– Кто там? – отозвался на стук Уолтер Дакко и, не дожидаясь ответа, открыл. – А, это вы, командир! Входите. – Он закрыл за мной дверь и молча ждал, когда я заговорю. На кровати валялись его одежда и личные вещи.
– Мистер Дакко, в моем распоряжении всего тринадцать солдат, причем не все они надежны, и только два офицера. Один постоянно пьян, это инженер.
– И что? – тревожно спросил Уолтер, присаживаясь на кровать.
– Не хватает людей, чтобы поддерживать порядок на корабле.
В этот момент дверь распахнулась, и в каюту влетел Крис Дакко:
– Пап! Мы с Грегом… – Тут он увидел меня. – Что вы здесь делаете, Сифорт?!
– Крис! – сурово одернул я наглого юнца.
– Но это наша каюта! – твердил балбес.
– Моя, – возразил Уолтер Дакко с нажимом.
– Не все ли равно?
– Пошел вон! – вскипел папаша. – Убирайся в свою каюту!
Забыв обо мне, отец и сын сверлили друг друга глазами.
– На этот раз ты меня не запрешь, – бросил наконец Крис и вышел.
Уолтер Дакко облегченно выдохнул.
– С ним всегда проблемы, – пожаловался Уолтер. Он так до конца и не успокоился. – Итак, что вы хотели сказать?
– Мне нужна помощь.
– Помощь?
– Экипажу со всем не справиться, нас слишком мало. Нужно пополнить личный состав.
– Зачем? Пусть ваши люди выполняют самую ответственную работу, а пассажиры будут выращивать растения, готовить пищу, поддерживать чистоту.
– Нет, – покачал я головой, – так дело не пойдет. Даже для самой ответственной работы не хватает людей. Нужно следить за системами регенерации, дежурить на посту связи, на мостике и так далее. По уставу всем этим должен заниматься экипаж, точнее военные, а не пассажиры.
– По уставу? При чем тут устав?! Какие могут быть уставы в нашем положении?
– Это военный корабль, – сказал я с расстановкой. – И устав следует соблюдать в любой ситуации.
– Нас бросили на произвол судьбы! – Он в гневе швырнул на пол пиджак, но тут же поднял его, отряхнул и аккуратно положил на кровать. – Давайте работать вместе, чтобы выжить. К черту уставы! Нам надо выжить. Понимаете?
– Именно для этого и нужна железная дисциплина, – просто сказал я, не находя нужных слов. Как объяснить это штатскому? – Офицеры Военно-Космических Сил честно выполняют свой долг, хранят верность присяге, знают, что такое честь; умеют держать слово. Некоторые офицеры с «Порции» хотели перейти сюда, хотя отдавали себе отчет в опасности подобного шага. Но с матросами все обстоит иначе. Вы и сами это знаете. Самое трудное для правительства – это укомплектовать корабли личным составом, и потому в экипаж берут любого и выдают жалованье за полгода вперед. На военную службу многие идут не по призванию, а лишь ради заработка. Чтобы держать их в руках, разработаны жесткие инструкции, предусмотрены суровые наказания; командиру на время полета даются чрезвычайные полномочия, он фактически диктатор на своем корабле. И все это для предотвращения бунта экипажа. – Я разволновался, вскочил и зашагал по всей каюте. – Вам, наверно, известно, что матросам категорически запрещается даже прикасаться к командиру без его особого разрешения. – Я остановился перед Уолтером и посмотрел ему прямо в глаза. – Стоит дать матросам поблажку, пусть даже в виде исключения, и тогда с ними не справиться. Дисциплина рухнет. Она уже дала серьезную трещину. Одного матроса я бросил в карцер, другого пришлось пристрелить. Его застали на месте преступления, он напал на меня. Матрос воровал в трюме консервы.
– Я слышал об этой истории.
– Еще немного – и начнется хаос, матросы выйдут из-под контроля и будут действовать по принципу «каждый за себя». Начнутся жестокие драки за кусок хлеба, корабль превратится в поле битвы. Мой долг – это предотвратить. У меня нет выбора. Я связан клятвой.
– Какой еще клятвой?
– Присягой. Я поклялся соблюдать устав. Статья 204-я, параграф 1-й: «Командир следит за соблюдением на корабле всех законов Правительства до тех пор, пока не будет отстранен приказом вышестоящего командира или до момента своей смерти».
– Командир Сифорт. забудьте ваши законы! Вам нужны не параграфы, а наша помощь. Разве устав разрешает бросать людей на произвол судьбы? Нам почти не оставили еды, забрали всех офицеров и матросов, а вы толкуете об уставах.
– Устав нарушен не будет, – пожал плечами я.
