А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Zmiy (zmiy@inbox.ru), 04.11.2003
«Чейз Дж.X. Собрание сочинений. Т. 17. Плохие вести от куклы: Детектив, романы»: Эридан; Минск; 1995
Оригинал: James Chase, “You find him – I'll fix him”
Перевод: Н. Краснослободский
Джеймс Хэдли Чейз
Ты найди, а я расправлюсь


Глава 1

I
Удушливым июльским днем я тихонько подремывал в своей конторе, не имея никакого особенного дела и не желая никого видеть. Громкий телефонный звонок заставил меня вздрогнуть и очнуться.
– Да, Джина? – спросил я, снимая трубку.
– Мистер Шервин Чалмерс, – трепещущим голосом предупредила девушка.
У меня сразу пересохло во рту.
– Чалмерс? Боже мой! Он что – в Риме?
– Он звонит из Нью-Йорка.
У меня восстановилось нормальное дыхание.
– Ладно, соединяйте.
Надо признаться, что я был смущен не меньше, чем старая дева, у которой под кроватью обнаружили мужчину.
На протяжении последних четырех лет я возглавлял римское отделение «Нью-Йорк Уэстерн Телеграмм». И это был мой первый контакт с владельцем газеты.
По слухам, он был мультимиллионером, бесчувственным тираном с подчиненными, блестящим журналистом и умницей. Удостоиться с ним личного разговора – все равно, что получить приглашение на чашку чая с президентом США. Я ждал, прижав трубку к уху. В ней слышались обычный треск и щелчки, потом женский голос непринужденно спросил:
– Мистер Доусон?
Я ответил, что это действительно я.
– Не вешайте трубку. С вами будет говорить мистер Чалмерс.
Я уверил ее, что не буду, и тут же попытался вообразить ее реакцию на обратное утверждение. Новая серия щелчков, неясное бормотание, лотом голос, который резонировал, как молот на наковальне, рявкнул:
– Доусон?
– Да, мистер Чалмерс.
Наступила пауза. Я мысленно спрашивал себя, за что будет головомойка, так как не сомневался, что речь будет идти именно о ней. Уж если мне позвонил сам мистер Чалмерс – значит, жди грозы.
Но дальнейшее меня совершенно ошеломило.
– Послушайте, Доусон. Завтра в 11.50 моя дочь прилетает в Рим. Попрошу вас встретить ее на аэродроме и проводить в отель «Эксельсиор». Моя секретарша заказала там номер. Вы сможете это сделать?
Я понятия не имел, что у него есть дочь. Я знал, что он женат года четыре, но дочь? Наверное, этот разговор был Чалмерсу неприятен, поэтому он спешил побыстрее с ним покончить.
– Она поехала учиться в университет. Я сказал, что, если ей что-то понадобится, она может обратиться к вам. Я ей даю 60 долларов в неделю. Для молодой девушки этого более чем достаточно. Ей нужно заниматься, а не думать о развлечениях. Но я хочу быть уверен, что возле нее находится человек, который поможет ей в трудную минуту, если такая наступит. Ведь она может заболеть или еще что-нибудь…
– Она здесь никого не знает?
Дело это мне не слишком улыбалось… Боюсь, роль няньки не для меня.
– Я дал ей несколько адресов, ну и в университете она заведет новые знакомства, – ответил Чалмерс. В его голосе звучали нотки нетерпения.
– Очень хорошо, мистер Чалмерс. Я поеду на аэродром. И если ей понадобится моя помощь, она смело может на это рассчитывать.
– Отлично. – Он на мгновение замолчал, потом спросил без особого интереса: – Как там у вас дела? Все нормально?
– Скорее, все спокойно.
Опять наступила долгая пауза. Я слышал его громкое дыхание и представлял себе, как на другом конце провода стоит этот коренастый человек с бородкой а-ля Муссолини, с глазами-льдинками.
Он снова заговорил резким голосом.
– Хаммерсток на прошлой неделе говорил мне о вас. Кажется, он хочет вас вызвать сюда.
Я разрешил себе глубоко вздохнуть: на протяжении последних десяти месяцев я умирал от желания услышать эти слова.
– Ну что ж, я был бы счастлив, если бы это можно было устроить.
– Я подумаю.
Щелчок в аппарате дал мне понять, что он повесил трубку. Я тоже опустил свою и отодвинул кресло, чтобы мне было просторнее. Как было бы замечательно вернуться на родину после четырехлетнего пребывания в Италии. Не то, чтобы Рим мне не нравился, но я понимал, что, пока я буду занимать эту должность, я не смогу далеко продвинуться – карьеру я могу сделать только в Нью-Йорке. После нескольких минут бесплодных размышлений я прошел в кабинет Джины.
