- быстро вставил Владимир Михайлович.
– Ясное дело! Бомжевать не будет. Так ты мне его прямо сейчас и заверни?
Птицын внезапно осознал, что наобещать то он наобещал, а вот согласиться на такую авантюру Артем - большой вопрос. Согласится - внезапно понял он. Если не в приказном порядке, а попросить по человечески. Отказать в просьбе лично ему Орлов не сможет - слишком благороден, помнит доброту. Владимир Михайлович встал и вышел в приемную.
– Надюша, - обратился он к секретарше, - будь так добра, разыщи мне Артема Орлова. Передай, что я прошу его зайти.
Надя удивленно возвела очи на директора. Ей вовсе не улыбалось искать электрика. И так уже на мехдворе ее провожают взглядами сочувствия пополам с восхищением. Но не будешь ведь эту пургу гнать своему непосредственному начальнику. Она молча кивнула и вышла из конторы.
Артема ей удалось найти весьма просто. Он был в курилке, где собралась добрая половина механизаторов по случаю отсутствия хорошей погоды. Оживленно жестикулируя, он что-то объяснял окружающим. Веселый смех разносился из беседки на весь мехдвор.
– Орлов, директор вызывает! - сухо сказала Надя, появляясь на траверзе курилки.
– Артем, возьми кусок мыла, - посоветовал Бегунок, - Иван, следующие мы с тобой.
– За что? - удивился Черный.
– За честность! - склонил голову Виктор, - и за длинные языки. Посмотрим, в каком виде Орел прилетит: если клюв свернут на правый бок, то пойдем - повесимся.
– А если на левый? - спросил кто-то.
– Тогда утопимся.
– Угу. А если прямо, то напьемся!
Артем Орлов, ощущая спиной каждую каплю холодного пота, что катились по позвоночнику, на негнущихся ногах прошел приемную и постучал в такую знакомую дверь.
«Ну все, доп…делся!» - подумал он, - «сейчас будут шкуру в клочья драть!»
– Давай-давай! - раздался за дверью веселый голос директора, - заходи, Артем!
Недоумение на лице парня было нарисовано столь четко, что Чебуреков почувствовал себя отомщенным.
– А вблизи он не такой страшный, - произнес он, - чего я его испугался! Ловко ты меня, братец, уделал.
Артем перевел дух. «Драть не будут!» - понял он, - «все похоже на то, что будут покупать. И тут уж мне, твари дрожащей, не отделаться простым испугом. Медвежья болезнь, как самый легкий вариант». Он перебрал пути отступления. Достойного не оказалось.
Птицын внимательно смотрел на него, как бы видя насквозь, что творилось в его душе.
– Василий Петрович согласен выполнить свое обещание досрочно, - решил он помочь парню, - но требуется и твоя помощь.
– Чем же я, простой электрик, могу помочь? - спросил Артем.
– Вот только под колхозника косить не надо! - рассердился директор, - все ты прекрасно понимаешь.
– Поработаешь в моей команде? - спросил Чебуреков, - пойми, Орлов, может я и не лучший кандидат в депутаты, но уж точно - не худший. Недостатки есть у всех, согласен?
– Согласен, - кивнул головой парень.
– Ну, а если согласен, то согласен?
– Я ведь сказал, что согласен!
– Отлично! - пришел в хорошее расположение духа Чебуреков и обернулся к хозяину кабинета - Володя, а теперь можно и по рюмахе. Твой электрик коньяк употребляет?
– Употребляет, - сделал какое-то загадочное лицо директор, - но почему-то исключительно мой.
Когда Орлов вернулся в курилку, его встретила гробовая тишина.
– Ну что? - выдохнул Бегунок, - сильно ругался?
Черный мрачно смотрел на небеса, как бы ожидая оттуда хорошей погоды.
– Да нет! - неопределенно ответил Артем, - коньяком угостили.
Кепка перекочевала с лысины Виктора в его ладонь, а затем со всего размаху мускулистой шоферской руки шлепнулась о заплеванный пол курилки.
– Идем, Ваня! - завопил восторженно он, - бля буду, идем! Век жалеть буду! Коньяк я лет десять не пробовал.
Усы на лице Черного обвисли, словно у Тараса Бульбы.
– Так нас туда никто и не звал, верно, Артем? - Орлов кивнул.
Бегунок шмыгнул носом, подобрал кепку и тщательно выколотил ее о бортик беседки. Пригодится еще.
– Ну вот! - печально произнес он, - так я и знал. Как поить коньяком, так электрика. А как за жмыхом за две сотни верст в дырявой кабине ездить - так это Бегунок.
