А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Конные витязи отнеслись к возникшему перед ними одинокому мордорцу без должного пиетета — за что и поплатились. Кумай считался силачом даже по троллийским меркам (как-то раз во время студенческой гулянки он прошелся по карнизу, неся при этом на вытянутых руках кресло с мертвецки пьяным Халаддином), так что в качестве оружия воспользовался не чем-нибудь, а подвернувшейся под руку оглоблей... Назад успел сдать лишь один из четверых всадников — остальные так и полегли там, где их строй повстречался с этой чудовищной вертушкой.
Впрочем, рохирримов это не особо обескуражило. Из сгущающихся сумерек тут же возникли еще шестеро конников, которые сразу рассыпались в ощетинившееся копьями полукольцо. Кумай попытался было перегородить просвет ворот, развернув за заднюю ось одну из повозок, однако понял — не поспеть; тогда он отступил чуть назад и, стараясь не терять врагов из виду, скомандовал через плечо:
— Зажигайте, мать вашу!..
— Не поспеваем, сударь! — откликнулись сзади. — До больших катапульт никак не добраться...
— Жгите, что можно!! Не до жиру — закатные в парке!! — рявкнул он и воззвал — уже на всеобщем языке — к изготовившимся для атаки рохирримам: — А ну, кто не трус?! Кто сойдется в честном бою с горным троллем?!
И — проняло! Строй рассыпался, и спустя какие-то секунды перед ним уже стоял спешившийся витязь с белым плюмажем корнета: «Вы готовы, прекрасный сэр?» Кумай перехватил свою жердь за середку, сделал стремительный продольный выпад — и обнаружил рохиррима в паре ярдов прямо перед собою; спасло тролля только то, что роханский клинок был слишком легок и не смог перерубить оглоблю, на которую тот принял удар. Выгадывая секунды, инженер торопливо попятился в глубь парка, но разорвать дистанцию так и не сумел; корнет был проворен как ласка, а в ближнем бою шансы Кумая с его неуклюжим оружием были совершенно нулевые. «Поджигайте и сваливайте на хрен!!!» — вновь заорал он, отчетливо поняв, что самому-то ему точно пришел конец. И точно: в следующий миг мир взорвался белесой вспышкой ослепляющей боли и тут же опал ласковой прохладной чернотой. Удар корнета напрочь расколол ему шлем, и он уже не увидел, как буквально через мгновение все вокруг обратилось в море огня — его люди сделали-таки свое дело... А спустя несколько секунд пятящиеся от жара рохирримы увидали, как из глубины этой гудящей печи неверными шагами бредет их легкомысленный офицер — сгибаясь под тяжестью бесчувственного тролля. «За каким чертом, корнет?..» «Но я же должен узнать имя этого прекрасного сэра! Он как-никак пленник моего копья...»
Очнулся Кумай лишь на третий день — в роханской санитарной палатке, где в рядок с ним лежали и трое его «крестников»: степные витязи не делали различия между своими и чужими ранеными и одинаково лечили всех. К несчастью, «одинаково» в данном случае означает «одинаково скверно»: голова инженера пребывала в самом плачевном состоянии, а из лекарств ему за все это время перепал лишь бурдючок вина, который принес пленивший его корнет Йорген. Корнет выразил надежду, что по выздоровлении инженер второго ранга окажет ему честь и они еще разок встретятся в поединке — но желательно с каким-нибудь более традиционным оружием, нежели жердь. И, разумеется, он может считать себя свободным, по крайней мере в пределах лагеря — под слово офицера... Однако неделей спустя рохирримы отбыли в мордорский поход — добывать для Арагорна корону Воссоединенного Королевства, и в тот же день Кумая вместе со всеми остальными ранеными отправили в миндоллуинские каменоломни: Гондор уже был вполне цивилизованным государством — не чета отсталому Рохану...
Как он ухитрился выжить в те первые каторжные дни — с разбитой головой и сотрясением мозга, постоянно швыряющим его в омуты беспамятства, — было полнейшей загадкой; скорее всего — из одного лишь троллийского упрямства, просто назло тюремщикам. Впрочем, никаких иллюзий насчет дальнейшей своей судьбы он не питал. Кумай в свое время прошел (согласно традиции, принятой в состоятельных троллийских семьях) всю рабочую цепочку на отцовских рудниках в Цаганцабе — от рудокопа до помощника маркшейдера; он достаточно хорошо разбирался в организации горных работ, чтобы понять — экономические соображения здесь никого не волнуют, и они отправлены в Миндоллуин вовсе не затем, чтобы принести хозяевам каменоломен некую прибыль, а чтобы сдохнуть. Для мордорских военнопленных установили такое соотношении пайка и норм выработки, что это было вполне откровенным «убийством в рассрочку».
