– Эй, Джо, – окликнул меня Рупаски. – Как поживает Мэри-Энн?
Слушая, как белки улепетывают от нас, я ничего не ответил. Улучив момент, когда один из бандитов повернулся ко мне спиной и отошел на несколько шагов вперед, я просунул левую руку под мышку и расстегнул кобуру.
– Я всегда считал ее настоящим сокровищем, Джо, – продолжал Рупаски. – А уж для такого либерала, Робин Гуда и защитника всех обиженных, как Уилл, Мэри-Энн была настоящей находкой. Не говоря о том, что на ее счету свыше десяти миллионов. Разумеется, он слишком любил себя, чтобы все время быть лишь с одной, пусть и восхитительной женщиной. Нет, ему подавай целый букет таких дам.
Я снова услышал знакомое «чик-чик». И еще раз. Чем чаще белки издают этот звук, тем сильнее они напуганы. Я присмотрелся, пытаясь обнаружить их убежище. Впереди росли высокие кусты и деревья. Возможно, белки устроились даже в колючем кактусе, если проем достаточно большой и глубокий. А если подойти к ним поближе, они мгновенно с громким визгом выскочат наружу и смогут испугать приближающихся к ним людей.
На меня вдруг снизошло спокойствие. Зрение обострилось, и я мог рассмотреть предметы даже далеко в стороне от мечущегося луча фонарика. Мои уши улавливали звуки, на которые в других обстоятельствах не обращаешь внимания: шаркающие шаги «ковбоя» позади меня, шелест плаща молодого бандита, когда он обернулся и посмотрел на меня. Голова у меня работала четко, в ногах появилась необычайная легкость.
– Вот так, Джо. Помимо того что Уилл всегда был готов наброситься на нас по любому поводу, какой ему только приходил в голову, больше всего я ненавидел его за Мэри-Энн и ее деньги. Мысль об обладании такой милой и богатой женщиной сводила меня с ума. Моя жена просто уродина, но я и сам не лучше, поэтому не рассчитываю жениться на Рэйкел Уэлч. Мне бы надо привести в пример кого-нибудь из молодых кинозвезд, но я никого не знаю, потому что старый. Даже в кино не хожу. Только и делаю, что работаю.
Продолжая слушать Рупаски, я присматривался к зарослям кустарников справа от нашего маршрута.
«Чик-чик. Чик-чик. Чик-чик».
– Скажи что-нибудь, Джо, – произнес Рупаски.
– Я тоже считаю свою мать прекрасной женщиной, сэр.
Он хохотнул.
– Закопать его живым! – прорычал молодой бандит.
– Может, так и сделаем. Может, я так и поступлю, Джо.
Стоны Бриджит стали еще громче. До кустарников оставалось меньше ста футов. Я слышал тяжелое дыхание Рупаски, и шаги «ковбоя» позади меня, и как птицы ворочаются в своих гнездах.
«Чик-чик-чик. Чик-чик-чик. Чик-чик-чик».
Бриджит споткнулась, но Гэйлен удержал ее за пояс юбки. Светлые волосы Бриджит развевались в темноте, словно флаг. Сквозь сжатые губы прорывался сдавленный крик.
– Ты глупая, Бриджит, – продолжал Рупаски. – Нашла кого шантажировать!
До кустов осталось пятьдесят футов. Белки шуршали в ветвях. Молодой головорез обернулся и двинулся в мою сторону. Поглубже вдохнув, я сделал еще два шага вперед.
«Чик-чик-чик. Чик-чик-чик. Чик-чик-чик». Шорох крыльев. Неожиданно птицы дружно вспорхнули со своих гнезд, и молодой бандит шарахнулся от меня и пригнулся, как от выстрелов.
– Что за черт? – выкрикнул Рупаски.
Я дважды выстрелил в молодого бандита, потом, быстро обернувшись, выпустил две пули в «ковбоя». Рука Гэйлена метнулась к поясу, и я, опустившись на колено, всадил в него две пули. Бриджит упала на землю, а Рупаски бросился бежать.
Я погнался за ним, веревка по-прежнему болталась у меня на шее. Догнать Рупаски особого труда не составило – он был толстым и неуклюжим. Приблизившись к нему, я врезал ему по голове, и он, раскинув руки, полетел в кусты. С трудом подняв Рупаски, я нокаутировал его, сбив дыхание, затем обыскал, потом перевернул и снова обыскал. Он задыхался, но все-таки пытался ругаться, используя настолько неприличные выражения, что я был вынужден еще раз врезать ему коротким левым хуком по челюсти. Связав ему руки за спиной той самой веревкой, я вернулся к Гэйлену. Он лежал на спине, раскинув руки, часто и хрипло дыша. По щекам текли слезы, а на губах выступила кровь. Рядом с ним лежал пистолет, и я отшвырнул его ногой. Двое других уже не дышали. Слабый пульс «ковбоя» постепенно пропал у меня под пальцами.