Артем повернулся к расстроенному мужику.
– Витя, - мягко сказал он, - я согласился помогать Чебурекову с одним условием. До конца этой недели он должен привезти тебе новую кабину.
– Чего? - раскрыл рот Бегунок, - это с каких таких…
– Погоди! - продолжил Артем, - а еще он сказал, что в течение месяца добудет для совхоза новый комбайн.
– А вот это - дело! - заметил Иван, - тогда можно будет еще раз встретится. Передай ему наш избирательский наказ, Тёма. И не грусти.
– Ясен пень, не грусти, - подтвердил один из братьев Князевых, вроде Володя, - ты сегодня столько для совхоза сделал, сколько нашему Пешеходову за пятилетку не осилить.
При упоминании фамилии главного инженера Артем снова вспомнил вопрос Нади.
– Орлов, почему от вас, когда вы выходите из этого кабинета, постоянно разит коньяком? - строго спросила девушка, - вы там случайно не шантажируете Владимира Михайловича?
– Шантажирую, - честно признался Артем, - пытаюсь уговорить его, чтобы отдал мне в жены свою секретаршу.
– Уйди, придурок! - швырнула в него Надя дыроколом.
В кабинете директора раздался взрыв смеха.
– Тихо! - поднес палец к губам Артем, - идет шантаж.
Утро следующего дня застало Артема в строгом «бобике» - автомобиле «УАЗ-465». По его совету Чебуреков сменил свой «Дискавери» на отечественный вариант внедорожника и оделся по-свойски: темные штаны и светло серая рубашка с коротким рукавом.
– Скажу вам по секрету, Петрович, - сказал своему новому шефу Артем утром, - у рабочих ведь рефлекс: если пиджак и галстук, значит, будут драть.
– А самокрутку мне не сварганить? - скептически осматривая себя в зеркале, поинтересовался Чебуреков.
– Это - лишнее, - серьезно ответил Артем, - кстати, а где ваш помощник, с которым вы ездили до сих пор?
– Да ну его! - отмахнулся Василий Петрович, - я вместо помощника возил своего приятеля, да он так и норовит к бутылке приложиться. Основательно, подлец, надирается - до зеленых чертей. А куда мне с пьяным помощником? Засмеют!
– Как пить дать! - согласился Орлов, - кстати, а имиджмейкер у вас имеется? Что-то я из членов депутатской команды наблюдаю минимум: себя и вас.
– Имиджмейкер у меня - моя супруга, - просто ответил кандидат в депутаты, - а из остальных членов команды есть лишь Марина. Она у меня секретарем работает, ну и заодно на телефоне по вечерам сидит в опорном пункте. Будешь ее подстраховывать. Страшно все-таки бабенке до одиннадцати вечера в одиночестве заседать.
– А вы? - удивился Артем.
– Блин, ну ты даешь! - воскликнул Чебуреков, - у меня ведь еще и совхоз имеется! Забыл?
– Забыл, - честно признался парень, - прошу прощения. Скажите, Василий Петрович, а чего ради вообще люди лезут в депутаты. Хлебное место, не спорю, но и хлопот достаточно!
– Ну ты даешь! - покачал головой собеседник, - это ведь карьера! Понимаешь, карьера! Если идти как все, то лестница такова: сначала тебе поручают совхоз-колхоз, а если справляешься, могут взять в район. Могут. Через некоторое время. Если хорошо справляешься в районе, могут взять в область. Опять же, могут. Если там хорошо себя зарекомендуешь, то могут дать район. И так далее, улавливаешь?
– Понял - челночный метод, - кивнул парень, - у депутата возможностей для роста больше. Да и глянулся кому-то в столице - могут дать работу прямо там.
– Видишь, уловил! - довольно засмеялся Василий Петрович, - я, значит, в тебе не ошибся.
Он наклонился к водителю и спросил, сколько тот заправил бензина. Водитель по имени Миша, молодой парень лет двадцати пяти, пожал плечами.
– Петрович, вы ведь вчера сказали заливать полный бак!
– Правильно сказал. Нам нужно сегодня в двух местах побывать: в Нижнем Мосту и в Яблоневке. В Яблоневке, Артем, председателем тамошнего колхоза работает мой приятель, Герасимов Коля. Там проблем быть не должно. А вот в Нижнем Мосту председатель - мой старый противник, Колька Ткач. Голоса нужны, иначе бы в той местности ноги моей не было…
Орлов неспешно размял свои длинные ноги, испытывающие от сидения сзади известный дискомфорт, глянул на часы.
