- Переводи, - сказал ей Капустин. - Искусство требует жертв.
- Искусство? - уточнила Светлана Николаевна, но фразу перевела.
- Ну раз так, - сказала француженка, - раз судьба… Пойдемте, мне даже интересно увидеть, кто эта счастливица, ради которой вы так бесстрашны.
- Спасибо, - сказал Капустин Светлане Николаевне. - Я скоро приду. - И он повел француженку к сцене.
- Можешь не торопиться, - сказала ему вслед Светлана Николаевна.
На эстраде в перекрестии лучей юпитеров пела Неля. Она пела песню о Господине Случае, о том, что в жизни многое хорошее происходит как бы случайно, но приходит случай только к тем, кто его не дожидается… Ей аккомпанировал пианист из ее ансамбля. А потом к нему присоединился контрабасист оркестра, за ним - гитарист, ударник вступил, и кончила она петь в сопровождении всего оркестра.
Ей бурно аплодировали. И зрители. И оркестр. И Капустин. И Васюков, сося валидол. И француженка - в Нелиных тельняшке и шортах. И особенно - Дима. Только Светлана Николаевна сидела безучастно.
- А вам разве не понравилось? - обернулся к ней Дима.
- Нет, почему же, понравилось… Особенно платье…
Светлана Николаевна лежала в каюте и читала. Вошел Капустин. Постоял, потом сел на свою постель. Светлана Николаевна продолжала читать. Он взял журнал и тоже прилег. Она поднялась и вышла в салон. Дверь в каюту осталась чуть приоткрытой.
В салон зашел Гобели со стюардом.
- Вот этот замок, - сказал он ему и показал на одну из дверей.
Стюард повозился с замком.
- Его не чинить, его сменить надо, - сказал он Гобели.
- Смените, - согласился Гобели.
- Сейчас. Я тогда за инструментами… - Стюард ушел.
- Ну как отдыхаете? - спросил Гобели Светлану Николаевну и покосился на приоткрытую дверь.
- Какой же это отдых…
- А что такое? - обеспокоился Гобели.
Светлана Николаевна тоже покосилась на дверь и спросила вдруг с придыханием:
- А ты не догадываешься?
Гобели вздрогнул и посмотрел на нее с испугом.
- Я?
- Ты.
- Но мы… Вы же… Еще вчера…
- Оставь, ты все понял.
- Значит, вы…
- Да. Это я.
- Не может быть.
- Недавно ты был уверен в этом.
- Но вы тогда…
- Думаешь, так легко вернуться на двадцать пять лет назад?
- Но мне показалось, что…
- Илларион, не надо… Зачем себя обманывать. Это судьба. От нее никуда не уйти. Даже в нейтральные воды.
- Но папа…
- Что - папа?
- Его разве Николаем звали?
- Илларион… Ты все забыл. Боже, все забыл. А мне казалось… Я подумала, вот человек, который ничего не забывает…
- Ну, разумеется, я все помню. Его звали Михаил. А меня Илларион. Мы вместе - как Кутузов - Михаил Илларионович.
- Это не отец был - отчим.
- Отчим?
- Конечно. Дядя Миша.
- Но вы папой его звали.
- Ради мамы, как ты не понимаешь…
- Но и он вас дочкой называл, я помню.
- Втирался в доверие. Илларион, какое это все имеет значение? Важно, что мы встретились, что ты хочешь, чтобы я к тебе вернулась.
- Я?!
- А разве нет?
- Но вы замужем.
- Была. Мы расходимся.
- Как расходитесь? Из-за чего?
- А ты считаешь, после того, что он узнал…
- Но я ему все объясню. Это было так давно. До него.
А сейчас это случайная встреча. Встретились - расстались.
- Нет, Илларион, не расстались.
- Не расстались? Почему не расстались?
- Я решила вернуться к тебе.
- Вернуться?
