Я не стала говорить шефу насчет того, что Сэнди наболтал об Анжеле Торенс, — она слишком интересует его. Если бы он узнал, что эта девушка замешана в деле с кислотой, он бы решил, что вы захотите с ней рассчитаться, а этого он никогда не допустит. Одним словом, ваша жизнь стала бы исчисляться не днями, а часами.
— Спасибо, но это ничего не меняет: я действительно собираюсь рассчитаться с ней.
— Понимая все это, Дирк, — продолжала Сандра, — я хочу вас немного просветить.
— А зачем вам это?
— Я уже сказала: мне нужен смелый и решительный человек. Теперь я вижу его перед собой и не могу допустить, чтобы он совершал безрассудные поступки. Даже если причина этого — желание отомстить. Вы — одиночка, неужели вам не понятно, что тягаться с сильной и сплоченной организацией — просто глупо? Я вас не убедила? Ну, тогда слушайте дальше. Валински — главный мафиози во Флориде. Он собирает деньги для организации со всех частных лиц и даже многих государственных учреждений. Все они, чтобы спокойно жить, платят дань. Все богатые люди имеют свои секреты, поэтому их всегда можно шантажировать. Крупные универмаги, казино, отели, лучшие рестораны — все платят. Кроме того, чтобы не подвергнуться ограблению, они вносят так называемые протекционные взносы, и пусть только попробуют не заплатить. Шеф живет в «Спениш Бей» бесплатно, и администрация отеля только рада этому: у них не бывает неприятностей. Кражи, поджоги, убийства — все это для других. Шефу стоит только пошевелить пальцем, и вокруг начнется нечто невообразимое: каждый будет выполнять любое его желание. Доход мафии по городу за месяц — около полутора миллионов, и Валински отвечает перед организацией за эти деньги. Кроме того, он должен всячески наращивать эту сумму. В этом его уязвимость. Если возникнут перебои и деньги станут поступать нерегулярно, его моментально сменят. Поэтому для него так важны порядок и тишина в городе, а ваши взрывы могут все изменить. Он получает десять тысяч долларов ежемесячно от дамочки Торенс. Если вы займетесь ею, он может лишиться этих денег. Организация не слишком довольна его работой: сумма, которую он выручает, и так очень колеблется, а тут еще вы с вашими амбициями. Скажу даже больше: вы остались жить только благодаря вашим связям с полицией. Шеф не хочет ссориться с ней, он избегает огласки. Надеюсь, многое для вас теперь прояснилось.
— Но почему вы мне все это рассказываете? Ведь вы работаете на Валински, и он вас высоко ценит. Ее лицо исказилось злобной усмешкой:
— Об этом мы еще поговорим. Единственной целью, с которой Валински пригласил вас сегодня, было показать, что он сочувствует вам по поводу гибели Сюзи. Вы ведь поверили, что Мински мертв и похоронен, но шеф — искусный лжец, а Мински — его правая рука. Именно Мински и банда его хорьков подкапываются под бизнесменов, раскапывая мотивы для шантажа. Неужели вы думаете, что ради вас шеф пожертвует таким человеком? Без Мински шеф просто слетит со своего места. Он жив и здоров. А вот Сэнди — глупый бычок и для организации совершенно бесполезный человек. Когда он появится в Майами, его тут же уберут. Об этом Мински уже позаботился.
Я подался вперед:
— Так вы утверждаете, что этот сукин сын жив? Она утвердительно кивнула:
— Именно.
Я почувствовал, что задыхаюсь от гнева.
— Где я могу его найти?
— Ничего не выйдет: вы даже не знаете, как он выглядит.
— Знаю! Коренастый, широкоплечий, носит светлый пиджак и широкополую шляпу.
— Чудак! Ну и что из этого? Сколько таких мужчин разгуливает по улицам? Без меня вы его не найдете. Я пристально взглянул на нее:
— Но почему вы хотите мне помочь? Ее изумрудные глаза сузились.
— Потому что он убил моего отца! Слова вырвались из нее, как шипение пара из паровозной трубы.
— За что?
— Мой отец был предшественником Валински и занимался тем же, чем занимается он. Дела шли успешно, а я была у него секретаршей. Мы очень любили друг друга.
Она отодвинулась вместе со стулом и знаком попросила еще одну сигарету.
— Так вы — тоже мафиози?
— Конечно, но сейчас я — червяк в яблоке и хочу это яблоко съесть. Когда убили отца, я поклялась на могиле, что отомщу. Этим и живу. Вот почему мне нужен такой человек, как вы, Дирк. Два червяка сделают больше, чем один.
