в доброй сотне
метров, стояла другая, похожая изгородь. За ней были здания, дома и
конторские блоки. Ян не мог разглядеть остальные детали, но было ясно, что
эти строения выглядят ветхими.
- Ложись обратно, - велел полисмен. - Вот туда-то ты и пойдешь.
Отсюда они еще не так плохо смотрятся... - он рассмеялся, невесело,
скорее, иронически. - Сейчас пройдешь через пикет. Но все ребята меня там
знают, они тебе только помашут. Я подам им сигнал, они решат, что это
вызов.
Машина рванулась вперед, и взвыла сирена. Они развернулись, погасили
скорость, ткнулись бампером во что-то твердое на дороге, затем поехали
дальше. Вскоре сирена стихла, и их продвижение замедлилось.
- Будь готов, - сказал полисмен. - Я поеду полегоньку, но не
останавливаясь. Когда я скажу, выскакивай. Окажешься рядом с чем-то вроде
тупиковой улочки между дворами. Пойдешь по ней потихоньку-полегоньку, и
тебя встретят.
- Спасибо за помощь.
- Не благодари, пока не увидишь, чем это все кончится. Давай!
Ян нажал на ручку и распахнул дверцу. Он сделал шаг наружу, и тут же
ручку дверцы вырвало из его руки, и внезапный рывок машины заставил дверцу
захлопнуться. Полицейская машина обогнула ближайший угол и исчезла из
вида. Ян взглянул на дырявые деревянные заборы, стоявшие вдоль грязной
загроможденной улочки. Следуя инструкции, он пошел по ней, чувствуя, что
на него смотрят, но никого не видя. В заборе была калитка, и, когда он
проходил мимо, она распахнулась.
- Иди сюда, - произнес грубый голос.
Ян повернулся, чтобы взглянуть на этого человека и на двух, что были
с ним. Все трое держали его под прицелом пистолетов. У всех троих была
угольно-черная кожа.

8
- Ты и впрямь со звездолета, как они говорят? - спросил ближайший к
нему человек. Ян кивнул, и человек махнул пистолетом. - Тогда заходи, раз
ты можешь нам об этом рассказать.
Они столпились вокруг него, втолкнули его в дом и провели по темному
коридору в комнату. Он услышал, как за спиной гремят, закрываясь, запоры.
В комнате были наглухо забитые окна и отсутствовала вентиляция; мебели не
было, кроме круглого деревянного стола, окруженного расхлябанными
стульями. Один из этих людей потянул его за руку, подтащил к стулу, затем
взмахнул перед его лицом своим длинным, видавшим видом пистолетом.
- Ты шпик! - сказал он с яростью, цедя слова сквозь сжатые губы. - Ты
шпик из охранки...
- Ну-ка, отвали, - сказал старший из них, тихонько толкая сердитого в
плечо. Тот непроизвольно отодвинулся, и старший сел рядом с Яном.
- Худо, если тебя легавые сюда подкинули, он этого не любит. А кто
любит? Я Уилли. Тебя зовут Ян, видел твой портрет по телевизору.
Ян кивнул, стараясь разобрать его слова. Он говорил на диалекте,
столь же резком и непонятном, как и глазвергский.
- По телеку сказали, что ты со звезд. Если это правда, ты нам
расскажешь, что там творится.
И еще раз Ян рассказывал об успехах восстания, и человек внимательно
слушал, подавшись вперед, заставляя его повторять отдельные фразы;
очевидно, его акцент был столь же труден для них. Вновь его стала
одолевать усталость, горло пересохло. Когда он попросил воды, Уилли дал
сигнал одному из людей.
- Есть тоже хочешь? - спросил он. Ян кивнул, и Уилли прокричал
указания в открытую дверь.
Пища была незнакомая, но сытная. Какие-то зеленые овощи и кусок
какого-то высококачественного заменителя мяса. Люди смотрели на него, пока
он ел, и возбужденно переговаривались друг с другом.
- Что наши хотят знать, - сказал Уилли, - это есть ли на звездах
братья.
- Я не понимаю.
- Черные. Черные люди вроде нас. Или с обеих сторон воют и убивают
только белые?
Это был важный вопрос, и в комнате стало тихо. Ян доел и отодвинул
тарелку.
- Спасибо. Я был очень голоден, - он секунду подумал. - Прежде я сам
хочу задать вопрос. В этом местечке, как его, Нью-Уоттс? Здесь, что, все
черные?
- Можешь этому верить.
- На планетах такого нет. Я хочу сказать, что никогда не видел, чтобы
люди разделялись из-за цвета кожи. На Земле - да, здесь существуют
различные цвета кожи среди туземного населения Африки и Азии. То есть,
существуют различия по расовым признакам на географической основе. Но как
только людей переправляют на планеты, это разделение ломается. Оно не
нужно. И без него достаточно проблем...
- Ты говоришь слишком быстро, - сказал Уилли. - Я правильно уловил,
что там все краски выцветают? Что смешиваются все цвета кожи?
- Да, конечно. Цвет кожи не имеет значения.
- А здесь еще как имеет, - сказал Уилли, и один из людей очень громко
крикнул: "Аминь!". - Да, трудно поверить, что и говорить. Думаю, тебе
стоит потолковать с Проповедником. Он лихо шпарит на твоем языке. Он нам
скажет, что к чему.
