Прошлой ночью, когда она поддалась искушению, Крид не объяснялся ей в любви. Она, конечно, сопротивлялась, но только для виду. Он понимал это и вел себя нагло.
А чего, собственно, можно было от него ожидать? Признания в вечной любви? Но Крида трудно было заподозрить в подобного рода чувствах, судя по его образу жизни. Он не собирался обзаводиться семьей, жил один, скитался по свету. Но несмотря ни на что, Ханну он буквально околдовал. Стройный, высокий, мужественный. Она не упускала случая исподтишка полюбоваться им. Смотрела, как он бреется: как наполняет небольшую чашу водой и счищает трехдневную щетину со щек. Замирала от восхищения, глядя на его мускулы, когда утром он был без рубашки. Он наверняка знал, что нравится ей, и это подтолкнуло его на столь опрометчивый поступок.
Прошлой ночью она не устояла перед соблазном. И, упрекая его, на самом деле упрекала себя. Он это тоже знал.
По дороге в лагерь оба молчали. Крид знал, каково ей сейчас, но не счел нужным ее утешать. Что хотела, то и получила. Он пошел навстречу ее желанию. Она и сейчас хотела его.
Одно ласковое слово или нежный взгляд, и она снова оказалась бы в его объятиях. Но этого не случилось. Потому что он не хотел. Ханна совершенно забыла о своих обязанностях и, когда они пришли в лагерь, стала поправлять на детях одеяла, чувствуя на себе пристальный взгляд Крида. Он сидел у костра, и даже ни разу не приложился к своей фляжке. Она расстелила свое одеяло поближе к костру и улеглась, отвернувшись от Крида.
Ну почему в гамме ее цветов, размышляла девушка, существует только иссиня-черный и ослепительно белый, промежуточных нет? Ханна тяжело вздохнула. Либо да, либо нет. Либо правильно, либо неправильно. Ничего среднего. Среднее Ханну не интересовало, чего не скажешь о Криде. Он, видимо, хорошо знал именно эту сторону жизни, бесцветную, серую, неизвестную Ханне. Крида никогда не терзали сомнения, он был уверен в своей правоте и сразу уснул. Забыв о случившемся ночью. Но к Ханне сон не шел. Замучили мысли: если бы она сделала так, а не эдак, ничего бы не случилось. Или же случилось, но совсем по-другому. Она не хотела понять, что так устроена жизнь – не по правилам, а вопреки им.
И все же она поняла наконец, что теперь уже ничего нельзя изменить. Зря она терзает себя. Особенно ей становилось обидно, когда она смотрела на Крида: он спал как убитый.
Как ни гнала Ханна мысли о нем, все было напрасно. Перед глазами стояло его смеющееся лицо, густые темные волосы, сверкающие глаза. Она вспоминала его ласки, нежный шепот, страстные объятия, вспоминала все, что случилось, до мельчайших подробностей.
Она устремила на него взгляд, и со вздохом смахнула слезу. «Хватит думать о нем, – приказала себе Ханна. – Надо жить так, будто ничего не произошло».
Ханна поднялась и, накинув на себя одеяло, пошла к костру, чтобы раздуть его. Ранним утром было прохладно, и девушка дрожала. Присев рядом со сложенной кучкой хвороста, она палкой разворошила тлеющие угли и протянула руки к огню, чтобы погреться.
Погода в Айдахо неустойчивая: сегодня тепло, а завтра дует северный ледяной ветер и снег посыпает землю, на следующий день пригреет солнышко и снега как не бывало – растаял. Зачем только Джошуа Магуайр привел их в эти края? Его затея была обречена с самого начала, с грустью размышляла Ханна. Бог их покинул…
Скоро рассветет, дети проснутся. Ребекка спокойно спала всю; ночь, лихорадка отпустила ее, цвет лица стал нормальным. Возможно, тут их последняя остановка, пройти осталось всего пару миль до Кер-д'Алена. Там Ханна и дети начнут новую жизнь. Крид Брэттон оставит их и поскачет прочь, вдогонку за своими преступниками, и забудет о ней, о днях, проведенных вместе. Возможно, когда-нибудь он все же вспомнит о ней. И о той ночи, которую Ханна никогда не забудет.
Сердце девушки болезненно сжалось, пальцы крепко вцепились в котелок с кофе, который она держала. Теперь уже ничего не изменишь. Она должна идти дальше, вперед. Ханна встала и пошла доставать чашку из сумки.
– Куда направилась? – прозвучал прямо ей в ухо до боли знакомый голос, и девушка, вздрогнув, чуть не уронила котелок с кофе прямо на землю.
