[8]
Затем светские власти, с подачи и при активном участии лорда Джевиджа, стали потихоньку притеснять магов, поведя всестороннее наступление на вековые привилегии чародейской братии, что, конечно же, не могло не отразиться на жизни Фэймрил. А потом… Словом, все плохое, случившееся с мистрис Эрмаад, имело единый источник – Росса Джевиджа. И сейчас, вот прямо сию минуту, этот источник бед и причина несчастий находился в ее полнейшей власти.
Искушение снять со спящего мужчины талисман и утопить колдовскую штуковину в отхожем месте оказалось слишком велико, чтобы с ним справиться одним лишь усилием воли. Фэйм несколько раз подходила к постели Росса, примериваясь, как бы половчее стянуть столь ценную вещицу. Она даже прикоснулась к талисману, проведя подушечкой пальца по контурам гравировки. «Приложи меня ко лбу», «приложи меня…» – смешно и страшно. Смешная надпись, спасающая от страшных мук. Металл так нагрелся от кожи, что почти обжигал.
Как, оказывается, легко уничтожить сильного человека – надо просто отнять у него память о себе. А лишить одного из самых ценных сокровищ – жизненного опыта и знаний, – оказывается, гораздо страшнее, чем избить до полусмерти и раздеть догола на морозе.
Фэйм присела рядом со спящим, пристально вглядываясь в его расслабленное лицо. Некрасивый, или, как теперь модно говорить, – неинтересный, с шишкой на лбу, пегой щетиной на тяжелом подбородке и черными провалами глазниц, волосы всклокочены, челюсти крепко стиснуты – ничего привлекательного, ничего располагающего к себе, словно каждая черта специально придумана, дабы провоцировать людей на жестокость, бесчестие и предательство. Даже чувственные очертания губ вызывают желание вмазать по ним кулаком. Кажется, уничтожишь Росса Джевиджа, сотрешь с его лица это вечное выражение презрительного спокойствия, ударом ли, болью ли, злым словом ли, и мир изменится. Вот только к лучшему ли?
В окно глядел молодой месяц, подернутый туманной дымкой, предрекая перемену погоды. Сломанное в юности запястье Фэйм налилось тупой ноющей болью – завтра будет дождь. Женщина представила себе, как она снимет с Росса его колдовской талисман, заберет вещи и уйдет во влажную пелену моросящего дождя, предоставив лорд-канцлера страшной судьбе безумца. Ее руками свершится божье возмездие, отольются Джевиджу слезы, жизнь отыграется на нем за столько лет пренебрежения чужими страданиями… Вот только не поймет Росс Джевидж, за что наказан, будто лишайный бродячий пес, которого бьют палками, чтоб не разносил заразу, а он скулит и машет хвостом, не ведая своей вины, и плачет от несправедливости звериными горькими слезами. Потому что тот, прежний лорд Джевидж, которого знала когда-то Фэйм, попросту умер, когда его лишили памяти, и нынешний Росс – всего лишь больной, искалеченный мужчина. Который, однако же, не побоялся противостоять троим сильным молодым убийцам, чтобы спасти совершенно незнакомую ему женщину от неминуемой гибели.
Уэн назвал бы подобные сомнения слюнявым слабоволием. Он всегда получал удовольствие от свершенной мести, но на то он и был волшебником и выходцем из тех слоев общества, в которых не принято тяготиться угрызениями совести, тем паче размышлять о чести и бесчестии во вред пищеварению.
Фэйм вздохнула, спрятала талисман обратно Россу под рубашку и укрыла своего давнего недруга запасным одеялом. А сама, точно так же не раздеваясь, прилегла на свою койку напротив. За окном продолжалась бурная жизнь постоялого двора: резко и развязно хохотала над чьими-то шутками шлюха, водоносы звенели ведрами, кто-то требовал еще бутылку, а за стеной тихонечко плакал ребенок. А если прислушаться внимательнее, то чуткому уху откроется целый океан звуков – от тихого поскрипывания сверчка и шуршания мышиных шажков до сухого шелеста трав на обочине и далекого тявканья сторожевых собак. И конечно, легкое дыхание Росса Джевиджа. Куда ж без него?
