А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Провела по всей длине, и на ее лице отразились удивление и любопытство.
Рик прикрыл глаза и перевел дыхание.
— Пожалуй, хватит.
Но ее пальцы проделали обратный путь.
— Хотел сказать тебе одну вещь. — Он посмотрел на нее.
— Какую вещь? — Она подняла глаза на его лицо и тут же снова опустила на более занятный объект.
Столь откровенная заинтересованность и рвение не могли не польстить его мужскому самолюбию.
— Я хотел сказать, что… — Он осекся и молча смотрел в ее широко распахнутые глаза. Черт! Совсем забыл, что хотел сказать. Где уж тут помнить!
А она снова потянулась к молнии.
Рик схватил ее за запястье, откинулся на подушки и, потянув за собой, уложил ее на себя. Моника рассмеялась, а потом приподнялась на локтях и посмотрела ему в лицо.
— Ну и что же ты хотел мне сказать? — И она потерлась сосками о его грудь.
Он отодвинул густой занавес волос, чтобы видеть ее всю. Она устроилась поудобнее, и ее соски снова защекотали ему кожу. Он чувствовал, как его плоть отзывается горячим биением под ее животом.
Рик провел ладонями по ее спине, потом опустил их на ягодицы. Она прикрыла глаза и прижалась к нему еще теснее, мурлыча, как довольная кошечка.
Нет, это выше его сил! Даже смотреть на нее это искушение. И сплошная пытка! Какие у нее глаза, особенно сейчас, — глубокие, затуманенные желанием… А какие губы! Горячие, влажные… А когда она складывает их бантом, он собой не владеет.
— Моника… — Его пальцы вжались в мягкую попку.
Она распахнула глаза еще шире.
— Поцелуй меня, — выдохнул он.
Она высунула кончик языка, облизнула нижнюю губу, наклонила голову и, распластав грудь, прижалась к нему и завладела его ртом. Сначала играла его губами. Покусывала, посасывала и раздразнила до полного умопомрачения. Похоже, ученица превзошла учителя. Моника не спешила и целовалась с упоением.
Когда Рик просунул ладонь за кружевной эластик трусиков, она замерла. Тогда он снизил темп. Но она сделала движение бедрами, молча прося продолжения, и его палец проник внутрь. И остановился, упершись в мягкую преграду. Ричард почувствовал, как Моника вся сжалась внутри.
Но потом ее поцелуй стал еще горячее, она подалась всем телом вперед, и Ричард задышал чаще, подавив готовый сорваться стон. Перекатил ее на спину и, возвышаясь над ней, посмотрел в ее глаза. Он видел в них желание и испуг.
Он обвел сосок кончиком пальца и поцеловал его.
— Хочу снять с тебя трусики.
Моника сдвинула ноги. Наверное, сработал рефлекс. Но она тут же расслабилась, и Ричард усилием воли заставил себя не спешить.
Поцеловал другую грудь. Зажал сосок между большим и указательным пальцами.
— Разумеется, если ты не против.
Она смотрела на него с таким доверием, что у него душа перевернулась от нежности.
— Да, я хочу, чтобы ты меня взял! — шепнула она.
Ричард поцеловал ее в губы и, зацепив трусики с боков пальцами, стянул с ног. Даже темный треугольник волос у нее на лобке был идеальной формы. Он накрыл пушистый бугорок ладонью, чтобы она постепенно привыкала к нему.
Хотя он уже проникал в нее. И она не возражала. Ему нравилось ощущение шелковистых курчавых волосков под ладонью. И нравилось выражение ее лица: доверчивое и нежное. Только не нужно спешить.
Он осторожно опустил руку чуть ниже.
— Ричард? — тихо сказала она, и он задержал дыхание. — А джинсы?
Он не мог сдержать улыбку, хотя ему было не до смеха. Еще чуть-чуть — и он взорвется. Интересно, надолго ли его еще хватит? Может, пойти в ванную и «взять себя в руки»? Главное — не торопить Монику. Если и дальше так пойдет, то он кончит еще раз пять, а то и больше.
— Ричард…
Нетерпеливый голос Моники вывел его из задумчивости. Она добралась до замочка молнии и дернула его вниз. И он чуть не выпрыгнул из трусов.
— Эй! — засмеялся Рик, — Поаккуратнее! Не повреди груз. — Он снял джинсы и, оставшись в раздувшихся шатром трусах, продолжил ласкать ей грудь.
Однако отвлечь Монику было не так просто. Не отрывая глаз от интересующего ее объекта, она протянула руку и взялась за эластичный пояс трусов.