Сандра наклонилась вперед, и я поднес огонь к ее сигарете, медленно переваривая весь этот поток информации.
— Для этого вы стали работать на Валински?
— Да. Он не догадывается, что мне известна его роль в убийстве отца. Он думает, что я верю в несчастный случай. На улице в Майами его сбила машина. Вы знаете, как это делается. Отец чувствовал, что его хотят убрать, и оставил мне письмо. Он знал, что Валински метит на его место. Я три года работала с отцом и знала о его делах намного больше Валински, поэтому он был счастлив, когда я предложила ему свои услуги.
— Но как вам удается делать вид… Вы же его ненавидите!
— Я уже сказала вам: червяк в яблоке. Вот уже больше года я жду своего часа. Одна я не могла свалить эту парочку, мне нужна была помощь. Теперь появились вы, и я надеюсь на вашу помощь. Я отомщу за отца, вы — за свою невесту. У нас теперь общее дело.
— Итак, вы считаете, что, если вывести из дела Мински, Валински — тоже крышка?
— Да. Конечно, с его исчезновением мафия не распадется, на его место придут другие люди, но меня это уже не волнует. Нам с вами нужны только эти двое. Я тоже должна отомстить!
Мне было над чем поразмыслить. Мне не хотелось сотрудничать с мафиози, но таким образом я мог выйти на Мински, нужно было соглашаться.
— Хорошо, — сказал я, — считайте меня компаньоном в этом деле. С чего же мы начнем?
Она пристально смотрела на меня своими изумрудными глазами.
— Вы твердо решили, Дирк?
— Можете на меня положиться. Она удовлетворенно кивнула:
— Первым делом надо отыскать Мински. В отель он не приходит и связывается с шефом по телефону. Шеф, конечно, узнает о вашем разговоре с Сэнди, но о вашей осведомленности в том, что сам Мински — не покойник, он понятия не имеет. Надеюсь, теперь Мински станет менее бдительным. На свою квартиру он, конечно, не вернется. Он снимал ее понедельно. Для него это просто была крыша в городе. Для видимости в ней жил Сэнди, чтобы вносить квартплату. Теперь Мински снимет другое жилье, так что найти этого типа будет не слишком легко.
— А может быть, он скрывается на яхте «Гермес»?
— Откуда вы знаете о яхте?
— Я ведь тоже не сидел без дела. Иногда наводил справки.
— Нет, он вряд ли на яхте. У «Гермеса» узкоцелевое назначение. Это пункт, куда стекается вся дань. Валински бывает там первого числа каждого месяца. Он собирает деньги и отвозит в Майами. Мински там не бывает.
— Откуда вы знаете?
— Отец рассказывал. Раньше Мински работал на него.
— Вы можете его мне описать?
Сандра отрицательно покачала головой:
— Я его никогда не видела. Знаю только его голос по телефону. Он говорит с сильным итальянским акцентом.
— Возможно, у него есть подружка. Она задумалась:
— Возможно. Как-то раз, когда шеф разговаривал с ним по телефону, он упомянул имя Долли и спросил, как она поживает. Может быть, Долли — его подружка?
Я сразу вспомнил о Долли Джильберт, шлюхе, которая жила в Брэкэрсе. Если она была любовницей Хулы Мински, неудивительно, что испугалась, когда я назвал имя Хэнка Сэнди. Стоит снова вернуться туда и понаблюдать.
— А вы не знаете, где они теперь будут встречаться? Ведь «Блэк Кэзет» больше не существует.
— Еще не знаю, но скоро буду знать.
— Мински появится только первого числа. В нашем распоряжении восемь дней. Постарайтесь узнать, где это будет. Я накрою его там, если не доберусь раньше.
— Хорошо. Я вам позвоню. Оставьте свой телефон.
— Он есть в справочнике. И еще одно. Сандра, вы не знаете, почему они шантажируют Анжелу Торенс?
— Нет, не знаю. Все списки — у Хулы. Шеф не интересуется черновой работой. Для него главное — деньги.
— Вы хотите сказать, что Валински совершенно ничего не знает о людях, от которых он получает ежемесячно полтора миллиона?
— А зачем ему это? Он всецело доверяет своей правой руке и не хочет утруждать себя деталями. Вы представляете себе, насколько это осложнило бы его жизнь? Сам он занимается только наркотиками, а шантаж лежит на Мински. — Сандра взглянула на часы. — Мне пора идти, скоро вернется шеф. Я доверилась вам, Дирк. Вы должны понимать, на что я пошла.
— Можете во мне не сомневаться.
— У меня здесь открыт счет, так что об оплате не беспокойтесь. Выйдете минут через пять после меня.