Я стоял над Джоном Гэйленом и разглядывал человека, который отнял у меня Уилла. Мне хотелось, чтобы все выглядело более сурово, чем оказалось в действительности. Кровь и слезы. Прерывистое дыхание. Пальцы судорожно скребут землю. Шея Гэйлена вытянулась, в горле захрипело, и пальцы обмякли, зарывшись в холодную пыль.
Бриджит со связанными руками молча сидела в грязи, волосы закрывали лицо, ноги были скрещены.
– Джо, – пробормотала она.
– Я вам сейчас помогу. Вы можете идти?
Она кивнула. Я помог ей подняться. Бриджит уткнулась лицом мне в грудь, и я обнял ее. В этот момент затрещали цикады, а над восточным хребтом взошла луна. Мои органы чувств вернулись в нормальное состояние, но сердце часто колотилось.
Я был победителем, но радости при этом не ощущал.

Глава 28

Тремя днями позже я ехал на машине в Фоллбрук, округ Сан-Диего. Это был зеленый и холмистый городок, насквозь прожаренный солнцем. Придорожный щит приглашал посетить этот гостеприимный уголок. По дороге я съел ленч в мексиканском ресторанчике и перелистал местную газету. На первой странице сообщалось, что составители нового путеводителя по Южной Калифорнии включили Фоллбрук в список наиболее интересных для посещения мест. В другой статье говорилось, что в Фоллбруке хорошо развито сельское хозяйство: выращивание саженцев, цитрусовых и авокадо.
За дорогой я следил по карте. Чем дальше я продвигался в глубь городка, тем выше становились дома, основная часть которых скрывалась в тени авокадо и эвкалиптов. Повсюду белые ограды, лошади на лугу и конюшни, а также магнолии с глянцевыми листьями и пышными белыми цветами.
Отыскав дом Джули Фолбо, я проехал немного дальше, развернулся и остановился в пятидесяти метрах от почтового ящика. Отсюда было не очень видно, что происходит вблизи дома. Можно было рассмотреть лишь часть оштукатуренной стены и трубу, спрятанную в густой кроне дерева. Объехав дом сбоку, я нашел более удобное место для обзора. К дому вела подъездная дорожка. Сам дом был уже старым, но выглядел довольно крепким. Крыша была покрыта красной черепицей, а оконные рамы выкрашены в голубой цвет. По колоннам крыльца, расположенного с западной стороны, вверх тянулись стебли бугенвиллеи с ярко-пурпурными соцветиями.
Справа от бокового проезда виднелся дворик, огороженный белым штакетником. Здесь же располагался плавательный бассейн, по одной стороне которого росли огромные Канарские пальмы, а у противоположной была веранда, обставленная дачной мебелью.
На бортике бассейна, спиной ко мне и опустив ноги в воду, сидела женщина. Рядом с ней – маленькая девочка, а неподалеку загорелый мальчуган прыгнул с трамплина в воду, издав радостный вопль и разметав брызги во все стороны.
Выйдя из машины, я надел, несмотря на жару, пиджак и шляпу. Мальчишка, снова забравшись на мостик, заметил меня и показал пальцем:
– Мам, смотри!
Обернувшись, женщина взглянула на меня и встала. Накинув белую блузку, она зашагала к калитке, застегивая на ходу пуговицы. В десяти ярдах от меня женщина резко остановилась, словно кто-то невидимый преградил ей путь. На вид ей было около сорока лет, хотя я знал, что на самом деле она старше. Стройная фигура, миловидное лицо, густые темные волосы с рыжеватым отливом. Я узнал ее – хотя и довольно смутно – по той единственной фотографии в газете, где она выходила из здания суда и прикуривала сигарету.
Женщина подошла поближе и в шести футах от меня снова остановилась.
– Я Джо Трона, – представился я.
– Я знаю.
Она внимательно рассматривала меня, и я заметил, что у нее довольно жесткий взгляд, как и на том старом снимке. На мгновение ее глаза потеплели, но снова обрели прежнюю строгость.
– Я не собираюсь доставлять вам беспокойство, но хотел бы задать один вопрос.
– Это мои дети. Вот так я теперь живу. Моя жизнь не связана с твоей.
У нее был мягкий и приятный голос.
К нам присоединилась и малышка, ручонкой обхватившая мать за ногу. Она несколько секунд с интересом разглядывала меня, а потом побежала назад к бассейну и прыгнула в воду. Ее брат тоже наблюдал за мной из воды, опершись, локтями на бортик бассейна. Когда сестра шлепнулась рядом с ним, он вскрикнул.