Она смотрела такими жадными глазами, что он перестал сопротивляться. Снял трусы и следил за ее реакцией. Слаб человек! Моника уже и так раздула его мужское самолюбие до небес, но, черт побери, до чего же приятно лицезреть, как она пожирает его член своими бархатными глазищами!
Приоткрыв губы, она медленно приподняла ладонь, словно хотела дотронуться, но потом, видимо испугавшись, опустила руку. Ричард хотел приободрить ее, мол, все в порядке. Черт! Да он и сам этого хочет. Только спешить нельзя. Ведь у Моники это в первый раз. Пусть все будет как можно лучше. Но, если он позволит ей дотронуться до него сейчас, это может плохо кончиться. Ведь он не железный!
— Детка, нам нельзя спешить. — Он погладил ее по розовой от возбуждения щеке. — Еще не время. Понимаешь?
— Не время? — Она тяжко вздохнула. — Мне уже и так двадцать три.
Рик рассмеялся.
— С тобой не соскучишься!
— А это хорошо? — спросила она, и ее губы тронула лукавая улыбка.
— Даже очень. Ты просто чудо! — И он пробежал глазами по груди, плоскому животику и треугольнику волос. — Доверься мне.
Внимание Моники было приковано к его возбужденной плоти. Она облизнула губы, и Ричард не на шутку испугался, что тут же и кончит.
— Ричард? Черт! Снова этот вкрадчивый тон.
— Что? — не без опаски спросил он. Она подняла на него глаза.
— А я узнала, что такое «вафля с кремом».
На миг Ричард лишился дара речи, а потом, прокашлявшись, уточнил:
— Надеюсь, ты не у дяди об этом спросила?
Она улыбнулась и покачала головой.
Рик лег рядом, подавив искушение попросить ее показать, что это такое, но она тут же повернулась и снова нацелилась глазами на интересующий ее объект. Столь высокая оценка его мужского достоинства окончательно вскружила ему голову.
Он положил ладонь ей на бедро, погладил, провел по соблазнительному изгибу талии.
— Ну и где же ты разыскала ответ?
— В Интернете.
— Боже праведный! В чате?
Она кивнула и, когда его рука поднялась выше и коснулась груди, на миг зажмурилась.
— Надеюсь, о себе ты там информацию не оставила?
Моника вздохнула и закатила глаза. А потом бросила на него озорной взгляд и небрежно заметила:
— Разве что самую малость.
Он ворчливо хмыкнул, а потом решил ей подыграть.
— Ну и что же ты оставила? — Ущипнув ее сосок, он наклонил голову и лизнул его. — Что тебе нравится вот это?
Она ахнула и выгнула спину, словно прося большего.
Он обхватил другой сосок губами и затянул глубоко в рот.
— А как тебе вот это? — Он провел ладонью по бедру, животу, но не коснулся лобка.
Моника сжала ноги, а потом снова раздвинула, словно приглашая его войти. Ричард уже запутался, кто кого дразнит, и почувствовал такой мощный прилив желания, что решил прекратить игру.
Но Моника только входила во вкус. Она подняла руку к своей груди и коснулась соска красным ноготком. Медленно обвела кругом — раз, еще раз… Прикрыла глаза и облизнула губы.
Ричард взял другой сосок в рот и смотрел, как ее лицо сначала напряглось, а потом расслабилось. Она убрала ладонь со своей груди, но он положил ее руку обратно.
Не теряя времени, Моника свободной рукой дотянулась до его члена и нежно сжала у основания. Ричард отпустил ее грудь.
— Я сделала тебе больно? — Она ослабила пальцы.
— Нет, детка, просто… — Он схватил ее за запястье, а в голове стучало: еще чуть-чуть — и он кончит. — Просто еще не время.
Она чуть нахмурилась.
— Но я хочу знать, какой он на ощупь.
Нет, она его точно доконает! А может, пустить все на самотек? Пусть делает, что хочет, и удовлетворит свое любопытство. Самотек?! Неплохой получился каламбурчик. В том-то и проблема, что он того и гляди кончит, и что тогда делать?
Вот если бы они сначала занялись любовью, а свои исследования Моника отложила бы на потом, все было бы намного проще. Физически она уже готова. Она такая влажная, что он без труда в нее войдет. При других обстоятельствах он так и поступил бы. Но ведь это Моника. А с ней все по-другому.
Рик поцеловал ее и скрепя сердце убрал ее руку.
— Пойду возьму презерватив.
Моника кивнула. Она смотрела, как он слез с кровати и роется в ящике комода. Наконец-то! Добилась своего: Ричард ее хочет. И они займутся любовью. Ей не терпелось ощутить его в себе, но в то же время хотелось поласкать еще подольше.
