"Выбранные места" подготовлены Гоголем в 1847 году и напечатаны
в начале года накануне подготовляемой масонами серии революций в Европе. Эта
книга является как бы последним предупреждением складывавшейся именно в эти годы
русской интеллигенции. Гоголь писал А. О. Россети в апреле 1847 года, что
"Выбранные места из переписки с друзьями" были изданы им с целью выяснить
духовное состояние современного русского общества. "Книга моя, — пишет он, — в
некотором отношении пробный оселок, и поверьте, что ни на какой другой книге вы
не прощупали бы в нынешнее время так удовлетворительно, что такое нынешний
русский человек, как на этой".
Проф. И. В. Андреев правильно отмечает, что эта книга Гоголя — "самая
искренняя книга в русской литературе. В основном эта книга о Боге и Церкви, в
которой Гоголь так же, как и Ив. Киреевский и Хомяков призывал своих
современников к жизни в Церкви". "Религиозно-политическое значение "Переписки"
было огромное. Эта книга появилась в то время, когда в незримых глубинах
исторической жизни решалась судьба России и русской православной культуры.
Устоит ли Россия в Православии, или соблазнится атеизмом и материализмом?
Удержится ли в России православное самодержавие, или восторжествует социализм и
коммунизм? Эти вопросы были связаны и с другими, еще более глубокими,
касающимися уже судеб всего мира. Что впереди? Расцвет и прогресс безрелигиозной
гуманистической культуры, или начало пред-апокалипсического периода мировой
истории? Гоголь громко и убежденно заявил, что истина в Православии и в
православном русском самодержавии, и что решается историческое "быть или не
быть" православной русской культуре, от сохранения которой зависит и ближайшая
судьба всего мира. Мир же — при смерти, и мы вступили в пред-апокалипсический
период мировой истории". ("Религиозное лицо Гоголя").
Вместе с Достоевским Гоголь является одним из самых христианских по духу
русских писателей. Как и Достоевский, Гоголь, глубинными истоками своего
творчества исходит из Остромирова Евангелия, как правильно указывает Вогюэ.
Гоголь "внес в русскую жизнь ту тему, которая доныне является одной из
центральных тем русских исканий, — о возврате культуры к Церкви, о построении
нового церковного мировоззрения — о "православной культуре". По мнению Гоголя
вопрос о добре, о необходимости делания добра, неотвратимо стоит перед каждым
человеком, но этот вопрос не получает надлежащего ответа благодаря
антихристианской настроенности многих людей, ошибочно считающих себя
христианами. "Страшно то, — пишет Гоголь в одном месте, — что мы уже в "добре не
видим добра", то есть не в силах воспринимать подлинное, настоящее добро, как
добро".
Взгляд, что прогрессивные воззрения не могут быть органически соединены с
Православием, мешал; русским европейцам проникнуть умственным взором в духовную
сокровищницу Православия. Люди придерживавшиеся подобного взгляда видели только
факты внешней деятельности официальной Церкви, которая их не воодушевляла, так
как они считали, что вся деятельность современной Православной Церкви направлена
только на поддержание крепостного строя и Царской власти. Но за внешней
деятельностью официальной Церкви не видели духовных сокровищ Православия
хранимых и развиваемых в Оптиной Пустыне и других очагах подлинного Православия.
Вместе с Хомяковым Гоголь был одним из первых образованных людей своей
эпохи, который понял, что приверженность Православию может сочетаться с
прогрессивностью убеждений. И больше того — правильно и верно понимаемое
Православие может быть источником истинного политического и социального
прогресса. И в этом плане Гоголь является, вместе с Хомяковым и Киреевским
выдающимся борцом против усвоенного образованными слоями крепостнического
общества идейного наследства русского вольтерьянства и масонства.
Православная Церковь, утверждал Гоголь, "одна в силах разрешить все узлы
недоумения и вопросы наши, которая может неслыханное чудо в виду всей Европы,
заставив у нас всякое сословие, звание и должность войти в их законные границы и
пределы и, не изменив ничего в государстве, дать силу России, изумить весь мир
согласною стройностью того же самого организма, которым она доселе пугала, — и
эта Церковь нами незнаема! И эту Церковь, созданную для. жизни, мы до сих пор не
ввели в нашу жизнь!