– «Устав! Устав!» – вскричал Уолтер Дакко. – Подумайте хорошенько! Если мы все здесь подохнем, на кой черт нам ваши уставы?! Зачем вам на том свете присяга?
– Мне не улыбается перспектива оказаться клятвопреступником. Даже на том свете. Однажды я уже обошел приказ, покривив душой, потом отказался выполнить прямой приказ адмирала, хотя и весьма сомнительный. Но это не оправдание. И такое больше не повторится. – Я подошел к двери и взялся за ручку. – Я рассчитывал на вашу помощь, но… – Не успел я выйти, как Уолтер Дакко спросил:
– Чего вы от меня хотели?
– Чтобы вы согласились нести военную службу, а также поговорили на эту тему с Грегором и Крисом. Но теперь я вижу, что сделать это придется мне самому.
После этих слов я отправился к Грегору Аттани, по пути проклиная свою вспыльчивость. Зачем я так грубо обошелся с Дакко? Ведь мне необходима его помощь. Надо быть подипломатичнее. Я заставил себя успокоиться и постучал в дверь.
– Что надо? – неприветливо спросил Грегор с порога.
– Можно войти?
– Ладно, входите. – На кровати сидел его дружок Крис Дакко, явно недовольный моим появлением.
– Хорошо, что вы тут оба, – миролюбиво начал я. – Мне необходимо поговорить с вами. – Я вкратце изложил им суть дела и сказал: – Теперь вам ясна цель моего прихода. Мне нужны люди для пополнения экипажа.
Некоторое время оба молчали, пораженные столь неожиданным поворотом дела.
– Вы хотите зачислить нас на военную службу? – спросил Крис, не скрывая своего удивления.
– Да, – без обиняков ответил я. – С вашим образованием вы будете полезны.
– А в каком качестве? Офицеров или матросов? – поинтересовался Грегор.
Этот вопрос застал меня врасплох.
– Желательно в качестве матросов. Но тебя я готов зачислить офицером.
– А меня? – удивился Крис.
– Ты не сможешь быть офицером, слишком слабый характер. – Я решил сказать все начистоту.
Крис швырнул в стену подушку, и на лице его отразилось презрение. Грегор между тем заявил:
– Мне не хотелось бы вам подчиняться, командир. – Он покраснел: – Извините, что встретил вас так неучтиво; спасибо за предложение. Но поймите, мы перешли на этот корабль лишь для того, чтобы избавиться от вас. Это единственная причина. И я ни за что не соглашусь находиться у вас в подчинении.
– Я тоже, – поддакнул Крис, вставая. – Попросите об этом ваших друзей ссыльных. Польза от них будет огромная, – хихикнул он. – Пошли, Грег, в нашу комнату отдыха.
– Ладно, спасибо, что хоть выслушали, – сказал я на прощание.
Я с трудом сдерживал бушевавшую во мне ярость и ничего вокруг не замечал, когда у лестницы неожиданно столкнулся с Эдди Боссом.
– Ты! – ткнул он мне в грудь своим толстым, как сосиска, пальцем. – Ты не лучше верхних гадов. Дал нам отдельные комнаты, добрый, да?! А почему не летим?! Почему на месте?!
– Эдди, послушай…
– Куда ты нас полетишь, верхний командир? Сунешь нас домой, да? Назад в Нью-Йорк? – с обидой говорил беспризорник. – Ты позволил им запихнуть нас в этот корабль, чтоб мы подохли, вот! – Он яростно толкнул меня к стене, схватил за руку и завел ее за спину так, что я скорчился от боли. – Учить читать, как же! Будешь учить ссыльных на дохлом корабле! Нет жратвы, ничего нет!
– Эдди, разве я бросил вас? Я тоже здесь! – Я вертел шеей во все стороны, чтобы смотреть ему в глаза.
– Твой матрос бил Деке сильно, очень сильно! – все больше распалялся Эдди. – Я нашел Деке на полу, он лежал как труп, все зубы выбиты! Мы не будем терпеть! Сломаем корабль, убьем тебя!
Я как-то изловчился и стукнул его свободной рукой в грудь и заорал на жаргоне Нижнего Нью-Йорка:
– Трус! Ты не босс, ты сраный трус! Пудрил мне мозги, что не трус! Всегда пудрил! Нет помощи, трепло, одна болтовня от тебя!
Пораженный, Эдди отпустил мою руку и застыл в изумлении.
– Чего хочешь, командир? – спросил он уже тише. – Зачем говоришь как ссыльный? Ты не ссыльный, командир. Говори как командир, тогда буду слушать.