Она смотрела на гладкую сильную спину, широкие плечи, узкую талию и, мускулистые бедра. И ягодицы у него тоже красивые. Такие твердые. Но и спереди он не хуже. Поскорее бы повернулся. Она еще на него не насмотрелась.
— Нашлись. — Ричард с облегчением вздохнул, улыбнулся и подошел к кровати с упаковкой презервативов в руке. — Ну как ты?
— Ничего. Но будет совсем хорошо, когда ты будешь рядом.
— Думаю, это мне по силам.
Он лег на спину, откинулся на подушки, и, оценив степень его готовности, Моника почувствовала, как у нее по всему телу разбежались искры возбуждения.
Как же ей хочется его потрогать! Сжать в ладони, погладить, пробежать пальцами до самого верха. На округлом розовом кончике блеснула капля — и Монике захотелось ее слизнуть. Попробовать на вкус.
И она сама ужаснулась этой мысли.
— Ричард?
— Еще рано.
Он обнял ее за талию и перекатил на себя. Она потерлась сосками о волосы у него на груди и, подрагивая от удовольствия, шепнула:
— Ты же не знаешь, что я хотела сказать.
— Не знаю. Но могу себе представить.
— Тогда почему нет?
Ричард потянулся, достал из-под подушки презерватив, и, пока он открывал пакетик, Моника воспользовалась случаем: положила ладонь ему на грудь и плавно повела вниз.
— Эй!
— А что? — Она ускорила продвижение и настигла жертву.
— Моника, черт! — Ричард замер и грубо выругался.
— Тебе что, не нравится, когда я тебя трогаю? — удивилась она.
— Нравится. И даже слишком. — Он уложил ее на спину и, скользнув ладонью по животу, ввел в нее палец.
Она задержала дыхание.
— А тебе нравится? — спросил Рик.
От наслаждения не в силах вымолвить ни слова, она молча кивнула, а он вынул палец и снова ввел его.
— А вот так?
Одновременно он нашел большим пальцем клитор и принялся ласкать его легкими круговыми движениями. Моника замерла и, стиснув пальцами атласное покрывало, выгнула спину. Ей казалось, будто ее всю охватило пламя. Она сомкнула бедра, но он продолжал ласки, доводя ее до экстаза и повергая в смущение: она вдруг ощутила, как из нее сочится влага.
Ричард провел кончиком языка у нее за ухом и шепнул:
— Когда ты меня ласкаешь, я чувствую то же самое: мне кажется, что я вот-вот взорвусь.
Рик замедлил движение и, когда Моника уже решила, что он сейчас прекратит, снова ввел в нее палец. И не один. И она чуть не задохнулась от восторга.
— Еще не время. — Он слегка куснул ее за мочку уха, — Хочу, чтобы ты насладилась сполна. — Он снова нашел большим пальцем чувствительную точку, и она чуть не заплакала. — И запомнила свой первый раз. Понимаешь?
Моника почувствовала, как из уголков глаз потекли горячим ручейком слезы. Она не понимала, что с ней происходит. Столько новых ощущений сразу! И таких необычных… Руки Ричарда сотворили с ней чудо: ее тело словно проснулось и зажило новой жизнью.
А он снова взял в рот сосок, продолжая ласкать ее между ног, и у Моники внизу живота появилось странное ощущение. Сначала едва заметное, оно набирало силу, как бегущая волна, и, наконец, достигнув пика, взорвалось и у нее внутри все запульсировало от наслаждения.
— Ричард… — Она схватила его за руку и, впившись в нее ногтями, застонала от сладкой муки. — Ричард…
Он терзал ртом ее сосок, а его рука двигалась все быстрее.
У Моники сердце ударило в горло, а тело снова и снова сотрясали спазмы наслаждения.
Ричард вынул руку и, нежно поцеловав ее в губы, достал презерватив. Оторвался от ее губ и, прерывисто дыша, выпрямился и надел презерватив.
Он был такой большой, что Моника инстинктивно сдвинула ноги. Ричард погладил ее по животу, раздвинул ее ноги и встал на колени между ними. Опустил глаза на низ живота, коснулся ладонью шелковистого треугольника и, раздвинув складки, смотрел с таким всепоглощающим желанием, что Моника снова содрогнулась от наслаждения.
Он ввел в нее палец, потом два и, взяв член в ладонь, направил в ее влажную мягкость. Моника напряглась, но он вводил медленно, а рукой ласкал клитор, подстегивая ее желание.
Рик подался вперед, войдя в нее еще глубже, и она постаралась расслабиться.
— Ты как? — выдохнул он жарким шепотом, улыбнулся и, наклонившись, быстро поцеловал в губы.
Она кивнула и улыбнулась. Вообще-то, было страшновато, но она не показывала виду.
— В первый раз может быть больно, — шепнул он.