Росса разбудил дождь. Тяжелые капли звонко барабанили по козырьку крыши, и назойливый звук этот постепенно ввинчивался в уши, изгоняя последние остатки сна. Пробуждение напоминало медленное всплытие со дна бездонного озера с чернильно-черной непрозрачной водой. Казалось, стоит только открыть рот, и она хлынет в глотку. Скорее! Наверх! Джевидж судорожно глотнул… Воздух! Дышать! Жить! Радость спасения ослепила его настолько, что пришлось зажмуриться от ее сверкающей белизны. Но первым, что увидел перед собой Росс, когда сумел разлепить веки, было лицо женщины – золотисто-карие глаза широко распахнуты в непритворном испуге, губы шевелятся…
– Меня… зовут… Фэйм… Фэймрил Эрмаад, – не столько услышал, сколько прочитал по губам он. – А вас… Росс Джевидж.
Росс? Джевидж?
– Вот. Возьмите, – она протянула круглый медальон с забавной надписью «Приложи меня ко лбу», а когда Росс заколебался, то сама исполнила смешную просьбу.
И несокрушимая дамба, выстроенная в разуме за ночь, снова беззвучно взорвалась, чтобы освободить половодье воспоминаний. И видит ВсеТворец, помнить себя вчерашнего и позавчерашнего приятнее утоления жажды, и пьянее вина, и лучше, чем страсть с самой прекрасной женщиной. Небо! Это такое счастье! На какое-то мгновение Росс преисполнился отчаянной любовью ко всему живому и неживому, к небу и земле, людям и животным, и особенно к мистрис Эрмаад.
– Спасибо, Фэймрил, – немного смущенно улыбнулся он. – Вы себе не представляете, как помогли мне, просто вообразить не можете. Иногда, пока я соображу глянуть на талисман, проходит половина дня.
«Еще лучше, – хмыкнула мысленно она. – Теперь мне все время придется будить его». Но лучше уж просыпаться пораньше, чем делить утро с безумцем.
Не то чтобы Фэйм очень сильно беспокоили возможные припадки Джевиджа. Ее лучшая подруга по пансиону страдала падучей болезнью. Ничего страшного тут нет, надо просто уберечь голову от сильного удара об пол или землю и не дать прокусить язык. Но одно дело, пятнадцатилетняя девушка-подросток, к которой относишься с огромной симпатией, а другое дело – чужой и опасный мужчина, чьи душевные качества далеки, мягко говоря, от совершенства.
Мистрис Эрмаад совершенно не выспалась и теперь упорно злилась на весь мир, а Росс Джевидж, напротив, пребывал в отличном расположении духа. Не смущал его ни дождь на улице, ни сырость в комнате. Он отдохнул и умственно и физически, а теперь жаждал деятельности. Первым делом он вызвался принести воды для умывания.
– Вам лучше пока не выходить на люди, – уклончиво проворчала Фэйм, подразумевая живописность синяков на его помятой физиономии. – Я – сама.
Все оттенки багрового и синего перетекали из одного в другой от линии роста волос вниз к бровям, разливались черно-лиловыми озерцами вокруг глаз и на щеках отливали нежной зеленью, к тому же нос сильно опух. Куда с такой рожей соваться?
Но Россу, похоже, было плевать на впечатление, которое он произведет на хозяев и прислугу, он не собирался уступать. Отняв кувшин у своей… ну, скажем… соратницы, лорд Джевидж отправился на кухню, надеясь разжиться не просто водой, но теплой водой.
Оставшись одна, Фэймрил привела в порядок волосы, расчесав на прямой пробор и собрав их крепким узлом на затылке. Чуть ниже, чем пристало носить вдове, в основном ради конспирации, ведь они с лорд-канцлером назвались мистрилом и мистрис Джайдэв. Затем Фэйм почистила юбку и ботинки, а потом, хорошенько поразмыслив, извлекла из саквояжа теплый жакет на подкладке. Из-за дождя похолодало, но не настолько, чтобы кутаться в пальто.
– …я прошу прощения… да-да, это обычное недоразумение… – донесся из коридора голос Росса.
– И даже не просите, милейший мистрил Джайдэв, мне нисколько не сложно вам помочь, – любезнейшим, если не сказать лебезящим тоном ответствовал хозяин постоялого двора.
Мужчины долго толкались в дверях, пытаясь пропустить друг друга вперед и рассыпаясь во взаимных комплиментах. Видно было, что господин Бэллок проникся к постояльцу самыми приязненными чувствами, ибо сам приволок два ведра воды – одно с холодной, другое с горячей. А ведь вчера вечером чуть было не выгнал за порог, настолько небогатая чета горожан ему не понравилась. Особенно – мужчина. Кабы не желание подзаработать в начале мертвого сезона, то еще неизвестно, где пришлось бы ночевать Россу и Фэйм. Не исключено, что и на конюшне.
