– Здорово. Продавать теперь будете?
– Да, за очень хорошие деньги! Пленку сразу же, на «территориях», перегнали в обычный формат. Я связался с потенциальными покупателями, планировал сегодня на вечер организовать кое-кому закрытый просмотр – и на тебе! Кто-то успел простучать.
– Скоренько сработали, – признал Виноградов. – Нас устранишь – остальные напугаются. Поймут, что лучше не связываться, так?
Он не знал, по каким каналам люди Китайца раздобыли такую опасную вещицу, но для того, чтобы сделать на ней деньги, требовалось большое мужество… Старик не хотел рисковать сам, предоставил возможность отличиться израильскому коллеге. Заодно – оказал услугу, требующую взаимности, да и «доля» его все равно никуда не девалась.
Мудрый человек был Китаец, осторожный – и кликуху не зря на зоне получил…
– Может, не стоит связываться? Мертвым деньги не нужны… А эти ваши ребята из ШАБАКа – они не шутят!
Автобус, кажется, остановился.
– Не в деньгах дело! – поморщился тот, что сидел напротив. Помолчал. Уточнил: – Не в этих деньгах, что за пленку. Ладно, подробно не буду объяснять, но для общего развития… На чем делает здесь деньги организованная преступность? То есть – мы? Нелегальная торговля с арабами на «территориях» и за границей – раз. «Налоги» со строительного бизнеса – два! Ну и остальное всякое… Чем стабильнее обстановка – тем больше доход: в войну и при введении «особого режима» много криминалом не наживешь. Какая там контрабанда! Что не сгорит, то солдаты отнимут. Мало того, рабочих-арабов настройках почти девяносто процентов, – а их после каждого обострения обстановки в страну не пускают. Раньше они каждый день через «зеленую линию» туда-сюда шастали – теперь шиш с маслом! Интересы безопасности…
Что-то такое Владимир Александрович читал в прессе, но не слишком внимательно. Теперь пожалел.
– Ладно, допустим: израильская мафия – гарант мира и экономического процветания! А ШАБАК-то этот чего на вас взъелся? Не делитесь, что ли?
– Слушайте, не надо все мерить вашими российскими мерками. Здесь тоже коррупции хватает, но не настолько же! Армия расцветает во время войны, а спецслужбы – когда обстановка нестабильная. Когда террор, массовые беспорядки, когда обыватель из дома нос высунуть боится… Что – сами не знаете? Что – у вас не так? Везде так! В подобных условиях и звания побыстрее идут, и награды. Да и вообще, руки развязаны, никто не придирается к каждой лишней истраченной копеечке и не задает всяких вопросов – насчет прав человека, к примеру…
– Интересный вы человек, – с уважением, но сочувствующе посмотрел Владимир Александрович. – Как же вы живы-то до сих пор?
– У нас говорят – «леат-леат»! – невесело поднял углы губ собеседник. – Это на иврите… По-русски что-то вроде «Тише едешь – дальше будешь». Я стараюсь вести себя очень осторожно.
– Поэтому и заслали меня за «зеленую черту», вместо того чтобы напрямую встретиться?
– Совершенно справедливо! Пока убедились, что вы именно тот, о ком из Штатов предупредили, пока проверили, нет ли «хвоста»… Потом надо было посмотреть ваш подарок. Вообще я сам, лично, практически ни с кем не встречаюсь – только через посредников. Потому и жив, собственно…
– Но утечка-то прошла все же?
– Я у вас там, в России, знаете, на чем сел? На сбыте! Самое уязвимое место в любом криминале. Продажа краденого, продажа наркотиков… Вот и тут – кто-то из потенциальных покупателей подставил. Ничего, разберемся!
Виноградов поверил, что он разберется. Если, конечно, успеет.
– Что теперь? Наш человек должен был вам одну просьбу передать, чтобы до моего приезда…
– Конечно. Долг платежом красен, я понимаю!
– Вам, наверное, не до этого? – с надеждой поинтересовался Владимир Александрович.
Честно говоря, в свете последних событий он был вовсе не прочь незаметно свалить из местного криминально-политического пасьянса. Неудача запросто перекладывалась на совесть «принимающей стороны» и списывалась на объективные причины… А с другой стороны, каждый лишний контакт, каждая личная встреча сулили сейчас неоправданный риск.
