Нарочно! Ничего, начальнику придется подписать мои счета, поворчит, но подпишет. А куда деваться? Попробуй - проверь. Сижу, пью, опускается экран, гаснет свет, начинается фильм. Обычный детектив с умными бандитами и дураками-полицейскими. Почему нас всегда изображают дураками? И заметьте, в конечном счете мы всегда побеждаем, иначе зритель не придет в кино. Но почему побеждаем - непонятно. А между тем мы, полицейские, совсем не дураки, мы даже очень не дураки. Если, конечно, не идеалисты. Среди нас есть такие (а где их нет?). Вот они, действительно, дураки. А те, кто, как я, кое-что соображают, те успешно совмещают "защиту интересов общества", как пишут газеты, с защитой собственных интересов.
Ну да ладно, черт с ним, с фильмом. Посмотрю-ка лучше на своих соседей, других пассажиров...
Глава II. ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ РОККО
Я затрудняюсь сказать, почему меня прозвали Рокко. Может быть, потому, что у меня много братьев, и когда на экраны вышел известный фильм, а я появлялся где-нибудь с ними, ребята почтительно шептали: "Вон Рокко и его братья".
Нас боялись не зря. Мы любили драться и не любили, чтобы нам противоречили. Дрались, хулиганили, подворовывали... А что еще было делать ребятам из нашего квартала? Когда отец с матерью умерли, мои братья разъехались кто куда.
Я и сейчас не представляю, где они и что делают. Слышал, что один матрос, другой - в тюрьме, третий - погиб во время аварии на строительстве... А всего нас было семеро. Каждый выбрал свой путь, свою профессию, свое ремесло.
Мое ремесло - преступление. Конечно, в нашем деле тоже есть градации и специальности. Раньше чем стать переправщиком, я работал вором, грабителем, наемным убийцей, телохранителем у одного дона... Но в конце концов вот стал переправлять наркотики.
Основал фирму. Сначала взял в компаньоны Утиного Носа. Я его давно знаю, в свое время, когда я еще у дона работал, он мне помогал выбивать из пушеров долги. Когда-то был отличным профессиональным боксером, потом что-то случилось - пришлось бросить ринг. Когда он избивает человека, страшно смотреть. Чувствуется, что это для него в жизни главное удовольствие, словно перед ним не какой-то жалкий бедняга, а все его противники, которым он когда-то проиграл на ринге и теперь сводит с ними счеты. Жуткий парень!
Потом, когда понял, что супружеская пара вызывает меньше подозрений, чем два таких типчика, как мы, взял в фирму Белинду. Ее я тоже знаю уже года три. У нас с ней был роман, как принято выражаться. Одно время я даже очень увлекся ею. Потом прошло. Но друзьями остались, и надежными. Я знаю, что ради меня Белинда на все пойдет, что на нее я могу рассчитывать, как на самого себя. И она на меня тоже.
Но втроем ездить не годится. Поэтому взяли еще одну. Ру ее зовут. Во всяком случае так представилась - документов я у нее не спрашивал. Это Белинда ее привела и за нее поручилась - с меня этого достаточно.
Надежная команда собралась.
Уже год работаем. И никаких проколов пока нет. Все в порядке, деньжат заработали кучу. И помощников своих не обидел. Утиный Нос все свои деньги, по-моему, проматывает в боксерских и скаковых тотализаторах. Так что за него я спокоен: он крепко привязан - ему все время деньги нужны. Белинда, я знаю, сама колется. Это меня беспокоит, но не очень. Она понимает, когда и где, очень осторожна, и дело не страдает. Белинда соображает, что к чему.
А вот маленькая Ру вызывает у меня некоторую тревогу. Она, видите ли, любительница "красивой жизни". Как стала зарабатывать, сняла хорошую квартирку, купила гоночную машину, цветной телевизор (который может смотреть часами). Ну, это ладно. Плохо другое - уже несколько раз она говорила, как мечтает съездить к родителям расфуфыренная, в золоте и бриллиантах на собственном "кадиллаке".
Пойдут расспросы, она еще, глядишь, расхвастается, и кончится это для меня и моей фирмы весьма плачевно.
К счастью, пока еще до бриллиантов и "кадиллаков" далеко. А с меньшим она к родителям возвращаться не хочет.
Одним словом, я решил так: пусть работает, а когда соберется в путь, что ж, жалко, конечно, терять такого помощника да и молодая она, но ничего не поделаешь, придется ей с моей помощью совершить другое путешествие без обратного билета.