– Половина восьмого. Скажите, Петрович, а в чем причина вашей вражды? Я имею в виду Ткача.
– Бабу увел в молодости, какие тут еще причины могут быть! - рассмеялся Чебуреков, - учились мы с ним на одном курсе в сельхозинституте, ухаживали за одной и той же девушкой, но она выбрала меня. Олечка является моей супругой вот уже двадцать лет, такие вот дела.
– Да ну? - усомнился Артем, - за двадцать лет уже можно и простить было. Экий ваш приятель злопамятный!
– До того злопамятный, падла, что на моей родной сестре женился! - признался как на духу кандидат.
– Так что, он ваш зять, получается?
– Зять, - подтвердил Василий Петрович, - но мне от этого не легче. Палки мне в колеса он точно ставить не будет, но и помощи от него не дождешься. Поэтому мы к нему первому и едем.
– А что? - не понял Артем.
– Приедем к восьми утра - люди все на местах. А если бы приехали к обеду, нам бы сказали: люди все на полях, и собрать их нет никакой возможности. Вроде как и придраться не к чему, но и спасибо говорить тоже не за что. А вот Колька Герасимов - совсем другое дело! Он народ даже ночью собрать может, если его друг Вася попросит. Потому что с Колькой мы никогда и ничего кроме денег не делили, ха-ха!
Артем покивал головой, показывая, что шутку оценил. Можно подумать, что люди из-за денег головы друг другу не отрывали! Вообще, узнав своего нового шефа поближе, Орлов решил, что работать с ним можно. Если смотреть беспристрастно, то совхоз, которым управлял Чебуреков, считался в районе одним из лучших. Пользуясь своими многочисленными связями, он добился того, что в его хозяйстве почти половина техники была импортной - немецкой, а остальная - от известных отечественных производителей. Новые комбайны, сажалки, опрыскиватели и разбрасыватели шли в его совхоз якобы для испытания на месте: будет ли работать на нечерноземе Средне-Европейской равнины агрегаты, предназначенные для цивилизованных, игрушечных полей Западной Европы. После испытаний техника, само собой, оставалась в хозяйстве.
Чебуреков оценил молчание своего помощника, как раздумья над своей последней фразой, и попытался сформулировать мысль конкретнее.
– Артем, ведь деньги сами по себе значат много, но не все. Порой пара-тройка хороших связей может сделать гораздо больше, чем ворох зеленых бумажек. Ваш директор, Михаил Владимирович, приехал в Березовку за тысячи километров отсюда - учил киргизов сеять репу. У него денег не было вообще, а из знакомых - один я. Совхоз ваш в то время трясло, как пьяного эпилептика, люди бежали из него. На машинном дворе, дай бог памяти, стояло пять тракторов и два «газона»-инвалида. Весь двор покрывала такая грязь, что трактора друг дружку вытаскивали за хвосты. Зато теперь как все здорово, правда! А ведь пять лет назад я лично мотался в область, чтобы помочь Птицыну на первых порах!
Василий Петрович говорил все это просто, не рисуясь, и Артему становилась все понятней та совокупность неуловимых рычагов и паутинок, благодаря которой функционировала постсоциалистическая система сельского хозяйства в стране. Смесь фермерских и коллективных хозяйств, позволявшая государству, как минимум, оставаться «при своих», а при оптимальной ситуации - поставлять сельскохозяйственную продукцию на экспорт. Ведь принцип коллективного ведения хозяйства, так красиво выглядевший на страницах «Манифеста», в условиях свободного экономического плавания полностью несостоятелен. Из-за человеческого фактора, то есть, чисто субъективных причин. Просчеты и недооценки возвели «Манифест» в ранг утопической фантастики, все будущее в фэнтэзийном мире которой строилось на ложной аксиоме: «Бытие определяет сознание». Бородатый создатель «Манифеста» перепутал себя с Творцом и как бы забыл о глубинах этого самого сознания. То бишь, про тихий омут.
– О чем задумался, помощник? - спросил Василий Петрович, закуривая папиросу. Он предпочитал именно папиросы.
– О принципах построения коллективизации и о Карле Марксе, - машинально ответил Артем.
– Ах, вот ты где! - воскликнул Чебуреков, - ну, и чего удумал?
– Да бред это все! Удивляюсь, как столько лет порой и очень умные люди верят во всякие небылицы.
Кандидат в депутаты довольно пожевал своими толстыми губами. Что ж, кое-чему и такой старпер может научить своего недавнего оппонента.