- Да. Обратно. Я была неправа тогда. Прости меня. Я искуплю свою вину перед тобой… - Светлана Николаевна увидела, как дверь приоткрылась еще шире. - Ты святой человек, Илларион. Ты столько лет ждал меня. Но мы наверстаем все, что потеряли. Да, я это так ясно вижу - наше будущее. Мы еще не стары, Илларион, мы еще можем быть счастливыми. Ты будешь водить свои корабли, а я буду ждать тебя на берегу.
- Теплоходы. Корабли - военные.
- Ты не будешь опаздывать?
- Расписание…
- Какое счастье! У нас будет одна комната…
- Почему одна?
- Чтобы ты не мог уйти в другую. А телевизор у тебя есть?
- Да, цветной.
- Прекрасно. Мы его выкинем.
- Почему выкинем? Он совсем новый.
- Чтобы он не мешал нам смотреть друг на друга. А газеты… Ты выписываешь газеты?
- Да. И журналы.
- Мы переадресуем их в ясли. Зачем нам болеть за футбол или хоккей - мы будем болеть друг за друга, за наши дела. Какое твое любимое блюдо?
- Не знаю, я в ресторане обедаю.
- Ты не будешь обедать в ресторане. Ты будешь говорить «спасибо» мне, а не официанткам. Ты будешь спешить домой с цветами… Какие твои любимые цветы?
- Не знаю. Гладиолусы.
- Ты не будешь никогда покупать мне гладиолусы - они долго не вянут. Только розы, их надо менять каждый день. Ты часто ездишь?
- Я плаваю.
- Ты не будешь плавать. Ты перейдешь на работу в пароходство. Чтобы я не нервничала ночами - где ты, что с тобой, не грозит ли тебе опасность, чтобы я не вздрагивала, когда хлопает дверь лифта…
В этот момент дверь каюты Капустиных с силой захлопнулась.
- Что это? - вздрогнул Гобели.
- Наверное, сквозняк, - невозмутимо заметила Светлана Николаевна. - Шторм, наверное, начинается.
- Какой шторм? Сводка - ясно, по всему побережью. - Он выглянул в иллюминатор. - Солнце. Какой шторм?! Слушайте, а может, там кто-то был? Ваш муж?
- У меня нет мужа.
- Ваш бывший муж.
- А что вы боитесь? Раз он бывший. Или вы этого и боитесь?
- Я боюсь? Я ничего не боюсь.
- Боитесь.
- Я? Интересно даже. Чего я боюсь?
- Что я вернусь к вам.
- Почему я должен этого бояться?
- Потому что это очень страшно.
- Страшно?
- Очень. Жить с чужим человеком - это самое страшное, что может быть. Поверьте мне.
- Но вы… ты сама говорила: его можно сменить - человека.
Вернулся стюард с инструментами.
- Замок можно сменить, - Светлана Николаевна поднялась. - И все будет как было. А человека… - Она пошла по коридору.
Светлана Николаевна шла по нижней палубе, когда из-за угла вдруг выехал красный «жигуленок» с помятым крылом. Она еле успела отскочить в сторону.
Машина заглохла и встала.
- Извините, - водитель опустил стекло. - Я не ожидал.
- А зачем вообще вы тут ездите?
- Учусь, - простодушно признался водитель.
- Как - учитесь?
- Так. Жене обещал. Мы только купили ее, перед самым отъездом. И вот… - Он кивнул на помятое крыло. - По дороге. Она сказала, обратно не поедет, если я не научусь как следует. Вот и приходится. Все отдыхают, а я… - Он поднял стекло, вцепился в руль и рывком дернулся с места.
Капустин нагнал ее.
- Слушай, - сказал он, переводя дыхание, - к нам тут гости.
- К нам?… - она пожала плечами.
- Дойчев с женой. Ты знаешь его, он учился у нас. И, кажется, кто-то еще из наших.
- Хватит с меня ваших.
- Ну - После десяти лет одним днем больше, одним меньше…
- Лучше меньше.
- Ну как хочешь. Только выкручивайся тогда сама. Вон он тебе машет.
Светлана Николаевна посмотрела вниз, на пристань, и, деланно улыбнувшись, тоже помахала рукой.