И вдруг такая перемена. «С чего бы?» – насторожилась мистрис.
– Если пожелаете, то могу приказать истопить баньку, – господин Бэллок весь прямо лучился радостью.
– Что вы, что вы! Не утруждайте себя, сударь. Позвольте лишь позавтракать тут, в комнате, а не в общем зале, – попросил Джевидж.
– Мигом распоряжусь, – мурлыкнул хозяин и с самым серьезным видом исчез из комнаты. – Не извольте беспокоиться, – донеслось из-за двери.
– Вы его зачаровали? – изумилась Фэйм.
От упоминания магии Росс чуть заметно поморщился.
– Нет, мистрис, у меня нет колдовского дара. Иногда вполне достаточно проявить искреннее участие к нуждам и заботам человека, чтобы расположить его к себе.
«Росс Джевидж и искренность? Это что-то совершенно новенькое», – усомнилась мистрис Эрмаад, демонстративно приподнимая брови.
– Мне показалось – если раскрыть хозяину глаза на маленькое заблуждение и помочь ему сохранить честно заработанные деньги, то господин Бэллок станет поуслужливее, – невозмутимо усмехнулся бывший канцлер. – Похоже, обычный здравый смысл успешно заменяет мне отсутствующий магический дар, особенно когда речь идет о мошенниках.
– Вы их так быстро разоблачили? Как же?
Добродушно настроенный Росс Джевидж изобразил шутовской поклон в знак согласия. Мол, всегда к вашим услугам, благородная мистрис, стоит лишь пожелать.
– Это было просто… – молвил он и осекся. – Сделаем так – пока вода теплая, вы будете приводить себя в порядок, а я посмотрю в окно и заодно поведаю эту почти детективную историю. А потом меняемся местами – я моюсь, а вы рассказываете… обо мне все, что вам известно. Честно и без утайки. Договорились?
Фэйм спорить и сопротивляться не стала. В комнате имелась дешевая деревянная ширма, за которой можно спрятаться для быстрого омовения. Чтобы там ни говорили про лорд-канцлера и его скандальные похождения, но подглядывать за женщиной он не станет. Поэтому она смело обнажилась по пояс. После целого дня езды в телеге и ночи спанья в одежде тело нестерпимо зудело.
– Я всего лишь внимательно выслушал двух обаятельных господ, пытавшихся искусить нашего доброго хозяина выгодной, по их уверениям, сделкой. Прелюбопытнейшая история, скажу я вам. Все предельно просто – вы вкладываете довольно крупную сумму в некий сертификат на право аренды отличного домика на Эктарском побережье и получаете исключительное право выкупа. Причем в рассрочку и без процентов. А если вы уговорите еще двоих знакомых или родственников сделать то же самое, тогда часть денег, уплаченных за сертификат, вам непременно вернут.
– Очень напоминает аферу. Кажется, в Шиэтре несколько лет назад случился громадный скандал…
– Точно! Она самая. Только там наивным гражданам втюхивали земельные участки в доминионах. На самом деле нет никаких домиков на побережье, сертификаты поддельные и незаконные, – хмыкнул Джевидж. – Мне осталось только объяснить это господину Бэллоку. А он уже сам приказал вышибале выкинуть хитроумных дельцов за порог.
– О! – только и смогла сказать Фэйм. – Не зря, говорят, император поручил вам контролировать некоторые статьи бюджета.
– Хм-м-м-м… – задумчиво промычал Джевидж. – Значит, мои знания и умения оценены его императорским величеством по достоинству? Что ж – это приятно.
– Пожалуй, даже больше, чем следовало, – фыркнула вдова Эрмаад.
– Я злоупотреблял властью?
– В какой-то степени, – признала она, украдкой выглянув из-за ширмы. – Во всяком случае, вас неоднократно обвиняли в желании и возможности узурпировать власть.
Темный силуэт на фоне залитого дождем окна исподволь навевал мысли о кознях и тайных планах заговоров, роящихся в разуме этого мужчины. Военная выправка не давала лорду Джевиджу сутулиться и склонить голову.
– Желания и возможности – вещи разные, – холодно заметил он. – Сколько, вы говорите, я служу трону?
– Двадцать лет.
– Этого недостаточно, чтобы император убедился в моей лояльности? – удивился Росс и чуть было не развернулся лицом внутрь комнаты, но вовремя спохватился и прикрыл глаза ладонью.
