– Вы устроили глупый спектакль, – заявила Персефона, когда Гейвин ее догнал. – Когда бодаются два барана – забавно, но взрослые мужчины…
Она искоса взглянула на него и обнаружила, что он совсем не выглядит сердитым. Напротив, всем своим видом он выражал полнейшее самодовольство.
– Ты слишком невинна, – бросил Гейвин.
Она хотела возразить, но передумала. После вчерашнего поцелуя он прекрасно знал, насколько она невинна. В отличие от обученных акоранских женщин она не умела угождать мужчинам.
– Я сама могу себя защитить, принц Атрейдис, и не нуждаюсь ни в чьей помощи.
– Я видел на Дейматосе, как хорошо ты себя защищаешь. Мне понадобилось всего две минуты, чтобы тебя разоружить… – Он открыл двойные двери библиотеки и отошел в сторону, уступая ей дорогу. – И ты ничего не могла со мной поделать.
Правда задела Персефону. В ее голосе появилось раздражение.
– Кажется, ты утверждал, что мужчина не может обидеть женщину.
– Акоранский мужчина. А Кемпбелл не акоранец. Возможно, когда-нибудь он им станет, и его дети, если он проживет достаточно долго и успеет их завести, – в тоне Гейвина чувствовалось сомнение, – тоже будут акоранцами. Но он воспитывался на других законах. Советую тебе это запомнить.
– Спасибо за совет, но меня совершенно не интересует Лайам Кемпбелл… – она многозначительно посмотрела на Гейвина, – равно как и все другие мужчины, А теперь, если мы уладили данный вопрос, мне бы хотелось начать поиск старинных записей топографической съемки, на которые ссылается Амаренсис.
Они вошли в огромную комнату. На высоком потолке красовались яркие фрески, изображавшие сценки из акоранской жизни. Из широких окон, расположенных над балконом, струился свет. Вдоль стен тянулись полки с книгами и шкафы со свитками. У длинных полированных столов стояли удобные кресла, на столах – чернильницы и лампы. Здесь работало несколько дюжин ученых. Библиотекари сновали взад-вперед, поднося им материалы.
Персефона уверенным шагом направилась к двери между высокими книжными шкафами. За дверью каменная винтовая лестница вела на нижние, подземные этажи библиотеки.
– Я вижу, ты неплохо здесь ориентируешься, – заметил Гейвин, когда они вступили в большое помещение, заполненное бесконечными рядами полок.
– Я бы не стала так часто приезжать на Илиус, если бы не библиотека.
– Говорят, что моя кузина Клио здесь спит.
– Правда?
– Она изучает историю нашего рода.
– У нее рыжие волосы?
– Да. Она унаследовала цвет волос от своей мамы.
– Жены ванакса, леди Брайанны. Я несколько раз видела здесь твою кузину, и однажды мне показалось, что она спит.
– Мои дядя и тетя раньше беспокоились, а потом махнули на нее рукой.
Он так запросто говорил о правителе Акоры и его супруге, как будто они обычные люди. Персефоне представилась возможность немного узнать о жизни тех, кого она всегда считала избранными, почти легендарными.
Она попыталась представить, что значит иметь двух любящих родителей, которые желают своей дочери счастья.
– Твоей кузине очень повезло.
– Верно. Кстати, она отлично знает библиотеку. К сожалению, в данный момент ее нет на Акоре, иначе я попросил бы ее помочь нам в наших поисках.
– Я тоже немного знакома с этим заведением, – уведомила Персефона, – но есть человек, который знает гораздо больше меня. Может быть, мы его найдем.
– Кого? – спросил Гейвин, когда они пошли мимо рядов книг, рукописей и свитков, в которых хранились знания, накопленные акоранцами за тысячелетия.
Отрезанная от всего мира, Акора никогда не переживала трудные времена, периоды бедствий и разрушений. Она тщательно оберегала свою независимость и свой самобытный образ жизни.
Путь принцу и Персефоне освещали каменные лампы, укрепленные в настенных железных кронштейнах.
– Одного моего друга. Он должен находиться здесь. Они отмахали добрые четверть мили, лавируя между стеллажами, и очутились в небольшой нише, обставленной, как рабочий кабинет. За столом сидел древний старик с длинными седыми волосами и такой же длинной седой бородой.
– Нестор? – удивленно спросил Гейвин. – Я думал, ты вышел на отдых.