– Видишь ли, Артем, - сказал задумчиво он, - даже самым умным людям в детстве рассказывают сказки, в которые хочется верить: про скатерть-самобранку, сапоги-скороходы, цветик-семицветик и бедолагу джинна, чей дух заперт в бутылке из-под «Жигулевского» пива. На самом деле, относительно равноправие существовало лишь в первобытнообщинном строе, но и это равноправие было условным: лучший кусок и самая красивая самка (бр-р!) доставались сильнейшему, на крайний случай, более ловкому. Ты ведь помнишь, как было при социализме?
– Помню, - хмыкнул Орлов, - система распределения государственного пирога! Так, чтобы всем по потребности.
– Э, нет, братец! Ежели по потребностям, то всем не хватит! Чтобы овцы были целы и волки сыты - так только в раю бывает. А сказки про рай и про коммунизм, по моему мнению, принадлежат перу разных ипостасей одного и того же автора. Так вот, социализм - это первобытнообщинный строй наоборот. Лучший кусок достается более ловкому, в крайнем случае - сильнейшему. В редких случаях - заслужившему.
Артем засмеялся.
– Будете депутатом! - сказал он, - складно излагаете. Красиво даже, я бы сказал.
– Если ты когда-нибудь учил физику, - серьезно сказал Чебуреков, - то ты наверняка обратил внимание на законы сохранения. Эти законы сохранения, мой дорогой Артем, существуют не только в физике. Они справедливы и для биологии, и для истории, и даже подозреваю, для какой-нибудь демонологии. Нужно только уметь видеть причинно-следственные связи. Кстати, если ты не заметил, то мы приехали.
Артем осмотрелся. Деревня Нижний Мост была меньше Березовки, но гораздо старше. Она получила свое название из-за постоянных проблем с местным гидротехническим сооружением. Проблемы эти начались еще до революции 1917 года, благополучно пережили советскую власть и продолжали быть актуальными в двадцать первом веке. Вот уже сто двадцать лет подряд весенний ледоход напрочь сносил местный мост - через речку Березовку (тезку родной деревеньки Артема), и каждый год местные власти кропотливо его отстраивали. Не отстроить было нельзя - на том берегу располагалась львиная доля угодий местного колхоза и целых четыре деревни. На капитальный мост не было средств - дорога на ту сторону была даже не районного масштаба, а одинокому колхозу собрать такую кучу денег не представлялось возможным.
Выше по течению Березовки располагалась деревенька Верхний Мост, вполовину меньшая за центральную усадьбу колхоза. Там проблему моста решили радикально: натянули через реку несколько тросов и поверху положили дощатый настил с перилами. Это сооружение вполне выдерживало легкий трактор системы «лопотун», нагруженный десятью мешками картофеля, и не очень пьяного тракториста. Время от времени в настиле заменялись гнилые доски, но он служил верой и правдой вот уже три десятка лет.
– Петрович, - внезапно сказал Артем, - я знаю, как получить здесь большинство голосов!
– Вряд ли, - покачал головой Чебуреков, - мой конкурент в понедельник здесь пообещал центральную улицу заасфальтировать.
– А вы пообещаете разобраться в ситуации с мостом! - предложил Орлов.
– Ты что, сдурел? - отмахнулся кандидат в депутаты, - в этой ситуация советская власть за семьдесят лет не разобралась. Куда мне!
– Разберемся! - пообещал Орлов, - у меня приятель работает заместителем редактора в одной из центральных газет. Туману напустим - разберемся.
Чебуреков очень удивился.
– Я не понял, кто из нас кандидат? - сказал он, - что-то ты больше меня начинаешь обещать. Хороший приятель, что ли?
– Лучше не бывает! - кивнул Артем, - сейчас с моей бывшей женой живет.
Сардонический смех Чебурекова наполнил кабину. Отсмеявшись, он вытер рот платком и посмотрел в зеркальце.
– Опасный ты человек, Орлов, - сказал он, - на собственном горе паразитируешь. Боюсь, как бы нам с тобой вместо кресла депутата не попасть на электрический стул. Ну, да ладно, бог милостив. Хорошо, мост построить не пообещаю, а вот в ситуации разобраться - ради бога! Ха-ха!
Собрание в этот раз, вопреки опасениям Василия Петровича, прошло довольно спокойно. Пока он вышивал вилами по воде, Артем реагировал на язвительные выпады с места. Вопрос одной из доярок: «До каких пор мы будем наблюдать в магазине отсутствие яиц?» Ответ Артема: «Терпение, мадам, я спрошу у президента!» Мужской крик с галерки: «Вам бы только до кормушки добраться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Ясное дело! Бомжевать не будет. Так ты мне его прямо сейчас и заверни?