– Крид! Прошу прощения, мистер Брэттон. Вы уже проснулись? А… а я думала, вы еще спите, – смущенно пробормотала она, чувствуя себя провинившейся школьницей. Облегченно вздохнув, она выпрямилась и с сильно бьющимся сердцем взглянула на Крида. Он смотрел на нее оценивающим взглядом. На его губах, тех губах, которые покрывали страстными поцелуями се тело, появилась мерзкая ухмылочка, но Ханна, будто не заметив, приветливо улыбнулась. – Хотите кофе?
– Кофе? Может, да, а может, нет. – Сейчас в нем было еще меньше дружелюбия, чем обычно. Ханна насторожилась. Вдруг он обнял ее за талию. Девушка вздрогнула. – Это что, новая мода, или тебе показалось, что слишком жарко для этого времени года?
Удивленная, Ханна проследила за направлением его взгляда и в ужасе вскрикнула. Юбка была с одной стороны разорвана от бедра до самого подола, и сквозь прореху проглядывало соблазнительно белое тело. Скорее всего она разорвала юбку в ту самую ночь, когда убегала от Крида. Пытаясь закрыть прореху одной рукой, она другой старалась удержать котелок с кофе, игнорируя циничные взгляды Крида.
– Моя… моя юбка порвалась, когда я упала с обрыва, – с достоинством проговорила она.
– Это уж точно, – с иронией произнес он. После паузы снова заговорил: – Ты бы сняла ее. Что в ней, что без нее. Разницы нет.
Ханна метнула в него гневный взгляд:
– Спасибо за совет!
Крид вздохнул и предложил ей надеть его запасные брюки.
– Они у меня не лишние, но так уж и быть, отдам их тебе. По крайней мере приличнее, чем эта, с позволения сказать, юбка.
Ханна замерла и ответила ледяным тоном:
– Я не виновата!
– Неужели это я заставил тебя бегать ночью по лесу? Последний идиот не сделал бы такого!
– На что это вы намекаете?
– Так, ни на что, – произнес он невинным тоном и с лукавым видом опустил глаза.
Ханна с трудом сдержалась, чтобы не выплеснуть содержимое котелка прямо ему на голову.
– Я вовсе не собираюсь выслушивать все ваши оскорбления… – начала было она, но Крид дернул ее за юбку, и девушка упала на одеяло рядом с ним.
– А я и не собираюсь ссориться с тобой, Ханна. Я только хотел сказать кое-что насчет прошлой ночи…
– Нет! – Ханна отпрянула от него и опрокинула котелок прямо на одеяло. Крид схватил се за руку, чтобы не сбежала, и лицо его посуровело. – Я не желаю обсуждать прошлую ночь, – заявила Ханна. – Скорей бы ее забыть…
– Так ты и в самом деле убегаешь от реальности, крошка? – догадался наконец Крид, не выпуская ее руки.
Он смерил ее презрительным взглядом, потом привлек к себе. Она задрожала. Крид понимающе улыбнулся и обнял ее гораздо нежнее.
– Что касается прошлой ночи, Ханна: не думай, что все изменилось.
– Ах, ну конечно, – бодро сказала она, борясь с разочарованием, хлынувшим в ее душу после его слов. – Я и не ждала ничего такого. Ведь это всего лишь эпизод в твоей жизни. Я понимаю: не будет ни роз, ни вина, ни уж тем более венчального пения…
– Ханна, – раздраженно прервал се Крид.
– Да не волнуйтесь вы так, мистер Брэттон! – воскликнула Ханна, и ее словно прорвало: – Я хорошо все знаю. Вы не поступите благородно, и уж тем более не станете отвечать за свои поступки. Вы этого боитесь как черт ладана…
– Ханна! – вскричал он. – Я вовсе не это имел в виду. Я думал… проклятие! Да лучше бы я ослеп, чем обидел тебя!
– Ну конечно! И ваш намек на прошлую ночь тоже не оскорбление?
– Да я не то хотел сказать, – примирительно произнес он. – И ты это знаешь.
– Да уж, знаю, конечно. Я всего лишь кроткая овечка, зараженная особого рода лихорадкой, не так ли? И теперь ты хочешь сказать, что жизнь продолжается, верно?
– Нет, не верно! Просто я не хочу обещать тебе спокойную семейную жизнь, сараи с домашними животными за свежевыкрашенным забором. Вот и все.