— Нет, храни нас Бог защищать теперь нашу Церковь. Это значит уронить ее.
Жизнью нашей должны мы защищать нашу Церковь, которая вся есть жизнь;
благоуханием душ наших должны мы возвестить ее истину" (Письмо VIII. "Несколько
слов о нашей Церкви и духовенстве").
Ясно понимая, какую грозную опасность несет идейная неустроенность
русского образованного общества и зарождавшегося масонствующего ордена Р. И.,
Гоголь считал, что Россия может спастись только большой христианизацией русской
жизни. "Мне ставят в вину, — пишет Гоголь, — что я заговорил о Боге... Что же
делать, если наступает такое время, что поневоле говорится о Боге. Как молчать,
когда даже камни готовы завопить о Боге?" "Иконы вынесли из храма — и храм уже
не храм: летучие мыши и злые духи обитают в нем". "Мир уже не в силах прямо
встретиться с Христом и в этом его болезнь и ужас".
Все неустройство русской жизни, по мнению Гоголя, происходит от того, что
русский образованный класс перестал ценить великое духовное сокровище, которое
всегда ценил раньше русский народ — Православие.

VII

Причины ненависти Алданова к Гоголю, как и причины ненависти к его
религиозному и политическому мировоззрению основателей Ордена, вскрывает автор
книги изданной в 1957 году в Москве "Гоголь в Николаевской России" М. Гус:
"Одновременно с этим погружением в православие, в его сознании углублялась мысль
о Самодержавии, как самом Богом созданной для России форме устройства,
обеспечивающей русский народ от "страхов и ужасов" Западной Европы. Идея
преданности русскому царю соединяется у Гоголя с идеей верности православию. К
двум этим "китам" прибавляется и идея "народности" в духе того
славянско-российского национализма, который появился уже во второй редакции
"Тараса Бульбы" и во вставке в главу XI "Мертвых душ", сделанной Гоголем в
Москве. Наконец, Гоголем овладевает и мысль, что свое будущее Россия
"Православия, Самодержавия и Народности" должна искать в своем прошлом". "Идеи
Православия, самодержавия, российско-славянского национализма и поворота вспять,
к средневековому прошлому, и составили содержание той проповеди, с которой
Гоголь обратился к России в "Выбранных местах из переписки с друзьями". Эти идеи
не были достоянием одного только Гоголя. Конечно, он пришел к таким выводам из
своих мучительных раздумий и колебаний самостоятельно, но это вовсе не значит,
что взгляды его друзей-славянофилов не оказали на него никакого влияния. Он
пристально следил за тем, что делают его московские друзья, и солидаризировался
с ними, когда они взяли в свои руки погодинский "Москвитянин".
Гоголь придерживался взгляда Пушкина, что замена монархического строя
республиканским не сможет сразу улучшить жизнь в России. "Прошло то время, —
писал Гоголь в наброске статьи "О сословиях в государстве", — когда
идеализировали и мечтали о разного рода правлениях, и умные люди, обольщенные
формами, бывшими у других народов, горячо проповедовали: одни — совершенную
демократию, другие — монархию, третьи — аристократию, четвертые — смесь всего
вместе, пятые — потребность двух борющихся сил в государстве". "Наступило время,
когда всякий более или менее чувствует, что правление не есть вещь, которая
сочиняется в голове некоторых, что она образуется нечувствительно, само собой,
из духа и свойств самого народа, из местности — земли, на которой живет народ,
из истории самого народа".
На царскую власть Гоголь смотрел так же, как и Пушкин, как на народную
власть отвечающую русскому народному миросозерцанию и характеру, как на основную
творческую силу русской истории, которая, несмотря на все свои недостатки и
ошибки, сумела провести русский народ сквозь все бесчисленные опасности стоявшие
на его пути.
На царя Гоголь смотрел глазами человека из народных низов — как на слугу
Бога и слугу народа. Уничтожение царской власти по его мнению не принесет
ничего, кроме новых страданий. Так же, как и Пушкин, Гоголь ясно видит
недостатки современной ему России, но так же, как и Пушкин считает, что заговоры
и революции не смогут дать счастья народу.