– Они счастливы, – произнесла Джули Фолбо. – Да и я всем довольна. Мой муж – заботливый и преданный мне человек. Я тоже неплохая жена.
– Рад, что у вас все так хорошо.
– Чего ты хочешь?
– Тор рассказал мне, почему он плеснул в меня кислотой. Он также упоминал о деньгах, которые ему платили. Я хочу знать, кто мой отец.
Она пристально посмотрела на меня. Я слышал, как перешептываются детишки в воде. Что-то насчет чудища в шляпе. Мои сводные брат и сестра жадно разглядывали меня с края бассейна. Джули отвела взгляд и подозвала женщину по имени Мария. Эти три слога она произнесла неожиданно громким, низким и хрипловатым голосом.
Мгновенно у меня за спиной появилась полная темнокожая женщина. Она бросила на меня быстрый взгляд и отвела глаза.
– Мария, присмотри за детьми, – сказала Джули.
Мария прошла мимо меня и распахнула калитку. Шагнув вперед, Джули направилась по тропинке к моей машине, и я последовал за ней. Для прогуливающихся вместе людей мы шли на приличном расстоянии друг от друга. Разглядывая Джули, я заметил в ее лице нечто такое, чего не видел на фотографии.
– Наша беседа будет недолгой, – сказала она.
– Этого и не требуется.
– Я никогда не была примерной девушкой. Это самое главное, что ты должен усвоить. Я всегда была неприветливой и раздраженной.
– Раздраженной чем?
– Сама не знаю, – ответила Джули. – Я убежала из дома, когда мне было пятнадцать лет, поняв, что могу заставить отца делать все, что мне надо. В общем, я превратилась в гадкую дрянь, так как хотела всего сразу, и радовалась, когда мне удавалось сообразить, как этого добиться. До семнадцати лет я болталась в компании байкеров. Там было все – спиртное, наркотики, свободная любовь, драки. Однажды полиция задержала меня за вооруженное нападение. От меня досталось одному парню. Крепкий Орешек – так его звали. Он это заслужил. Я врезала ему обрезком железной трубы, но, к сожалению, перестаралась, и парень стал истекать кровью. Тогда я запаниковала, набрала номер 911, они приехали и арестовали меня. Это случилось на скоростном шоссе, неподалеку от Сан-Хуан-Капистрано. Я соврала полицейскому, что мой приятель напился допьяна и упал, ударившись головой о скамейку, когда выходил из гаража; Но коп мне не поверил. Через пару часов он вернулся назад и допросил меня. Но он был добрым парнем и сказал, что, судя по всему, Крепкий Орешек и вправду заслужил наказание – поэтому будем считать, что ничего не случилось. И отпустил меня.
Через несколько месяцев я забеременела, но не от Крепкого Орешка. Мне было восемнадцать лет, и я познакомилась с Тором. Ему было под сорок. Он тоже был байкером, но не головорезом – просто парнем, который любит наркотики и гонять на мотоцикле. Я стала с ним жить, а через месяц сказала, что у меня от него будет ребенок. Он радовался как дурак. Но еще до твоего рождения стал что-то подозревать. Может, мне следовало ему все объяснить. Не знаю. Мы оба почти всегда были пьяны и непрерывно дрались. Проверив все даты по календарю, он заявил, что я его обманула и ребенок не от него. Я сказала: «Ну и что? Кому до этого дело? Ты меняешь ему пеленки, кормишь его на деньги, которые зарабатываешь на своей вшивой бензоколонке, – какая разница, кто его отец?» Тот вечер был просто ужасный. Мы опять напились и принялись колотить друг друга. В общем, совсем очумели. А закончилось все, как я помню, той банкой из-под кофе, в которой он хранил кислоту для аккумулятора. Ты лежал в своей оранжевой кроватке на кухне. Тор открыл банку и плеснул тебе в лицо кислотой. А увидев, что натворил, здорово перепугался. Будто не ожидал, чем все это может кончиться. Он схватил тебя и сунул голову под струю воды, чтобы смыть кислоту. Но это не помогло. Потом попытался промокнуть газетой, но это тоже ничего не дало. Эта штука все разъела.
Мы встретились взглядами. У Джули были такие же карие глаза, как у меня, но ни макияж, ни природная красота не могли растопить лед в ее взгляде.
– И что вы сделали?
