Все будет в порядке.— А между тем уже почти восемь часов, чуваки! — говорит Дамьен. — А самая худшая вещь в мире, парни, это дерьмовый диджей. Я бы скорее сдох, чем взял на работу дерьмового диджея.— Чувак, я так тебя понимаю, ты и поверить не можешь, — отзываюсь я. — У нас сотня запасных вариантов, так что все будет в порядке.По непонятной причине я начинаю потеть, одновременно испытывая глубокое отвращение к остаткам завтрака на столе.— Дамьен, где мы тебя сможем найти, если ты нам вдруг понадобишься сегодня?— Я живу в отеле «Mark» в президентском номере, пока у меня дома заканчивают кое-какой ремонт. Сам не знаю, что они там делают. — Он пожимает плечами и принимается жевать мюсли. — А ты все еще в центре живешь?— Ага.— Когда ты наконец переедешь за город, как и все… эй, что это у тебя ноги-то трясутся? — говорит он, глядя на оказавшиеся у меня сегодня на ногах черные сапожки со шнуровкой Agnиs b. — С тобой все в порядке?— Все хорошо. Дамьен, нам…— В чем дело?Он перестает жевать и начинает внимательно разглядывать меня.— Я просто хотел спросить… — начинаю я снова.— Что ты от меня скрываешь, Виктор?— Ничего, чувак.— Сейчас попробую угадать. Ты тайно подал документы в Гарвард?Дамьен смеется и оглядывает комнату, призывая всех засмеяться вместе с ним.— Ага, угадал, — смеюсь я в ответ.— До меня дошли смутные слухи, чувак, что ты трахаешь мою подругу, но доказательств нет. — Дамьен продолжает смеяться. — Так что пойми меня, я обеспокоен. Гориллы не смеются.Джей Ди уставился в содержимое своей папки.— Чувак, но это неправда. Я ее и пальцем бы не тронул, Богом клянусь.— Ага. — Видно было, что он обдумывает ситуацию. — У тебя же есть Хлое Бирнс. Зачем тебе Элисон? — Дамьен вздыхает. — Гребаная Хлое Бирнс. — Пауза. — И как тебе это удается?— Удается… что?— Знаете, Мадонна однажды назначила этому парню свидание, — говорит Дамьен телохранителям, которые и бровью не поводят, но видно, что эта информация их впечатлила.Я робко улыбаюсь.— Ну что ты, чувак, ты же был с Татьяной Патиц.— С кем?— С девушкой, которую затрахали до смерти на столе в «Восходящем солнце».— А, было дело. Но ты-то живешь с гребаной Хлое Бирнс, — говорит Дамьен почтительно. — Как тебе это удается, чувак? Открой тайну?— Ну… гмм, да нет у меня от тебя никаких тайн!— Да нет, идиот! — Дамьен швыряет в меня изюминку из мюслей. — Я имею в виду тайну твоего успеха у женщин.— Гмм… никогда не делать им комплиментов? — вопросительно вякаю я.— Что? — Дамьен наклоняется ко мне поближе.— Если точнее, проявлять участие. Ну, если они спрашивают, как тебе их волосы, говори, что они чересчур осветлили их… или что все хорошо, только нос слегка широковат… — Пот течет у меня по спине. — Но знаешь, главное — не перестарайся… — я делаю вид, что задумываюсь на миг, — и тогда они твои.— Господи Боже, — восхищается Дамьен, пихая в бок одного из горилл. — Ты слышал, что он сказал?— Как поживает Элисон? — спрашиваю я.— Черт побери, да ты ее видишь, пожалуй, чаще, чем я.— Я бы не сказал.— А что, разве нет, Вик?— Ну, ты же знаешь, я с Хлое и, гмм, скорее всего нет, но как бы то ни было, ты себе в голову не бери.