Птицын внезапно осознал, что наобещать то он наобещал, а вот согласиться на такую авантюру Артем - большой вопрос. Согласится - внезапно понял он. Если не в приказном порядке, а попросить по человечески. Отказать в просьбе лично ему Орлов не сможет - слишком благороден, помнит доброту. Владимир Михайлович встал и вышел в приемную.
– Надюша, - обратился он к секретарше, - будь так добра, разыщи мне Артема Орлова. Передай, что я прошу его зайти.
Надя удивленно возвела очи на директора. Ей вовсе не улыбалось искать электрика. И так уже на мехдворе ее провожают взглядами сочувствия пополам с восхищением. Но не будешь ведь эту пургу гнать своему непосредственному начальнику. Она молча кивнула и вышла из конторы.
Артема ей удалось найти весьма просто. Он был в курилке, где собралась добрая половина механизаторов по случаю отсутствия хорошей погоды. Оживленно жестикулируя, он что-то объяснял окружающим. Веселый смех разносился из беседки на весь мехдвор.
– Орлов, директор вызывает! - сухо сказала Надя, появляясь на траверзе курилки.
– Артем, возьми кусок мыла, - посоветовал Бегунок, - Иван, следующие мы с тобой.
– За что? - удивился Черный.
– За честность! - склонил голову Виктор, - и за длинные языки. Посмотрим, в каком виде Орел прилетит: если клюв свернут на правый бок, то пойдем - повесимся.
– А если на левый? - спросил кто-то.
– Тогда утопимся.
– Угу. А если прямо, то напьемся!
Артем Орлов, ощущая спиной каждую каплю холодного пота, что катились по позвоночнику, на негнущихся ногах прошел приемную и постучал в такую знакомую дверь.
«Ну все, доп…делся!» - подумал он, - «сейчас будут шкуру в клочья драть!»
– Давай-давай! - раздался за дверью веселый голос директора, - заходи, Артем!
Недоумение на лице парня было нарисовано столь четко, что Чебуреков почувствовал себя отомщенным.
– А вблизи он не такой страшный, - произнес он, - чего я его испугался! Ловко ты меня, братец, уделал.
Артем перевел дух. «Драть не будут!» - понял он, - «все похоже на то, что будут покупать. И тут уж мне, твари дрожащей, не отделаться простым испугом. Медвежья болезнь, как самый легкий вариант». Он перебрал пути отступления. Достойного не оказалось.
Птицын внимательно смотрел на него, как бы видя насквозь, что творилось в его душе.
– Василий Петрович согласен выполнить свое обещание досрочно, - решил он помочь парню, - но требуется и твоя помощь.
– Чем же я, простой электрик, могу помочь? - спросил Артем.
– Вот только под колхозника косить не надо! - рассердился директор, - все ты прекрасно понимаешь.
– Поработаешь в моей команде? - спросил Чебуреков, - пойми, Орлов, может я и не лучший кандидат в депутаты, но уж точно - не худший. Недостатки есть у всех, согласен?
– Согласен, - кивнул головой парень.
– Ну, а если согласен, то согласен?
– Я ведь сказал, что согласен!
– Отлично! - пришел в хорошее расположение духа Чебуреков и обернулся к хозяину кабинета - Володя, а теперь можно и по рюмахе. Твой электрик коньяк употребляет?
– Употребляет, - сделал какое-то загадочное лицо директор, - но почему-то исключительно мой.
Когда Орлов вернулся в курилку, его встретила гробовая тишина.
– Ну что? - выдохнул Бегунок, - сильно ругался?
Черный мрачно смотрел на небеса, как бы ожидая оттуда хорошей погоды.
– Да нет! - неопределенно ответил Артем, - коньяком угостили.
Кепка перекочевала с лысины Виктора в его ладонь, а затем со всего размаху мускулистой шоферской руки шлепнулась о заплеванный пол курилки.
– Идем, Ваня! - завопил восторженно он, - бля буду, идем! Век жалеть буду! Коньяк я лет десять не пробовал.
Усы на лице Черного обвисли, словно у Тараса Бульбы.
– Так нас туда никто и не звал, верно, Артем? - Орлов кивнул.
Бегунок шмыгнул носом, подобрал кепку и тщательно выколотил ее о бортик беседки. Пригодится еще.
– Ну вот! - печально произнес он, - так я и знал. Как поить коньяком, так электрика. А как за жмыхом за две сотни верст в дырявой кабине ездить - так это Бегунок.
