И тут краем глаза возле здания собачника охранник заметил быструю тень.
Он мгновенно повернулся. Но всё было тихо и пусто, и никто не бродил вокруг собачника с окровавленной лопатой в руке, и никто не прятался в тени.
Молодой сделал несколько шагов. Поднял «макарова», подошел к дверям собачника, прислушался. Собаки, кажется, тоже беспокоились. Порыкивали – наверное, во сне.
Всё-таки надо заглянуть, – решил молодой. Откинул крючок, распахнул дверь. И прямо перед собой увидел желтые янтарные глаза, смеющиеся и благожелательные. Глаза, которые не обещали ничего дурного. Но в следующий момент глаза вспыхнули неистовой злобой, и охранник, падая на спину, начал стрелять. Он палил во что-то мягкое, тяжелое, что придавило его к бетонному полу. Он палил и пытался вывернуться, сбросить с себя непомерную тяжесть.
Потом раздался хруст, – боли он почти не почувствовал. И глаза, сиявшие над ним, снова стали благожелательными, как знаменитый ленинский прищур.
Он уже умер, когда рука сама сделала последний выстрел. Но, как и прежние, выстрел прозвучал глухо, словно из-под подушки, и пуля увязла в чем-то невероятно плотном и вязком.
Когда охранник перестал биться, Белая подняла голову и, стоя над трупом, оглядела сбившихся в кучку собак.
Они поняли её безмолвный приказ. Скуля, прижимаясь животами к бетону, поползли к трупу. И по очереди, страшась и восторгаясь, ткнулись мордами в горячую пахучую кровь.

Кладбище Бактин

Лавров очнулся. Вокруг была какая-то полумгла, и он не мог понять, где он, и что с ним произошло. Он только чувствовал в груди холод и непомерную, щемящую тоску.
Лавров встал на четвереньки, поднял голову.
Прямо перед ним была витая чугунная ограда, а за ней – высокий трехступенчатый монумент. У подножия монумента, полузанесенные снегом, стояли и лежали голые обручи с остатками бумажных цветов.
С сумрачного неба летел легкий снежок. Царила полная тишина, а вокруг, насколько хватало глаз, высились разнообразные каменные плиты, чугунные кресты, и монументы, похожие на пирамиды.
Лавров начал что-то медленно соображать – словно свет забрезжил в темной голове.
– Ну, здравствуй, переживший смерть, – сказал кто-то не голосом, а мыслью.
Лавров вгляделся. У подножия монумента лежала огромная серебристая – то ли от снега, то ли от седины, – собака. Она лежала спокойно, вытянув передние лапы, гордо подняв могучую красивую голову. Ее глаза сияли мягким светом.
– Кто ты? – глухо спросил Лавров. – Где я?
– Ты – Ка, возвращенный на землю из подземного Кинополя, собачьего ада, – ответил спокойный голос. – И ты в некрополе. Там, где продолжится и закончится Великая Война.
Лавров опустил голову, пытаясь понять то, что понять было невозможно.
– Ты неустрашимое и бессмертное существо, обреченное на муки непонимания, – добавил голос. – Но пока не трудись понять то, что смертные понять не могут. Понимание придет к тебе постепенно. И ты узнаешь всё, что знают духи.
– Зачем? – почему-то спросил Лавров, имея в виду: «зачем всё это?».
Но лежащая серебряная собака всё поняла правильно.
– Чтобы найти покой. Чтобы вернуть свою человеческую сущность – Ах. Её может вернуть тебе лишь владыка Расетау. Он возложит на тебя руки, и ты обретешь покой и бессмертие человеческой души.
– Когда?
– Правильный вопрос, и очень мудрый, – собака прижмурила лучистые глаза. – Тогда, когда найдешь деву, избранную черным мохнатым существом, которое люди называют Собачьим богом.
– Богом? – растерянно повторил Лавров.
Собака рассмеялась, чуть оскалив светящуюся пасть.
– Он давно уже не бог. В нем слишком много человеческой крови. И для продолжения рода ему требуется земная женщина, немху. Такая, которую не принимают окружающие. Считают сумасшедшей, или просто больной. С каждым поколением человеческой крови в нем все больше. А ведь когда-то он был бессмертным, как и я. Но по какой-то причине отказался от бессмертия и ушел к людям, став немху. Сейчас он живет один, прячась по лесам, по заброшенным домам, забытый всеми – и собаками, и людьми. Часть магической силы у него осталась, и мне неизвестно, что он еще может. Сейчас этому бывшему богу, насколько я помню, сто пятьдесят два года, или даже чуть больше. Это – предел. Теперь он начал быстро дряхлеть и терять даже ту силу, которую имел. Ему нужна женщина, она родит его снова, – нового выродка, который тоже, может быть, проживет лет сто.
– Я должен убить его?
– Нет. – Голос внезапно потемнел, и потемнели лучистые глаза собаки. – Ты должен найти деву. Это все, что от тебя требуется. Остальное боги сделают сами.
Лавров, кряхтя, поднялся на ноги. Теперь он видел тысячи, десятки тысяч могил, с протоптанными вокруг них дорожками, с крестами и каменными памятниками, увешанными и обложенными бумажными венками, побитыми ветрами и морозами.
– Некрополь, – кивнула Белая. – Там, где закончится Битва.
Лавров перевел взгляд на неё.
– Кто ты?
– Я – Хентиаменти. Священная собака древних, Страж некрополей. Божество, если хочешь.
Лавров подумал, кивнул.
– Куда мне идти? Где искать эту женщину?
– Где искать – я не знаю. Но знаю, что к ней бежит одинокий старый тощий пес. Ищи одинокого бегущего пса. Он бежит прямо к ней. Пойдешь за ним – найдешь и ее. А найдешь, – убей. И помни: только тогда Анубис совершит над тобой магический обряд и ты обретешь свою Ах, потерянную сущность.
И собака внезапно исчезла. Нет, это просто снег повалил так густо, что некрополь мгновенно потонул во мгле и даже ближних могил уже нельзя было различить. Словно с неба упал белый занавес.
Лавров потоптался, вздохнул. Перешагнул через оградку, хотя рядом была маленькая калитка, и направился к трехступенчатому монументу.
Собаки не было. Не осталось даже следа: там, где она лежала, камень был ровно засыпан снегом.
Лавров постоял, нагнув голову набок. А потом повернулся и двинулся через оградки, могилы, кресты, словно не замечая ничего вокруг.
Он и не замечал, погруженный в мысли о потерянной сущности Ах, и о проклятой людьми и богами деве.