После долгого ледяного молчания Дамьен изрекает:— Почему ты не ешь свои мюсли?— Сейчас буду, — говорю я, берясь за ложку. — Джей Ди, дай молока, пожалуйста.— Ох уж эта Элисон, блин, — стонет Дамьен. — Все никак не могу понять, кто она — нимфоманка или просто сумасшедшая.Кадр из памяти: в то время как Мистер Чау лижет Элисон ноги, она ухмыляется мне, пробивает дырочки в кокосе, перечисляет своих любимых актеров моложе двадцати четырех, включая тех, с кем она спала, опустошает бутылочки «Snapple» одну за другой.— Может, и то и другое? — отваживаюсь предположить я.— О черт, я люблю ее! Она — словно радуга. Она — словно цветок. О Боже, — стонет он. — У нее это чертово кольцо в пупке, и еще татуировки надо сводить лазером.— Я… не знал, что у Элисон есть, гмм, кольцо в пупке.— А откуда бы ты мог это знать? — спрашивает он.— Да перестаньте вы, — встревает Джей Ди.— Кроме того, до меня дошли слухи, что ты ищешь помещение под собственный клуб, — вздыхает Дамьен, глядя мне прямо в лицо. — Пожалуйста, скажи мне, что до меня дошли пустые, необоснованные слухи.— Злонамеренные слухи, мой друг. У меня и мыслей нет о другом клубе, Дамьен. Сейчас я занят поиском подходящего сценария.— Да, да, Виктор, я в курсе. Я знаю, что мы ждем большое количество прессы, и, что греха таить, твое имя помогает…— Спасибо, чувак.— …но я также не могу отрицать того факта, что если ты используешь нас в качестве — есть одно хорошее выражение, как это? — ах да! — в качестве ступеньки на пути к славе, потом бросишь нас, как только этот клуб окупится, а затем на волне успеха откроешь собственный…— Дамьен, погоди минутку, это не такой простой вопрос, погоди минутку…— Оставив меня и нескольких инвесторов, в числе которых ряд зубных врачей из Брентвуда, один из которых, кстати, практически овощ, вложивших большие бабки в этот…— Дамьен, чувак, кто мне даст столько денег?— Не знаю. Может, япошки? — Он пожимает плечами. — Или какая-нибудь кинозвезда? Или богатый педик, который нацелился на твою задницу?— Короче говоря, Дамьен, все это для меня большая новость, и я постараюсь выяснить, кто это старательно распускает подобные слухи.— Позволь мне заранее выразить тебе глубокую признательность.— Я просто хочу вернуть улыбку на лицо клубной жизни.— Мне пора играть в гольф, — говорит безучастно Дамьен, глядя на часы. — Затем у меня ленч в «Fashion Cafй» с Кристи Терлингтон; про нее, кстати, в последнем номере «Top Model» написали, что уж эта «продастся в последнюю очередь». В «Fashion Cafй» есть, кстати, виртуальная Кристи — советую тебе посмотреть. Они называют это «говорящим манекеном». Она говорит всякие фразы, типа: «Я надеюсь вскоре увидеть вас снова — возможно, лично», кроме того, она цитирует Сомерсета Моэма, обсуждает политическую ситуацию в Сальвадоре, а также свой контракт с Kellogg. Я знаю, что ты думаешь по этому поводу, но у нее это классно выходит.Дамьен наконец встает, и гориллы следуют его примеру.— Собираешься сегодня на какой-нибудь показ? — спрашиваю я, — или у тебя в планах еще один суд над Готти? Джон Готти — одна из последних значительных фигур в американской мафии, суд над ним в 1992 году стал крупным общественным событием.
