– Я член Общества Кулинаров, и мне поручено провести собеседования, которые и выявят, кто из вас будет удостоен чести стать Кулинаром.
Я увидела, как Эрнестина Хоффман принялась теребить волосы своего сынка Бинго, тот нахмурился и отпрянул. Джим Грогг, покручивая свои чарли-чаплиновские усы, будто ссохся вдвое. Дама его сердца в ступоре застыла на кушетке. Граф рассеянно извлекал серебряные монетки из шевелюры своей элегантной супруги. Бен незримо маячил за моей спиной – я узнала его по дыханию.
– Меня зовут Валисия Икс. – Кулинарша небрежно перебирала жемчужное ожерелье на своей изумительной шейке. – Простите, но фамилию назвать не могу. Вы должны понять необходимость сохранения в тайне подобной информации. И полагаю, даже мое имя не выйдет за пределы этой комнаты.
Валисия! Схожесть с именем моей грозной кузины вселяла ужас.
– Особо хотелось бы поприветствовать супругов наших уважаемых кандидатов и… – лучезарная улыбка в сторону Эрнестины Хоффман, – матерей. Я никого не обошла вниманием?
Вампирша Дивонн открыла глаза.
– Я его сопровождающее лицо, – заявила она, шевельнув слабым пальчиком в сторону Джимми Грогга.
Валисия Икс снова расцвела в лучезарной улыбке. Можно было подумать, что она позирует на показе мод, используя камин и портрет Кота-Мертвеца как оригинальный фон. Будь на мне спецодежда для беременных, я могла бы выступить с заявлением, что нахожусь в интересном положении. Проницательная Соланж заметила, что я одета за двоих, но Ванесса… то есть, Валисия Икс вряд ли сочтет беременность достаточным оправданием для излишков веса.
Между тем мисс Икс разливалась соловьем о программе на ближайшие три дня. Никаких официальных трапез – за исключением вечернего пикника на открытом воздухе послезавтра, четвертого июля, и прощального обеда, который должны будут приготовить кандидаты. В остальное же время Джеффриз или Пипс станут устраивать фуршеты, о которых можно будет узнать из афишек на дверях столовой. Кандидатам в Кулинары категорически запрещается участвовать в деятельности, связанной с приготовлением пищи. Не разрешено им также покидать остров. Всем прочим это дозволяется – если, конечно, Пипс найдет время перевезти желающих на материк.
– Итак, дорогие кандидаты в Кулинары… – свет керосиновых ламп мягко струился сквозь копну золотистых волос, очерчивал безупречной формы скулы, – а сейчас объявляю перерыв в нашем первом заседании.
Попозже обязательно выужу из Бена, что он думает по поводу этой Валисии Икс, хотя от его мнения вряд ли будет много толку – он ведь видит в ней Кулинара, а не женщину. Я уже собиралась повернуться к своему ненаглядному и обласкать взглядом, если уж руками нельзя, когда в комнату прошаркал Пипс. Руки его тряслись, лицо обратилось в маску смерти.
– Мисс Валисия, мне неприятно говорить об этом, но я выполняю свой долг. Я обязан довести до вашего сведения случай вопиющего нарушения правил!
Кто-то охнул. О нет, только не это! Сейчас-то и выяснится, что Бен опоздал самым бессовестным образом. А все из-за меня – и угораздило же потерять эти дурацкие дорожные чеки.
Валисия повернула свое ясное, безмятежное лицо к скелетоподобному дворецкому. Бинго подался к блюду с закусками и запихнул в рот сразу три тартинки.
– В чем дело, Пипс? – строго вопросила Валисия.
Старик продолжал держать паузу, доводя всех до исступления. Наконец он забормотал:
– Я относил наверх вещи кандидатов, и из чьей-то сумки выпало вот это. – Пакетик с белым порошком покачивался в его пальцах, будто дохлая крыса, придерживаемая за хвост.
По комнате прокатился испуганный ропот.
Что это такое? Героин? Кокаин?
Плавно выскользнув из кресла, Валисия Икс освободила пластиковый пакетик из жизнерадостного зажима своего дряхлого пажа, окунула в порошок изящный пальчик, поднесла к сочным губкам и обнародовала заключение:
– Как я и подозревала. Питьевая сода!
Тишина сделалась еще более гулкой.
Щелк-щелк пальчиками.
– Чья это Сумка, Пипс?
– Моя. – Джим Грогг шагнул вперед. – Черт, конечно, мне было известно, что правилами запрещено привозить с собой незаконные вещества, но я, знаете ли, подумал: какие такие шансы у меня, снабженца авиакомпании, супротив светил кулинарии? Вот и решил чуток повысить свои шансы. Надо полагать, я выбыл из игры, так?