Сандра встала и направилась к двери, но вдруг остановилась и, обернувшись ко мне, попросила:
— Когда найдете Мински, не убивайте его. — Изумрудные глаза блеснули. — Оставьте его для меня, — и, махнув на прощание рукой, девушка удалилась.
Когда я покинул «Три краба», время приближалось к часу ночи. Делать что-нибудь было поздно, и я поехал домой. Я лег спать, но сон не шел ко мне. Мозг усиленно перемалывал полученную информацию. Наконец веки мои отяжелели, и я заснул.
Утром за завтраком я все рассказал Биллу, и он задал свой потрясающий вопрос:
— Что же мы будем делать дальше?
— Отлавливать Мински, — ответил я. — А потом на очереди Анжела, но я хочу, чтобы ею занялся ты. Мы слишком мало о ней знаем, Билл. Выясни, чем она занимается, куда ездит? Не сидит же она целый день в своем чертовом коттедже, а?
— Хорошо, но что ты собираешься делать?
— Поеду в Брэкэрс, поговорю там с одним уборщиком или с кем-нибудь еще. Может быть, Мински перебрался к той шлюхе, Долли, помнишь? Кажется, это его подружка. Я должен его быстро найти. А ты, Билл, пока сосредоточься на Анжеле. Встретимся вечером.
И я ушел, оставив его дома.
Было одиннадцать часов, когда я приехал в Брэкэрс. Знакомый мне уборщик был на своем месте с неизменной метлой в руках. Его свиноподобное лицо расплылось в подобострастной улыбке:
— А, это снова вы? Ну что, нашли Зейглера?
— Нет. Теперь я ищу другого человека. Вы не видели здесь невысокого парня, который носит светлый пиджак и широкополую шляпу?
Уборщик оперся на метлу:
— Мимо меня проходит много людей.
— Меня интересует только этот.
— Возможно, — сказал мой собеседник, окинув меня долгим взглядом.
Пришлось достать бумажник и вытащить десять долларов. — Надеюсь, это освежит вашу память. Он выхватил билет из моих пальцев, поцеловал его и положил в свой замусоленный карман.
— Да, есть здесь один такой, ходит время от времени к Долли, но я предпочитаю не распространяться о людях, которые здесь живут или которые заходят сюда. Вдруг им это не понравится, мистер?
— Но ведь они не узнают об этом, если ты сам не разболтаешь.
Он привычным движением почесал свою волосатую руку.
— Наверное, вы правы.
— Вот именно. Опиши-ка мне его поподробнее.
— Нет, мистер. Это может ему не понравиться. Не хочу неприятностей.
Пришлось достать еще одну бумажку в десять долларов. Я сложил ее и посмотрел на уборщика, который впился глазами в банкноту.
— Это мне?
— Возможно, если расскажешь про того парня. Он подумал и наконец кивнул.
— Как вы уже сказали, он невысокий, носит шляпу с широкими полями, грубый такой. Вблизи я его видел дважды, но больше и не надо: я его как сфотографировал. Физиономия у него такая, словно по ней кто-то прошелся, когда он был еще ребенком. Нос плоский, лоб покатый: такая рожа может напугать кого угодно. — Уборщик снова взглянул на деньги, — Это мне?
— Какого цвета у него волосы: темные или светлые?
— Откуда я знаю? Он бреет голову, поэтому и носит шляпу. И брови у него тоже выбриты.
Это было уже кое-что, и я отдал ему купюру.
— Часто он сюда заходит?
— Не считал. Вчера ночью он точно был здесь. Я как раз выносил пустые консервные банки, а он входил в дом. Может, он и сейчас у этой шлюхи.
— Понял, — сказал я, — до встречи.
Стараясь ступать совершенно бесшумно, я поднялся по ступенькам к квартире Долли и увидел на дверях записку:
«ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ!»
Я подошел и прижался к двери ухом. До моего слуха слабо донеслись два голоса: мужской и женский. Кажется, разговаривали в спальне. Спустившись по лестнице и выйдя из дома, я направился к своей машине, сел в нее, закурил сигарету и приготовился ждать.
Я сидел в машине битых два часа. Было уже 13.40, когда появилась Долли в сопровождении своего гостя — невысокого плотного мужчины. На Долли было тонкое пальто под леопарда, голова обмотана синим шарфом, но я сосредоточил внимание на ее спутнике. У него на голове была черная спортивная кепка с длинным козырьком, на плечи он накинул штормовку. Я не сомневался, что это — Хула Мински. Жестокое, хищное лицо действительно могло напугать кого угодно, а широкие плечи и короткие толстые ноги делали его похожим на гориллу.