Я ведь тоже иногда смотрю телевидение...
А пока работаем.
Но вот нынешнее дельце - просто замечательное.
Уж не знаю, почему этот японец так торопился отделаться от своего товара, а мой клиент его приобрести, но они мне такой куш отвалили, что хоть бросай все дела и уходи на покой. (А что, может, так и сделаю...)
Все тридцать килограммов мы доставили в лучшем виде. Как? Вот уж этот вопрос вам бы задавать не следовало - я же не спрашиваю, как вы обманываете вашего налогового инспектора или где прячете заначку от жены.
У каждого из нас свои маленькие тайны. А моя фирма только на них и держится.
Если мои конкуренты узнают, каким образом я умудряюсь провозить через два континента и два океана тридцать килограммов героина, не попадаясь при этом, то я могу закрывать свою фирму. Все начнут делать то же самое, а рост предложения снижает цены, и клиенты быстро укажут нам наше место.
Короче говоря, сдали мы товар, получили с клиента то, что причиталось, отдохнули недельку на побережье и снова в путь. Теперь наши чемоданы набиты деньгами. И еще несколько пакетиков с порошком - образцы продукции, которую наш клиент заказывает тому японцу. Все это мы доставим в Токио, сдадим, получим вторую половину нашего гонорара и, как уже договорились заранее, махнем на Гаваи. Недели на две.
А там посмотрим. Я подумаю, как быть дальше. Может, пора бросать? Уже столько заработал. Это, знаете, как в рулетку - идет к тебе фарт, а ты весь выигрыш снова и снова ставишь. И он все растет в два, четыре, восемь, шестнадцать раз. А потом может случиться, что раз! - и все проиграешь...
Едем на аэродром.
Сценарий обычный - две молодые респектабельные супружеские пары (насчет респектабельности, во всяком случае внешней, Утиный Нос, конечно, подкачал) отправляются в туристскую поездку в экзотические страны. Приезжаем в аэропорт, ставим машину на месячную стоянку, подхватываем чемоданы (тяжелые, черт, какие все-таки тяжелые эти деньги!) и идем регистрировать билеты.
Мы летим в первом классе, чемоданы при вылете не смотрят, тут проблем нет. А вот самих нас в кабинах безопасности досмотрят. У нас у всех четверых пистолеты. В далекий путь я без "артиллерии" не пускаюсь. Опыт подсказывает. Пройти таможню в Токио - трудностей не представит, там, по-моему, половина таможенных инспекторов на жалованьи у нашего японца. Да он и сам будет встречать. Небось, как в прошлый раз, прямо к трапу подъедет на своей машине. Уж не знаю, кто он такой, - подобных вопросов в нашем деле не задают - но иной раз я думаю, не начальник ли он токийской полиции или министр внутренних дел? Так он держится.
Здесь, я думаю, с "пушками" трудностей тоже не будет. Важно только пройти не там, где все остальные пассажиры нашего рейса, а через другую щель, где сегодня дежурит мой друг и внештатный сотрудник моей фирмы. Каждый наш отлет приносит ему такие деньги, что он, наверное, мечтает, чтоб мы летали по десять раз в день.
Зато и он каждый раз не замечает наших орудий тяжелого калибра, уютно устроившихся подмышкой. Ну, что же, бизнес есть бизнес - торговать можно всем, в том числе и бдительностью...
Пока все идет отлично. Правда, среди пассажиров нашего рейса, насколько я сумел заметить, есть парочка подозрительных типов - один высокий, крепкий, спортивный парень, все шарит глазами, другой средних лет, сухонький, поджарый. Я таких знаю - они выхватывают из кармана пистолет, словно фокусник голубя, и никогда не промахиваются. Надо за ним присмотреть. Даю соответствующую инструкцию Утиному Носу. Сам буду следить за "спортсменом". Так я его мысленно окрестил.
Подгоняют автобусы.
Садимся, едем, подъезжаем к самолету. Наши чемоданы, как и чемоданы других пассажиров, в целости и сохранности уплывают в люк. Мы поднимаемся по носовому трапу и занимаем свои места.
В первом классе просторно, роскошно. Самолет еще на земле, а нам уже несут меню, программу фильмов, телепередач, какие-то сувениры...
Взлетаем. Не успевают погаснуть световые надписи "Не курить. Пристегнуть ремни", уже несут шампанское, виски, лед, орешки.
