А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Пока шпага Филиппа вертелась и падала, он успел протереть свою носовым платком и спрятать ее в ножны. Затем Генри поклонился своему противнику.
– Пускай это станет вам уроком, сэр, – сказал он, быстро повернулся и ушел, прежде чем Филипп успел подобрать свою шпагу.
Спустя двадцать минут Филипп появился в Шарлихаузе; его рука была перевязана платком. Он поинтересовался, где можно найти госпожу Клеону. Узнав, что она в прихожей, он поспешил туда. Взгляд Клеоны упал на его перевязанную руку.
– Боже! – воскликнула она. – Что… что это с вами? Вы поранились!
– Пустяки, благодарю за беспокойство, – ответил Филипп. – Клеона, я хочу, чтобы вы мне прямо ответили: что этот человек для вас значит?
Глаза Клеоны вспыхнули негодованием; Филипп был, как никогда, близок к полному поражению.
– Я вас решительно не понимаю, сэр, – ответила она.
– Вы любите этого… этого хлыща?
– Я считаю ваш вопрос просто неприличным! – гневно воскликнула девушка. – Кто вам дал право задавать мне подобные вопросы?
Филипп еще сильнее насупил брови.
– Так вы его любите?
– Нет, не люблю! Я просто не знаю, я… Как вам не стыдно? Филипп подступил еще ближе.
– Клеона, а вы… меня… вы могли бы… любить меня? Она не отвечала.
Тогда он подошел к ней вплотную и спросил хриплым голосом:
– Вы… выйдете за меня замуж, Клеона? Девушка молчала, смущенно опустив глаза.
– Клеона, – продолжал Филипп, – вы ведь не хотите… пустого напудренного красавца клоуна?
– Я не хочу, прежде всего… неотесанного… необразованного деревенщину! – зло ответила она. Филипп отстранился от нее.
– Это обо мне, Клеона?
В его голосе было нечто такое, отчего в ее глазах появились слезы.
– Я… нет, Филипп, я не могу выйти замуж за вас такого, какой вы есть!
– Значит, нет? – голос Филиппа был потрясающе спокоен. – Но если я все же смогу стать вашим идеалом, тогда… тогда вы выйдете за меня замуж?
– Я тогда… тогда не нужно будет задавать таких вопросов!
– Получается, сам по себе я никуда не гожусь. Вам не нужна любовь честного человека. Вам милее комплименты пустой куклы. Если я научусь быть такой куклой, вы пойдете за меня. Хорошо, я научусь. Вам более не будет досаждать Ваш преданный Филипп со своей назойливой любовью. Я поеду в Лондон… и когда-нибудь вернусь обратно. Желаю вам всего хорошего, Клеона.
– Неужели… вы поедете в город? – воскликнула девушка. Она протянула ему руку, и когда он ее целовал, ее пальцы немного дольше обычного прижались к его губам.
– Возвращайтесь ко мне, Филипп, – прошептала Клеона. Не отпуская ее руки, он поклонился, после чего молча отпустил ее, развернулся и зашагал прочь. Происшедшее казалось ему эффектным и драматичным. Однако, когда дверь за ним затворилась, Клеона залилась истерическим смехом. Заключительная сцена показалась ей забавной.
Глава V
В КОТОРОЙ ФИЛИПП НАХОДИТ СВОЕГО ДЯДЮ БОЛЕЕ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫМ, ЧЕМ СВОЕГО ОТЦА
Филипп возвращался домой, переполненный противоречивым эмоциями. Он злился на Клеону, чувствуя себя уязвленным ее непостоянством, но от этого она не становилась для него менее привлекательной и желанной. Никогда раньше он так глубоко не осознавал, насколько необходима была Клеона для его счастья. Она однозначно дала ему понять, что не выйдет за него, пока он не переменится и не научится таким же манерам, как у Банкрофта. Она не любила его так, как он любил ее; ей хотелось лоска, украшений, модных безделушек. Филипп стиснул зубы. Хорошо, она получит, что хочет, но он все же очень, очень злился! Он подумал о своем отце и рассердился еще сильнее. Какое право имели эти двое пытаться превратить его в неискреннее, пустое и женоподобное существо? Конечно, его отец неслыханно обрадуется, когда услышит, что его сын решил стать «джентльменом». Итак, они получат то, что хотели, а потом, возможно, об этом сами и пожалеют! Охваченный порывом жалости к себе, Филипп думал, как сильно он любит этих двух людей. Любит их такими, какие они есть, любит просто так; а они… Ему было горько оттого, как они с ним обошлись. Было еще кое-что, не дававшее ему покоя. Он так долго готовился к тому, чтобы наказать мистера Банкрофта, а получилось все наоборот, мистер Банкрофт наказал его. Эта мысль была ему крайне неприятна. Банкрофт оказался мастером не только слова, но и шпаги, он же, Филипп, не владел ни тем, ни другим. Эти размышления вызывали у него нервозность и раздражение. В таком состоянии он и приехал к дому сэра Морриса.