– Я уже одета, – смилостивилась Фэйм.
Можно, конечно, потянуть время и назло старому недругу дождаться, когда вода окончательно остынет, но есть ли смысл мелочиться? В конце концов, мошенников он разоблачил и честно заработал возможность нормально помыться и побриться.
– Теперь ваша очередь, – напомнил Росс, скрываясь за ширмой.
«Что ж, благородный лорд Джевидж, вы сами этого хотели», – злорадно оскалилась Фэймрил и поведала своему нечаянному спутнику о его жизненном пути. Все, что знала сама, а также услышанное из уст отца, Уэна и всех своих знакомых, которые, само собой, никакой приязни к лорд-канцлеру не питали, включая сплетни и домыслы. Росс ее не перебивал, внимая непростой повести своей жизни с прилежанием школяра-отличника. Несколько раз он высовывался из-за ширмы и встречался недоуменным взглядом с рассказчицей, не отнимая притом лезвия опасной бритвы от намыленного подбородка.
А было чему удивляться, а еще больше – возмущаться и негодовать. Про самоубийственные выходки в бытность кадетом и грандиозные попойки с шлюхами с последующим разгромом борделя или трактира ходили целые легенды. Скандальный брак с распутной, как портовая шлюха, девицей, зато происходящей из древнего княжеского рода, тоже стал притчей во языцех. Поговаривали, будто Джевидж выиграл ее в карты у пьяницы-отца. И пока жена благополучно спивалась в веселой компании любовников, Росс воевал и договаривался о мире, убивал и миловал, разделял и властвовал, там, где другие лишь в бессилии руками разводили. Ему было плевать на все, что не способствовало возвышению. В ход шел политический шантаж, провокации и альковная дипломатия. Будущий лорд-канцлер переспал с женами всех советников и министров, возможно кроме совсем уж старух. Еще сильнее преуспел он в подковерных войнах с Ковеном, последовательно прижимая чародеев к ногтю во всех сферах.
– Однако… – только и мог сказать лорд Джевидж, когда Фэйм закончила повествование.
– И это при условии, что я не знаю и половины фактов, – с нескрываемым удовольствием сообщила она. – Я редко появлялась в высшем обществе, а если и выходила в свет, то лишь вместе с мужем, а он был магом…
– А я, получается, магов не слишком жаловал?
Фэйм хорошенько призадумалась прежде, чем ответить. «Не жаловал» – это мягко сказано. Лорд Джевидж питал к чародеям и волшебникам самую настоящую неприязнь, подозрительно граничащую со жгучей ненавистью. Во время второй дамодарской войны по его приказу и при непосредственном участии были расстреляны пятеро боевых магов. Якобы за дезертирство, но, как утверждали Уэн и его друзья, то была месть за активное сопротивление преступным приказам генерала Джевиджа. Скандал удалось замять, но угроза трибунала не уняла его настойчивого желания загнать волшебников всех мастей в жесточайшие рамки ограничений. А в последнее время все шло к тому, чтобы возродить скорбно известный Конклав Рестрикторов[9] и с его помощью контролировать каждый чих в недрах чародейского сообщества.
– Пожалуй, в своей нелюбви к мажеству вы составите конкуренцию легендарному Элринану-Ведьмобою, – дипломатично заметила Фэйм, другого, менее яркого сравнения она подобрать не смогла.
Росс изумленно поднял бровь. Знаменитый князь жил в те времена, когда про конституцию и парламент еще никто не знал и слов-то таких не было, а потому искоренял чародейство огнем и мечом столько, сколько ему заблагорассудилось и без оглядки на общество.
– Вот даже как? Полагаю, у меня тоже имелись веские основания для гонений. – Джевидж откровенно называл вещи своими именами. – И, согласитесь, теперь у меня еще больше поводов желать чаровникам зла.
Воистину так, ибо у князя Элринана оправдательная причина для ненависти была. Его единственного сына колдуны превратили в упыря-кровососа, которого несчастному отцу пришлось не только собственноручно убить, но потом расчленить тело и сжечь. Надо ли строго судить Ведьмобоя за то, что от четырех Великих Башен он оставил одни головешки, а черепами волшебников выложил дорогу от Каанефа до Нэну? Не помри доблестный воитель от черной оспы – не осталось бы в Эльлоре ни единого паршивого колдунишки.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''
1 2 3 4 5 6 7 8
Затем светские власти, с подачи и при активном участии лорда Джевиджа, стали потихоньку притеснять магов, поведя всестороннее наступление на вековые привилегии чародейской братии, что, конечно же, не могло не отразиться на жизни Фэймрил. А потом… Словом, все плохое, случившееся с мистрис Эрмаад, имело единый источник – Росса Джевиджа. И сейчас, вот прямо сию минуту, этот источник бед и причина несчастий находился в ее полнейшей власти.