Черемошники

Соседка пощупала Аленке пульс, покачала головой. Аленка лежала без движения, глядя невидящими глазами в потолок, и даже на расстоянии чувствовалась, какая она горячая.
– Надо «скорую» вызывать, – сказала соседка.
– Ой, ой… Может, как-нибудь обойдется, – сказала баба. – Я вот ей травку заварила, лед в тряпке на лоб кладу.
Валька махнула рукой. Еще раз поглядела на Аленку, поманила бабу в кухню. Сказала шепотом:
– В городе бешеные собаки объявились. У нас в больнице койки готовят. Уже есть покусанные.
– У неё что – бешенство? – испуганно спросила баба.
– Не знаю. Она с собаками возилась?
– Возилась. А как же. Всю зиму со своим женихом, Андреем.
– Ну-у, во-от, – протянула Валька. – Я могу, конечно, сыворотку принести, укол сделать. Но лучше вызвать «скорую». Они сразу определят, что за болезнь, и всё, что нужно, сделают.
– Баба! – послышался слабый голос.
Обе склонились над Алёнкой.
– Не вызывай «скорую», баба. Она меня в больницу увезёт.
– Да ну, «увезёт»! Может, еще не увезёт. Может, укол сделают, и всё. Да я бы и не вызывала, да как не вызывать, когда не знаешь, чем тебя лечить!
– Пусть тетя Валя сыворотку принесет.
Губы у Алёнки потрескавшиеся, сухие. Ей трудно было говорить, она шептала, с трудом разлепляя запекшиеся губы.
– Принесу, детка, – сказала Валька. – Но болезнь эта опасная. Врачи лучше знают, что за болезнь, и чем её лечить. А я же не врач. Принесу сыворотку от одной болезни, а у тебя окажется просто грипп.
Алёнка прикрыла глаза.
Валька, нашушукавшись с бабой на кухне всласть, – рассказывала, как её мужик, пьяный, чуть в бане не угорел, – ушла. Баба принялась жарить картошку. Масло горело, и глаза слезились от чада: она промокала слезы краем фартука.
– Баба! – вдруг сказала Алёнка. – Вытащи из порога иголки.
Баба выронила ложку, повернулась, как ужаленная.
– Каки-таки иголки? А? Ты что выдумываешь?
– Я не выдумываю. Я видела, как ты их втыкала.
– А может, тебе это приснилось! Я гвоздь кривой на пороге правила.
– Гвоздь… – повторила Алёнка и снова надолго замолчала.
Смеркалось. Картошка была готова. Баба, пригорюнившись, сидела за кухонным столом, глядела в окно, за которым были синие снега и черные заборы; вздыхала.
– Вытащи иголки, баба! – севшим, чуть слышным голосом сказала Алёнка. – А то я умру.