– Эдди, «Дерзкий» попал в беду. У нас мало еды, мы не можем лететь, не хватает матросов. Я просил о помощи пассажиров, но они не хотят идти на военную службу. Не знаю, что делать. Если и дальше так пойдет, мы все умрем. Может, вы мне поможете? Ты и твои товарищи? Я дам вам самые лучшие каюты, буду защищать от матросов. Мне очень жаль, что Деке избили. Но не я виноват в том, что с нами случилась беда.
Эдди упрямо замотал головой:
– Я убивать того матроса, я найду его. Деке мне друг. Никто не будет бить моих друзей.
– Погоди убивать его, Эдди, у меня и так не хватает матросов. Пожалуйста, не делай этого. Ради меня.
– Ладно, не буду, но ты звать меня трус, сраный трус. А Эдди не трус.
– Прости, погорячился. Ты ведь собрался меня побить и не желал слушать. Вот я и заговорил, как все вы!
Эдди пристально смотрел на меня: можно ли мне верить? И решил наконец, что можно.
– Хорошо, – согласился он, – Эдди не будет тебе делать проблем. У тебя их много и без меня. Только не называй меня трусом! Никогда!
– Конечно, Эдди.
В знак примирения я протянул ему руку, но он не пожал ее.
– Не, – покачал он головой, – ты мне не друг. Ты позволил главному командиру запихнуть нас сюда. Убери свою поганую руку. – Он отвернулся и гордо зашагал прочь.
Я вернулся на мостик очень расстроенный. Пассажиры отказали мне в помощи. Я стал ждать Филипа, который пошел устраиваться в гардемаринскую каюту, и вдруг вспомнил, что даже не заглянул в собственную сумку. Она так и валялась в углу, там, где я ее бросил, придя впервые на мостик. Вконец вымотанный, я взял сумку, вышел с мостика и поплелся по коридору. Проходя мимо лейтенантской каюты с кнутом и скамьей для порки, я постарался прогнать воспоминания о своем идиотском поступке. Миновал еще две каюты и очутился перед командирской. Она оказалась огромной, больше, чем на «Гибернии» и на «Порции», и совершенно пустой, если не считать письменного стола, нескольких кресел и стульев.
О командире Хэсселбраде здесь уже ничто не напоминало. Я распаковал сумку, повесил над койкой фотографию Аманды и сел.
Я не спал двое суток. Можно было наконец отдохнуть.
Проснувшись, я не сразу понял, где нахожусь. Взглянул на часы. Черт возьми! Уже почти полдень. Проклиная все на свете, я вскочил как ужаленный. Так долго спать – непозволительная роскошь! Бросился в ванную, сунул под холодную струю голову, так и не нашел полотенца и вытерся рукавом. Перед входом на мостик нетерпеливо прохаживался Филип. Видимо, заждался меня.
– Извини. Долго ждешь?
– Около часа, сэр. Не решался постучаться к вам. Таков корабельный обычай – никто не вправе беспокоить командира без особых на то причин. Но и в этом случае его вызывают либо по телефону, либо по рации. Филип, видимо, решил, что я занят какими-то неотложными делами.
– Можешь стучаться ко мне в любое время, гард, – как бы между прочим по-дружески заметил я. – А хочешь – звони. Как тебе удобнее. Мы ведь с тобой единственные офицеры на корабле. Ты да я, да мы с тобой.
– Хорошо, сэр. Спасибо, – поблагодарил Филип, хотя я сильно сомневался, что он когда-нибудь решится постучать ко мне в каюту. Не так-то легко преодолеть долголетние привычки. Чтобы гардемарин заявился в командирскую каюту! В обычной ситуации такое просто невозможно представить!
– Матросы с камбуза доложили, – сообщил Филип, когда мы вошли на мостик, – что ужин будет готов к семи часам. Они что-то наскребли в буфете.
– Отлично!
Я стал просматривать свои записи на экране. Итак, необходимо разобраться с инженером, с постом связи, с гидропоникой. С чего начать? Я щелкнул тумблером внутренней связи.
– Мистер Друкер, доложите в центр управления, – приказал я в микрофон.
– Матрос Друкер докладывает, сэр, – прозвучал ответ, но не из зала гидропоники, а из каюты. Голос показался мне то ли слабым, то ли дрожащим.
– Сколько часов вы провели на вахте?
– Э… три… нет, четыре, сэр. Мистер Таер приказал мне отдежурить ночью и идти спать!
Пока я отлеживался и приводил в порядок свои нервишки, Филип исполнял мои обязанности!
– Хорошо. Извини, что разбудил. Спи дальше.
– Есть, сэр.
– Филип, – повернулся я к гардемарину. – Сходи посмотри, не спит ли мистер Цы. Если он отдежурил ночь, я не стану его будить.