Болгары были с цветами. Дойчев довольно прилично говорил по-русски.
- Товарищ Капустина, Управление пожарной охраны города Варны радо приветствовать вас, боевую подругу, - так это у вас говорится? Знакомьтесь - моя жена Цветана… А это мой заместитель и друг Коста… Его жена Лили…
- Очень приятно.
- Ну а теперь, - сказал он Капустину, - будем здороваться с тобой.
И они обнялись.
- Как ты узнал, что мы здесь? - спросил Капустин.
- Телевизор. Вчера смотрим фестиваль и вдруг среди публики - ты. Я говорю Цветане: смотри, Капустин! Сегодня - сюда, спрашиваем: есть такой? Говорят: есть, голубчик. - Он хлопнул Капустина по плечу. - От нас не спрячешься. - И засмеялся. А потом спросил серьезно:
- Слушай, а певица ваша? Я сегодня прочитал, она тоже с вами приплыла?
- Да.
- Ты с ней знаком?
- Ну… Более или менее, - он искоса взглянул на Светлану Николаевну.
- Тогда берите ее тоже и едем!
- Далеко?
Дойчев засмеялся.
- Это выяснится на обратном пути.
Когда они шли к машине, их увидела Кремнева. Она сказала Капустину сдержанно:
- Вы, конечно, как хотите, но я бы вам не советовала…
В рыбацком ресторане сдвинули столы, пили за встречу и Нелин успех.
Дойчев сказал Светлане Николаевне:
- Вы должны следующим летом приехать сюда специально.
Она помялась:
- Боюсь, что…
- Летом же мало работы. Все больные в отпуске. - Он засмеялся. - Правда, Лиля? - Лиля улыбнулась. - Лиля ваша коллега. Кстати, у вас училась. Ты что молчишь? - снова спросил он у Лили.
Лиля смотрела на Светлану Николаевну и ничего не отвечала.
- Стесняется своего русского, - предположил Дойчев. - А может, ты с мужем поссорилась? Коста! - обратился он к заместителю и что-то его спросил. Тот утвердительно кивнул головой. - Говорит, нет…
- Нет? - удивилась Светлана Николаевна. - Он же кивнул.
- А… Вы разве не знаете? У нас же наоборот, чем у вас: - у нас «да» - это «нет», а «нет» - это «да». Ладно, давайте лучше танцевать. Пошли?
Светлана Николаевна утвердительно кивнула. А потом спохватилась:
- Ой, наоборот… - и она отрицательно покачала головой.
Капустин танцевал с Нелей. Ему было весело, он снял пиджак и повесил его на бра на стене.
- Смотрите, - восхищенно сказал Дойчев. - Подполковник-то наш… Как молодой лейтенант. Вы, наверное, часто танцуете, - сказал он Светлане Николаевне. - Чувствуется тренировка.
Когда Капустин с Нелей вернулись за стол, там никого не было.
- Пошли еще? - предложила Неля.
Капустин отдувался.
- Если б танго… - сказал он.
- Перестаньте строить из себя старика. Кто вам внушил это? Вы молоды, вы моложе всех здесь, вы в начале жизни, в самом начале. Не той - та прожита, другой. Другой - в начале.
- Вы наивный ребенок, Неля.
- Зря стараетесь меня обидеть. Ребенок - это прекрасно, это не обидно. Обидно - когда старуха.
- Неля!
- Я - вообще, я никого не имела в виду, успокойтесь. Никто никого не обижает. Но просто…
- Это не просто, Неля. Как раз все непросто…
Тут он увидел Светлану Николаевну, танцующую с Дойчевым. Он извинился перед Нелей и подошел к ним.
- Вы свободны, майор, - сказал он Дойчеву и отнял у него даму.
Тот засмеялся.
- Пользуешься тем, что старше по званию?
- А ты служи исправнее, повысят, - улыбнулся ему Капустин и повел Светлану Николаевну в гущу танцующих.
Она увидела его лицо - помолодевшее, с блестящими глазами - совсем близко от себя.