Искушение снять со спящего мужчины талисман и утопить колдовскую штуковину в отхожем месте оказалось слишком велико, чтобы с ним справиться одним лишь усилием воли. Фэйм несколько раз подходила к постели Росса, примериваясь, как бы половчее стянуть столь ценную вещицу. Она даже прикоснулась к талисману, проведя подушечкой пальца по контурам гравировки. «Приложи меня ко лбу», «приложи меня…» – смешно и страшно. Смешная надпись, спасающая от страшных мук. Металл так нагрелся от кожи, что почти обжигал.
Как, оказывается, легко уничтожить сильного человека – надо просто отнять у него память о себе. А лишить одного из самых ценных сокровищ – жизненного опыта и знаний, – оказывается, гораздо страшнее, чем избить до полусмерти и раздеть догола на морозе.
Фэйм присела рядом со спящим, пристально вглядываясь в его расслабленное лицо. Некрасивый, или, как теперь модно говорить, – неинтересный, с шишкой на лбу, пегой щетиной на тяжелом подбородке и черными провалами глазниц, волосы всклокочены, челюсти крепко стиснуты – ничего привлекательного, ничего располагающего к себе, словно каждая черта специально придумана, дабы провоцировать людей на жестокость, бесчестие и предательство. Даже чувственные очертания губ вызывают желание вмазать по ним кулаком. Кажется, уничтожишь Росса Джевиджа, сотрешь с его лица это вечное выражение презрительного спокойствия, ударом ли, болью ли, злым словом ли, и мир изменится. Вот только к лучшему ли?
В окно глядел молодой месяц, подернутый туманной дымкой, предрекая перемену погоды. Сломанное в юности запястье Фэйм налилось тупой ноющей болью – завтра будет дождь. Женщина представила себе, как она снимет с Росса его колдовской талисман, заберет вещи и уйдет во влажную пелену моросящего дождя, предоставив лорд-канцлера страшной судьбе безумца. Ее руками свершится божье возмездие, отольются Джевиджу слезы, жизнь отыграется на нем за столько лет пренебрежения чужими страданиями… Вот только не поймет Росс Джевидж, за что наказан, будто лишайный бродячий пес, которого бьют палками, чтоб не разносил заразу, а он скулит и машет хвостом, не ведая своей вины, и плачет от несправедливости звериными горькими слезами. Потому что тот, прежний лорд Джевидж, которого знала когда-то Фэйм, попросту умер, когда его лишили памяти, и нынешний Росс – всего лишь больной, искалеченный мужчина. Который, однако же, не побоялся противостоять троим сильным молодым убийцам, чтобы спасти совершенно незнакомую ему женщину от неминуемой гибели.
Уэн назвал бы подобные сомнения слюнявым слабоволием. Он всегда получал удовольствие от свершенной мести, но на то он и был волшебником и выходцем из тех слоев общества, в которых не принято тяготиться угрызениями совести, тем паче размышлять о чести и бесчестии во вред пищеварению.
Фэйм вздохнула, спрятала талисман обратно Россу под рубашку и укрыла своего давнего недруга запасным одеялом. А сама, точно так же не раздеваясь, прилегла на свою койку напротив. За окном продолжалась бурная жизнь постоялого двора: резко и развязно хохотала над чьими-то шутками шлюха, водоносы звенели ведрами, кто-то требовал еще бутылку, а за стеной тихонечко плакал ребенок. А если прислушаться внимательнее, то чуткому уху откроется целый океан звуков – от тихого поскрипывания сверчка и шуршания мышиных шажков до сухого шелеста трав на обочине и далекого тявканья сторожевых собак. И конечно, легкое дыхание Росса Джевиджа. Куда ж без него?