– О, хватит с меня! Будьте хотя бы чуточку снисходительны к моим чувствам, мистер Брэттон! Скажите на милость, неужели я выгляжу такой простушкой, такой дешевкой? Нет, мне не нужны такие простые вещи. Мне нужны жемчуга, бриллиантовые диадемы, сокровища, золото… Неужели непонятно, насколько я прагматичная особа, мистер Брэттон? – Она сорвалась на крик. По лицу катились слезы. Плечи вздрагивали. – Ты мне ясно дал понять, что не собираешься менять образ жизни. Но я и не надеялась на это. Просто я проиграла… Я проиграла, проиграл мой отец… Господь…
– О, ради Бога, перестань! – раздраженно прервал ее Крид. – Ты ничего не проиграла, Ханна! Вину за случившееся я полностью беру на себя. Только не вини себя во всех смертных грехах! Ради самого Господа! Ведь это в природе человека… Он должен хотеть…
– Не тебе судить о том, что грешно, а что нет, – печально промолвила она. – Как ты можешь с такой легкость относиться к тому, что между нами произошло? Или ты бродишь по лесам, соблазняешь девственниц, а потом бросаешь их на произвол судьбы и счастливый едешь дальше?
– Соблазняю? Можно подумать, что я самый коварный мужчина на свете, – сказал он, бросив на нее лукавый взгляд.
– Прости. Тебя, конечно, не волнует ничто земное и грешное, ты же у нас безгрешный. Крид гневно сжал губы:
– Послушай, я только хотел сказать, что между нами ничего не изменилось. Я не прикоснусь к тебе до тех пор, пока ты сама не попросишь меня об этом.
– Благодарю, это так благородно, так деликатно с твоей стороны. Но где же было твое благородство в прошлую ночь? – с горечью спросила Ханна.
Крид не ответил. Лишь укоризненно посмотрел на нее. И Ханне стало стыдно. Ведь она сама виновата в случившемся. А обвиняет Крида. Это несправедливо. Опять только черный и белый цвет. И полное отсутствие серого. Впервые она поняла, как в древности люди мучились сознанием собственных грехов и надевали власяницы, чтобы помнить об этом каждый миг. Это было не только искупление грехов, это было справедливо. Даже если окружающие и не знали твоих грехов, их нельзя было скрыть от Бога.
Крид Брэттон тоже носил с собой своего рода власяницу – шерстяную рубашку, но раскаяние было ему чуждо.
Ханна хотела все ему объяснить, сказать, что не права, но он вдруг вскочил на ноги и ушел.
Ханна посмотрела наДжессику. Девочка сидела на одеяле, озабоченно глядя на нее.
– Почему вы ссорились? – спросила девочка с присущей ей прямотой.
Немного подумав, Ханна ответила:
– Мы с мистером Брэттоном не сходимся в одном вопросе, Джессика. Ничего особенного. Я случайно пролила кофе. Давай приберемся, а потом разбудим остальных.
Через два дня Ребекка полностью выздоровела. За это время между Кридом и Ханной произошла не одна стычка. Она не хотела принимать его подарок – запасные брюки. Ей было стыдно. Пришлось также надеть мокасины, потому что один ботинок потерялся в ту злополучную ночь.
– Я выгляжу убого, – пробормотала она, на что Крид заметил, что она похожа на деревенского парнишку, довольно смазливого к тому же.
Обиженная, Ханна молчала весь остаток дня, явно игнорируя Крида. В ту ночь он вряд ли думал о ней как о парнишке. Пусть и смазливом. Тогда он восхищался ее женственностью!
Крид наблюдал за ней с легкой улыбкой: Ханне очень шли брюки, обтягивающие ее изящную фигурку. Стройные ножки выглядели еще соблазнительнее. Не хватало лишь фетровой шляпы и ремня с пистолетами, как у заправского бандита. По выражению лица девушки Крид догадался, что она чувствует свою вину, и подумал, как хорошо, что он умеет загонять совесть в тайники души.
Время тянулось слишком медленно, и к вечеру второго дня Крид как бы мимоходом сообщил Ханне, что утром собирается тронуться в путь.
– С вами или без вас, – добавил он. Девушка кивнула:
– Мы будем готовы, мистер Брэттон.
Крид удивился. Он ждал возражений или упреков. Но Ханна лишь устремила на него взгляд своих огромных голубых глаз, и он пожал плечами.
– Трогаемся с первыми лучами, – предупредил он. Девушка снова кивнула:
– Я же сказала, что будем готовы. Есть еще распоряжения?
– Да. Будь со мной поласковей.
Он повернулся и пошел прочь. Ханна в бешеной ярости смотрела ему вслед. С каким удовольствием она пристрелила бы этого наглеца или же запустила в него чем-нибудь тяжелым, чтобы размозжить ему голову! Возможно, со временем она научится жить с болью, которая терзала ее и днем и ночью.
Ближе к вечеру следующего дня, когда небо потемнело и тени деревьев увеличились, появился Кер-д'Ален. Деревянные хижины и прочие строения приютились на берегу озера с тем же названием.
– А мне он запомнился огромным поселением, – сказала Ханна с некоторым разочарованием. – Не могу понять почему…
– Он, пожалуй, не больше нашего Джубили, мисс Ханна, – поддакнул Эрик Рапсом.