Валисия Икс небрежно уронила пакетик в иссохшую длань Пипса, после чего знаком велела ему удалиться. Когда дверь за слугой закрылась, она сказала:
– Мистер Грогг, каждый из кандидатов, присутствующих в этой комнате, был избран потому, что он или она не вписывается в стандартные рамки. Вам следовало начинать на равных со всеми. Можете переночевать в Менденхолле и позавтракать, а затем убирайтесь восвояси.
– Мадам, если бы у меня было с собой эскимо на палочке, я бы с радостью засунула его вам в нос. – С разметавшими волосами, будто их раздувал фен, Дивонн ринулась к мистеру Гроггу и прижала его голову к своей несуществующей груди. – Пойдем, Пупсик. Тебе все равно не хотелось становиться этим тупым Кулинаром.
Звуки его рыданий разрывали сердце. Не радовало даже, что топор судьбы не упал на кое-кого близкого и дорогого.
Наконец я посмотрела на Бена. Вытаращив глаза, он пялился на Валисию, словно она была каким-то чудесным видением, явившимся из снов. Бедолага Грогг разом выветрился из моих мыслей. Я вдруг поняла, что Бен стоял таким столбом с тех пор, как она вошла в комнату. И что еще ужаснее, именно в этот миг Валисия Икс решила посмотреть на человека, которого я считала своим мужем. Его потрясение зеркально отразилось в ее глазах. Дыхание Кулинарши прервалось… биение ее сердца молотом застучало в моих ушах. Понимание острым ножом вонзилось мне в грудь.
О боже, до чего же знакомое ощущение! Ноги будто ватные – как в тот день, когда я повстречала этого мужчину из "Сопровождения на ваш вкус". Я верну его обратно! Во чтобы то ни стало… И к черту завтра, я сделаю это сегодня же ночью!
Глава седьмая
Разрушительница семьи Валисия Икс и кандидаты в Кулинары удалились в потайную комнату для заседаний. Бен, Бинго, Лоис Браун и граф ступали в напряженном и почтительном молчании, с явным трепетом делая первый шаг в состязании за почетное звание Кулинара. Что же до бедного Джима Грогга, он прошаркал со сцены, поддерживаемый Дивонн, которая оказалась женщиной из плоти и крови. Всем своим разбитым сердцем я надеялась, что она укусит его в шею – или сделает что там еще потребуется, дабы превратить их спальню в тихую гавань. Если у меня горе, это еще не значит, что другие тоже должны страдать. Признаться, я уже начала сомневаться, не переусердствовала ли с презрением к этой женщине. Осознание собственной незащищенности сломило дух мистера Грогга, и сама я была сейчас более чем предрасположена к подобному состоянию.
Элли, детка, в тебе говорит эгоизм. Неужели ты действительно хотела бы, чтобы Бен оказался из тех мужчин, чья кровь остается холодна, когда женщина включает горелку? Да! Он может смотреть, но не имеет права глазеть разинув рот! К черту! Когда семейную лодку заносит на поворотах, умная женщина не рыпается.
Нацепив улыбку, я поправила свой матросский воротничок и отстранила блюдо с орешками, которое поднесла мне Соланж. Не прибавлю в весе ни единой унции, пока не получу право облачиться в наряд для беременных.
– Как насчет партии в бридж? – Эрнестина Хоффман в тыквенном костюмчике являла дикий контраст с рубиновым торшером, подле которого она примостилась. Но ее брючки клеш и авангардистская прическа (что-то вроде "нас бомбили, я спаслась") мне были по душе. Вот вам женщина, которая не сочтет светской необходимостью флирт с самым красивым мужчиной в комнате.
– Лично я – за, а вы как, ma petite? – Соланж легонько постучала светло-вишневым ноготком по моей щеке.
– Я… так, немножко играю… по слуху.
– А что скажет этот мсье, который притаился вон под тем абажуром а-ля чепчик моей бабушки? – Француженка кинулась к мистеру Хендерсону Брауну. Но не хищной птицей-стервятницей. Чувственность окутывала ее, будто шелковый шейный платок.
Правда, думаю, мистер Браун вряд ли бы заметил, если бы Соланж уселась к нему на колени и принялась расстегивать его жилетку. Это все игра моего воображения или он действительно как-то посерел с тех пор, как я его впервые увидела?