Росса разбудил дождь. Тяжелые капли звонко барабанили по козырьку крыши, и назойливый звук этот постепенно ввинчивался в уши, изгоняя последние остатки сна. Пробуждение напоминало медленное всплытие со дна бездонного озера с чернильно-черной непрозрачной водой. Казалось, стоит только открыть рот, и она хлынет в глотку. Скорее! Наверх! Джевидж судорожно глотнул… Воздух! Дышать! Жить! Радость спасения ослепила его настолько, что пришлось зажмуриться от ее сверкающей белизны. Но первым, что увидел перед собой Росс, когда сумел разлепить веки, было лицо женщины – золотисто-карие глаза широко распахнуты в непритворном испуге, губы шевелятся…
– Меня… зовут… Фэйм… Фэймрил Эрмаад, – не столько услышал, сколько прочитал по губам он. – А вас… Росс Джевидж.
Росс? Джевидж?
– Вот. Возьмите, – она протянула круглый медальон с забавной надписью «Приложи меня ко лбу», а когда Росс заколебался, то сама исполнила смешную просьбу.
И несокрушимая дамба, выстроенная в разуме за ночь, снова беззвучно взорвалась, чтобы освободить половодье воспоминаний. И видит ВсеТворец, помнить себя вчерашнего и позавчерашнего приятнее утоления жажды, и пьянее вина, и лучше, чем страсть с самой прекрасной женщиной. Небо! Это такое счастье! На какое-то мгновение Росс преисполнился отчаянной любовью ко всему живому и неживому, к небу и земле, людям и животным, и особенно к мистрис Эрмаад.
– Спасибо, Фэймрил, – немного смущенно улыбнулся он. – Вы себе не представляете, как помогли мне, просто вообразить не можете. Иногда, пока я соображу глянуть на талисман, проходит половина дня.
«Еще лучше, – хмыкнула мысленно она. – Теперь мне все время придется будить его». Но лучше уж просыпаться пораньше, чем делить утро с безумцем.
Не то чтобы Фэйм очень сильно беспокоили возможные припадки Джевиджа. Ее лучшая подруга по пансиону страдала падучей болезнью. Ничего страшного тут нет, надо просто уберечь голову от сильного удара об пол или землю и не дать прокусить язык. Но одно дело, пятнадцатилетняя девушка-подросток, к которой относишься с огромной симпатией, а другое дело – чужой и опасный мужчина, чьи душевные качества далеки, мягко говоря, от совершенства.
Мистрис Эрмаад совершенно не выспалась и теперь упорно злилась на весь мир, а Росс Джевидж, напротив, пребывал в отличном расположении духа. Не смущал его ни дождь на улице, ни сырость в комнате. Он отдохнул и умственно и физически, а теперь жаждал деятельности. Первым делом он вызвался принести воды для умывания.
– Вам лучше пока не выходить на люди, – уклончиво проворчала Фэйм, подразумевая живописность синяков на его помятой физиономии. – Я – сама.
Все оттенки багрового и синего перетекали из одного в другой от линии роста волос вниз к бровям, разливались черно-лиловыми озерцами вокруг глаз и на щеках отливали нежной зеленью, к тому же нос сильно опух. Куда с такой рожей соваться?
Но Россу, похоже, было плевать на впечатление, которое он произведет на хозяев и прислугу, он не собирался уступать. Отняв кувшин у своей… ну, скажем… соратницы, лорд Джевидж отправился на кухню, надеясь разжиться не просто водой, но теплой водой.
Оставшись одна, Фэймрил привела в порядок волосы, расчесав на прямой пробор и собрав их крепким узлом на затылке. Чуть ниже, чем пристало носить вдове, в основном ради конспирации, ведь они с лорд-канцлером назвались мистрилом и мистрис Джайдэв. Затем Фэйм почистила юбку и ботинки, а потом, хорошенько поразмыслив, извлекла из саквояжа теплый жакет на подкладке. Из-за дождя похолодало, но не настолько, чтобы кутаться в пальто.
– …я прошу прощения… да-да, это обычное недоразумение… – донесся из коридора голос Росса.
– И даже не просите, милейший мистрил Джайдэв, мне нисколько не сложно вам помочь, – любезнейшим, если не сказать лебезящим тоном ответствовал хозяин постоялого двора.
Мужчины долго толкались в дверях, пытаясь пропустить друг друга вперед и рассыпаясь во взаимных комплиментах. Видно было, что господин Бэллок проникся к постояльцу самыми приязненными чувствами, ибо сам приволок два ведра воды – одно с холодной, другое с горячей. А ведь вчера вечером чуть было не выгнал за порог, настолько небогатая чета горожан ему не понравилась. Особенно – мужчина. Кабы не желание подзаработать в начале мертвого сезона, то еще неизвестно, где пришлось бы ночевать Россу и Фэйм. Не исключено, что и на конюшне.