Артем повернулся к расстроенному мужику.
– Витя, - мягко сказал он, - я согласился помогать Чебурекову с одним условием. До конца этой недели он должен привезти тебе новую кабину.
– Чего? - раскрыл рот Бегунок, - это с каких таких…
– Погоди! - продолжил Артем, - а еще он сказал, что в течение месяца добудет для совхоза новый комбайн.
– А вот это - дело! - заметил Иван, - тогда можно будет еще раз встретится. Передай ему наш избирательский наказ, Тёма. И не грусти.
– Ясен пень, не грусти, - подтвердил один из братьев Князевых, вроде Володя, - ты сегодня столько для совхоза сделал, сколько нашему Пешеходову за пятилетку не осилить.
При упоминании фамилии главного инженера Артем снова вспомнил вопрос Нади.
– Орлов, почему от вас, когда вы выходите из этого кабинета, постоянно разит коньяком? - строго спросила девушка, - вы там случайно не шантажируете Владимира Михайловича?
– Шантажирую, - честно признался Артем, - пытаюсь уговорить его, чтобы отдал мне в жены свою секретаршу.
– Уйди, придурок! - швырнула в него Надя дыроколом.
В кабинете директора раздался взрыв смеха.
– Тихо! - поднес палец к губам Артем, - идет шантаж.
Утро следующего дня застало Артема в строгом «бобике» - автомобиле «УАЗ-465». По его совету Чебуреков сменил свой «Дискавери» на отечественный вариант внедорожника и оделся по-свойски: темные штаны и светло серая рубашка с коротким рукавом.
– Скажу вам по секрету, Петрович, - сказал своему новому шефу Артем утром, - у рабочих ведь рефлекс: если пиджак и галстук, значит, будут драть.
– А самокрутку мне не сварганить? - скептически осматривая себя в зеркале, поинтересовался Чебуреков.
– Это - лишнее, - серьезно ответил Артем, - кстати, а где ваш помощник, с которым вы ездили до сих пор?
– Да ну его! - отмахнулся Василий Петрович, - я вместо помощника возил своего приятеля, да он так и норовит к бутылке приложиться. Основательно, подлец, надирается - до зеленых чертей. А куда мне с пьяным помощником? Засмеют!
– Как пить дать! - согласился Орлов, - кстати, а имиджмейкер у вас имеется? Что-то я из членов депутатской команды наблюдаю минимум: себя и вас.
– Имиджмейкер у меня - моя супруга, - просто ответил кандидат в депутаты, - а из остальных членов команды есть лишь Марина. Она у меня секретарем работает, ну и заодно на телефоне по вечерам сидит в опорном пункте. Будешь ее подстраховывать. Страшно все-таки бабенке до одиннадцати вечера в одиночестве заседать.
– А вы? - удивился Артем.
– Блин, ну ты даешь! - воскликнул Чебуреков, - у меня ведь еще и совхоз имеется! Забыл?
– Забыл, - честно признался парень, - прошу прощения. Скажите, Василий Петрович, а чего ради вообще люди лезут в депутаты. Хлебное место, не спорю, но и хлопот достаточно!
– Ну ты даешь! - покачал головой собеседник, - это ведь карьера! Понимаешь, карьера! Если идти как все, то лестница такова: сначала тебе поручают совхоз-колхоз, а если справляешься, могут взять в район. Могут. Через некоторое время. Если хорошо справляешься в районе, могут взять в область. Опять же, могут. Если там хорошо себя зарекомендуешь, то могут дать район. И так далее, улавливаешь?
– Понял - челночный метод, - кивнул парень, - у депутата возможностей для роста больше. Да и глянулся кому-то в столице - могут дать работу прямо там.
– Видишь, уловил! - довольно засмеялся Василий Петрович, - я, значит, в тебе не ошибся.
Он наклонился к водителю и спросил, сколько тот заправил бензина. Водитель по имени Миша, молодой парень лет двадцати пяти, пожал плечами.
– Петрович, вы ведь вчера сказали заливать полный бак!
– Правильно сказал. Нам нужно сегодня в двух местах побывать: в Нижнем Мосту и в Яблоневке. В Яблоневке, Артем, председателем тамошнего колхоза работает мой приятель, Герасимов Коля. Там проблем быть не должно. А вот в Нижнем Мосту председатель - мой старый противник, Колька Ткач. Голоса нужны, иначе бы в той местности ноги моей не было…
Орлов неспешно размял свои длинные ноги, испытывающие от сидения сзади известный дискомфорт, глянул на часы.