На третью неделю, когда часть пленных уже отдала Богу душу, а остальные — куда денешься? — кое-как втянулись в этот убийственный ритм, нагрянули с инспекцией эльфы. Позор и варварство, разорялись они, неужто неясно, что эти люди годны на нечто большее, чем катать тачку? Ведь тут полно специалистов по чему угодно — берите их и используйте по прямому назначению, черт побери! Гондорское начальство смущенно чесало в затылках — «оплошали, ваше степенство!» — и тут же устроило своеобразную «перепись мастеров»: в результате несколько десятков счастливчиков сменили миндоллуинский ад на работу по специальности, навсегда покинув каменоломни.
Ладно, Единый им судья... Кумай, во всяком случае, покупать себе жизнь, создавая для врага летательные аппараты тяжелее воздуха (а именно это и было его ремеслом), почел невозможным: есть вещи, которых делать нельзя потому, что их делать нельзя. И точка. Побег из Миндоллуина был очевидной утопией, а иных возможностей вырваться отсюда он решительно не видел; истощение между тем исправно делало свое дело — все чаще накатывала полнейшая апатия. Трудно сказать, сколько он протянул бы в таком режиме еще — может, неделю, а может, и все полгода (хотя навряд ли год), однако Мбанга — упокой Единый его душу — ухитрился напоследок столь замечательно хлопнуть дверью, что решил заодно и все Кумаевы проблемы — раз и навсегда.
ГЛАВА 35
Ближе к вечеру в барак мордорцев, где корчился в сжигающем его жару инженер второго ранга, заглянул незнакомец: сам сухощавый и стремительный в движениях, а смуглое лицо уроженца заандуинского юга отмечено властной решительностью — скорее всего офицер с умбарского капера, по странному капризу судьбы угодивший в Миндоллуин, а не на нок-рею боевой галеры королевского флота. Он с минуту постоял в задумчивости над этим кровавым месивом, по которому совершенно уже по-хозяйски разгуливали стада жирных мух, и проворчал, ни к кому особо не обращаясь: «Да, к утру, пожалуй что, испечется...» Затем он исчез, но спустя полчаса, к немалому удивлению Кумаевых соседей, появился вновь и принялся за лечение. Распорядившись попридержать пациента — чтоб тот не дергался, — он принялся втирать прямо в сочащиеся сукровицей рубцы ядовито-желтую мазь с резким вяжущим запахом камфары; боль была такая, что разом выдернула Кумая из зыбкого забытья, и не будь он столь истощен, черта с два товарищи по бараку удержали бы его в неподвижности. Однако Пират (так его окрестили пленные) спокойно продолжал делать свое дело, и спустя буквально какие-то минуты тело раненого расслабилось, оплывая потом, температура буквально на глазах пошла на убыль, и тролль камнем погрузился в настоящий сон.
Мазь оказалась поистине волшебной: к утру рубцы не только подсохли, но и начали отчаянно чесаться — верный признак заживления. Лишь немногие из них воспалились — ими-то и занялся вновь появившийся перед утренним разводом Пират. Вполне уже оживший Кумай хмуро приветствовал своего спасителя:
— Не хотел бы показаться неблагодарным, но право слово, вы могли бы найти лучшее употребление для своего чудесного снадобья. Что толку вытаскивать с того света тех, кому так и так туда прямая дорога?
— Ну, человек должен время от времени совершать глупости — иначе он перестает быть человеком... Повернитесь-ка... так... Терпите, инженер, сейчас полегчает... Да, так вот — о совершаемых нами глупостях. Сами-то вы. простите за нескромность, отчего остались подыхать на каменоломнях? Сидели бы себе сейчас в Минас-Тирите, в королевских мастерских, и горя не знали.
— Затем и остался, — хмыкнул Кумай, — что всю жизнь следовал принципу «не суетись под клиентом»... — и тут же осекся на полуслове, внезапно сообразив: а откуда, собственно, этот парень может знать о его специальности, если он никому о ней не рассказывал и старательно скрыл ее во время «переписи»?..