— А что, разве его снова судят? — Тут до Дамьена доходит. — А ты у нас, однако, шутник. Только шутки у тебя не смешные.— Спасибо.— Да, я пойду на показы. Идет «неделя моды», что еще можно делать в это время? — вздыхает Дамьен. — А ты где-то выступаешь?— Ага, у Тодда Олдема. Один из парней, которые следуют за моделями, когда те выходят на подиум. Знаешь, это что-то вроде темы: «За каждой женщиной…»— Вьется какой-нибудь хорек? Смешно! — Дамьен потягивается. — Звучит просто офигительно. Ну и как, ты готов?— Будь спокоен, чувак! Я — скала, я — остров. Цитата из песни Пола Саймона и Арта Гарфункеля «I Am A Rock»
— Кто бы стал с этим спорить?— В этом я весь, Дамьен.— Уже завязал с ОРР?— Ты же меня знаешь.— Ты сумасшедший, — усмехается Дамьен.— Главное ясность, зайка. Абсолютная ясность.— Хотел бы я знать, Виктор, что ты имеешь в виду под этим.— Всего лишь три слова, мой друг: Прада, Прада и ничего кроме Прады. 26 В одном маленьком квартальчике в Трайбека Богемный район Нью-Йорка к югу от Сохо.
— из тех, что «вот-вот войдут в моду» — вверх по пролету не особенно крутой лестницы и через темный коридор: длинная гранитная стойка бара, стены, украшенные канделябрами из металла, похожими на обломки автокатастрофы, не особенно большой танцпол, десяток видеомониторов, небольшая ниша, которая легко превращается в будку диджея, комнатка сбоку просто взывает, чтобы превратить ее в VIP-зал, зеркальные шары свисают с высокого потолка. Иными словами — фундаменталистский подход. Ты видишь мигающий свет, и тебе кажется, что ты и есть этот свет. — Ах, — вздыхаю я, обводя взглядом помещение. — Клубная сцена.— Ну да! — Джей Ди нервно следует за мной по пятам, при этом оба мы прихлебываем из купленных им бутылок диетического «Snapple» со вкусом дыни и лесных ягод.— Есть в этом какая-то красота, Джей Ди, — говорю я. — Ну признай же это, гомик противный. Признай!— Виктор, я…— Я знаю, что ты падаешь в обморок уже от одного моего мужественного запаха.— Виктор, только не нужно привязываться к этому месту, — предостерегает Джей Ди. — Ты же знаешь, что клуб этот будет жить недолго, что в клубном бизнесе вообще все меняется крайне стремительно.— Это ты будешь жить недолго, — говорю я, проводя рукой по холодному граниту стойки.— Ты вкладываешь в него массу энергии, а затем все те люди, которые делали это место красивым и интересным, — не надо ржать, прошу тебя! — уходят куда-нибудь в другое место.Я зеваю.— Звучит точь-в-точь как история гомосексуальной связи.— Извини, дорогуша, мы немного заблудились!Это говорит Уэверли Спиэр, наш дизайнер по интерьерам, вылитая Паркер Поузи. Она явилась в темных очках, в обтягивающем брючном костюме, шерстяном берете, а за ней по следам плетется парочка: какая-то рэпперша жуткого вида и рокер-нытик в футболке с надписью «Я — КОРОЛЬ ЕБЛИ».— Почему опоздала, зайка?— Я заблудилась в вестибюле Paramount, — говорит Уэверли. — Я пошла по лестнице вверх, вместо того чтобы пойти по лестнице вниз. — А…— Плюс, ну, в общем… — она роется в своей черной сумочке от Todd Oldham, усеянной граненым хрусталем, — Харли Томпсон в городе.— Продолжай.— Харли Томпсон в городе.— Но разве он не должен сейчас находиться на съемках продолжения «Sun City 2»? Я имею в виду «Sun City 3», — спрашиваю я, слегка негодуя. — В Финиксе ? Столица штата Аризона.