Сидящий напротив молодой человек уловил настроение гостя. Он даже чуть-чуть покачал головой, – впрочем, это могло объясняться неровностями дорожного покрытия.
«Скорая» опять куда-то неторопливо перемещалась.
– Проблемы, собственно, нет. Засветились вы только краешком, ни фамилии, ни гражданства вашего никто не знает, как в страну попали – тоже… Полностью в курсе были только я, Леня, ваш человек и покойный Айзек. Фото они, конечно, сделали, но пока разошлют своим по сети ШАБАКа, пока сверят с компьютерами…
– Да ну, минутное дело!
– Это – если официально, А они же не могут пока… Все списывают на арабских террористов-смертников из «Хамаса», якобы даже уже на радио кто-то звонил, принял на себя ответственность.
– Беспроигрышная лотерея…
– Вот именно. Ничего, я им еще вдую, козлам ссученным!
В эту минуту собеседник выглядел натуральным российским зеком эпохи застоя. Не хватало только пальцев веером и папиросы в зубы.
– Короче… На квартиру тебе уже не когда, да и незачем. Шмотки брось, чего надо по дороге в порт купите – я расходы компенсирую. Пересядешь в тачку к Лене, он по пути все расскажет и документы отдаст.
– Какие документы?
– Леня объяснит… Да не беспокойся! Все как положено упрятали, по рекламным буклетам. И еще презент, так сказать, от нашей фирмы – за понесенный моральный ущерб.
– Если что-то дорогое… – засомневался Виноградов. И вовсе не из соображений этики: просто некоторые покупки могут привлечь ненужное внимание таможенников, да и вообще!
– Все – в пределах разумного. Так! На этом прощаемся. Китайцу от меня – поклон, благодарность и извинения. Я по-прежнему в долгу… – Собеседник посмотрел на циферблат простеньких электронных часов: – Ваша группа сейчас на пути в Хайфу. В Назарете планируется получасовая остановка, последняя – там и подсядете в автобус. Коллективных туристов при выезде почти не беспокоят, так что все будет хорошо. Желаю удачи!
– Вам тоже… как это? Мазлтов!
– Давай, братан.
Дружить с таким человеком было почти так же опасно, как враждовать…
Глава четвертая
РОССИЯ
Один поставлен к стеночке,
Другой снимает пеночки…
В. Шефнер
– Да мало ли кто за его головой охотился? Почему обязательно если что, так спецслужбы!
– Во всяком случае, они своего добились.
– Ну что касается головы…
Фраза получилась несколько двусмысленной. Виноградов и сам был циником, но определенные границы старался соблюдать даже в разговорах с близкими людьми.
– Напрасно морщитесь, Владимир Александрович. Он получил что положено. Не за это, так за то!
Все газеты и телевидение по обе стороны океана со смаком описывали, как неуловимый лидер израильской «русской» преступности поднес к уху поданный секретаршей мобильный радиотелефон. Он не успел даже поинтересоваться, кто говорит, – нажатая невидимым собеседником кнопка привела в действие мощнейший заряд. Хоронили убитого в запаянном гробу – фактически только то, что ниже плеч. Остальное просто собирали со стенок офиса…
– Владимир Александрович! Мне кажется, в последнее время вы стали утрачивать ориентиры…
Собеседник помассировал свои приметные, и без того несколько оттопыренные уши. Потом продолжил:
– Я имею в виду в первую очередь нравственные критерии нашей деятельности. Конечные цели, принципы…
Виноградов слушал. С возрастом даже самые отпетые негодяи начинают подводить под каждую свою очередную гадость некое подобие теоретической базы. Чем и объясняется, видимо, количество расплодившейся по стране мемуарной литературы.
– Все эти Китайцы… прочая шваль… Это же расходный материал! К ним так и надо относиться. Те, кого мы используем, имеют право на существование – но лишь до определенного момента. Вы меня понимаете?
– Да, шеф, – дисциплинированно кивнул Владимир Александрович. – Конечно!
– Понимаете – но не согласны? Я же вижу… Зря! Послушайте, вы перспективный молодой человек. И вам придется избавиться от многого в себе, если рассчитываете на приличную карьеру.
– Я просто немного устал. И чувствую себя не очень… Простите.
– Ничего… Все мы, в конце концов, участвуем в одной игре! Только некоторые сидят за карточным столом, а другие позволяют тасовать себя в колоде.
Ушастый прошелся по кабинету.