— Достойная позиция, — без тени улыбки кивнул Пират. — А самое интересное, что в данном случае она же и прагматически правильная; понимаете — единственно правильная... Ведь все, кто тогда подсуетился, уже мертвы, а вы — при минимальном везении — вскорости окажетесь на свободе.
— Мертвы? Откуда вы это взяли?
— Оттуда, что я их сам закапывал. Я, изволите ли видеть, подвизаюсь в здешней похоронной команде.
Кумай некоторое время молчал, переваривая услышанное. Самое ужасное, что самой первой мыслью его было — «И поделом!». А затем: «Бог ты мой, в кого же я тут превратился...» Так что до него не сразу дошел смысл слов Пирата:
— Одним словом, вы сделали верный выбор, механик Кумай. Родина, как видите, не забыла вас и предприняла специальную операцию по вашему спасению. Я — один из участников этой операции...
— Как?.. — Он был окончательно сбит с толку. — Какая Родина?
— А у вас что, их несколько?
— Вы сошли с ума! Неужто кто-то и вправду готов уложить кучу народу ради того, чтобы вытащить отсюда меня?
— Мы выполняем приказ, — сухо отвечал Пират, — и не нам судить, что важнее для Мордора: годами создаваемая агентурная сеть или некий инженер второго ранга.
— Простите... Кстати, я как-то до сих пор не поинтересовался вашим именем...
— И правильно сделали — вам оно совершенно ни к чему. Побег начнется буквально через несколько минут, и при любом его исходе мы с вами больше никогда не встретимся.
— Через несколько минут?! Слушайте, мне, конечно, получшало, но не настолько же... Как, интересно, я пройду зону внешней охраны?
— В виде трупа, разумеется. Я, если вы не забыли, служу в похоронной команде. Не беспокойтесь — не вы первый и (стучу по дереву) не вы последний.
— Так, значит, все те, которые...
— Увы! Там как раз все было всерьез. Это — работа эльфов, и нам тогда сделать ничего не удалось... Короче говоря — вы сейчас выпьете из этой склянки и «умрете» — примерно часов на двенадцать; не думаю, чтобы после вчерашнего ваша смерть вызвала вопросы. Остальное — детали, которые вас не касаются...
— Как это так «не касаются»?
— Очень просто. Рекомендую вам дополнить ваш замечательный принцип «не суетись под клиентом» еще одним: «Меньше знаешь — крепче спишь». Что вам положено — узнаете в свое время. Пейте, Кумай, — время дорого.
Жидкость из склянки подействовала быстро, буквально спустя несколько секунд; последнее, что он видел, — смуглое лицо Пирата со множеством мелких шрамиков вокруг губ.
...О том, что происходило дальше с его «трупом» (пульс нитевидный — шесть ударов в минуту, реакции отсутствуют), Кумай так никогда и не узнал: да и к чему, собственно, ему знать, как он катился в труповозке под кучей других мертвецов, а потом лежал, ожидая транспортировки, в соседнем заброшенном карьере, присыпанный слоем щебня? Очнулся он в полной темноте; все верно — если Пират не соврал насчет «двенадцати часов», сейчас должна быть ночь. Где это он? Судя по запаху, какой-то хлев... А стоило ему заворочаться, как рядом раздался незнакомый голос, произнесший с трудноуловимым акцентом:
— С удачным прибытием, инженер второго ранга! Можете расслабиться — путь впереди неблизкий, но главные опасности уже (тьфу-тьфу-тьфу!) позади.
— Спасибо, э-э-э...
— Суперинтендант. Просто — суперинтендант.
— Спасибо, суперинтендант. Тот человек, с каменоломен...
— Он в порядке. Больше вам знать ни к чему.
— Можно передать ему мою благодарность?
— Не думаю. Но я доложу о вашей просьбе.
— Разрешите вопрос?
— Разрешаю.
— От меня, наверное, ждут, чтобы я создавал новые типы оружия?
— Разумеется.
— Но у меня совершенно другая специальность!..
— Вы, кажется, решили поучать руководство, инженер второго ранга?
— Никак нет. — Он чуть помешкал. — Просто я не уверен...
— Зато Руководство уверено. В конце концов, — голос суперинтенданта слегка оттаял, — вы будете трудиться не в одиночку. Там собрана целая группа. Старший над вами — Джагеддин.
— Тот самый?!
— Тот самый.
— Неслабо...
Нет, все-таки в этом есть своя прелесть — ни о чем эдаком не задумываться и спокойно делать, что тебе велено...