– Да, принц, я действительно оставил работу, но через несколько месяцев заскучал и с радостью вернулся к своему занятию.
– Вы знакомы? – спросила Персефона.
– Я имел честь состоять одним из домашних учителей маленького Гейвина, – улыбнулся старик. – Мы провели немало приятных часов, беседуя о древних греках и римлянах. Насколько я помню, вы находили историю гораздо более интересной, чем такие приземленные предметы, как математика.
– С тех пор я расширил свой кругозор. Клио будет восторге, когда узнает о твоем возвращении.
– С нетерпением жду встречи с ней. А теперь ублажите старика и расскажите, каким образом вы двое оказались здесь вместе.
– Мы ищем записи топографической съемки, выполненной несколько веков назад, на которые ссылается некая Амаренсис, – объяснил Гейвин.
– Ах, Амаренсис! – просиял Нестор. – Ребенком я встречался с ней.
– Она умерла сто лет назад, – удивилась Персефона.
– Не совсем так. Мне девяносто лет. Когда я родился, она была еще жива. Наши дорожки пересеклись, когда мне исполнилось восемь лет. Замечательная женщина! Я до сих пор ее вспоминаю.
– В своей работе она ссылается на топографическую съемку, выполненную около пятисот лет назад, – объяснил Гейвин. – Очевидно, у нее была запись съемки, взятая в дворцовой библиотеке. Но я не могу найти ее.
– Странно. Обычно такие документы находятся довольно легко.
– Я тоже так думаю, но я искал запись в течение многих месяцев, и все безуспешно. Больше того, ее не смог отыскать ни один библиотекарь.
Гейвин знал, что Нестор любит трудные задачи. Вот и сейчас старик усмехнулся, потом медленно, но уверенно встал с кресла и расправил свою темно-синюю робу.
– Пойдемте посмотрим. Топографическая съемка, говоришь?
– Да. Она включает измерения высот местности на всей территории Акоры.
– И тебе нужна такая информация?
– Да, более подробная, чем та, которую дает Амаренсис.
– По правде говоря, подобные материалы привлекают к себе мало интереса. Возможно, есть всего два экземпляра этой работы.
– Почему два? – спросила Персефона.
– Потому что по одному экземпляру не делают никогда. Если Амаренсис взяла один экземпляр и не вернула его…
– Значит, в библиотеке должен остаться всего один, последний, – закончил Гейвин, – но и он пропал.
Нестор кивнул и повел их по проходам между стеллажами. Они осмотрели все места, где могла находиться запись топографической съемки, но по прошествии нескольких часов даже старый библиотекарь признал свое поражение.
– Не понимаю, – пробормотал Нестор. – Единственный оставшийся экземпляр не отдали бы на руки. Сначала сделали бы еще одну копию.
– Его никто не мог забрать? – спросила Персефона. Старик замялся:
– Никто… кроме одного человека.
– Кого? – оживился Гейвин. – Кто является исключением из правила?
– Ванакс, – ответил Нестор. – Только ванакс Атреус мог взять из библиотеки последний экземпляр книги. Больше того, только он мог так сделать, не поставив никого в известность и не оставив никаких записей на этот счет.
– Но зачем ему… – начала Персефона и осеклась.
Причина, по которой ванакс изъял из библиотеки материалы старой топографической съемки, очевидна. Из результатов съемки следовало, что Акора в скором времени может пережить катастрофическое извержение вулкана. Он не хотел предавать данный факт огласке, дабы не сеять панику среди населения.
– Спасибо, Нестор, – поблагодарил Гейвин и взял Персефону за руку. – Кажется, теперь я знаю, где искать нужную нам работу.
– Пусть вам сопутствует удача, – с чувством пожелал старик, окинув взглядом обоих своих собеседников. – Моя жизнь подходит к концу, но Акора будет жить вечно. Мы должны в это верить.
Его слова еще долго звучали в голове Персефоны. Простившись со старцем, она и Гейвин вышли из библиотеки и поспешили обратно во дворец.
– Нестор очень мудр, – заметила Персефона. – Мы должны прислушиваться к тому, что он говорит.
Гейвин выглядел мрачным.
– Будет лучше, если мы прислушаемся к движениям земли. От них зависит наша судьба.
– Где ты собираешься искать материалы съемки?
– Если их действительно взял Атреус, то они могут лежать только в одном месте.