– Половина восьмого. Скажите, Петрович, а в чем причина вашей вражды? Я имею в виду Ткача.
– Бабу увел в молодости, какие тут еще причины могут быть! - рассмеялся Чебуреков, - учились мы с ним на одном курсе в сельхозинституте, ухаживали за одной и той же девушкой, но она выбрала меня. Олечка является моей супругой вот уже двадцать лет, такие вот дела.
– Да ну? - усомнился Артем, - за двадцать лет уже можно и простить было. Экий ваш приятель злопамятный!
– До того злопамятный, падла, что на моей родной сестре женился! - признался как на духу кандидат.
– Так что, он ваш зять, получается?
– Зять, - подтвердил Василий Петрович, - но мне от этого не легче. Палки мне в колеса он точно ставить не будет, но и помощи от него не дождешься. Поэтому мы к нему первому и едем.
– А что? - не понял Артем.
– Приедем к восьми утра - люди все на местах. А если бы приехали к обеду, нам бы сказали: люди все на полях, и собрать их нет никакой возможности. Вроде как и придраться не к чему, но и спасибо говорить тоже не за что. А вот Колька Герасимов - совсем другое дело! Он народ даже ночью собрать может, если его друг Вася попросит. Потому что с Колькой мы никогда и ничего кроме денег не делили, ха-ха!
Артем покивал головой, показывая, что шутку оценил. Можно подумать, что люди из-за денег головы друг другу не отрывали! Вообще, узнав своего нового шефа поближе, Орлов решил, что работать с ним можно. Если смотреть беспристрастно, то совхоз, которым управлял Чебуреков, считался в районе одним из лучших. Пользуясь своими многочисленными связями, он добился того, что в его хозяйстве почти половина техники была импортной - немецкой, а остальная - от известных отечественных производителей. Новые комбайны, сажалки, опрыскиватели и разбрасыватели шли в его совхоз якобы для испытания на месте: будет ли работать на нечерноземе Средне-Европейской равнины агрегаты, предназначенные для цивилизованных, игрушечных полей Западной Европы. После испытаний техника, само собой, оставалась в хозяйстве.
Чебуреков оценил молчание своего помощника, как раздумья над своей последней фразой, и попытался сформулировать мысль конкретнее.
– Артем, ведь деньги сами по себе значат много, но не все. Порой пара-тройка хороших связей может сделать гораздо больше, чем ворох зеленых бумажек. Ваш директор, Михаил Владимирович, приехал в Березовку за тысячи километров отсюда - учил киргизов сеять репу. У него денег не было вообще, а из знакомых - один я. Совхоз ваш в то время трясло, как пьяного эпилептика, люди бежали из него. На машинном дворе, дай бог памяти, стояло пять тракторов и два «газона»-инвалида. Весь двор покрывала такая грязь, что трактора друг дружку вытаскивали за хвосты. Зато теперь как все здорово, правда! А ведь пять лет назад я лично мотался в область, чтобы помочь Птицыну на первых порах!
Василий Петрович говорил все это просто, не рисуясь, и Артему становилась все понятней та совокупность неуловимых рычагов и паутинок, благодаря которой функционировала постсоциалистическая система сельского хозяйства в стране. Смесь фермерских и коллективных хозяйств, позволявшая государству, как минимум, оставаться «при своих», а при оптимальной ситуации - поставлять сельскохозяйственную продукцию на экспорт. Ведь принцип коллективного ведения хозяйства, так красиво выглядевший на страницах «Манифеста», в условиях свободного экономического плавания полностью несостоятелен. Из-за человеческого фактора, то есть, чисто субъективных причин. Просчеты и недооценки возвели «Манифест» в ранг утопической фантастики, все будущее в фэнтэзийном мире которой строилось на ложной аксиоме: «Бытие определяет сознание». Бородатый создатель «Манифеста» перепутал себя с Творцом и как бы забыл о глубинах этого самого сознания. То бишь, про тихий омут.
– О чем задумался, помощник? - спросил Василий Петрович, закуривая папиросу. Он предпочитал именно папиросы.
– О принципах построения коллективизации и о Карле Марксе, - машинально ответил Артем.
– Ах, вот ты где! - воскликнул Чебуреков, - ну, и чего удумал?
– Да бред это все! Удивляюсь, как столько лет порой и очень умные люди верят во всякие небылицы.
Кандидат в депутаты довольно пожевал своими толстыми губами. Что ж, кое-чему и такой старпер может научить своего недавнего оппонента.