– Я разревелась, чтобы не получить следующую порцию кислоты уже самой. Позвонила из автомата одному своему знакомому полицейскому в Эльсиноре. Позже я узнала, что он приехал к нам в дом, но Тор уже забрал тебя и помчался на станцию пожарной охраны. Он оседлал свой мотоцикл, схватив тебя под мышку, как футбольный мяч. Не могу понять, как он управлял мотоциклом одной рукой. Наверное, всю дорогу ехал на первой или второй передаче. Но ехать было недалеко. Вот так все и было. Вся эта история просто отвратительна.
В ее профиле я уловил то, что не мог сформулировать словами: «тайна». Да, Джули Фолбо ею обладала. Впрочем, Шарлотта Уомпл тоже.
Мы ступали по опавшим цветам джакаранды. Сквозь листву просвечивало голубое небо с белыми клочками облаков. Я смотрел, как красные лепестки ложатся на черно-красные волосы Джули. Она осторожно снимала их с головы и щелчком отправляла в полет, как обычно делают с докуренной сигаретой. Я видел, что Джули очень красива. И она стала такой за двадцать один год, прошедший с момента, когда была сделана та фотография. Там она выглядела злой и неустроенной, а сейчас имела вид уверенной и довольной собой женщины. Как будто искусный краснодеревщик подобрал невзрачный обрезок дерева и выточил из него изящную вещь.
И меня осенило. Этот Крепкий Орешек тоже разглядел в ней «тайну». Так же, как и Тор, и коп, прибывший по звонку Шарлотты Уомпл в Службу спасения. Он увидел ее, и это решило все дело.
– Полицейский, прибывший по звонку 911, – повторил я ее слова. – Это был не полицейский, а помощник шерифа!
– Он был старше меня на десять лет, женат и уже имел двоих детей. Он казался мне очень интересным мужчиной. Умел хорошо говорить, отличался невероятной энергией. И мои колючки превратил в нежный пушок. Да, он любил меня. Помощник шерифа округа Ориндж, Уилл Трона, к вашим услугам, маленькая мисс.
Джули остановилась и взглянула на меня. С миловидного нежного лица на меня в упор смотрели жесткие, как клинки, глаза.
– Мне показалось очень удачным, что Уилл усыновил тебя. Я знала, что они с женой уже не могли иметь детей. Уилл продолжал платить Тору, чтобы уберечь семью от раскрытия этой тайны. Я счастлива, что ты вырос в таком благопристойном окружении. Окончил колледж, поступил на работу в управление шерифа. Сожалею, что до сих пор я все это от тебя скрывала.
– В любом случае спасибо вам за правду.
– Это твоя машина там стоит?
– Это автомобиль Уилла.
– А у меня большой «лексус». Это самый быстрый седан своего класса.
– Они всегда так говорят при продаже.
– Пожалуйста, уезжай.
– Постойте. Если Тор перестанет получать деньги за молчание, это посеет сомнения в его слабой душе. Он сообразит, что снова может обрести известность.
– Я позабочусь о продолжении выплат. До свидания.
– Скажите мне еще одну вещь. Почему вы не могли меня любить?
– Так уж я устроена. Мое сердце бьется в такт лишь моим личным интересам.
– Тогда почему вы не сделали аборт?
– Я думала, что с помощью ребенка смогу выпросить немного денег у Уилла. Но после того, что сделал Тор, этот план провалился и ты мне уже был не нужен. Я сделала ставку на тебя и проиграла.
Я на секунду задумался. Джули оглянулась в сторону бассейна. Я видел, как перед прыжком мальчик вытянул руки, присел, выгнулся дугой и голубое небо прошила маленькая смуглая стрелка.
– Мне понятно ощущение пустоты в вашем сердце, – проговорил я. – Я испытываю нечто похожее.
– Но, надеюсь, не в той степени, как я.
– Нет.
– Вот у Уилла Троны было большое сердце.
– Да, это так. Недавно я встретил человека, и теперь мое сердце наполнено им.
Джули покраснела, по щекам покатились слезы, но взгляд твердости не утратил. Ее глаза по-прежнему излучали холодный блеск.
– Прощай, сын. Иди.
– Прощайте, мама. Рад был вас увидеть.

Глава 29

Иногда мне снятся маковые поля, устилающие склоны холмов. Они превращаются в пламя, вспыхивающее на человеческом лице, и я понимаю, что это мое лицо. Но часто это просто цветы – яркие, хрупкие и гордые.
Мне нередко снятся восхитительно красивые лица. А одно лицо возникает снова и снова. Оно необыкновенно изящно, с очень четкими чертами и карими глазами – насмешливыми, а иногда извергающими молнии. Кожа оттенка влажной бронзы и милый аккуратный ротик. Когда я вижу это лицо, мое сердце всегда бьется сильнее.
Иногда во сне я вижу лицо мужское, в нем выделяется мощная линия подбородка, полубаки вдоль щек и жадный блеск в глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39