Уэверли отделяется от сопровождающих ее зомби и уволакивает меня в сторонку от Джей Ди.— Харли Томпсон, Виктор, находится в Paramount, в номере люкс, где обычно останавливается Селин Дион, и пытается, как это, уговорить кое-кого сделать это без презерватива.— Так Харли Томпсон не в Финиксе ?— Об этом знают уже несколько человек, — резко переходит она на шепот. — Но никто не знает, почему он здесь.— А в этой комнате кто об этом знает? Только не говори мне, что один из этих кретинов, которых ты притащила с собой.— Попробуем выразиться следующим образом: Шерри Гибсон некоторое время не сможет больше сниматься в «Вечеринках на пляже».Уэверли жадно затягивается сигаретой.— Шерри Гибсон, Харли Томпсон — кажется, я улавливаю связь. Друзья, любовники, большой пиар.— Он подсел на крэк так мощно, что ему пришлось покинуть съемочную площадку после того, как он ударил Шерри Гибсон прямо по лицу, и теперь он поселился в Paramount под именем Кэрри Фишера.— Так что, он не будет сниматься в «Sun City»?— А Шерри Гибсон похожа на заплаканного енота.— Кто-нибудь знает об этом?— Никто, кроме moi. — Кто такой Муа?— Это я, Виктор.— Держу губы на замке.Я отхожу в сторону, хлопаю в ладоши, так что все присутствующие подпрыгивают, и выхожу на середину танцпола.— Уэверли, я хочу минималистский интерьер без особых примет. Что-нибудь элегантно-индустриальное.— Но с налетом космополитизма? — спрашивает она, едва поспевая за мной и закуривая на ходу еще одну «Бенсон энд Хеджес Ментол 100».— Для девяностых годов характерны прямота и искренность. Давай-ка подумаем в этом направлении, — говорю я, продолжая расхаживать по залу. — Я хочу что-нибудь подсознательно классическое, чтобы отсутствовало разграничение между интерьером и экстерьером, формальным и повседневным, сухим и мокрым, черным и белым, полным и пустым — о Боже мой, дайте мне кто-нибудь холодный компресс!— Ты хочешь простоты, зайка?— Я хочу делового подхода к ночной жизни. Я закуриваю «Мальборо».— Продолжай говорить в этом духе, зайка, мы уже на пути к победе.— Чтобы оставаться на плаву, Уэверли, следует поддерживать репутацию хорошего бизнесмена и крутого во всех отношениях парня одновременно. — Я выдерживаю паузу. — А я — во всех отношениях крутой парень.— И, эээ, бизнесмен? — спрашивает Джей Ди.— Я слишком крут, чтобы отвечать на такие вопросы, зайка, — говорю, затягиваясь. — Вы что, не видели меня на обложке «Youth Quake»?— Нет, но… — говорит Уэверли, тут до нее доходит, и она восклицает: — Ах, так это был ты ! Ты выглядел просто великолепно !— Угу, — говорю я с некоторым сомнением в голосе.— Но я видела тебя на показе Кельвина Кляйна, зайка, и…— Я не был на показе Кельвина Кляйна, зайка, а заметила ли ты, что вся эта стена выкрашена в цвет «песто» Итальянский соус светло-зеленого цвета.
, а это — нарушение всех табу, а, пупсик? — De rigueur В соответствии с этикетом (франц.).
, — изрекает отпадное юное создание за спиной у Уэверли. — Виктор, — говорит та, — это Руби. Она — дизайнер мисок.— Дизайнер мисок? Ни фига себе!— Она делает миски из всяких материалов типа риса, — продолжает Уэверли, глядя мне прямо в глаза.— Миски из риса? Ни фига себе! — Я тоже смотрю ей прямо в глаза. — Ты что, не слышала, что я один раз уже сказал «ни фига себе!».Рокер-нытик тем временем выползает на середину танцпола и впадает там в транс, разглядывая зеркальные шары.— А этот гоблин здесь зачем?— Феликс раньше работал на Gap, — говорит Уэверли, вдыхая и выдыхая дым. — Потом он рисовал декорации для съемок «Real World» на Бали.— Не смей упоминать при мне это шоу! — скриплю я зубами.— Извини, дорогуша, сейчас такая рань ! Но прошу тебя, будь поласковее с Феликсом — он только что из нарколечебницы.— А что с ним случилось — алебастром траванулся?— Он дружит с Блоупоп и Пикл, а недавно сделал для Конни Чанг, Джеффа Цукера, Изабеллы Росселлини и Сары Джессики Паркер дизайн, эээ, санузлов.— Круто, круто, — одобрительно киваю я.— В прошлом месяце он отправился трахаться со своим бывшим дружком Джексоном на Бонневильские солончаки, а через три дня череп Джексона нашли в одном из болот, так что ты уж будь с ним поосторожнее.