Филипп обнаружил отца сидящим на террасе и поглощенным чтением Ювенала. Сэр Моррис поднял глаза и посмотрел на повязку Филиппа. Он ничего не сказал, но в его взгляде скользнула усмешка. Филипп соскочил с лошади и присел рядом на скамейку.
– Вот, сэр, я дрался с Банкрофтом, – выдохнул он.
– Я предполагал, что все именно так и произойдет, – кивнул отец. – Я ему не пара. Он без труда выбил у меня шпагу.
Сэр Моррис снова кивнул.
– Клеона также, – Филипп с трудом подбирал слова, – не пойдет за меня… какой я есть. – Он искоса посмотрел на отца. – Как вы предрекали, сэр, она предпочитает тонкое, обращение, на манер Банкрофта.
– И что же? Филипп промолчал.
– Я полагаю, мистер Жеттан исключен из списка претендентов на ее сердце. Не мудрено, – ответил за него сэр Моррис.
– Я так не говорил, сэр, – резко возразил Филипп. – Клеона хочет франта – и она его получит! Я сказал, что Не покажусь ей на глаза, пока не стану… как она думает… предметом ее желаний! Я вам обоим покажу, что я вовсе не дикий, необразованный деревенщина, каким вы меня все считаете и который может лишь, – он скопировал интонацию своего отца, – грязь месить. Я научусь выглядеть таким, каким вы хотите меня видеть! Я не стану более оскорблять вас своим присутствием в теперешнем виде!
– Жаркий сегодня выдался денек! – заметил сэр Моррис. – Так ты, значит, собрался в Лондон, мой мальчик? К своему дяде?
Филипп неопределенно пожал плечами.
– Может, к дяде, может, еще куда… Меня это мало волнует.
– Нельзя с таким настроением начинать столь важное предприятие, – сказал сэр Моррис нарочито напыщенно. – Это дело должно всецело занять тебя.
Филипп развел руками.
– Но мое сердце здесь, сэр, дома!
– А также еще в Шарлихаузе, – рассудительно возразил его отец. – Разве бы ты иначе собрался в Лондон?
– Нет, только здесь! Слава Богу, я теперь, наконец, понял, что Клеоне я вовсе не нужен. Она вертит мной, как ей вздумается, и держит при себе только для развлечения!
– О-ля-ля! – воскликнул сэр Моррис. – Зачем же тогда ехать в Лондон?
– Чтобы показать ей, что я не безмозглый баран, каким она меня видит! – ответил Филипп и тут же ушел.
Сэр Моррис вернулся к своему Ювеналу.
Филипп отправился в Лондон, как только зажила его рука. Он распрощался с отцом, который снабдил его множеством советов, рекомендаций и родительским благословением. Клеону он больше не видел, но когда он уехал, она тут же объявилась в «Гордости Тома». Крепко вцепилась в руку сэра Морриса, пустила слезу; затем немного посмеялась. Что до сэра Морриса, то он, конечно, побранил слегка себя, старого, сентиментального дурака… С отъездом Филиппа наступила пустота, которой суждено исчезнуть только с возвращением сына.
Том был поглощен завтраком, когда ему доложили о приезде племянника. Был уже полдень, но у Тома выдалась на редкость напряженная ночь. Филипп вошел в комнату, сопровождаемый печальным взглядом Моггата. Путешествие выдалось утомительным, и его кости ныли после долгих часов, проведенных в седле. Его появление было совершенно неожиданным, но дядя не выказал ни малейшего удивления.
– Рад тебя видеть, Филипп, мой мальчик, – поприветствовал Том. – Какие дела на этот раз? Филипп тяжело опустился на стул.
– Все расскажу, дайте только наполнить желудок, – ухмыльнулся Филипп, – этот филей определенно радует мне глаз.
– Конечно, цвет у него… – сказал Том после тщательного изучения привлекшего внимание блюда, – но, ничего, даже очень вкусно.
– К черту цвет! – сказал Филипп и набросился на филей. Потом он внезапно нахмурился. – Гм! Да, Том, пожалуй, вы были правы, цвет у него какими-то пятнами – здесь красный, а тут коричневый.
Том удивленно посмотрел на него.
– А ты какой цвет предпочитаешь, Филипп?
– Теперь уже неважно, пронеси меня Господи, – ответил тот, продолжая жевать мясо с явным отвращением.
– Понимаю тебя, – посочувствовал ему Том. – Как там отец?
– Неплохо, шлет вам большой привет.