– Он все еще на посту связи, сэр, – с виноватым видом ответил Филип. – Я приказал ему отдежурить две смены, чтобы пост не оставался без присмотра.
– Не много ли на себя берете? – упрекнул я Филипа и снова почувствовал себя неблагодарной свиньей. Опять все свалил с больной головы на здоровую. Я соединился с постом связи. – Мистер Цы!
Молчание. Видимо, Цы дремал.
– Матрос Цы докладывает, – донесся наконец из динамика его голос.
– Идите спать. И не забудьте запереть дверь, – приказал я.
– Есть, сэр. Спасибо.
Я выключил связь. Наступившая тишина казалась гнетущей. У меня вырвался вздох.
– Спасибо, Филип, извини, что напустился на тебя. Я недоволен собой и пытался сорвать свою злость на тебе.
– Спасибо, сэр. – Филип слегка покраснел. – Вам тоже надо было отдохнуть. Работать сутками никому не под силу. – Он отвел глаза и уставился на стену, прикидывая, не допустил ли какой-нибудь бестактности.
Разумеется, допустил. Намек на то, что я проспал, был более чем прозрачным и в обычной ситуации мог привести к скандалу. В обычной, но не нынешней.
– Ладно, забудем об этом. – Мне не терпелось сменить пластинку. – Сходи в столовую и спроси у мистера Бри, что ему нужно на завтра. Назначь кого-нибудь присматривать за пассажирами. Потом доложишь об исполнении.
– Есть, сэр. – Он отдал честь, лихо повернулся кругом и вышел.
Ему было восемнадцать, а мне двадцать один – разница невелика. Но его бьющая через край мальчишеская энергия вызывала у меня белую зависть, как у старика.
Я принялся составлять расписание дежурств. Задача не из легких при таком-то экипаже. Но поддерживать на корабле жизнеобеспечение хотя бы на минимальном уровне просто необходимо. Что же делать? Я ничего не мог придумать и понапрасну тратил время.
Положение сложилось прямо-таки безвыходное: как ни крути, то мостик на какое-то время оставался без дежурного, то пульт управления лазерами. А ведь в любой момент можно было ждать нападения космических чудищ.
Очевидно, они каким-то образом умудрялись обнаруживать наши корабли издалека. Иначе не объяснишь их нападения. В бескрайних просторах космоса вероятность случайной встречи близка к нулю. Непонятно, как чудовища могли приближаться к нам с такой скоростью и куда исчезали? Один раз они уже напали на «Дерзкого»; если еще раз нападут, с нашими малыми силами хорошего ждать не приходится.
Нельзя же приказать мистеру Цы круглосуточно находиться на вахте. Как быть?
Мои бесплодные размышления прервал стук в дверь. Я подумал было об украденном оружии, но потом увидел на экране монитора матроса Друкера. Сколько же я просидел, ломая голову? Неужели уже четыре часа?
– Мистер Друкер, восстановите зал гидропоники правого борта! – приказал я, едва матрос возник на пороге.
– Есть, сэр. Но, если помните, у нас нет аппаратуры, поэтому выращивать что-либо в том зале нельзя.
– Будем это делать вручную. Возьми себе двух помощников и приступай к делу. Металлические детали, которые могут для чего-то пригодиться, отнесете в инженерное отделение. Песок не выбрасывайте. Надо сделать новые ящики и посадить в них семена и ростки, взятые из зала гидропоники на левом борту. Составьте список всех имеющихся семян; прикиньте, сколько побегов можно взять из левого зала без ущерба для урожая. Об исполнении доложите. Сколько времени вам на это потребуется?
Друкер не спешил отвечать, долго думал. Значит, относится к делу серьезно.
– Все зависит от того, кого вы дадите мне в помощники, – ответил он наконец. – Дело в том, что…
– Понимаю. Кого бы вы хотели?
– Если можно, Грошнева и Джабура, сэр. Они добросовестные, не то что некоторые.
– Ладно, – усмехнулся я, – они в твоем распоряжении. Начинайте. До ужина еще два часа.
– Есть, сэр.
Не успел уйти Друкер, как вернулся Филип. Я вполуха слушал его доклад, просматривая свои записи на экране. Дел было по горло.
Поручив Филипу избавиться от тела убитого в трюме матроса, я принялся изучать перечень грузов на борту корабля. Там могло обнаружиться что-нибудь полезное.
Как только Филип вернулся, я объявил в микрофон по всему кораблю:
– Внимание, внимание. Всем собраться в пассажирской столовой. Экипажу и пассажирам, всем без исключения.
Вначале мы с Филипом зашли в оружейный склад. Я дал ему лазерный пистолет взамен пропавшего и сказал:
– Больше не теряй, гард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45