— Ага. Боже, ну и холодища здесь!— Я вижу здесь оранжевые цветы, бамбук, испанских швейцаров, слышу музыку Steely Dan, вижу Феллини. — Уэверли внезапно закашливается, выдыхает дым и гасит сигарету. — Я вижу семидесятые, зайка, и меня от этого тащит.— Зайка, ты посыпаешь пеплом мой клуб, — говорю я разочарованно.— А что ты думаешь об идее Феликса сделать здесь бар с соками?— Феликс думает о том, где бы ему уколоться лошадиным транквилизатором. — Я аккуратно бросаю окурок в протянутую мне Джей Ди полупустую бутылку из-под «Snapple». — Плюс, о Боже, зайка, неужели мне еще придется волноваться по поводу бара с соками, в котором торгуют только соками ? Ты не представляешь себе, сколько у меня и без этого проблем. Я тебя умоляю!— Так что, бар, значит, вычеркиваем ?— Я умоляю, — стону я, — давайте будем продавать сандвичи-субмарины, пиццу, даже гребаные начос. Какие вы, однако, с Феликсом muy muy Очень-очень (исп.).
чувствительные! — Зайка, ты как всегда прав, — говорит Уэверли, делая вид, что стирает пот со лба. — С тобой любое дерьмо нипочем.— Уэверли, послушай меня внимательно. Новый стиль — это отсутствие стиля.— Отсутствие стиля — это новый стиль? — переспрашивает она.— Нет, нет, новый стиль — это отсутствие стиля, — повторяю я нетерпеливо.— Отстой — это круто? — спрашивает Уэверли.Я хлопаю Джей Ди по плечу:— Вот видишь, она понимает!— Смотри, гусиная кожа! — демонстрирует мне свою руку Джей Ди.— И лимоны — повсюду лимоны, Виктор, — бормочет Уэверли, кружась на месте.— А дядюшку Хеши мы не пригласим, верно, зайка?— Сладкие сны состоят именно из этого Строчка из песни группы Eurytmics «Sweet Dreams»
— а, Виктор? — говорит Джей Ди, безразлично глядя на то, как Уэверли кружится по комнате. — За нами хвоста не было? — спрашиваю я, закуривая новую сигарету и тоже глядя на Уэверли.— Если ты задаешь подобные вопросы, не значит ли это, что ты осознал, как нехорошо открывать свой клуб за спиной у Дамьена?— Нечуткое замечание с твоей стороны. Мне придется ответить ударом на удар, — испепеляю я взглядом Джей Ди. — Твои представления о том, что круто и что не круто, пролетают со свистом мимо кассы, приятель.— Мне просто кажется, что если нам ноги переломают, то это будет совсем не круто, — осторожно замечает Джей Ди. — Причем из-за чего — из-за какого-то клуба ? Ты никогда не слышал такой поговорки: «Не поддавайся первому порыву»?— Дамьен Натчес Росс — примат, недостойный звания человека, — вздыхаю я. — А твоя линия в этом деле — прикидываться шлангом и молчать.— Но как тебе в голову пришла сама идея открыть еще один клуб?— Мой собственный клуб.— Дай я угадаю… Эврика! Друзья посоветовали? — Джей Ди дрожит, изо рта у него идет пар.— Я тебя умоляю! Я сам все придумал и просчитал бабки, педик противный.— Нашему мальчику скучно без хобби, да?— А нашему мальчику скучно без свежей задницы. Может, пора закинуться таблеткой прозака, гомик?— А тебе клизму поставить, чтобы трезво взглянул на реальность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
— А что, разве его снова судят? — Тут до Дамьена доходит. — А ты у нас, однако, шутник. Только шутки у тебя не смешные.— Спасибо.— Да, я пойду на показы. Идет «неделя моды», что еще можно делать в это время? — вздыхает Дамьен. — А ты где-то выступаешь?— Ага, у Тодда Олдема. Один из парней, которые следуют за моделями, когда те выходят на подиум. Знаешь, это что-то вроде темы: «За каждой женщиной…»— Вьется какой-нибудь хорек? Смешно! — Дамьен потягивается. — Звучит просто офигительно. Ну и как, ты готов?— Будь спокоен, чувак! Я — скала, я — остров. Цитата из песни Пола Саймона и Арта Гарфункеля «I Am A Rock»
— Кто бы стал с этим спорить?— В этом я весь, Дамьен.— Уже завязал с ОРР?— Ты же меня знаешь.— Ты сумасшедший, — усмехается Дамьен.— Главное ясность, зайка. Абсолютная ясность.— Хотел бы я знать, Виктор, что ты имеешь в виду под этим.— Всего лишь три слова, мой друг: Прада, Прада и ничего кроме Прады. 26 В одном маленьком квартальчике в Трайбека Богемный район Нью-Йорка к югу от Сохо.