— Короче говоря, лежите и поправляйтесь. Если бы не эта идиотская история с надсмотрщиками, можно было бы двинуться в путь хоть сейчас, а так — придется повременить.
— Знаете, чтобы отправиться домой, в Мордор, мне здоровья и сейчас хватит...
— А с чего вы взяли, — усмехнулся невидимый собеседник, — что вы направляетесь в Мордор?
— То есть как?..
— Ну, это же очень просто. Вас ведь ищут — во всяком случае, мы предусматриваем такую возможность: эльфы, как вы убедились, ребята весьма серьезные... А вам, между прочим, надо не скрываться, а работать — две большие разницы.
— Хорошо, а где же тогда?..
— Подумайте сами. Где лучше всего прятать краденое? На чердаке у полицейского. Где темнее всего? Точно под канделябром. Улавливаете?
— Вы хотите сказать... — медленно произнес Кумай, почувствовав вдруг холод под ложечкой, ибо все фрагменты этой замечательной истории с его лихим побегом начинали неумолимо складываться в совершенно иную мозаику, имя которой — инсценировка. — Вы хотите сказать — я останусь здесь, в Гондоре?
— Нет. Вообще-то спрятать вас в Гондоре было и впрямь очень соблазнительно и в обычное время не слишком сложно. Мы специально прорабатывали этот вариант, но от него пришлось отказаться... Дело в том, что в Минас-Тирите сейчас идут крутые разборки между Королем и Королевой; у обоих свои собственные секретные службы, которые бесперечь шпионят друг за дружкой, и в сферу интереса этих ребят можно попасть чистым случаем и по любому поводу. Так что сейчас здешние места для нас, к сожалению, закрыты. Но ведь Гондором и Мордором мир не кончается... И кстати: если бы вас решило использовать втемную Воссоединенное Королевство, их люди, надо думать, отправили бы вас работать именно в Мордор: армия и контрразведка победившей страны без труда создали бы там для вас такую «хрустальную башню», что пальчики оближешь. Вы согласны? На пару секунд воцарилось молчание.
— Ч-черт! Неужто у меня все так и написано на физиономии?
— Не сомневаюсь — хотя физиономию вашу мне не видать по причине темноты. Словом, оставьте-ка лучше такого рода умствования на долю специалистов и занимайтесь своим прямым делом, ладно?
— Примите мои извинения, суперинтендант.
— Не за что. Кстати, раз уж об этом зашла речь... Люди, с которыми вам предстоит работать, попали в тот «университет» разными путями; многие из них — ваши хорошие знакомые. Вы можете обсуждать с ними былые студенческие пьянки, нынешние сводки Сопротивления, философские картины мира — все, что душе угодно, кроме одного: историй вашего появления там. Болтовня на эти темы может стоить жизни множеству людей: и моих сотрудников — вроде нашего общего знакомого из Миндоллуина, — и ваших коллег, остающихся пока в руках врага. Я говорю это абсолютно серьезно и вполне ответственно. Вам все ясно, инженер второго ранга?
— Так точно, суперинтендант.
— Вот и славно. Одним словом, поправляйтесь быстрее — и в путь.
— Поздравляю вас, Мангуст. — Гепард выпрямился в кресле и оглядел замершего по стойке «смирно» лейтенанта тайной стражи. — Я ознакомился с вашим отчетом по итогам операции «Пересмешник». Шестеро спасенных — отличная работа. Объявляю вам благодарность от лица Службы.
— Слуга Его Величества!
— Вольно, лейтенант. Присаживайся — чай, не на плацу... Значит, отход из Миндоллуина прошел по экстренному варианту?
— Так точно. Тот — последний по счету — человек, которого я вел (инженер Кумай, тридцать шестой номер по нашему списку, конструктор механических драконов), буквально за день до побега попал в глупейшую историю. Тамошние вертухаи превратили его в кусок фарша, и мне пришлось срочно приводить его в порядок; честно сказать — сперва показалось, что и лечить-то уже без толку... Его-то я вытащил, но сам при этом засветился до кишок: стукачи доложили по начальству и... Словом, ваши ребята из группы прикрытия поспели как нельзя вовремя.
— Вовремя, — проворчал Гепард и с видимым отвращением обвел взором обшарпанные стены конспиративной квартиры. — Куда уж как вовремя... Два трупа, трое раненых, вся секретная служба Ее Величества стоит на ушах: ищут мордорского шпиона — смуглого человека с мелкими шрамами вокруг рта. Ну и полиция — та в свой черед ловит беглого каторжника с теми же приметами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51