Она снова кивнула, стиснула в ладонях покрывало и приподняла бедра, чтобы ему было удобнее.
Он взял ее за бедра и продвинулся еще дальше, но, когда она вздрогнула, сразу остановился.
— Ричард, я хочу тебя! — шепнула она, и он со стоном вошел в нее до конца.
Моника почувствовала мимолетную боль и приподнялась ему навстречу. Прикрыв глаза и прерывисто дыша, Рик задвигался, повинуясь ритму страсти, и их тела слились в неистовом танце любви…
Глава 15
Черт!
Пятнадцать минут четвертого?
Не может быть! Рик приподнял голову с подушки и, сонно моргая, снова уставился на горящие в полумраке спальни красные цифры на будильнике. Так и есть: проспал!
— Моника?
Она безмятежно спала, уткнувшись ему в плечо, а ее правая рука покоилась у него на животе, поблизости от его отработанного на все сто инструмента. Ну и ночка! Ничего удивительного, что они оба вырубились.
— Моника? — чуть громче позвал он, но она все не просыпалась, и Рик какое-то время молча смотрел на нее.
Его губы дрогнули в улыбке. Любопытство Моники не знало границ. Как и ее энергия. Четыре раза за ночь! Ему еще ни разу не доводилось заниматься любовью на протяжении пяти с лишним часов. Видит Бог, он пытался ее угомонить, предостерегал, что завтра ей будет не по себе. Но разве она послушает? Она ненасытна и неистощима. Как тот зайчик из рекламы батареек «Энерджайзер».
Рик снова покосился на электронные часы на прикроватном столике и легонько потряс ее за плечо.
— Моника? Просыпайся! Пора вставать. Она открыла глаза и сонно спросила:
— Почему?
— Потому что уже очень поздно. Вернее, рано. Вставай, а то твой дядя мне голову оторвет.
Она зевнула и сладко потянулась, потом бросила взгляд на часы. Глаза у нее округлились, и она затараторила на итальянском.
— Я тоже так думаю, — ухмыльнулся Рик и, подняв с пола черные трусики и красное платье, протянул ей. — Одевайся.
Она взяла одежду в руки и, покрутив платье в руках, нашла перед и продела голову в вырез.
— Дядя Микеле наверняка спит. Ведь он не знает, что вечером я уходила из дома.
— Даже так? — Рик надел трусы и потянулся за джинсами. — Ты снова проделала трюк с подушками?
Не услышав ответа, он обернулся. Моника, так и не успев натянуть платье, задумчиво смотрела ему в пах. Он ухмыльнулся и заметил:
— Увы, детка, мои возможности ограничены. Я не могу пребывать в состоянии боевой готовности круглые сутки.
Она легонько ущипнула его за руку, и щеки у нее порозовели. Потом с вызовом подняла подбородок и, сбросив платье, встала с кровати и заявила:
— Хочешь, приведу его в состояние готовности?
— Черт! — Он окинул ее взглядом, и сердце забухало в груди. — Лучше не надо.
Она сделала к нему шаг, и он ощутил прилив желания.
— Ричард, мы с тобой не успели попробовать одну вещь.
Рик задержал дыхание. И не одну! Только она еще об этом не знает. А может, знает? Ведь она не вылезает из Интернета.
— Моника… — Он взял ее за руки. — Ты прекрасно знаешь, я от тебя без ума. Можно сказать, собой не владею. И, как безвольный тип, иду у тебя на поводу. — Он улыбнулся. — Но я не хочу, чтобы Микеле рассвирепел и отправил тебя домой.
Она тяжко вздохнула, и у него возникло искушение поскорее ее утешить.
— Ты прав. — Моника повернулась, схватила с кровати платье и, просунув голову в вырез, принялась его натягивать.
При этом она производила такие телодвижения, что Рик счел нужным отвести глаза. Влез в джинсы — ремень куда-то запропастился — и поискал глазами рубашку. Он пребывал в состоянии легкого шока. До него еще в полной мере не дошло то, что случилось этой ночью.
Он занимался любовью с Моникой. С девственницей. Милая, невинная, любопытная Моника… А он лишил ее девственности. Правда, с ее согласия. Рик внутренне усмехнулся. Скромнее нужно быть — по ее инициативе. Но ведь лишил же!
И ничуть не жалеет об этом. Черт! Ему так хорошо с ней!.. Жаль, что она не может остаться. Ему бы хотелось просыпаться по утрам и видеть ее рядом. Такого с ним еще не бывало. Моника особенная.
У Рика были подружки, но он не допускал, чтобы они оставались у него на ночь. И не потому, что они ему не нравились. Просто он предпочитал независимость.
А с Моникой все по-другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21