— из тех, что «вот-вот войдут в моду» — вверх по пролету не особенно крутой лестницы и через темный коридор: длинная гранитная стойка бара, стены, украшенные канделябрами из металла, похожими на обломки автокатастрофы, не особенно большой танцпол, десяток видеомониторов, небольшая ниша, которая легко превращается в будку диджея, комнатка сбоку просто взывает, чтобы превратить ее в VIP-зал, зеркальные шары свисают с высокого потолка. Иными словами — фундаменталистский подход. Ты видишь мигающий свет, и тебе кажется, что ты и есть этот свет. — Ах, — вздыхаю я, обводя взглядом помещение. — Клубная сцена.— Ну да! — Джей Ди нервно следует за мной по пятам, при этом оба мы прихлебываем из купленных им бутылок диетического «Snapple» со вкусом дыни и лесных ягод.— Есть в этом какая-то красота, Джей Ди, — говорю я. — Ну признай же это, гомик противный. Признай!— Виктор, я…— Я знаю, что ты падаешь в обморок уже от одного моего мужественного запаха.— Виктор, только не нужно привязываться к этому месту, — предостерегает Джей Ди. — Ты же знаешь, что клуб этот будет жить недолго, что в клубном бизнесе вообще все меняется крайне стремительно.— Это ты будешь жить недолго, — говорю я, проводя рукой по холодному граниту стойки.— Ты вкладываешь в него массу энергии, а затем все те люди, которые делали это место красивым и интересным, — не надо ржать, прошу тебя! — уходят куда-нибудь в другое место.Я зеваю.— Звучит точь-в-точь как история гомосексуальной связи.— Извини, дорогуша, мы немного заблудились!Это говорит Уэверли Спиэр, наш дизайнер по интерьерам, вылитая Паркер Поузи. Она явилась в темных очках, в обтягивающем брючном костюме, шерстяном берете, а за ней по следам плетется парочка: какая-то рэпперша жуткого вида и рокер-нытик в футболке с надписью «Я — КОРОЛЬ ЕБЛИ».— Почему опоздала, зайка?— Я заблудилась в вестибюле Paramount, — говорит Уэверли. — Я пошла по лестнице вверх, вместо того чтобы пойти по лестнице вниз. — А…— Плюс, ну, в общем… — она роется в своей черной сумочке от Todd Oldham, усеянной граненым хрусталем, — Харли Томпсон в городе.— Продолжай.— Харли Томпсон в городе.— Но разве он не должен сейчас находиться на съемках продолжения «Sun City 2»? Я имею в виду «Sun City 3», — спрашиваю я, слегка негодуя. — В Финиксе ? Столица штата Аризона.