Пассажиров в первом классе немного. Стюардесса ловит каждый взгляд не нужно ли чего. Заходит старший стюард - улыбается, спрашивает, все ли в порядке. А это что такое? Мой "спортсмен" тоже заглядывает, словно ищет что-то, не находит, исчезает. Э, мне это не нравится...
Глава III. ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ АЛЕКСЕЯ ЛУНЕВА
Кое-кто у нас думает, что работники милиции живут постоянно напряженной, беспорядочной, волнительной жизнью, полной бессонных ночей, неожиданных тревог и опасностей.
Бесспорно, есть в нашем министерстве такие подразделения, у сотрудников которых жизнь беспокойнее, чем, скажем, у архивариуса, бухгалтера, корректора. Хотя я отлично понимаю, что, например, в период подготовки годового отчета бухгалтер иной раз не спит ночами...
Однако у большинства из нас работа как работа. Другой вопрос, что приятней иметь дело на работе с порядочными честными людьми, чем с преступниками. Но ведь и с красивыми и здоровыми людьми тоже приятнее иметь дело, нежели с больными, между тем у нас сотни тысяч врачей и медсестер.
Чтобы огромному большинству людей жилось и работалось спокойно, нужно, увы, изымать ничтожное меньшинство, которое этому мешает.
Чем мы и занимаемся.
Каждый на своем участке, по своей специальности. И далеко не всякая связана с непосредственной опасностью. Я бы даже сказал, немногие связаны. Тут дело в другом. Если ваш сосед по дому, упившись, возьмет охотничье ружье и начнет угрожать своей жене и детям, то вы немедленно позвоните в милицию, а работник милиции в аналогичном случае вступит в схватку с преступником, и это уже независимо от того, работает ли он в отделе по борьбе с особо опасными преступниками, или в паспортном столе, или занимается баллистическими экспертизами. Постоянное чувство личной ответственности за любой беспорядок, подчеркиваю, личной, и привычка лично любой непорядок пресекать - вот это, пожалуй, главное, что нас всех отличает. У других граждан это называется сознательностью, у нас профессиональным долгом.
Я лично, лейтенант Алексей Лунев, служу в довольно беспокойном подразделении. И тем не менее мои рабочие дни, обычные дни, расписаны точно, я бы даже сказал, педантично, чему, к слову говоря, моя жена Елена Павловна, в просторечии Лена, несмотря на солидный четырехлетний семейный стаж, до сих пор не устает удивляться, и что нашему сыну Вадиму совершенно безразлично.
Ему гораздо важнее распорядок его дня.
И этому подчинены все другие распорядки.
Мы просыпаемся в семь утра, все трое, все сразу.
Лена начинает хлопоты по хозяйству, я - зарядку, Вадим - умывание. Он к этому приучен по канонам "Мойдодыра" и, как ни странно, находит в водных процедурах немалое удовольствие.
Закончив зарядку, убрав гантели и двойники, к водным процедурам приступаю я. Этого никто не любит - я, видите ли, задерживаю их завтрак.
В конечном счете все улаживается. Мы одеты, обуты, сыты, умыты и покидаем все втроем родной дом для борьбы и побед.
Вадима в детский сад доставляю я. Зимой это делается на санках, летом преимущественно на руках - как мы ни точны в нашем распорядке, но почему-то всегда опаздываем. Проанализировав это непонятное явление, прихожу к выводу, что причина тому - постоянные отклонения Вадима от курса на пути в детсад.
Хотя, не спорю, причины уважительные. То встречается пес, такой обшарпанный и бездомный, что Вадим пытается вступить с ним в сочувственную беседу, то, наоборот, жирная и ленивая кошка улеглась посреди улицы, и Вадим старается, ворча что-то себе под нос, оттащить ее - иначе задавят машины, которые по нашему тупику ходят раз в неделю. Но кошка тяжела, не проявляет желания к сотрудничеству и, наконец, отчаявшись, Вадим зовет меня на помощь. Потом на пути оказывается пустая консервная банка, которую, разумеется, надо поддать ногой, какой-то поломанный изолятор, который надо прихватить с собой, старая коробка, внутренность которой надо исследовать, и т. д. и т. п.
Когда же я его везу на санках, закутанного так, что только торчит розовая пуговица носа и две толстые гладкие румяные щеки, или несу на руках (дополнительное к основным силовое упражнение), тут уж ему деться некуда - не отбежишь.