Джина Валетти, 23 лет от роду, привлекательная смуглянка с веселым нравом, была моей секретаршей и доверенным лицом с того времени, как я стал редактором римского отделения газеты. Меня всегда поражало, как это девушка, обладающая красивой фигурой и привлекательным лицом, к тому же смогла оказаться еще и умницей.
Она перестала стучать на машинке и подняла глаза.
Я рассказал ей о приезде дочери Чалмерса.
– Вот здорово, верно? – без энтузиазма произнес я, усаживаясь на край ее стола. – Подумать только, какая-то толстозадая великовозрастная дылда нуждается в моих советах и заботах… Да, странные у меня обязанности в «Уэстерн Телеграмм».
– Возможно, она как раз красивая, – холодно заметила Джина. – Есть же очаровательные американки. Вы можете в нее влюбиться, она – в вас, женитесь и обеспечите себе беззаботную жизнь.
«Все итальянки одинаковы: у них одно на уме – свадьбы. Но она никогда не видела Чалмерса. Более уродливого человека трудно себе представить. У него не может быть красивой дочери. Не говоря уже о том, что я никак не устраиваю его в качестве зятя. Для своей дочери он спокойно может найти что-нибудь получше».
Она внимательно посмотрела на меня из-под длинных загнутых ресниц, потом пожала прелестными плечами.
– Не спешите делать выводы, пока не увидите ее.
На этот раз Джина ошиблась, но и я тоже. Элен Чалмерс не была ни красавицей, ни уродиной, ни толстой, ни худой. В ней, как мне показалось, не было никакой женской привлекательности, никакого очарования. Блондинка в больших черепаховых очках, в туфлях на низком каблуке. Вид у нее был такой постный и нудный, какой бывает только у студенток-отличниц.
Я отвез ее из аэропорта в «Эксельсиор», по дороге выдавливая из себя ничего не значащие любезности. Она отвечала мне достаточно вежливо. Но при этом мне было настолько скучно, что я только и желал, чтобы поскорее кончилась эта моя почетная миссия. На прощание я дал ей номер своего телефона, присовокупил при этом, что, если я ей понадоблюсь, пусть звонит мне без стеснения.
Но я был почти уверен, что звонка мне не дождаться. Она казалась такой решительной, такой благовоспитанной, что трудно было допустить, что ей нужна чья-то помощь.
Джина от моего имени послала ей в отель цветы и составила депешу Чалмерсу с известием о том, что его дочь благополучно прибыла в Рим. На этом, собственно говоря, мои обязанности закончились. А так как у меня было слишком много своих дел и забот, то я вскоре совершенно забыл о существовании мисс Чалмерс. Дней через двенадцать Джина посоветовала мне позвонить в отель и спросить молодую девушку, как она устроилась на новом месте. Я повиновался, но в отеле мне сообщили, что дней шесть назад мисс выехала и не сообщила нового места жительства. Неугомонная Джина стала доказывать, что я должен узнать этот адрес, чтобы в случае нужды сообщить мистеру Чалмерсу.
– Ладно, займитесь этим сами. У меня и без того много дел. Не до нее.
Джина воспользовалась услугами полиции, чтобы выяснить местонахождение мисс Чалмерс. Было похоже, что она сняла отдельную квартиру из трех комнат около виа Кавуар. Джина узнала номер телефона, и я позвонил туда.
Она сильно удивилась, услышав мой голос, и я был вынужден дважды повторить свое имя, чтобы напомнить, кто я такой. Видимо, она тоже совершенно забыла обо мне. Забавно, но меня это задело. Потом она поблагодарила меня за внимание. Дела у нее идут нормально. По ее словам и ноткам нетерпения в голосе я понял, что она слегка раздражена – за проявленную непрошеную заботу… Да я и сам разозлился, когда по ее сверхвежливому тону сообразил, что я для нее был всего лишь одним из многочисленных служащих ее папаши-миллионера. Я быстренько закончил разговор, но все же в конце еще раз напомнил, что в случае нужды она всегда может обратиться ко мне за помощью.
Джина, сообразившая по выражению моей физиономии, какой мне был оказан прием, тактично заметила:
– Нельзя забывать, что она дочь Чалмерса.
– Да, да, конечно. А теперь пусть катится ко всем чертям. Эта стерва практически сама меня послала.