Уэверли отделяется от сопровождающих ее зомби и уволакивает меня в сторонку от Джей Ди.— Харли Томпсон, Виктор, находится в Paramount, в номере люкс, где обычно останавливается Селин Дион, и пытается, как это, уговорить кое-кого сделать это без презерватива.— Так Харли Томпсон не в Финиксе ?— Об этом знают уже несколько человек, — резко переходит она на шепот. — Но никто не знает, почему он здесь.— А в этой комнате кто об этом знает? Только не говори мне, что один из этих кретинов, которых ты притащила с собой.— Попробуем выразиться следующим образом: Шерри Гибсон некоторое время не сможет больше сниматься в «Вечеринках на пляже».Уэверли жадно затягивается сигаретой.— Шерри Гибсон, Харли Томпсон — кажется, я улавливаю связь. Друзья, любовники, большой пиар.— Он подсел на крэк так мощно, что ему пришлось покинуть съемочную площадку после того, как он ударил Шерри Гибсон прямо по лицу, и теперь он поселился в Paramount под именем Кэрри Фишера.— Так что, он не будет сниматься в «Sun City»?— А Шерри Гибсон похожа на заплаканного енота.— Кто-нибудь знает об этом?— Никто, кроме moi. — Кто такой Муа?— Это я, Виктор.— Держу губы на замке.Я отхожу в сторону, хлопаю в ладоши, так что все присутствующие подпрыгивают, и выхожу на середину танцпола.— Уэверли, я хочу минималистский интерьер без особых примет. Что-нибудь элегантно-индустриальное.— Но с налетом космополитизма? — спрашивает она, едва поспевая за мной и закуривая на ходу еще одну «Бенсон энд Хеджес Ментол 100».— Для девяностых годов характерны прямота и искренность. Давай-ка подумаем в этом направлении, — говорю я, продолжая расхаживать по залу. — Я хочу что-нибудь подсознательно классическое, чтобы отсутствовало разграничение между интерьером и экстерьером, формальным и повседневным, сухим и мокрым, черным и белым, полным и пустым — о Боже мой, дайте мне кто-нибудь холодный компресс!— Ты хочешь простоты, зайка?— Я хочу делового подхода к ночной жизни. Я закуриваю «Мальборо».— Продолжай говорить в этом духе, зайка, мы уже на пути к победе.— Чтобы оставаться на плаву, Уэверли, следует поддерживать репутацию хорошего бизнесмена и крутого во всех отношениях парня одновременно. — Я выдерживаю паузу. — А я — во всех отношениях крутой парень.— И, эээ, бизнесмен? — спрашивает Джей Ди.— Я слишком крут, чтобы отвечать на такие вопросы, зайка, — говорю, затягиваясь. — Вы что, не видели меня на обложке «Youth Quake»?— Нет, но… — говорит Уэверли, тут до нее доходит, и она восклицает: — Ах, так это был ты ! Ты выглядел просто великолепно !— Угу, — говорю я с некоторым сомнением в голосе.— Но я видела тебя на показе Кельвина Кляйна, зайка, и…— Я не был на показе Кельвина Кляйна, зайка, а заметила ли ты, что вся эта стена выкрашена в цвет «песто» Итальянский соус светло-зеленого цвета.
, а это — нарушение всех табу, а, пупсик? — De rigueur В соответствии с этикетом (франц.).