Передо мной был убийца Сюзи. Я едва сдержался, чтобы не застрелить негодяя на месте.
Держа Долли под локоть, он прошел несколько метров и остановился у темно-зеленого «кадиллака». Открыв дверцу, он сел за руль, а Долли пристроилась рядом.
Я тоже включил двигатель, дождался, пока «кадиллак» отъехал, и двинулся следом. Они проехали Оушн Бульвар, затем свернули в переулок и остановились у итальянского ресторана. Я увидел, как они оставили машину и вошли в ресторан.
Я поставил машину в конце улицы, перешел на другую сторону и зашел в закусочную как раз напротив ресторана. Мне очень хорошо был виден вход, и я, не торопясь, заказал два сандвича с мясом и кофе. Прошел примерно час, и мне уже трижды приносили кофе. Наконец я увидел Долли, которая вышла из ресторана и направилась в сторону Брэкэрс-стрит. Оплатив по счету, я вышел на улицу, проходя мимо «кадиллака», запомнил его номер, а затем уселся в свою машину и стал ждать.
Мински появился через полчаса. С ним был высокий худой человек в темных очках, рубахе с открытым воротом и джинсах. Черные волосы доставали до плеч, а соломенная шляпа с опущенными полями закрывала лицо. Оба сели в «кадиллак» и совершенно безмятежно проехали мимо моей машины.
Я дождался, пока они достигли конца улицы, и поехал за ними. Доехав до перекрестка, я свернул направо и выехал на Сивью-авеню, которая в этот час была прямо-таки наводнена машинами. Ни один водитель не давал себя обогнать, и, потеряв несколько секунд, я, ругаясь на чем свет стоит, понял, что Мински от меня ушел. Проехав еще два квартала, я свернул к «Нептуну» и там без труда нашел Эда Барни, который сидел на своем обычном месте с традиционной банкой пива в руке. При виде меня его жирное лицо прояснилось.
— Я тороплюсь, Эд, — сказал я, опуская в его замусоленный карман двадцатидолларовую бумажку. — Высокий худой парень с длинными черными волосами до плеч, солнцезащитные очки и соломенная шляпа. Кто это?
— Дракон. Ядовитый змей. Держитесь от него подальше, мистер Уоллес. Это Сол Хармас. Он шкипер на яхте Валински.
— Где его разыскать?
Барни испуганно посмотрел по сторонам:
— Из-за вас, мистер Уоллес, бедного Эда когда-нибудь пристукнут и пустят на корм рыбам, — прошептал он, — Бунгало этого парня — последнее по Сивью-авеню. Если его нет на яхте, значит, он там.
— Спасибо, Эд, — сказал я и, сев в машину, поехал в сторону Сивью-авеню.
Я много времени потерял на перекрестке, пока поток легковых машин не проехал в сторону побережья. В машинах сидели девочки в бикини и парни в плавках, а в воздухе стоял страшный, несмолкаемый шум от их приемников и магнитофонов. Добравшись до Сивью-авеню и проехав в конец, я притормозил и посмотрел на бунгало, стоящее на песчаном откосе неподалеку от пляжа. Оно было похоже на ранчо: четыре или пять спален и гостиная. Все было обнесено высоким забором с колючей проволокой, а вход охраняли два здоровенных парня в белых тропических костюмах с пистолетами за поясом. Вскоре у ворот появился третий человек, точно в таком же костюме. Он держал на поводке большую сторожевую собаку.
Я решил вернуться, совершенно уверенный, что именно здесь окопался и Хула Мински. Пока он сидит внутри этого логова, его не достать.
Остановившись у телефонной будки, я позвонил в отель «Спениш Бей» и попросил соединить меня с мисс Сандрой Тек.
— Минутку, сэр, — ответила телефонистка. Раздался щелчок, и послышался голос Сандры.
— Слушаю вас. Кто это?
— Вам удобно говорить? — спросил я.
— Говорите быстро, он на балконе.
— Мы сможем сегодня увидеться?
— В шесть, там же, — прошептала она и тут же добавила совсем другим тоном: — Извините, вы ошиблись номером.
Я понял, что Валински вошел в комнату. Вернувшись к машине и поразмыслив несколько минут, я отправился в полицейское управление.
Том Лепски был на месте и читал какую-то телеграмму. Два других детектива, сидя за столами, строчили рапорты.
— Привет, Том, — сказал я и, придвинув стул, уселся рядом. — Занят?
Он пристально посмотрел на меня:
— Где ты был вчера в полночь?
— Если тебе так уж хочется знать, — в постели у одной хорошенькой киски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16