Присев на пороге, вооружившись клещами, плоскогубцами, молотком, баба, подслеповато щурясь, вытаскивала иголки. Некоторые ломались – она их вбивала поглубже.
Отдыхала, потирая спину. Тихонько откладывала инструменты, семенила в спальню, глядела на Алёнку. В комнату падал свет из кухни, и лицо Алёнки было спокойным: она спала.
Баба, вполголоса бормоча молитвы, похожие на ругательства, снова вернулась к порогу.
– Вот выдумает же, а? Иголки ей помешали!
Она загнала последнюю иглу в широкий деревянный порог, перевела дух. Собрала инструменты, открыла дверь и включила свет в маленьком закутке в сенях: там хранились все инструменты, стояло множество пустых стеклянных банок, на полках громоздились какие-то непонятные железяки – дедово хозяйство.
Сзади послышался шорох. Баба проворно обернулась: в сенях был полумрак, но ей показалось – чья-то огромная мохнатая тень метнулась в самый темный угол.
– Ох, – шепнула баба и перекрестилась, не выпуская молотка из рук.
Осторожно выглянула из-за перегородки. Еще раз перекрестилась, хотя уже увидела, что никого в сенях нет.
Вздохнула с облегчением:
– Тьфу ты, пропасть. Своей тени уже испугалась.
Поскорей забежала в избу, прихлопнула тугую дверь.
Подумала – и набросила крючок, чего раньше не делала: все равно дверь из сеней на улицу запиралась на замок.
Потом зашла в спальню, послушала, как мирно посапывает Алёнка. Потрогала лоб: жар, кажется, спадал.
Баба еще раз перевела дух, – на этот раз с облегчением, – вернулась в кухню, присела к столу. Дотянулась до висевшего на стенке старенького проводного радиоприемника. Прибавила звук.
– Я еще раз утверждаю, – донесся спокойный, уверенный голос, – что никаких оснований для общественных протестов нет. Отлов собак в районе Черемошников производился в соответствии с планом и по просьбам жителей. Есть, в конце концов, заявление почтальонки о нападении на неё бродячих собак…
– Еще один вопрос, который волнует наших радиослушателей, да и всех жителей города, – сказал неестественно душевный голос диктора. – Это слух об эпидемии бешенства…
– Да, я уже в курсе. Слухи дошли и до меня. Я ведь не на луне живу. Так вот. Скажу со всей ответственностью: ни о какой эпидемии бешенства речи нет. Есть некоторые факты: бродячие собаки в последнее время ведут себя все агрессивнее, нападают на одиноких прохожих, в особенности в старых, окраинных районах. В связи с этим Госсанэпиднадзором была начата проверка. Инкубационный период от укуса до возникновения у человека симптомов водобоязни, составляет несколько месяцев. До года, если мне не изменяет память. Так что, даже если и есть отдельные случаи заболевания, то проведенный массовый отлов не имеет к ним ровным счетом никакого отношения. Вот передо мной справка из санэпиднадзора: в городе в последние несколько лет случаев бешенства не зафиксировано. Единственно – были подозрения. Но они ни разу не подтвердились. Собаки, вызывавшие подозрения, отлавливались, за ними проводились наблюдения. Как, кстати, ведутся они и за теми, которые были отловлены на Черемошниках. Пока никаких признаков болезни нет. К тому же все радиослушатели знают, что после любого укуса – собаки ли, кошки, – человеку в обязательном порядке делается профилактическая инъекция. Возможно, все это и возбуждает нездоровые разговоры среди определенной части населения. Я имею в виду жителей частного сектора, а также людей с низким культурным уровнем…
– Хорошо! – почувствовав нехорошее, бодро прервала ведущая. – Думаю, вы детально ответили на вопросы радиослушателей, и не оставили места для сомнений. Напоминаю, уважаемые радиослушатели, что у нас в гостях сегодня был мэр города Томска Александр Сергеевич Ильин.
Баба удовлетворенно взглянула на приемник:
– Ну вот. И бешенства никакого нету. А то выдумала – «бешенство! Койки в больнице готовим!..».
Баба зевнула, выключила радио и пошла спать.