Он повел ее по лабиринту коридоров в одну из старейших частей дворца. Они вошли в просторную, но скромно обставленную комнату с каменным полом, окна которой выходили на город. Стены, украшенные строгими геометрическими узорами, так любили их предки. На полках стояла коллекция маленьких скульптур, явно выполненных талантливым мастером. Самым заметным предметом в комнате был большой простой стол, на котором ничего не лежало. Он стоял абсолютно пустой.
– Куда мы пришли? – спросила Персефона.
– В кабинет Атреуса.
Она беспокойно огляделась, уверенная, что ванаксу не понравилось бы их вторжение. Между тем Гейвин подошел к столу и выдвинул ящик.
– Что ты делаешь?
– Ищу ответы на наши вопросы. – Он быстро достал свиток, взглянул на него и кивнул. – Вот она, пропавшая запись съемки!
К свитку прилагалось письмо, запечатанное с помощью мазка красного воска с оттиснутой головой быка – гербом Акоры. Гейвин взломал печать и пробежал глазами по строчкам. Спустя мгновение он глубоко вздохнул.
Персефона обогнула стол и встала рядом с Гейвином.
– Что это? – спросила она.
– Атреус оставил мне письмо.
– Не понимаю.
– Он пишет, что если я зашел так далеко, значит, я по-прежнему обеспокоен вулканом. Он выражает уверенность в том, что я сумею уладить ситуацию.
– Почему он не сказал тебе при встрече? Гейвин удивленно взглянул на Персефону:
– А ты не знаешь? Атреус и Брайанна уехали в Англию с государственным визитом к новой молодой королеве Виктории.
– Ванакса и его супруги нет на Акоре?
– Ну конечно.
– Но ты говорил, что твои родные в курсе происходящего.
– Они велели мне продолжать исследования.
– Ясно, – обронила Персефона, хоть на самом деле ей многое оставалось неясным. Однако в душе у нее зашевелились ужасные подозрения. – Твоя кузина Клио тоже в Англии?
Гейвин кивнул:
– Со своими родителями.
– У нее есть брат, принц Андреас.
– Он в Америке. Его недавно назначили туда послом.
– А другая твоя кузина… как ее зовут? Амелия, кажется? Которая только что вышла замуж за американца?
– Она в свадебном путешествии.
– А твои братья и сестры?
– Они в Англии. К чему все твои вопросы, Персефона?
– А где остальные твои кузены, кузины, дяди, тети, родители, бабушки, дедушки?
– В Англии и в Америке. Но какое это имеет значение?
– Какое значение? Акора на грани гибели, а все члены семьи Атрейдисов, кроме тебя, отсутствуют. Я правильно поняла?
– Очевидно, они не слишком встревожены сложившимся положением.
– А может быть, наоборот, чересчур встревожены?
Вопрос-обвинение Персефоны повис в тишине комнаты. Гейвин бросил письмо, шагнул к Персефоне и схватил ее за руки:
– О чем ты говоришь?
Персефона испугалась: может быть, по своей неопытности она перегнула палку? Впрочем, какая разница? Он должен услышать правду.
– Я говорю, что Атрейдисы выживут, даже если Акора и все остальные ее жители погибнут. Вопрос в том, будет ли это счастливой случайностью или результатом продуманных действий?
Он крепче, почти до боли, сжал ее руки.
– Атреус никогда не уехал бы с Акоры, если бы знал, что страна в опасности.
– Атреус – избранный. Он связан с Акорой такими узами, о которых нам, простым смертным, остается только догадываться. Как он мог не знать?
Гейвин развел руками.
– Ты никогда не говорил с ним об этом?
– Мне известно лишь то, что известно всем: кандидат на пост правителя уходит в пещеры, расположенные под дворцом. Там его подвергают испытанию. Если он проходит испытание, то остается жив. Если нет, умирает.
– И что ты думаешь о таком положении вещей?
– Ничего, – категорически ответил Гейвин. – Мне не приходило в голову размышлять об этом.
– Лжешь!
Он больно стиснул ее руку и тут же отпустил, испугавшись своей реакции.
– Черт бы тебя побрал, Персефона!
– Правда глаза колет, принц Атрейдис. – Она потерла руку. – Я не верю, что ты никогда об этом не задумывался.
– Я не имею права давать волю воображению.
– И сердцу тоже. Позволь мне сказать тебе то, что должен знать каждый акоранец, и ты в том числе. Ванакс избран духом Акоры, который нас поддерживает и защищает. Духом, который всегда жил на наших островах, каким бы именем его ни называли. Он живой, он существует. Почему ты его отрицаешь?