, — изрекает отпадное юное создание за спиной у Уэверли. — Виктор, — говорит та, — это Руби. Она — дизайнер мисок.— Дизайнер мисок? Ни фига себе!— Она делает миски из всяких материалов типа риса, — продолжает Уэверли, глядя мне прямо в глаза.— Миски из риса? Ни фига себе! — Я тоже смотрю ей прямо в глаза. — Ты что, не слышала, что я один раз уже сказал «ни фига себе!».Рокер-нытик тем временем выползает на середину танцпола и впадает там в транс, разглядывая зеркальные шары.— А этот гоблин здесь зачем?— Феликс раньше работал на Gap, — говорит Уэверли, вдыхая и выдыхая дым. — Потом он рисовал декорации для съемок «Real World» на Бали.— Не смей упоминать при мне это шоу! — скриплю я зубами.— Извини, дорогуша, сейчас такая рань ! Но прошу тебя, будь поласковее с Феликсом — он только что из нарколечебницы.— А что с ним случилось — алебастром траванулся?— Он дружит с Блоупоп и Пикл, а недавно сделал для Конни Чанг, Джеффа Цукера, Изабеллы Росселлини и Сары Джессики Паркер дизайн, эээ, санузлов.— Круто, круто, — одобрительно киваю я.— В прошлом месяце он отправился трахаться со своим бывшим дружком Джексоном на Бонневильские солончаки, а через три дня череп Джексона нашли в одном из болот, так что ты уж будь с ним поосторожнее.— Ага. Боже, ну и холодища здесь!— Я вижу здесь оранжевые цветы, бамбук, испанских швейцаров, слышу музыку Steely Dan, вижу Феллини. — Уэверли внезапно закашливается, выдыхает дым и гасит сигарету. — Я вижу семидесятые, зайка, и меня от этого тащит.— Зайка, ты посыпаешь пеплом мой клуб, — говорю я разочарованно.— А что ты думаешь об идее Феликса сделать здесь бар с соками?— Феликс думает о том, где бы ему уколоться лошадиным транквилизатором. — Я аккуратно бросаю окурок в протянутую мне Джей Ди полупустую бутылку из-под «Snapple». — Плюс, о Боже, зайка, неужели мне еще придется волноваться по поводу бара с соками, в котором торгуют только соками ? Ты не представляешь себе, сколько у меня и без этого проблем. Я тебя умоляю!— Так что, бар, значит, вычеркиваем ?— Я умоляю, — стону я, — давайте будем продавать сандвичи-субмарины, пиццу, даже гребаные начос. Какие вы, однако, с Феликсом muy muy Очень-очень (исп.).
чувствительные! — Зайка, ты как всегда прав, — говорит Уэверли, делая вид, что стирает пот со лба. — С тобой любое дерьмо нипочем.— Уэверли, послушай меня внимательно. Новый стиль — это отсутствие стиля.— Отсутствие стиля — это новый стиль? — переспрашивает она.— Нет, нет, новый стиль — это отсутствие стиля, — повторяю я нетерпеливо.— Отстой — это круто? — спрашивает Уэверли.Я хлопаю Джей Ди по плечу:— Вот видишь, она понимает!— Смотри, гусиная кожа! — демонстрирует мне свою руку Джей Ди.— И лимоны — повсюду лимоны, Виктор, — бормочет Уэверли, кружась на месте.— А дядюшку Хеши мы не пригласим, верно, зайка?— Сладкие сны состоят именно из этого Строчка из песни группы Eurytmics «Sweet Dreams»
— а, Виктор? — говорит Джей Ди, безразлично глядя на то, как Уэверли кружится по комнате. — За нами хвоста не было? — спрашиваю я, закуривая новую сигарету и тоже глядя на Уэверли.— Если ты задаешь подобные вопросы, не значит ли это, что ты осознал, как нехорошо открывать свой клуб за спиной у Дамьена?— Нечуткое замечание с твоей стороны. Мне придется ответить ударом на удар, — испепеляю я взглядом Джей Ди. — Твои представления о том, что круто и что не круто, пролетают со свистом мимо кассы, приятель.— Мне просто кажется, что если нам ноги переломают, то это будет совсем не круто, — осторожно замечает Джей Ди. — Причем из-за чего — из-за какого-то клуба ? Ты никогда не слышал такой поговорки: «Не поддавайся первому порыву»?— Дамьен Натчес Росс — примат, недостойный звания человека, — вздыхаю я. — А твоя линия в этом деле — прикидываться шлангом и молчать.— Но как тебе в голову пришла сама идея открыть еще один клуб?— Мой собственный клуб.— Дай я угадаю… Эврика! Друзья посоветовали? — Джей Ди дрожит, изо рта у него идет пар.— Я тебя умоляю! Я сам все придумал и просчитал бабки, педик противный.— Нашему мальчику скучно без хобби, да?— А нашему мальчику скучно без свежей задницы. Может, пора закинуться таблеткой прозака, гомик?— А тебе клизму поставить, чтобы трезво взглянул на реальность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11