В конце пути я вручаю Вадима воспитательнице Наташе, очень несолидной, по мнению Лены. "Ей самой еще в детский сад ходить", неодобрительно фыркает она. Лене не нравится, что я каждое утро общаюсь с этой очень юной и очень красивой девушкой, но ничего не попишешь Вадима-то отвожу я.
Вадим чмокает меня в щеку, стараясь сделать это погромче, что, по его разумению, выражает большую степень любви, и исчезает в шумных недрах детсада.
А я спешу к автобусу. Мой путь до службы занимает розно двадцать пять минут. Если б в управлении были старинные часы с боем, то они гулко и внушительно пробили бы девять раз, когда я переступлю порог отведенного мне помещения. Но таких часов у нас нет, и я довольствуюсь взглядом на свои.
Начинается обычный рабочий день.
Стоит ли его описывать? Весь? От звонка до звонка? Вдруг вам станет скучно? Упомяну лишь некоторые эпизоды этого рабочего дня. Например, занятия по самбо.
Не упрекайте меня в незнании спортивной терминологии. Именно занятия по самбо, а не по борьбе самбо. Борьба самбо освобождена от опасных приемов, потому это и вид спорта, в ней можно соревноваться. А самбо включает много приемов опасных, не для меня, разумеется, - для моего противника, что вполне нормально, поскольку приемы самбо в отличие от приемов борьбы самбо применяются не к другу-сопернику на ковре, а к вполне реальному противнику-преступнику. На асфальте улицы, в глухом лесу, на полу "малины" или мало ли где еще... Нас немного, занимающихся, но мы специалисты. Я, например, Коршунов, Тверской, Рунов - имеем звание мастера спорта, остальные - перворазрядники.
Кстати, первый разряд у меня еще по нескольким видам спорта - по вольной борьбе, например, по боксу, по стрельбе, по легкой атлетике, ну, а уж вторых и третьих - не сосчитать.
Не подумайте только, что я хвастаюсь. У остальных ребят такая же картина. И здесь нет ничего удивительного, в конце концов, нас специально отбирали.
Наш инструктор Чунаков - супермастер, теоретик, профессор своего дела. Но он и действительно профессор на кафедре в Инфизкульте. И не только теоретик - шестикратный чемпион страны, заслуженный мастер спорта, судья Международной категории. Во время войны самбо не раз спасало ему жизнь в тылу врага и унесло немало жизней этих врагов.
Он в тренировочном костюме, в очках, с блокнотом в руке.
Тренировка продолжается два часа.
Мы разминаемся, работаем со штангой, на гимнастических снарядах, укрепляем отдельные части руки - ребро ладони, пальцы, запястье.
Ударом ноги поражаем силуэты. Каждый раз, когда удар точен и достаточно силен, зажигается лампочка. Бьем мешок с песком, грушу. Сражаемся с механическим манекеном. Это хитрая штука - ударишь его и никогда не знаешь, как он отреагирует своей, одетой в кожаную перчатку, стальной рукой. Чуть зазеваешься и такую оплеуху схватишь, что в ушах зазвенит.
Начинается единоборство. Мы разбиваемся на пары и несколько минут занимаемся борьбой самбо. Строго по правилам.
Потом один берет нож, палку, "пистолет", а другой обезоруживает его. Затем меняемся местами. Следующий номер программы - двое на одного, трое, четверо на одного, пятеро, шестеро на двоих...
Учимся вязать преступника, доставлять - одного или двух, боремся, стоя на одной ноге, с одной недействующей "поврежденной" рукой, с завязанными глазами, со связанными ногами одними руками или со связанными руками одними ногами.
Учимся бороться против преступника, вооруженного не только ножом или пистолетом, но и штыком, саблей, автоматом, винтовкой, стулом, табуреткой, дубинкой, цепью, бутылкой с отбитым донышком... Словом, всем, что может служить оружием.
Чунаков хорошо поставленным негромким голосом по-профессорски ясно и логично объясняет каждый прием, его "теоретическое обоснование", "конструкцию", составные элементы, последовательность проведения.
Потом все это показывает - точно, безупречно, ясно. Сначала медленно, потом молниеносно, неотразимо. Он больше чем вдвое старше любого из нас, но сохранил поразительную быстроту реакции, силу и резкость. А главное, какой он "техник"! Виртуоз!
После тренировки отдыхаем, долго плескаемся в душе, некоторые идут в бассейн.
Вы не подумайте, что наша физическая подготовка сводится к такой вот тренировке.
Нет. Мы занимаемся легкой атлетикой на стадионе, и не только толканием ядра или метанием копья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12