Гоголь, развивая мысль, что здоровое национальное государство должно
покоиться на твердом фундаменте социальной гармонии и социальной справедливости.
Как Царь должен заботиться о всех сословиях, о всех людях, являясь отцом
Отечества, так и все сословия должны стремиться к справедливости.
Справедливость, справедливость и еще раз справедливость. Справедливость
ко всем, справедливость во всем, справедливость немедленно, сегодня, а не
когда-то в далеком будущем, когда люди станут бескрылыми ангелами.
Борьбу за превращение крепостнической России в подлинно христианское
государство, по мнению Гоголя, ни в коем случае нельзя откладывать до того
времени, когда будет ликвидировано крепостное право. Борьба за Святую Русь
должна начаться немедленно, сейчас же, ибо ждать более нельзя, еще внутри
крепостнического общества.
Белинский, Герцен, Чернышевский учили ненавидеть настоящее и любить
только ВООБРАЖАЕМОЕ прекрасное будущее: "...будущее светло и прекрасно, любите
его, — призывал Чернышевский, — стремитесь к нему, работайте ДЛЯ НЕГО,
приближайте его, ПЕРЕНОСИТЕ ИЗ НЕГО в настоящее, сколько можете переносите:
настолько будет светла и добра, богата радостью и наслаждением ваша жизнь,
насколько вы умеете перенести в нее из будущего".
Гоголь категорически восставал против этой внешне привлекательной и
соблазнительной для молодежи установки, но антихристианской и антиисторической.
"Мы должны с надеждой и светлым взором смотреть в будущее, которое в руках
Милосердного Бога". "В руках у Милосердного Бога все: и настоящее, и прошедшее,
и будущее. От того вся и беда наша что мы не глядим в настоящее, а глядим в
будущее. От того и беда вся, что иное в нем горестно и грустно, другое просто
гадко; если же делается не так, как нам хотелось, мы махнем на все рукой и давай
пялить глаза в будущее. От того Бог и ума нам не дает; от того и будущее висит у
нас у всех точно на воздухе: слышат некоторые, что оно хорошо, благодаря
некоторым передовым людям, которые тоже услышали его чутьем и еще не проверили
законным арифметическим выводом; но как достигнуть до этого будущего никто не
знает..."
"Безделицу позабыли: позабыли, что пути и дороги к этому светлому
будущему сокрыты именно в этом темном и запутанном настоящем, которого никто не
хочет узнавать; всяк считает его низким и недостойным своего внимания и даже
сердится, если его выставляют на вид всем".

VIII

Если Пушкин; является восстановителем гармонического духовного склада
человека допетровской Руси, то Гоголь стремится восстановить две важнейших
традиции Московской Руси — идею Святой Руси и идею Государевой Службы —
жертвенного служения всех правящему Государю и национальному государству.
Разделяя взгляд своего духовного учителя Пушкина, что "лучшие и прочнейшие
изменения суть те, которые приходят от одного улучшения нравов, без
насильственных потрясений человеческих, страшных для человечества". Гоголь
пламенно призывал современников сплотиться вокруг Николая I и немедленно начать
борьбу за Святую Русь.
Гоголь не верит, что одна только отмена крепостного права молниеносно
изменит нравственный уровень общества. Он считал, что нравы необходимо улучшать
и во время крепостного строя, всемерно готовясь к тому благословенному времени,
когда Цари, выбрав подходящий исторический момент, смогут отменить крепостное
право. Чем выше будет нравственный уровень крепостнического общества, тем скорее
падет крепостное право, такова излюбленная мысль Гоголя.
Второй излюбленной идеей Гоголя является идея, что жизнь каждого
человека, независимо от его положения в обществе — должна быть службой Богу и
Государю, а через служение им и всему народу. Эта идея — не что иное как древняя
русская идея жертвенной Государевой Службы. Эту идею Гоголь развивает с
поразительной силой, с истинным пророческим вдохновением. Гоголь сказал своим
современникам все, что было им необходимо знать о значении того времени, в
котором они живут, для дальнейшего будущего России, об той ответственности,
которая лежит на них перед грядущими поколениями. И если современники, особенно
молодежь, не поняли грозный смысл грядущего, разъясненный им Гоголем, в этом
вина не Гоголя. Гоголь исполнил свой долг христианина и гражданина.