– Вы отлично поработали. Пока все идет по плану. Отдохните пару дней, я потом вас сам разыщу. Когда на службу?
– В понедельник. Я звонил, там все в порядке.
– Да, наш парень контролировал прикрытие… Никаких нареканий со стороны медперсонала, никаких нарушений режима – просто показательный больной! Дома все нормально?
– Слава Богу! Жаль, что практически ничего из сувениров привезти нельзя было. Всякие мелочи – сказал, что на распродаже купил, а видеокамера…
Это был именно тот сюрприз, который в Израиле вручил ему Леня, – симпатичная «сонечка» в кожаном чехле. Пришлось сказать жене, что видеокамера – ценный подарок от Министерства внутренних дел, за выступление на семинаре. Умная женщина – сделала вид, что верит…
– Как с деньгами?
– В порядке. Получил все что положено.
Виноградов был не то чтобы скуповат, но, пожалуй, излишне расчетлив в тратах. В семье установился достаток – еще не богатство, но уже вполне пристойное, подобающее статусу квалифицированного специалиста состояние. Да, появилась возможность позволить жене и детям несколько повысить планку потребностей, но…
Слишком их было много – не вовремя пересевших из старых «пятерок» в шикарные БМВ, сменивших квартиры в Веселом Поселке на апартаменты с видом на Летний сад… Тех, кто начинал обедать только в стодолларовых кабаках, а жене нанимал приходящую косметичку.
«Иных уж нет, а те далече…»
С коня больнее падать, чем с осла, говорят на Востоке. «Леат-леат», говорили на ту же тему наученые горьким опытом израильтяне.
– Не высовывайся! – лупил Виноградова по макушке инструктор спецназа…
Владимир Александрович делал выводы.
Кроме того, вокруг часто гибли люди. Так часто, что собственная смерть для майора уже перестала быть чем-то отвлеченно-мистическим, таинственным. Она постоянно бродила рядом – и учитывалась как нежелательный, но неизбежный фактор, как своего рода профессиональная издержка.
Поэтому следовало позаботиться о будущем семьи. Потеря кормильца не должна была стать катастрофой в финансовом плане – хотя бы на первый, самый тяжелый год. И конечно же, поучала зазнавшихся народная мудрость: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся!» От ареста в России никто испокон веку убережен не был: ни царь, ни холоп, ни опричник… И неизвестно, что дешевле – похороны или адвокат.
– Хорошо, идите! – распорядился ушастый. Потом, однако, придержал Виноградова за рукав: – Действительно, выглядишь не очень… Отлежись в выходные, а с понедельника подключайся. Говорят, редактор заждался – даже хотел в Москву делегацию посылать!
– Обязательно! – Владимир Александрович уже и сам скучал о родной милицейской газете. – В девять ноль-ноль на планерку…
Но ни в понедельник, ни во вторник он на службу не вышел. Ничего страшного, просто заболел. Заболел по-настоящему, не по фальшивой московской справке, – с температурой за сорок, с холодным потом и окровавленными губами.
– Недолечили! – ругнулся в адрес столичных врачей навестивший его коллектив. – Ну мы им, гадам…
Оставив положенные гостинцы, ребята отправились дальше – кто в редакцию, кто за пивом… А Владимир Александрович с трудом проглотил очередную таблетку.
Собственно, болеть даже нравилось. Беспомощность освобождала от необходимости принимать решения, в доме никто не перечил, и даже старшая дочь старалась не попадаться под руку. Снилось все что угодно: полярные льды, выпускные экзамены в школе, какая-то комета… Это не имело никакого отношения к реальности, а потому не тревожило.
И ничто из того, что он видел во сне, нельзя было назвать кошмаром – так, второсортные копии кабельного телевидения.
– Где-то вы, товарищ майор, инфекцию подхватили… Организм молодой, но ослабленный! Спортом надо больше заниматься, а не в кабинетах без форточек штаны просиживать, – отчитала Виноградова дежурная докторша из поликлиники ГУВД. – Ну-ка, номер удостоверения…
Владимир Александрович назвал по памяти, и женщина принялась заполнять больничный.
– Так… Позвонить от вас можно?
– О чем разговор! Может, пообедаете? Или чаю? – Ему еще с лейтенантских времен всегда было жалко этих несчастных женщин – то промокших, то замерзших, с мизерной зарплатой и старомодной принципиальностью. Транспорта в милиции постоянно не хватало – в первую очередь удовлетворялись запросы начальства, потом что-то перепадало постовым и оперативным службам, а до медиков главка почти ничего и не доходило. Вот и сейчас.