Переулки вымерли, на небе не было ни единой звезды, и только редкие, жидкие огоньки фонарей освещали черно-белое безмолвие.
– Сиди здесь и жди меня! – строго сказал Бракин.
Он неуловимо изменился за последние дни. Если бы его увидели сокурсники, – они бы его не узнали.
Он похудел, осунулся, и стал выглядеть старше. Ежиха, завидя его, молча сторонилась, и в глазах её появлялось что-то, похожее на страх и уважение.
Бракин, впрочем, ничего не замечал. Он почти безвылазно сидел в своей мансарде, дважды в сутки топил печь, изредка выбирался в магазин, – покупал себе сосиски и хлеб, а Рыжей – собачий корм. И еще он съездил в «научку» – университетскую библиотеку, – откуда вернулся с толстой кипой книг, брошюр, газет.
Теперь он целыми днями читал.
Рыжая лежала на старом свитере у порога. Из-под полуопущенных век следила глазами за Бракиным. И засыпала под шорох страниц.
А Бракин читал в «Вестнике ветеринара»:

"Крайне неблагополучная ситуация по бешенству сложилась в пригородном селе Томского района Томской области, где в ночь с 10 на 11 декабря неизвестное животное (скорее всего, волк), покусало людей (5 человек, в том числе девочку 14 лет) и 8 животных, в том числе 4 коров в трех частных хозяйствах, и 4 домашних собак.
Животное скрылось, поэтому до настоящего времени нет уверенности, был ли это волк или одичавшая собака.
Пострадавшие люди получили вакцину и иммуноглобулин по схеме. У девочки 14 лет, из-за массивных покусов опасной локализации (голова, плечо, пальцы), специфическая защита оказалась не эффективной и 20 декабря у нее были выявлены клинические проявления бешенства, а 21 декабря она умерла. Лабораторно подтвержденный диагноз – «бешенство». Бешенство – это абсолютно смертельное заболевание, поэтому лечение никогда не приводит к выздоровлению.
В дальнейшем пали или были уничтожены покусанные животные (4 собаки и 4 коровы), кроме того с клиникой бешенства пала корова на молочно-товарной ферме села Воробьевка.
Домашний кот покусал двух человек (мужчину и ребенка), и домашняя собака покусала хозяина.
Не исключено, что еще 33 человека оказались заражены вирусом бешенства, всем им проводится профилактическое лечение иммуноглобулином и вакциной по схеме, клинические проявления бешенства отсутствуют.
По сообщению пресс-центра государственной санитарно-эпидемиологической службы Томской области, в селах Шерстобоевка и Воробьевка введен карантин, проводятся противоэпизоотические и противоэпидемические мероприятия".


Интересно, что это же самое сообщение и в то же самое время прочитал мэр города Ильин.
Он отшвырнул бумагу с грифом «ДСП» и выругался. Взял со стеллажа том медицинской энциклопедии.

"Бешенство (водобоязнь, rabies, rage) – вирусное заболевание теплокровных животных и человека, характеризующееся тяжелым прогрессирующим поражением центральной нервной системы, абсолютно смертельным для человека.
На связь заболевания бешенством с укусами собак указал еще Аристотель. Водобоязнью (гидрофобией) болезнь была названа римским врачом Корнелием Цельсом (I век до н.э.), который впервые описал заболевание. В 1804 г . было воспроизведено заражение собаки слюной больного животного. В 1885 г . Луи Пастер разработал антирабическую вакцину, в течение только 1886 г . была спасена жизнь 2500 человек. В 1903 г . была доказана вирусная природа заболевания.
Вирус бешенства имеет пулевидную форму и относится к РНК-вирусам. Существует несколько биологических разновидностей этого вируса – вирус дикования (распространен в Сибири) и вирус «безумной собаки». Нестоек во внешней среде – кипячение убивает его в течение 2 мин., он чувствителен ко многим дезинфектантам, однако устойчив к низким температурам. Естественными резервуарами и источниками инфекции для человека являются собаки, лисицы, летучие мыши, енотовидные собаки, волки, кошки, – все они выделяют вирус со слюной и заразны в течение последней недели инкубационного периода и всего времени болезни. Источником заболевания может быть человек – известны случаи заболевания после укуса больного. К экзотическим случаям заражения можно отнести инфицирование спелеологов при исследовании пещер, густо населенных больными летучими мышами.
На европейском континенте наибольшую опасность для человека представляют лисы и собаки. Характерными признаками заболевания следует считать изменение поведения – злобное животное становится ласковым;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40