– Да, Эрик, ты прав. – Ханна глазам своим не верила, глядя на открывшуюся ей картину.
Крид Брэттон остановил коня рядом с ней:
– Вы думаете, что быстрее дойдете, если будете беспрерывно болтать, мисс Магуайр? Я был бы вам очень признателен, если бы мы добрались до Кер-д'Алена, пока не наступила ночь.
Словно не замечая сарказма в его тоне, Ханна вежливо ответила:
– Конечно, мистер Брэттон! Но вы можете нас оставить, если очень торопитесь. Поселок виден как на ладони, и мы спокойно до него доберемся.
Переводя взгляд с Ханны на Крида, Эрик сказал:
– Пожалуйста, мистер Брэттон, не оставляйте нас! С вами я чувствую себя в безопасности. Думаю, и другие тоже.
– В самом деле? – недоверчиво протянул Крид, его взгляд остановился на омраченном лице Ханны. – А мне почему-то кажется, что не все, малыш. Но я не оставлю вас на полпути, – добавил он, когда Эрик печально вздохнул. – Ну же! – Он поднял мальчика и усадил его рядом с собой, к великой радости Эрика. Ему первому так повезло, и он с гордостью посмотрел на других детей, когда лошадь зашагала вперед.
Уставшая, пыльная, с саднящей раной в душе, Ханна почему-то боялась этих последних дней путешествия. Они долго обходили озеро Понд-о-рэй, затем шли вброд по Прайст-Ривер, замерзли и вымокли. И наконец подошли к последнему озеру на пути к поселению Кер-д'Ален. Ханна не могла не думать о разлуке. Каждый шаг разделял их навеки. Время летело неумолимо быстро. И остановить его было невозможно.
– Поторапливайтесь, ребята, – сказала она устало. – Цель близко, мы почти пришли. Там ждут нас добрые люди.
Крид обернулся, чтобы посмотреть на выражение лица Ханны.
– Вам бы надо помолиться, чтобы жители думали так же, как вы, – заметил он. – Боюсь, как бы они вас не разочаровали и вам не пришлось бы искать другое прибежище, где живут добрые люди.
– Что же, мистер Брэттон, возможно, вы правы, ваше предостережение весьма кстати, оно придает мне сил.
– Да неужели? – Крид холодно посмотрел на девушку. – В таком случае вы настоящая мученица, мисс Ханна.
– Нет, просто я верю в Господа нашего. Он не оставит нас.
– Что же, желаю вам, чтобы в Кер-д'Алене вы нашли прибежище и добрых людей, потому что там я вас покину.
Ханну поразил его резкий тон. Видимо, он хотел как можно быстрее избавиться от нее.
– Уверена, Господь не оставит наши молитвы без внимания. Там дети должны обрести новые дома и новых родителей. И это мое твердое убеждение.
– Да ну? – протянул Крид. – А мне показалось, что вас больше интересует тамошний священник.
– Это всего лишь доказывает вашу неотесанность, мистер Брэттон! Вы слишком подозрительны, в этом ваша беда.
Крид дернул поводья и поехал вперед, Ханна несколько мгновений гневно смотрела ему вслед, затем пошла дальше.
– Он ненавидит нас, – проговорила Ребекка.
– Точно, мисс Ханна! – подхватила Айви и добавила: – Но порой мне кажется, что он чуточку любит нас…
– Я тоже так думаю, – важно проговорил Лягушонок. – Он только притворяется, что не любит. Ханне очень хотелось этому верить.
– Да, он нас любит, точно любит, иначе не стал бы охранять и приносить нам еду. Ведь на одних ягодах мы бы с голоду умерли.
– Может быть, ты и прав, Лягушонок, – задумчиво произнесла Ханна. – Но теперь это не имеет никакого значения. Мы почти пришли и скоро расстанемся с мистером Брэттоном.
– Поэтому вы такая грустная, мисс Ханна? – спросила Джессика, тревожно глядя на учительницу.
«Господи, такая маленькая и такая проницательная», – думала Ханна.
– Джесси, мистер Брэттон нам очень помог, а мы никогда его больше не увидим. Разве это не грустно? Но мы всегда будем о нем вспоминать с благодарностью.
Джессика бросила на Ханну лукавый взгляд, и девушка смущенно потупилась.
– Давайте поторопимся, дети. Нам осталось совсем немного до нашей долгожданной цели. И тогда уже мы отдохнем.
Последняя миля до Кер-д'Алена была самой трудной. Крид по-прежнему шел впереди, Эрик Рапсом подпрыгивал в седле, изредка оглядываясь на остальных.
Малышки все так же ехали на двух старых жеребцах, остальные устало брели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24