- Ну что? - спросил он. - Еще есть порох в пороховницах?…
- А валидола там у тебя нет случайно?
- Оставь, нам по тридцать, весь мир наш, все - впереди! Что ты раньше времени старишься.
- Может, мне кто-то в этом помогает. Может, сказать - кто?
- Ты не слушаешь музыку. В такт иди, в такт… И слушай партнера…
Светлана Николаевна вышла в холл к зеркалу - поправить прическу и отдышаться. Она посмотрела на себя - щеки горят, глаза блестят, на губах улыбка неизвестно почему… Она удивленно себя оглядела и тут заметила Лилю, которая на нее смотрела. Она обернулась.
- А я вас узнала, - сказала Лиля.
- Да?
- Не помните? Мединститут…
- А… Вы учились у нас?
- Да. И еще кто-то.
- Кто?
- Я сначала подумала - просто похожи. Меня ваш муж как-то с толку сбил. Я была уверена, что вы все еще с ним.
- С кем - с ним?
- А вы давно разошлись?
- С кем разошлись?
- С кем… С Петкой, естественно.
- С Петкой? А кто это?
Лиля невесело усмехнулась.
- Даже так? Бедный Петка…
- Да кто это - ваш Петка?
- Он не мой. Вернее, когда-то был мой. Пока не стал ваш.
- Послушайте, Лиля… Во-первых, я не знаю никакого Петку, А во-вторых, вы извините, конечно, но и вас… я что-то никак не могу вспомнить… Может, мы на разных курсах учились?
- Да, вы старше были.
- Благодарю, вы очень любезны.
- А Петка был на вашем курсе. У вас все девушки по нему сохли. А он предпочел…
- Благодарю вас, вы просто ничего для меня не жалеете, но только не было у нас никакого Петки.
- Не было? Как же вы замуж за него вышли?
- Я?!
- Ну не я же. К сожалению…
- Я боюсь вас разочаровать… Но я не была за ним замужем. Ни за ним, ни за Илларионом, ни за директором пионерлагеря… Уж вы не обессудьте.
- Зачем же он тогда на целину за вами поехал? Он сказал - жениться.
- На целину?
- Вы же были на целине?
- Я - была. Но Петка… - Светлана Николаевна недоуменно пожала плечами.
Подошел Капустин.
- Вот вы где… С кем это вы тут уединились?
- С Петкой, - сказала Светлана Николаевна.
- С Петкой? - удивился Капустин. - Кто это?
- Это мой первый муж. Ой нет, извини, второй. Первый - Илларион был. А может, Илларион второй? Надо уточнить.
Капустин с удивлением уставился на нее.
- Ты что - пьяна?
- Нет. Но это неплохая идея.
- Нет мне ее вполне хватает, но это лучше, чем ждать и вздрагивать от каждого телефонного звонка и гадать - жена ты еще или уже вдова…
- И поэтому, значит, лучше разойтись? Чтоб если что со мной случится, так не с твоим мужем.
- Может, и лучше. Во всяком случае, лучше жить одной, чем быть одной.
- Не преувеличивай.
- Все свои дни рождения справлять одной…
- Ну уж и все…
- И сочинять маме, почему тебя нет на десятилетии свадьбы…
- Ну забыл, забыл, виноват, ну что ты теперь, всю жизнь попрекать будешь?
- Успокойся, это тебе уже не грозит.
- А я совершенно спокоен. - И он стал раскачиваться все сильнее.
- Перестань! Я упаду! - Светлана Николаевна не знала, что делать - то ли держаться за канаты, то ли придерживать подол платья, которое надувалось парусом. - Слышишь? Мне нехорошо. - Качели взлетали все выше. - Олег! Ну я прошу тебя… Я не могу больше!… Олежек, ну пожалуйста…
- Как, как?
- Олежек…
- Громче!
- Олежек, ну, подурачились, и хватит.
- Подурачились - это насчет развода?
- Я не могу, я хочу домой…
- Домой - к себе или домой - ко мне?
- К нам, к нам… Только остановись…
На пустынном берегу Капустин и Светлана Николаевна медленно качались на качелях.