Не выпуская из рук оружия, люди вывели Яна из комнаты. Оружие было
старое и изношенное - музейные экспонаты, иначе не скажешь. Они вошли в
другую комнату, в спальню, где на залатанных одеялах спали дети. Дети и
старая седая женщина молчаливо смотрели, как они проходят. Здесь был
выход, дыра с неровными краями, пролом в стене. Она открывала скрытый ход
в соседний дом. Когда они прошли через четыре подобных жилища, Ян понял,
что все здания, должно быть, связываются подобным образом, являя, по сути,
одно обширное здание. Наконец, они подошли к закрытой двери, и Уилли
легонько в нее постучал.
- Входите, - позвал голос. Яна втолкнули в просторную, заставленную
книгами комнату. Отличие от других, виденных им, квартир, было
разительным. Обстановка, казалось, принадлежала некогда студии
университетского корифея - во всяком случае, именно такое создавалось
впечатление. Стол завален бумагами и раскрытыми книгами, на стенах
портреты в рамах и даже карты мира. Мягкие кресла, а за кафедрой удобно
развалился в кресле сам корифей. Чернокожий, как и все остальные.
- Спасибо, Уилли, - сказал он. - Я сам собирался побеседовать здесь с
Яном.
- Вам, конечно, удастся...
- Конечно. Оставь снаружи человека, чтобы я мог крикнуть, если
понадобится.
Когда дверь закрылась, человек встал, чтобы обменяться с Яном
рукопожатиями. Он был средних лет, с густой бородой и длинными волосами.
Одежда на нем была черная и консервативная, с ней хорошо сочетался
церковный собачий ошейник.
- Я преподобный Монтье, мистер Кулозик. Мне чрезвычайно приятно
приветствовать вас здесь.
Ян пожал руку и смог лишь кивком выразить свою благодарность. Акцент
исчез без следа, и преподобный отец говорил легким и культурным голосом.
- Прошу вас, садитесь. Позвольте предложить вам бокал шерри. Это
местное вино, и я надеюсь, что вы найдете его приятным.
Ян отпил шерри - оно было отменным - и оглядел комнату.
- Прошу простить меня, что я все рассматриваю, - сказал он. - Но мне
уже несколько лет не приходилось бывать в подобной комнате. Я восхищен
вашей библиотекой.
- Благодарю вас. Большинству этих томов сотни лет, они чрезвычайно
редкие. Каждая страница сохраняется абсорбционным методом.
- Неужели это книги Вредителей? Можно? Спасибо. - Он поставил бокал
на стол и подошел к полкам. Переплеты были потрепаны и с трудом
восстановлены, большинство заглавий стерлось. Протянув руку, он снял одну
из самых внушительных и осторожно раскрыл ее на титульной странице. Она
была озаглавлена: "Средние века, 395-1500". Он осторожно повернул
страницу, и на обратной стороне прочитал: "Издание 1942 года".
Когда он заговорил, ему трудно было удержаться от благоговения в
голосе:
- Эта книга... Ей больше пяти столетий. Я и не думал, что на свете
осталось что-либо подобное.
- Они существуют, заверяю вас, и их немало. Но я могу понять ваши
чувства. Вы британец, я угадал?
Ян кивнул.
- Ну конечно. Акцент и этот термин "Вредители". Я знаю, что в вашей
стране он в обиходе. А вы должны понимать, что эти книги я приобрел
благодаря различным возможностям, возникшим в период, называемый
историками "Ретроспективой". В эти времена различные страны и районы
приходили в упадок, но они приспосабливались теми или иными путями,
которые всегда способствовали существованию социальных подразделений.
Великобритания, традиционно классово ориентированное общество,
утилизировала исторически сложившуюся классовую систему для консолидации
жесткой общественной структуры, существующей и ныне. Правящая элита
никогда не находила счастья в том, чтобы давать образование массам. Они
почувствовали только облегчение, когда физические обстоятельства покончили
с этой необходимостью. Но ограничение образования и информации, будучи
начато, не имело конца. Я думаю, что большинство британских граждан
сегодня не имеют представления о подлинной природе истории, либо даже о
мире, в котором они живут. Это правда?
- Во многом. Мое случайное обнаружение этого факта повлекло за собой
цепочку событий, которые привели меня в эту комнату.
- Понимаю. В такой системе, как ваша, конформизм более всего должен
тяготеть над интеллектом. История там идет совершенно иным курсом,
поскольку существует много путей тирании. Америка, не имея классовой
системы, традиционно подразумевала вертикальную мобильность, основанную в
большей части на деньгах. Здесь всегда наличествовала истина, что не
родословная, а банковский счет определяют ваш статус. Конечно, были
исключения для физически видимых меньшинств, ирландского, польского,
еврейского - традиционно подавляемых меньшинств, ассимилировавших спустя
первые несколько поколений, поскольку их расовые признаки не позволяли им
слиться с темнокожими расами, которые, будучи мягко отправлены на дно и
вынуждены оставаться там во власти повторяемых циклов физических и
образовательных лишений. Такова была ситуация до начала Ретроспективы, и
она завершилась обществом, которое вы видите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20