– Простите меня. – Мистер Браун уныло обхватил себя за колени. – Я вообще не играю в карты. – Взгляд его переместился на стенные часы с деревянными листьями, обрамлявшими циферблат в форме скворечника; а когда из часов выскочила кукушка, Браун вздрогнул, будто укушенный, птица же невозмутимо прокуковала десять раз. Я вдруг вспомнила "птичьи клетки", мерно покачивавшиеся в ушах Гиацинты, когда она чеканила зловещие предсказания Шанталь: "…и написано то не на стенах… а в книге".
Эрнестина, взяв в руки "Мамочку-монстра", бегло пролистывала ее с торжественно-мрачным выражением лица.
Мистер Браун почесал бровь:
– Что, интересно, происходит на этом их собрании?
Велико было мое искушение запихнуть его подальше в угол. Мне бы ваши заботы, мистер Браун!
Графиня потрепала его по руке:
– Расслабьтесь, голубчик! Красотка рассказывает им, куда лучше поместить вишенку на пироге.
Он с трудом выбрался из кресла.
– Моя Лоис всегда была хорошей женщиной, в церковь регулярно ходила. И с чего на нее нашло это безумие? Сам-то то я ни на одну женщину не глянул – с того самого дня, когда зашел в торговый центр, чтобы купить обручальное кольцо для другой девушки. Продавщицей оказалась Лоис. Она улыбнулась мне – и дело было сделано. Через шесть лет мы поженились.
– Ах вы, старый романтик! – Эрнестина продолжала угрюмо листать "Мамочку-монстра".
– Ни в чем ей не отказывал, подарил семерых детей.
– Tres bon! – Соланж продефилировала к роялю, затем обратно.
Остановившись под портретом Кота-Мертвеца, мистер Браун, очевидно, тоже ощутил в себе признаки трупного окоченения.
– Я всегда ценил ее труды. Когда Лоис наводила порядок в бельевом шкафу, я обязательно хвалил ее. Не уставал повторять, что она самая лучшая стряпуха в нашем городе. Что же случилось? Чего ради ей понадобилось вступать в это чертово, прошу прощения за мой французский… – Соланж покровительственно улыбнулась, – …секретное общество? – Он стукнул кулаком по ладони. – Эта дамочка, Валисия Икс… я бы доверял ей не больше, чем разъяренному носорогу.
По зрелом размышлении я прониклась симпатией к этому мужчине.
– Что поделаешь, у женщин свои потребности, – с грустью заметила я. – Это не означает, что раз в неделю мы испытываем непреодолимое желание пробежаться нагишом по супермаркету, зажав в зубах кусок сырого мяса, однако бельевой шкаф, пусть в нем и царит идеальный порядок, не всегда утешает женскую душу.
Но мои слова утешения впустую сотрясли спертый воздух.
– Не понимаю, как Лоис могла увлечься всем этим! – простонал мистер Браун и безнадежно взмахнул рукой, отправив в лихой пляс канделябр на каминной полке.
Эрнестина оторвала глаза от книги, заложив страницу пухлым пальцем.
– Когда мы вошли сюда, мой Бинго сказал: "Мама, эта комната выглядит так, будто выжидает момент, чтобы кого-нибудь убить".
– Ну конечно! Разве не эта участь постигла злобного дворецкого из "Печального дома"? – воскликнула Соланж. – Ведь его нашли заколотым в самое сердце на том самом подоконнике, верно? – Графиня, сверкая черными глазами, указала на бархатные гардины.
Эрнестина издала тревожное бульканье. Ее пухлые щечки надулись, неожиданно придав ей нелестное сходство с сыночком Бинго. Но не наш разговор был тому причиной.
– Боже милостивый, какая ужасная книга! – Она жадно пролистнула еще несколько страниц "Мамочки-монстра". – В детстве Мэри Фейт переживала "танталовы муки" – ее собственные слова, – живя рядом с этой развратной женщиной. Здесь она рассказывает, что долгие годы считала служанку Бегиту своей матерью. А к Теоле Фейт она должна была обращаться не иначе как "мисс Фейт" – до одиннадцати лет, когда в качестве подарка на день рождения несчастной девчушке было разрешено называть ее Теолой.
– Они действительно жили здесь? – Заинтересовавшись, Соланж присела на подлокотник дивана.
Снова шелест страниц. Эрнестина скрестила тыквенно-брючные ноги и испустила протяжный вздох – от ее жакета тотчас отлетела пуговица.
– Вот, слушайте: "Моя мать утверждала, что Менденхолл ей подарил Ричард Гринбург, который приобрел его для съемок "Печального дома". В те редкие случаи, когда матушка наведывалась в этот дом, она неизменно отказывалась взять меня с собой. Почему? Она говорила, что мне будет скучно. Вместо меня отправлялась ее любимая собачка – спаниель Ванилла, – которую мама наряжала в мои платьица. Мои слезы и мольбы не трогали мамочку. До сих пор перед глазами стоит ужасная картина: она откидывает назад серебристую головку и заливается этим своим маньячным смехом".