На том мы и порешили. И в следующие четыре недели я совершенно не вспоминал о мисс Чалмерс. У меня было порядочно работы по издательским делам. Кроме того, я в ближайшее время должен был отправиться в отпуск, и мне хотелось привести все в ажур к тому времени, когда из Нью-Йорка приедет Джек Максвелл, мой временный заместитель. Я планировал провести восемь дней в Венеции, потом перебраться южнее и прожить недели три в Исхии.
Впервые за четыре года я должен был получить продолжительный отпуск и ждал его с нетерпением. Путешествовать я собирался один, так как хотел сам решать, где и на сколько останавливаться, хотел свободы передвижений, возможности действовать по мимолетному капризу.
Через четыре недели и два дня после того вечера, когда я исполнил долг вежливости по отношению к мисс Чалмерс, мне позвонил Джузеппе Френци, один из моих приятелей, работающий в «Л'Италия дель Пополо». Он пригласил меня отправиться с ним на вечер, устраиваемый кинопродюсером Гвидо Лючано в честь какой-то знаменитости, которая вызвала фурор в Венеции.
Я обожаю итальянские приемы. В них масса очарования и искрометного веселья. Тебя угощают потрясающе вкусными блюдами!
Так что мы договорились, что я заеду около восьми.
У Лючано была просторная квартира около Морто-Мочиани. Когда мы туда прибыли, вся улица была забита роскошными «кадиллаками», «роллс-ройсами» и «бугатти», заставившими покраснеть от смущения мой старенький невзрачный «бьюик-54», который я с трудом втиснул в какую-то щель.
Вечер оказался на редкость приятным. Я был знаком с большинством приглашенных. Из сотни присутствующих добрая половина была американцами. Лючано щедро накачивал их крепкими ликерами, до которых я не большой охотник. Куда лучше сухое виски. Его я выпил без счета. Под конец я был вынужден выйти на веранду, чтобы полюбоваться луной и немного проветриться. Там уже находилась какая-то молодая женщина в белом вечернем платье. Ее обнаженная спина и плечи выглядели как фарфоровые в лунном свете. Опустив руки на балюстраду и приподняв голову, она смотрела в небо. Ее белокурые волосы особенно выделялись в полумраке. Я неслышно приблизился и стал рядом, тоже задрав нос к небу.
– Здесь очень приятно, не правда ли, после всего этого шума? – бросил я пробный камень через минуту.
– Да.
Она даже не соизволила взглянуть в мою сторону. Но я, конечно, не смог удержаться и бросил на нее осторожный взгляд. Она была восхитительна! Тонкие черты лица, яркие губы. В ее глазах отражался свет луны.
– Я был уверен, что знаю всех в Риме, – продолжал я, ничуть не обескураженный ее невниманием. – Как могло получиться, что я никогда не встречался с вами?
Тут она все же повернулась ко мне и улыбнулась.
– Вам бы следовало запомнить меня, мистер Доусон. Неужели я так изменилась за это время, что вы меня не узнали?
Я пригляделся внимательнее. Мое сердце невольно забилось сильнее, как и положено мужскому сердцу при виде столь очаровательного создания.
– Нет, я вас не знаю.
– Правда? Я – Элен Чалмерс.
II
Как только я узнал, кто она такая, я было открыл рот, чтобы объяснить, как-она изменилась, какой красавицей мне представляется и так далее, но, заглянув ей в глаза, понял, что это был бы тактически неверный ход: не стоит говорить очевидное.
Мы пробыли на террасе полчаса. Эта неожиданная встреча совсем выбила меня из колеи. Особенно потому, что я ни на секунду не забывал, что она дочь патрона. Она тоже держалась осторожно, но не нагоняла на меня тоску. Беседа велась на отвлеченные темы: о вечере, о приглашениях, об оркестре и о красоте итальянской ночи.
Элен притягивала меня, как магнит иголку. Я просто не мог отвести взгляд от ее лица. Мне не верилось, что это очаровательное создание и есть та девица, которую я больше месяца назад встречал на аэродроме. Что за потрясающая метаморфоза!
Неожиданно, посреди разговора на высокие темы, она спросила:
– У вас есть машина?
– Да, конечно. Она в проезде за углом.
– Не отвезете меня домой?
– Как, сейчас? – я был разочарован. – Но ведь вечер в полном разгаре… Разве вам не хочется потанцевать?
Она посмотрела на меня. Какие у нее были проницательные глаза.
– Простите меня, я и не подумала, что вам не хочется расставаться с друзьями. Это пустяки. Я великолепно доберусь на такси.