– Он всего лишь легенда. Она хрипло хохотнула:
– Ты глубоко ошибаешься, и я не могу понять причину твоего заблуждения. Ты должен верить в духа Акоры.
– Потому что я Атрейдис? Прежде всего я Хоукфорт, Персефона. Моя жизнь и мои обязательства связаны с Англией.
– Нет, принц Атрейдис. Сайда сказала мне, что ты впервые увидел свет на Акоре и именно здесь сделал свой первый вдох. Так захотела твоя мама-провидица, которая умеет предсказывать будущее. Ты никогда не спрашивал ее, почему она родила тебя на Акоре?
– У меня не было повода спрашивать! – крикнул Гейвин и опять протянул к ней руку, гневно сверкая глазами.
Персефона смотрела на Него в упор.
– Если Акора действительно в опасности, есть только два варианта: либо твои родные уехали с Акоры, чтобы спастись от смерти, либо ванакс хочет проверить, сумеешь ли ты вывести Акору из кризиса.
– Атреус не способен на бесчестные поступки. Он никогда бы не доверил другому свое место правителя.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– Значит, никакой опасности нет. Ты так считаешь?
– Нет… возможно… не знаю. Я видел признаки скорого извержения.
– Я тоже их видела.
Она глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от своих страхов, и приложила ладонь к его щеке.
– Ты говорил, что под дворцом есть лавовые потоки. Он кивнул, накрыв ее руку своей. Они стояли почти вплотную друг к другу.
– Покажи мне их, – попросила она.
Глава 8
– На какую глубину нам предстоит опуститься? – спросила Персефона.
Они спускались по каменной лестнице, устроенной рядом с семейными апартаментами. Ее голос отражался от стен, поросших лишайником.
– Пещеры находятся примерно футах в шестидесяти от самого нижнего этажа дворца, – ответил Гейвин.
– Становится холодно. Разве лавовые потоки не согревают воздух, как на Дейматосе?
– До лавовых потоков еще надо дойти.
Они достигли подножия лестницы. Фонарь осветил большую комнату, которая в первый момент показалась Персефоне наполненной людьми. Она испуганно охнула, но потом поняла, что перед ней статуи в человеческий рост – сотни статуй, установленных в нишах и выполненных так правдоподобно, что у нее возникло ощущение, будто она смотрит на лица живых людей.
За комнатой располагалась огромная арка, верхняя часть которой тонула во мраке. Когда они миновали ее своды, пол из каменных плит кончился, и они пошли по холодной сырой земле. С высокого потолка пещеры свисали тонкие конусовидные образования – сверкающие, точно усыпанные драгоценными камнями. Такие же наросты торчали из пола. Получившиеся между ними проходы вели к широкому каменному выступу в дальнем конце пещеры. Там поблескивало что-то красное, но Персефона не успела понять, что именно: Гейвин подвел ее к туннелю, отходившему от главной комнаты.
Они прошли немного вперед, и Персефона обнаружила, что различает предметы за кругом света, отбрасываемым фонарем. Темнота постепенно рассеивалась.
– Что дальше? – спросила Персефона.
– Впереди вода, а в ней живут крошечные существа, способные вырабатывать свет. Они обитают и в других частях Акоры. Ты что, никогда их не видела?
Персефона покачала головой:
– Если они и есть на Дейматосе, то скорее всего в тех пещерах, входы в которые завалены камнями…
Она резко замолчала. Выйдя из туннеля, они очутились… на берегу! Невероятно! Волны с плеском набегали на сырой песок. Казалось, что они попали в какой-то потусторонний грот. Росшие в изобилии лишайники и мох только усиливали такое впечатление. Здесь стояло даже маленькое строение, напоминающее храм: ряд колонн поддерживал остроконечную крышу.
– Какое странное место! – пробормотала Персефона.
– Мы думаем, что раньше оно располагалось на поверхности и, как ни странно, опустилось под землю во время извержения вулкана. Люди, которым удалось сюда добраться, выжили.
– Поразительно! Я и понятия не имела о существовании водоема.
– Его стоит исследовать, но позже.
Они двинулись по еще одному длинному узкому коридору, вход в который представлял собой расщелину в стене пещеры. Живой свет померк, а воздух стал теплее.
Спустя несколько минут, в течение которых они уверенно спускались по наклонному туннелю, Персефона заметила впереди красное свечение и одновременно почувствовала едкий запах серы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25