– Видишь ли, Артем, - сказал задумчиво он, - даже самым умным людям в детстве рассказывают сказки, в которые хочется верить: про скатерть-самобранку, сапоги-скороходы, цветик-семицветик и бедолагу джинна, чей дух заперт в бутылке из-под «Жигулевского» пива. На самом деле, относительно равноправие существовало лишь в первобытнообщинном строе, но и это равноправие было условным: лучший кусок и самая красивая самка (бр-р!) доставались сильнейшему, на крайний случай, более ловкому. Ты ведь помнишь, как было при социализме?
– Помню, - хмыкнул Орлов, - система распределения государственного пирога! Так, чтобы всем по потребности.
– Э, нет, братец! Ежели по потребностям, то всем не хватит! Чтобы овцы были целы и волки сыты - так только в раю бывает. А сказки про рай и про коммунизм, по моему мнению, принадлежат перу разных ипостасей одного и того же автора. Так вот, социализм - это первобытнообщинный строй наоборот. Лучший кусок достается более ловкому, в крайнем случае - сильнейшему. В редких случаях - заслужившему.
Артем засмеялся.
– Будете депутатом! - сказал он, - складно излагаете. Красиво даже, я бы сказал.
– Если ты когда-нибудь учил физику, - серьезно сказал Чебуреков, - то ты наверняка обратил внимание на законы сохранения. Эти законы сохранения, мой дорогой Артем, существуют не только в физике. Они справедливы и для биологии, и для истории, и даже подозреваю, для какой-нибудь демонологии. Нужно только уметь видеть причинно-следственные связи. Кстати, если ты не заметил, то мы приехали.
Артем осмотрелся. Деревня Нижний Мост была меньше Березовки, но гораздо старше. Она получила свое название из-за постоянных проблем с местным гидротехническим сооружением. Проблемы эти начались еще до революции 1917 года, благополучно пережили советскую власть и продолжали быть актуальными в двадцать первом веке. Вот уже сто двадцать лет подряд весенний ледоход напрочь сносил местный мост - через речку Березовку (тезку родной деревеньки Артема), и каждый год местные власти кропотливо его отстраивали. Не отстроить было нельзя - на том берегу располагалась львиная доля угодий местного колхоза и целых четыре деревни. На капитальный мост не было средств - дорога на ту сторону была даже не районного масштаба, а одинокому колхозу собрать такую кучу денег не представлялось возможным.
Выше по течению Березовки располагалась деревенька Верхний Мост, вполовину меньшая за центральную усадьбу колхоза. Там проблему моста решили радикально: натянули через реку несколько тросов и поверху положили дощатый настил с перилами. Это сооружение вполне выдерживало легкий трактор системы «лопотун», нагруженный десятью мешками картофеля, и не очень пьяного тракториста. Время от времени в настиле заменялись гнилые доски, но он служил верой и правдой вот уже три десятка лет.
– Петрович, - внезапно сказал Артем, - я знаю, как получить здесь большинство голосов!
– Вряд ли, - покачал головой Чебуреков, - мой конкурент в понедельник здесь пообещал центральную улицу заасфальтировать.
– А вы пообещаете разобраться в ситуации с мостом! - предложил Орлов.
– Ты что, сдурел? - отмахнулся кандидат в депутаты, - в этой ситуация советская власть за семьдесят лет не разобралась. Куда мне!
– Разберемся! - пообещал Орлов, - у меня приятель работает заместителем редактора в одной из центральных газет. Туману напустим - разберемся.
Чебуреков очень удивился.
– Я не понял, кто из нас кандидат? - сказал он, - что-то ты больше меня начинаешь обещать. Хороший приятель, что ли?
– Лучше не бывает! - кивнул Артем, - сейчас с моей бывшей женой живет.
Сардонический смех Чебурекова наполнил кабину. Отсмеявшись, он вытер рот платком и посмотрел в зеркальце.
– Опасный ты человек, Орлов, - сказал он, - на собственном горе паразитируешь. Боюсь, как бы нам с тобой вместо кресла депутата не попасть на электрический стул. Ну, да ладно, бог милостив. Хорошо, мост построить не пообещаю, а вот в ситуации разобраться - ради бога! Ха-ха!
Собрание в этот раз, вопреки опасениям Василия Петровича, прошло довольно спокойно. Пока он вышивал вилами по воде, Артем реагировал на язвительные выпады с места. Вопрос одной из доярок: «До каких пор мы будем наблюдать в магазине отсутствие яиц?» Ответ Артема: «Терпение, мадам, я спрошу у президента!» Мужской крик с галерки: «Вам бы только до кормушки добраться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38