И вдруг такая перемена. «С чего бы?» – насторожилась мистрис.
– Если пожелаете, то могу приказать истопить баньку, – господин Бэллок весь прямо лучился радостью.
– Что вы, что вы! Не утруждайте себя, сударь. Позвольте лишь позавтракать тут, в комнате, а не в общем зале, – попросил Джевидж.
– Мигом распоряжусь, – мурлыкнул хозяин и с самым серьезным видом исчез из комнаты. – Не извольте беспокоиться, – донеслось из-за двери.
– Вы его зачаровали? – изумилась Фэйм.
От упоминания магии Росс чуть заметно поморщился.
– Нет, мистрис, у меня нет колдовского дара. Иногда вполне достаточно проявить искреннее участие к нуждам и заботам человека, чтобы расположить его к себе.
«Росс Джевидж и искренность? Это что-то совершенно новенькое», – усомнилась мистрис Эрмаад, демонстративно приподнимая брови.
– Мне показалось – если раскрыть хозяину глаза на маленькое заблуждение и помочь ему сохранить честно заработанные деньги, то господин Бэллок станет поуслужливее, – невозмутимо усмехнулся бывший канцлер. – Похоже, обычный здравый смысл успешно заменяет мне отсутствующий магический дар, особенно когда речь идет о мошенниках.
– Вы их так быстро разоблачили? Как же?
Добродушно настроенный Росс Джевидж изобразил шутовской поклон в знак согласия. Мол, всегда к вашим услугам, благородная мистрис, стоит лишь пожелать.
– Это было просто… – молвил он и осекся. – Сделаем так – пока вода теплая, вы будете приводить себя в порядок, а я посмотрю в окно и заодно поведаю эту почти детективную историю. А потом меняемся местами – я моюсь, а вы рассказываете… обо мне все, что вам известно. Честно и без утайки. Договорились?
Фэйм спорить и сопротивляться не стала. В комнате имелась дешевая деревянная ширма, за которой можно спрятаться для быстрого омовения. Чтобы там ни говорили про лорд-канцлера и его скандальные похождения, но подглядывать за женщиной он не станет. Поэтому она смело обнажилась по пояс. После целого дня езды в телеге и ночи спанья в одежде тело нестерпимо зудело.
– Я всего лишь внимательно выслушал двух обаятельных господ, пытавшихся искусить нашего доброго хозяина выгодной, по их уверениям, сделкой. Прелюбопытнейшая история, скажу я вам. Все предельно просто – вы вкладываете довольно крупную сумму в некий сертификат на право аренды отличного домика на Эктарском побережье и получаете исключительное право выкупа. Причем в рассрочку и без процентов. А если вы уговорите еще двоих знакомых или родственников сделать то же самое, тогда часть денег, уплаченных за сертификат, вам непременно вернут.
– Очень напоминает аферу. Кажется, в Шиэтре несколько лет назад случился громадный скандал…
– Точно! Она самая. Только там наивным гражданам втюхивали земельные участки в доминионах. На самом деле нет никаких домиков на побережье, сертификаты поддельные и незаконные, – хмыкнул Джевидж. – Мне осталось только объяснить это господину Бэллоку. А он уже сам приказал вышибале выкинуть хитроумных дельцов за порог.
– О! – только и смогла сказать Фэйм. – Не зря, говорят, император поручил вам контролировать некоторые статьи бюджета.
– Хм-м-м-м… – задумчиво промычал Джевидж. – Значит, мои знания и умения оценены его императорским величеством по достоинству? Что ж – это приятно.
– Пожалуй, даже больше, чем следовало, – фыркнула вдова Эрмаад.
– Я злоупотреблял властью?
– В какой-то степени, – признала она, украдкой выглянув из-за ширмы. – Во всяком случае, вас неоднократно обвиняли в желании и возможности узурпировать власть.
Темный силуэт на фоне залитого дождем окна исподволь навевал мысли о кознях и тайных планах заговоров, роящихся в разуме этого мужчины. Военная выправка не давала лорду Джевиджу сутулиться и склонить голову.
– Желания и возможности – вещи разные, – холодно заметил он. – Сколько, вы говорите, я служу трону?
– Двадцать лет.
– Этого недостаточно, чтобы император убедился в моей лояльности? – удивился Росс и чуть было не развернулся лицом внутрь комнаты, но вовремя спохватился и прикрыл глаза ладонью.