Том уткнулся в кучу писем, что лежала тут же, рядом с его тарелкой. Когда он просмотрел их, Филипп закончил трапезу. Том отодвинул свой стул от стола.
– Итак, Филипп, что принесло тебя сюда? Моггат, каналья, пошел вон!
Филипп дождался, пока негнущаяся спина Моггата исчезла за дверью.
– Я… буду учиться… чтобы стать джентльменом, – ответил он.
Том уставился на него, затем разразился бурным хохотом.
– Боже милостивый, Филипп, что, время пришло?
– Не понимаю ваших намеков, – сердито буркнул Филипп.
– Как! Разве дело не в какой-нибудь женской юбке?
– Том, прошу, не надо так… прямо! Том просто помирал со смеху.
– Все, молчу! Молчу! Хм! Хм! А как же ты собираешься обстряпать это дельце?
– Вот это я как раз и хотел бы знать.
– А я должен тебя учить? Филипп замялся.
– Может, это такая вещь, что ей лучше обучаться самостоятельно? – спросил он на удивление робким голосом.
– И чему же именно ты намереваешься научиться в первую очередь?
– Как стать джентльменом. Разве я не говорил?
– Чушь собачья, а кто же ты сейчас? Губы Филиппа слегка дрогнули.
– Том, мне объяснили лучше некуда, – я бестактный и неотесанный деревенщина.
Дядя понимающе посмотрел на него.
– Одна маленькая мегера, – мудро заключил он.
– Простите, я вас не понял? – холодно спросил Филипп.
– Не обращай внимания, – быстро ответил Том. – Значит, Моррис опять за тебя взялся? Теперь, приятель, кончай ершиться и давай рассуждать разумно, ради всего святого! Что именно ты хочешь?
– Я хочу, или они хотят… он хочет… чтобы я научился элегантно одеваться, вести себя в обществе, изысканно изъясняться, как ухаживать за женщинами, как кланяться, как…
– Хватит, хватит! – прервал его Том. – Картина ясная! Это не такая простая задача, мой мальчик. Пройдут годы, пока ты все это освоишь.
– Зачем быть таким пессимистом, сэр, – сказал Филипп, – я намерен обучиться всем этим премудростям за один год.
– Ну что же, мне нравится твой настрой, – подытожил разговор Том. – Выпей-ка, приятель, лучше еще эля да расскажи мне всю историю подробно.
Филипп счел разумным последовать совету дяди. Очень скоро он осознал, что у него на сердце полегчало и что у него удивительно симпатичный и всепонимающий дядя. Том старался воздерживаться от приступов смеха, которые то и дело душили его, и совладать с которыми было не так-то просто. Когда Филипп подошел к концу своего печального повествования и посмотрел на сидящего напротив дядю несчастными и помутневшими глазами. Том постучал по зубам своим полированным ногтем и казался преисполненным мудрости.
– Мое мнение таково, Филипп: ты самый лучший из всех нас, Жеттанов, но это не умеют ценить ни там, ни здесь, в Лондоне. Теперь я начинаю понимать: они там в деревне все просто дураки, потому что не смогли отдать должное кристально чистым качествам твоей души.
– О, они совсем не возражают против моих качеств! – им не нравится, что у меня мало порока.
– Не прерывай развитие моей мысли, приятель. Они думают, что ты… что там за слово ты называл?… деревенщина? Очень мило! Очень мило! Они сомневаются в твоих способностях блистать в свете? Нам предстоит разочаровать их. Мы их удивим! – Я сомневаюсь, – сказал Филипп кисло.
Мысли Тома уже витали в далеком будущем, а глаза одобрительно осматривали племянника.
– У тебя отличная фигура, хорошие ноги.
– А руки? – Филипп со смехом вытянул их.
– Ага! Сейчас мы их разглядим получше. Да, кстати, у тебя, как и у всех Жеттанов, приятное лицо, даже симпатичное.
– Не может быть! – Филипп встрепенулся. – Я про это раньше никогда не слышал!
– Теперь ты об этом знаешь. Ты копия своего отца в молодые годы. Черт возьми, какие это были годы! Это было до того, как я растолстел, – грустно добавил он. – Итак, я отвлекся! Моррис и девчонка… как там ее зовут?
– Не понимаю, почему вы ее так назы…
– Не будь дураком, приятель! Итак, эта милая крошка, как ее? Шарлотта… нет, к черту, это слишком варварское для нее имя!
– Клеона, – почтительно подсказал Филипп.
– А, забыл, точно – Клеона. Итак, Моррис и Клеона думают, что ты наберешься немного лоска и шарма. Так вот! Все, что тебе нужно, – это сверкать! Сверкать и быть ослепительным!