– Ни от каких друзей вы меня не отрываете. И если вам действительно хочется уехать, я буду счастлив вас отвезти. Но мне казалось, что вам здесь нравится.
Она пожала плечами.
– Где ваша машина?
– В самом конце ряда. Черный «бьюик».
– Тогда мы встретимся в машине.
Когда она направилась прочь, я было двинулся за ней, но она подняла руку в жесте, который невозможно было истолковать неверно. Нас не должны были видеть вместе.
Я дал ей пройти вперед и закурил сигарету. Дело становилось похожим на заговор. Я заметил, что у меня дрожат руки. Обождав несколько минут, чтобы она успела дойти до машины, я отправился в переполненный зал, чтобы поискать Лючано. Но не нашел. Тогда я решил, что успею поблагодарить его за доставленное удовольствие и на следующий день.
Я вышел из здания, неторопливо спустился по лестнице и направился к своей машине. Она уже ждала меня там. Я сел рядом с нею.
– Это как раз возле виа Кавуар, – проговорила она.
Мы выехали на виа Виктория Венето. В этот поздний час движение на улице почти прекратилось, так что я доставил ее до дома за десять минут. Всю дорогу она молчала, я тоже. Остановив машину у тротуара, я вылез из нее, обошел машину и распахнул дверцу. Выйдя на мостовую, Элен посмотрела по сторонам пустынной улицы.
– Вы не зайдете? Я уверена, что нам найдется о чем поболтать.
Я снова вспомнил, что она дочь патрона, и ответил голосом добродетельного старца:
– Мне бы очень этого хотелось, но уже поздновато. Я не хочу никого беспокоить.
– А вы никого и не сможете побеспокоить.
Она прошла вперед. Мне осталось только выключить фары и пойти следом. Я описываю эти детали только потому, чтобы меня потом не упрекали в напрасном легкомыслии. Вы можете мне не поверить, но если бы я знал, что в квартире никого нет, меня бы туда на аркане не затащили. Я не сомневался, что нас встретит хотя бы горничная. И тем не менее, я испытывал смутное беспокойство, входя в ее дом в столь поздний час. Мне было страшно подумать, что скажет Шервин Чалмерс, если ему сообщат, что я явился с визитом к его дочери поздним вечером, точнее без четверти одиннадцать. Мое будущее и все мои честолюбивые мечты зависели только от одного человека – Шервина Чалмерса. Достаточно ему выразить неодобрение моей журналистской деятельностью, и для меня навсегда закроются двери всех газет. В этом плане шутить с его дочерью было то же самое, что шутить с гремучей змеей.
Обдумывая позже этот эпизод, я понял, что Элен тоже старалась действовать осторожно. Так, например, она одна вышла от Лючано, да и машину по ее приказу я остановил в двух сотнях футов от ее дома. Так что если бы кто-то из моих друзей и узнал бы мой заслуженный «бьюик», то никак не мог бы связать его с ее жилищем. Мы поднялись наверх в автоматическом лифте, не встретив ни единой живой души ни в холле, ни в коридоре. Когда она сама захлопнула за мной дверь и провела в полный цветов, слабо освещенный салон, я вдруг понял, что мы в квартире одни.
Элен сбросила пальто на стул и подошла к роскошному небольшому бару.
– Виски или джин?
– Надеюсь, что мы здесь не одни?
Она повернулась и насмешливо посмотрела на меня. При ярком свете она казалась еще более соблазнительной.
– Как раз одни. Что в этом такого?
Я почувствовал, как у меня моментально вспотели ладони.
– В таком случае мне нельзя здесь оставаться. Вы должны понять…
Она продолжала насмешливо смотреть на меня, приподняв брови.
– Так вот до какой степени вы боитесь моего отца!
– Это не значит, что я его боюсь, – возразил я с излишней горячностью, обозленный тем, что она нащупала мое больное место… – Но я не могу оставаться один в большой квартире с молодой девушкой. Есть же какие-то нормы приличия…
– Не смешите меня, – перебила она нетерпеливо, – вы же взрослый человек. Неужто, если мужчина и женщина остаются в квартире одни, они должны превращаться в дикарей? Что за ханжество?
– А что подумают люди?
– Какие люди?
И тут я спасовал. Ведь я знал, что в квартире никого нет, а как мы пришли, тоже никто не видел.
– Могут заметить, когда я буду уходить… Ну и вообще…
Она громко рассмеялась.
– Ради Бога, перестаньте строить из себя святошу и садитесь сюда.
Мне бы следовало схватить шляпу и бежать без оглядки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20