Светлана Николаевна засмеялась:
- Что это с тобой сегодня?
- А что?
- Я уже забыла, когда тебя таким видела.
- А ты, может, помнишь, когда мы были у моря и чтоб светила луна, а напротив меня сидела красивая женщина?…
- Боже мой, что с тобой происходит?
- Я всегда это замечал.
- Ты? Когда? Когда тебя неделями нет?
- А зачем тебе я, когда ты теперь по вечерам на «скорой» Мало тебе клиники…
Качели остановились. Капустин посмотрел на Светлану Николаевну. Она сидела обессиленная. Он взял ее на руки и осторожно снял с качелей. Они стояли молча, не глядя друг на друга.
Вдоль по шоссе, параллельно берегу, шла какая-то машина, освещая прожектором пляж.
- Пограничники… - предположил Капустин.
Луч выхватил их из темноты. Машина остановилась, кто-то к ним побежал.
Они возвращались на пожарной машине. Дойчев сказал:
- Весь город обшарили. А я так и думал - ты где-нибудь здесь. А Цветана уверяла - спать пошли.
Машина подъехала к теплоходу. Он был погружен в темноту.
- Спят уже все, - сказала Светлана Николаевна.
- И трап подняли, - сказал Капустин.
Однофамильцы Голубенко, стоя на верхней палубе, целовались. Вокруг не было ни души. Луна отбрасывала на палубу резкие тени.
Вдруг над бортом показалась лестница. На ее последних перекладинах стояли два человека в касках.
Девушка испуганно вскрикнула.
Лестница остановилась и стала медленно наклоняться - пока не легла на борт.
- Ой, это вы?… - сказала девушка.
Капустин приложил палец к губам. Потом спрыгнул на палубу и протянул руку Светлане Николаевне. Снял с себя и с нее каски и привязал их к лестнице. И перегнувшись, помахал рукой.
Лестница пошла вниз.
Капустин поглядел на однофамильцев, покачал головой, сказал укоризненно:
- Так поздно и не спите, - и, подмигнув им, повел Светлану Николаевну, бережно обняв за плечи. Из иллюминатора медпункта на них с изумлением смотрел врач в белом халате.
Капустин открыл дверь каюты, пропустил Светлану Николаевну вперед и закрыл дверь ногой.
Светлана Николаевна, приняв душ, причесала волосы, подкрасила губы, потом стала выбирать ночную рубашку. Сначала надела голубую, но затем, передумав, сменила ее на розовую.
И только после этого вышла к Капустину.
А он спал. Одетый.
Стамбул встретил наших туристов суматохой улиц, яркостью красок и громкими молитвами муэдзинов, разносившимися над городом из установленных на мечетях громкоговорителей.
Капустин, Светлана Николаевна, Неля и Дима шли, разглядывая экзотические витрины. За ними следом шел немолодой полный турок. Он неотрывно глядел на Светлану Николаевну. Когда она, чувствуя его взгляд, оборачивалась, он делал движение навстречу, как если бы они были знакомы, но она отворачивалась, недоуменно пожимая плечами. Капустин искоса на это поглядывал, потом сказал:
- У меня сигареты кончились, давай зайдем купим. - И он потянул ее.
Когда они входили в лавку, их с другой стороны улицы окликнула Кремнева:
- Вы, конечно, как хотите, но я бы вам не советовала…
В полутемной лавчонке, куда они зашли, Капустин жестами объяснил продавцу, что ему нужно, зажав между пальцами воображаемую сигарету и пару раз затянувшись.
Хозяин показал, тоже жестом: есть ли деньги?
Капустин сказал:
- Есть, есть, не бойся. - И достал бумажник.
Бородатый торговец ловко вытащил у него одну бумажку и достал из-под прилавка пачку сигарет.
Когда они вышли на улицу, турка не было видно…
На теплоходе к ним подошел стюард.
- Вам просили передать, - он протянул Светлане Николаевне букет цветов, перевязанный лентой.
1 2 3 4