– Сомневаюсь, что у меня получится, – произнес Филипп. – Да я и не собирался на самом деле…
– Тогда я умываю руки. – Том откинулся на спинку стула с таким видом, будто все уже решено.
– Нет, Том! Вы должны мне помочь! Том уставился на него строгим взглядом.
– Тогда ты должен во всем меня слушаться.
– Да, но…
– Никаких но, полностью, – сказал Том тоном, не допускающим возражения.
– Ладно, я согласен! – подавленно отозвался племянник. Круглое, добродушное лицо дяди тут же потеряло несвойственную ему суровость. Он снова погрузился в свои глубокие мысли.
– Париж! – наконец выдал он результат своих размышлений ошарашенному племяннику. – Тебе нужно поехать в Париж, – пояснил он.
Филипп посмотрел на него с ужасом.
– Куда! Я? В Париж? Никогда!
– Тогда я умы…
– Но, Том, я ведь почти не говорю по-французски!
– Тем более.
– Но… но… черт возьми, я туда не поеду!
– Как хочешь, – зевнул Том.
Филипп начал чувствовать себя еще несчастнее.
– Зачем мне этот Париж? – ворчал Филипп, обращаясь Неизвестно к кому.
– Ты как угрюмый медвежонок, – укорил его дядя. – Куда же еще ехать?
– А разве я… я не смогу научиться всему здесь?
– А все твои знакомые будут сплетничать друг с другом, как там у нас проходит преображение Филиппа Жеттана?!
Филипп как-то раньше об этом не подумал и погрузился в напряженное молчание.
– Только в Париж, – убеждал уже сам себя Том. – Всего-то недельку. К тому же у тебя и денег вполне достаточно, так что не придется ужиматься и стеснять себя. Я тебя туда отвезу, приодену, представлю.
Филипп посветлел.
– Том! Это чертовски мило с вашей стороны. Том!
– Безусловно, – охотно согласился дядя. – Но клянусь тебе, я тоже найду, чем там заняться. – Он захихикал. – И чтоб ни слова ни отцу, ни еще кому бы то ни было! Ты просто исчез! А когда появишься снова, тебя никто не узнает.
Заманчивый проект все же не смог полностью развеять беспокойство Филиппа. Он тяжело вздохнул.
– Да, я думаю мне надо это сделать. Но… – Он встал и подошел к окну. – Это как раз именно то, против чего я всегда протестовал. Ничего, поживем – увидим… – Он засунул руки глубоко в карманы. – Они не хотят, чтобы я оставался честным и разумным. Они… им безразлично, какой у человека может быть характер или репутация! Им лишь бы только чтобы он говорил обходительно и радовал им слух глупыми комплиментами, а глаза – модными тряпками. Тьфу!
– Как ты все тяжело воспринимаешь, – покачал головой дядя. – Они все одинаковые, приятель, благослови их и забудь!
– Я думал… она… не такая… – Тогда ты дважды дурак, – цинично сказал Том.
Глава VI
НАЧАЛО ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ
Филипп стоял посредине салона и робко пытался протестовать. Прилизанный камердинер скрючился перед ним на коленях и прикладывая расшитые золотом чулки к его панталонам, в то время как некий щеголь среднего возраста пытался в седьмой раз подобрать ему шейный платок от Мешлина. Мистер Томас Жеттан полировал племяннику ногти на правой руке. На
Филиппа было жалко смотреть.
Франсуа отодвинулся на корточках от Филиппа, чтобы со стороны насладиться результатом, достигнутым ценою невероятных усилий.
– Это просто восхитительно, мсье! Как чудесно обтягивает икры, мсье! Какие у вас стройные ноги! – проворковал он по-английски.
Филипп тщетно пытался вырваться из объятий, но тут же был награжден нетерпеливым возгласом джентльмена, который не на жизнь, а на смерть вел безуспешную борьбу с его непослушным шейным платком.
– Замолчи, болван, – сказал он по-французски и продолжил на английском, – как мне повязать твой галстук, если ты все время вертишься таким образом. Подними подбородок,
Филипп!
– Но, мсье, я… я… мне… шею больно.
– Чтобы выглядеть красивым, нужно страдать, – огрызнулся маркиз.
– Хорошо, что хоть Том, кажется, закончил! – раздраженно пробурчал Филипп. Дядя хихикнул.
– Я закончил, можешь не беспокоиться. Жан, посмотрите, как они сверкают!
Маркиз де Шато-Банво сделал шаг назад, чтобы оценить свою работу.
– Позвольте с вами немного не согласиться, – пропел он.
Филипп затравленно завопил.
– Нет-нет! Мсье! Все великолепно!
Но маркиз проигнорировал эти протесты, вцепившись в мягкие складки тонких кружев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17