– Mon Dieu! – Соланж прижала руки ко лбу. – Дьявольская женщина! Если бы эта Теола Фейт оказалась сейчас здесь, я бы убила ее голыми руками!
Хендерсон Браун резко выпрямился и сразу подрос на семь дюймов.
– Моей Лоис нечего делать в этом зловещем месте. Я позвоню детям и заручусь их поддержкой. – Он рванулся к двери.
– Только не отсюда, – прервала его полет Эрнестина. – Когда я захотела позвонить Франку, эта дамочка Джеффриз объявила, что в доме нет телефона.
– Черт! – Без всяких извинений мистер Браун выскочил из комнаты. Можешь опоздать, дружок, подумала я. Несомненно, ты изо всех сих старался, взращивая себе достойную спутницу жизни. Но однажды, видать, случайно оставил парадную дверь открытой. Так-с… Виновата ли я в том, что заковала Бена в оковы любви? Неужели нашему браку суждено превратиться в шаткую треногу? Улучшит ли ситуацию рождение ребенка – или же, напротив, усугубит? Впрочем, этим и прочим эпохальным вопросам придется подождать. Как любит повторять тетушка Лулу: "Мы ведь живем не в пылесосе".
– Бедненький мсье Браун! – Соланж утешилась орешком кешью.
– Бедняжка Мэри! – С торчащими во все стороны пучками волос и лишившись еще двух пуговиц от своего тыквенного жакета, Эрнестина добралась до середины "Мамочки-монстра". – Мой Франк меня бы убил, позволь я Бинго взять в руки эту книгу! Что из того, если я не разрешаю ему отойти от плиты, пока он не закончит практическое занятие! Что из того, если я твержу ему, что бейсбол – для тех детей, которые не могут отличить печеночный паштет от ленивых голубцов! Быть гением – такая возможность дарована не каждому. Думаете, матушка Моцарта позволяла своему Вольфганчику болтаться без дела? Стон вырвался из материнской груди.
– Мой Бинго, он никогда и в школу-то пешком не ходил, всегда я его отвожу на машине. А эта бедная крошка… – яростное пролистывание страниц, – ее отправили одну-одинешеньку бог знает в какую даль, погостить у какой-то чокнутой старушки в глухомани. Вы только послушайте: "В нежном возрасте лет девяти-десяти меня отправили погостить у Гуинивер Де Вур в имении "Шаткие Башни". Что связывало ее с моей матерью – по сей день остается для меня загадкой. В то время я знала одно: Теола Фейт хотела сплавить меня подальше от дома, потому что у нее была запланирована оргия с участием более пятидесяти персон, а она никак не могла определиться с неглиже.
– Очень забавно! – Соланж направилась к бархатным гардинам. – Позвольте мне открыть окно, я вот-вот задохнусь. – Действительно, румяна на ее щеках багровели, точно сифилитическая сыпь; впрочем, и сама я слегка подвяла. Сбросив туфли, я бережно пристроила свои отекшие ступни на парчовом диванчике.
– Читайте дальше, Эрнестина.
– "Бегита, служанка, рыдала и просила за меня. Клялась, что спрячет меня в буфете, но Теола и слушать не желала. Она боялась, что я привлеку внимание какой-нибудь голливудской шишки. Панический ужас у нее вызывала одна лишь мысль о том, что мне могут предложить роль Крошки Люси в ее нынешнем фильме "Пока мышь в отлучке". Поздно ночью меня запихнули в автобус, сунув в робкую ладошку адрес Гуинивер Де Вур и велев возвращаться не раньше чем через две недели – если, конечно, я не хочу, чтобы мой любимый попугайчик умер от недоедания. Теола грозила мне и прочими ужасами, если я посмею заговорить с кем-нибудь в автобусе.
Через двадцать четыре часа я, напуганная до смерти маленькая девочка, стояла на ступенях "Шатких Башен". Вот я неистово колочу в дверь – и никакого ответа! Неужели меня все бросили? В отчаянии я толкнула дверь, которая оказалась не заперта, – и очутилась в холле из ночного кошмара. То, что я поначалу приняла за нестираные занавески, оказалось гигантской паутиной. Со стен приветственно скалились головы животных. Я пыталась побороть ужас, когда на лестнице неожиданно материализовалась Гуинивер Де Вур в ночной рубашке, напоминающей саван, и испустила пронзительный вопль".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34