– Я уже одета, – смилостивилась Фэйм.
Можно, конечно, потянуть время и назло старому недругу дождаться, когда вода окончательно остынет, но есть ли смысл мелочиться? В конце концов, мошенников он разоблачил и честно заработал возможность нормально помыться и побриться.
– Теперь ваша очередь, – напомнил Росс, скрываясь за ширмой.
«Что ж, благородный лорд Джевидж, вы сами этого хотели», – злорадно оскалилась Фэймрил и поведала своему нечаянному спутнику о его жизненном пути. Все, что знала сама, а также услышанное из уст отца, Уэна и всех своих знакомых, которые, само собой, никакой приязни к лорд-канцлеру не питали, включая сплетни и домыслы. Росс ее не перебивал, внимая непростой повести своей жизни с прилежанием школяра-отличника. Несколько раз он высовывался из-за ширмы и встречался недоуменным взглядом с рассказчицей, не отнимая притом лезвия опасной бритвы от намыленного подбородка.
А было чему удивляться, а еще больше – возмущаться и негодовать. Про самоубийственные выходки в бытность кадетом и грандиозные попойки с шлюхами с последующим разгромом борделя или трактира ходили целые легенды. Скандальный брак с распутной, как портовая шлюха, девицей, зато происходящей из древнего княжеского рода, тоже стал притчей во языцех. Поговаривали, будто Джевидж выиграл ее в карты у пьяницы-отца. И пока жена благополучно спивалась в веселой компании любовников, Росс воевал и договаривался о мире, убивал и миловал, разделял и властвовал, там, где другие лишь в бессилии руками разводили. Ему было плевать на все, что не способствовало возвышению. В ход шел политический шантаж, провокации и альковная дипломатия. Будущий лорд-канцлер переспал с женами всех советников и министров, возможно кроме совсем уж старух. Еще сильнее преуспел он в подковерных войнах с Ковеном, последовательно прижимая чародеев к ногтю во всех сферах.
– Однако… – только и мог сказать лорд Джевидж, когда Фэйм закончила повествование.
– И это при условии, что я не знаю и половины фактов, – с нескрываемым удовольствием сообщила она. – Я редко появлялась в высшем обществе, а если и выходила в свет, то лишь вместе с мужем, а он был магом…
– А я, получается, магов не слишком жаловал?
Фэйм хорошенько призадумалась прежде, чем ответить. «Не жаловал» – это мягко сказано. Лорд Джевидж питал к чародеям и волшебникам самую настоящую неприязнь, подозрительно граничащую со жгучей ненавистью. Во время второй дамодарской войны по его приказу и при непосредственном участии были расстреляны пятеро боевых магов. Якобы за дезертирство, но, как утверждали Уэн и его друзья, то была месть за активное сопротивление преступным приказам генерала Джевиджа. Скандал удалось замять, но угроза трибунала не уняла его настойчивого желания загнать волшебников всех мастей в жесточайшие рамки ограничений. А в последнее время все шло к тому, чтобы возродить скорбно известный Конклав Рестрикторов[9] и с его помощью контролировать каждый чих в недрах чародейского сообщества.
– Пожалуй, в своей нелюбви к мажеству вы составите конкуренцию легендарному Элринану-Ведьмобою, – дипломатично заметила Фэйм, другого, менее яркого сравнения она подобрать не смогла.
Росс изумленно поднял бровь. Знаменитый князь жил в те времена, когда про конституцию и парламент еще никто не знал и слов-то таких не было, а потому искоренял чародейство огнем и мечом столько, сколько ему заблагорассудилось и без оглядки на общество.
– Вот даже как? Полагаю, у меня тоже имелись веские основания для гонений. – Джевидж откровенно называл вещи своими именами. – И, согласитесь, теперь у меня еще больше поводов желать чаровникам зла.
Воистину так, ибо у князя Элринана оправдательная причина для ненависти была. Его единственного сына колдуны превратили в упыря-кровососа, которого несчастному отцу пришлось не только собственноручно убить, но потом расчленить тело и сжечь. Надо ли строго судить Ведьмобоя за то, что от четырех Великих Башен он оставил одни головешки, а черепами волшебников выложил дорогу от Каанефа до Нэну? Не помри доблестный воитель от черной оспы – не осталось бы в Эльлоре ни единого паршивого колдунишки.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''
1 2 3 4 5 6 7 8