– Нет, что вы! Еще двое в вашем районе… Машина сломалась, придется пешком.
В конце концов Виноградову удалось всучить женщине на дорогу красивую шоколадку…
Собственно, ко вторнику кризис уже миновал – и наступило то благостное состояние, когда безделье еще не томит, но уже появляются неотчетливые позывы с кем-нибудь пообщаться.
Верным признаком близящегося выздоровления стал вечерний скандал с дочерью. Поводом послужила какая-то мелочь, и, успокоившись, Владимир Александрович понял, что скоро его опять неумолимо потянет навстречу неприятностям.
Так и случилось…
Первый визит к врачу закончился пухлой пачкой направлений на анализы и продлением больничного листа. Не пришлось даже ничего изображать – в ведомственной поликлинике ГУВД подопечных жалели и с выпиской никто не торопился.
Виноградов для порядка сделал флюорографию, уточнил расписание и со спокойной душой отправился на «Динамо»: все равно в лабораторию на Гоголя следовало прибыть с утра. Тем более что баночку для анализа мочи он с собой прихватить не додумался, а без нее выполнение гражданского долга затруднялось.
Дворцовая площадь была, по обыкновению, великолепна. Владимир Александрович сел в машину, прогрел подостывший за время сидения в очереди двигатель и, по-милицейски пренебрегая запрещающими знаками, выехал на набережную. Через полчаса он уже вдыхал запах пота и вытертого тысячами рук «железа» – предстояло размяться и чуть-чуть поработать…
Под конец тренировки подъехал Освальд:
– Привет, Саныч!
– Здорово… Подождешь?
– Запросто.
На долгие реверансы времени не было – опоздавший расстегнул куртку и уселся на тренажер. А Виноградов побежал обратно, к импровизированным футбольным воротам, – их команда, сборная ветеранов, уже почти час позорно проигрывала соплякам из школы милиции.
– Куда ты смотришь, меш-шок?
– По мячу попадать надо! Понял?
– Я тоже сейчас – как толкану…
– Мужики, собрались! Последнюю играем, до трех.
После душа несколько успокоились.
– Ты где пропадал-то, Саныч?
– Так… по службе. Потом заразу какую-то подцепил, теперь долечиваюсь.
– Нашли время! Тебя нет, Эдика в Чечню послали с бойцами, Громов халтурит сутками…
– Мы ведь так и первенство проиграем. Сегодня как сонные мухи прямо!
– Кстати, слышал – Вовке два года условно влепили?
– Да, он вчера отзвонился. Когда пить будем?
– Я – бросил! Здоровья нет вовсе…
– По такому случаю, чисто символически…
– В следующую баню, наверное. Как раз народ подтянется.
– Смешные времена! Раньше с «Динамо» за что садились? Ну драка… ну – вымогательство на крайний случай! А теперь? Взятки какие-то, контрабанда, коррупция.
– Умные все очень стали, заучились… А штангу толком поднять не могут!
Здесь была своя система ценностей – европейское образование, марка автомобиля и количество звезд на погонах котировались не слишком высоко. Во всяком случае меньше, чем объем бицепса…
Над стадионом скопился вечерний туман.
– Поехали! – пригласил Виноградов, открывая дверцу.
– Я на своей. – Освальд показал на припаркованную у боксерского зала «девятку».
– Хорошо. Сейчас тогда ребят нужно до метро подбросить – и ко мне. Посидим, чайку похлебаем… Не торопишься?
– Куда? – пожал плечами Освальд. Квартира, которую он снимал, считалась холостяцкой – и таковой, собственно, была, невзирая на постоянное нахождение в ней разнообразных особ женского пола.
– Вот и прекрасно…
Пока жена не ушла спать, о деле не разговаривали. Наконец гость поинтересовался:
– Будешь записывать?
– Так, кое-что. Для памяти…
– Ладно! – Освальд сосредоточился и приступил к докладу: – Все совпадает. Есть такой человечек… Зовут его действительно Шерешевин Аркадий Борисович.

* * *
– Как фамилия? – переспросил Виноградов, услышав ее на пути в древний Назарет. – Я попытаюсь запомнить.
Он немного лукавил – именно этого человека назвал перед расставанием Китаец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24