Нельзя без волнения читать пламенные призывы Гоголя к построению
настоящего христианского государства и его истинно пророческие предсказания о
грозной судьбе ждущей Россию, если современное Гоголю поколение не найдет в себе
духовной силы выступить немедленно на борьбу с антихристианской крепостнической
действительностью.
"Остались считанные дни, — предупреждал Гоголь, — еще немного и грехами
своих предков и своими, мы отрежем путь России к спасению".
"...Призваны в мир мы вовсе не для праздников и пирований, — пишет он, —
на битву мы сюда призваны; праздновать же победу будем ТАМ. А потому мы ни на
миг не должны позабыть, что вышли на битву, и нечего тут выбирать, где поменьше
опасностей: как добрый воин, должен бросаться из нас всяк туда, где пожарче
битва".
"...Она теперь зовет своих сынов крепче, нежели когда-либо прежде. Уже
душа в ней болит, и раздается крик ее душевной болезни. Друг мой. Или у вас
бесчувственное сердце, или вы не знаете, что такое для русского Россия?
Вспомните, что когда приходила беда ей, тогда из монастырей выходили монахи и
становились в ряды с другими спасать ее".
"Но я теперь должен, как в решительную священную минуту, когда приходится
спасать свое отечество, когда всякий гражданин несет все и жертвует всем, — я
должен сделать клич хотя бы к тем, у которых еще есть в груди русское сердце и
понятно сколько-нибудь благородства. Что тут говорить о том, кто из нас более
виноват. Я, может быть, более всех виноват: я, может быть, слишком сурово вас
принял вначале... но оставим в стороне вопрос, кто более виноват". "Дело в том
что пришло нам спасать свою землю, что гибнет земля наша не от нашествия
двунадесяти языков, а ОТ НАС САМИХ, что мимо законного управления образовалось
другое правление, гораздо сильнейшее всякого законного....Все будет безуспешно,
покуда не почувствует из нас всякий, что он также, как в эпоху восстания
народов.... должен восстать против неправды".
"...Не бежать на корабле из земли своей, спасая свое презренное земное
имущество; но спасая душу свою, не выходя вон из государства, должен всяк из нас
спасать себя в самом сердце государства. На корабле своей должности, службы,
должен теперь всяк выноситься из омута, глядя на Кормщика Небесного. Кто даже не
на службе, тот должен теперь, вступить на службу и ухватиться за свою должность,
как утопающий хватается за доску, БЕЗ ЧЕГО НЕ СПАСТИСЬ НИКОМУ. "Ибо наступило
время битвы" не за временную нашу свободу, права и привилегии, но за нашу душу".
"...назначенье человека — служба, жизнь наша ЕСТЬ СЛУЖБА. Не забывать
только нужно того, что взято место в земном царстве затем, чтобы служить на нем
Государю Небесному, и потому иметь в виду ЕГО Закон. Только так служа, можно
угодить всем: Государю, и народу, и земле своей".
Без любви к России, к духовным основам национальной культуры, невозможно
истинное служение народу. "Каждый русский должен возлюбить Россию. Полюбит он
Россию, и тогда полюбит он "все, что ни есть в России". "Ибо не полюбивши
России, не полюбить вам своих братьев, а не полюбивши братьев, не возгореться
вам любовью к Богу... не спастись вам".
Идея, что вся жизнь каждого человека — служба Богу и своему народу, эта
древняя русская идея является излюбленной идеей Гоголя. "Россия — это монастырь,
— пишет он, — и все живущие в ней монахи, которые обязаны ежедневно пещись о
помощи ближним и украшении и укреплении своего монастыря". Такое понимание
России — есть не что иное, как восстановление национальной религиозной идеи —
идеи о Третьем Риме, призыв к созданию Ордена Борцов за Святую Русь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28