А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Ну-у? — безучастно протянул Кристофер.
— А какие у вас планы на этот счёт? — спросил Финбоу… несколько бестактно, с моей точки зрения.
— Мы не можем строить никаких планов, — Эвис взглянула на него, — пока… — И голос её дрогнул.
— Дорогая моя, — сказал Финбоу, — пусть эта история не отравляет вам жизнь. Она сама по себе уже достаточно неприятна, ни к чему усугублять её лишними переживаниями.
Понемногу у них завязалась беседа, но говорили они так тихо, что я не мог уловить ни слова. По-видимому, Финбоу удалось вернуть Эвис некоторое равновесие, потому что они пришли к чаю оживлённые.
— Мы с Филиппом не уступим вам нашего милого Финбоу, — встретила их Тони.
— Что греха таить, Финбоу — непременная часть меблировки всякой молодой четы, — мягко констатировал Финбоу.
— Когда я стану главой семьи, — улыбнулся в ответ Филипп, — я вас на порог не пущу.
— Ничего, я буду утешаться чаем, — парировал Финбоу. Он извлёк миниатюрный чайничек и принялся совершать свой обычный обряд приготовления чая.
— Лучший в мире чай, — заявил он, сделав глоток.
Вдруг дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетела миссис Тафтс. Она швырнула газету почему-то именно передо мной и, презрительно фыркнув, сказала:
— Полюбуйтесь, вам это будет интересно! — и, хлопнув дверью, удалилась.
Я развернул газету: Таинственная смерть.
Врач-онколог найден убитым на яхте.
Трагедия в Броудской заводи.
Сегодня в 9.30 утра на собственной яхте «Сирена» был найден убитым один из лучших специалистов по раковым заболеваниям доктор Роджер Миллз, племянник небезызвестного сэра Артура Миллза. Причиной смерти, как полагают, является пулевое ранение в грудь. По полученным сведениям, в числе пассажиров яхты были мисс Эвис Лоринг, которая произвела на всех неизгладимое впечатление своим эффектным костюмом на прошлогоднем маскараде в Челси, мистер Филипп Уэйд, сын судостроительного магната из Ньюкасла, и мистер Иен Кейпл, клубный завсегдатай.
Следствие по делу ведёт сержант уголовной полиции Нориджа А. Беррелл.
Из достоверных источников стало известно, что результатов расследования, проливающих свет на загадочное происшествие, можно ожидать в самое ближайшее время.
Ни слова не говоря, я пустил газету по кругу. Прочитав сообщение, все замерли в напряжённом молчании, не зная, дать ли волю страху и высказать то, что накопилось в душе, или превратить все в шутку и посмеяться. Тон задал Филипп.
— Вот как надо писать! — воскликнул он. — Если я когда-нибудь брошу рифмоплётство и займусь прозой, я возьму эту заметку за образец.
— А я-то думала, что тебе и учиться больше нечему, — тихо обронила Тони. Филипп сделал вид, что хочет бросить в неё нож.
— Меня особенно умиляет это «небезызвестный», — заметил Финбоу с задумчивым видом, — Интересно, как меняется язык: слово «известно» в дни моей юности значило только «известно» и ничего больше, теперь же оно почему-то означает «из достоверных источников стало известно».
— Или взять хотя бы характеристику Иена — «клубный завсегдатай», видите ли. Как это прикажете понимать? — подхватил Кристофер. — То ли он популярная фигура в каком-то определённом клубе, то ли в нескольких, то ли он слывёт охотником до клубов вообще или имеется в виду ещё что-то…
— А я все-таки, — продолжал Финбоу, — хотел бы знать, что же было на Эвис во время бала-маскарада в Челси, что произвело такое неизгладимое впечатление на публику?
— Насколько я понимаю, — сощурив свои необыкновенные глаза, пустила шпильку Тони, — неизгладимым в памяти публики скорее останется то, чего на ней не было.
— Ехидна, — бросила, слегка вспыхнув, Эвис.
— О каких это результатах расследования здесь идёт речь? — оборвав шутки, встревожено спросил Уильям. — Что они там ещё откопали?
Весь день после ленча он был очень молчалив, по-видимому, все ещё не преодолев своего недоверия к Финбоу; во всяком случае, мне так показалось, когда я наблюдал за ним.
— Не думаю, чтобы это было что-нибудь серьёзное, — ответил Финбоу. — Просто этот Беррелл проявляет служебное рвение. У меня такое чувство, что он нацелился на Иена, но пока ещё у него нет достаточно улик, чтобы предъявить обвинение нашему «клубному завсегдатаю».
— Но Иен никак не мог совершить это преступление, — высокомерно возразил Уильям. — Он находился в центральной каюте, когда произошло убийство…
— Вы, кажется, намерены говорить об убийстве? — осторожно прервал его Фйнбоу. — А ведь это запретная тема.
Уильям своенравно сжал губы и схватил книгу, которую читал до чая. Я взглянул на обложку и прочёл: «Мир вокруг нас».
После чая мы вынесли шезлонги на веранду и уселись там, покуривая и провожая взглядом неторопливо проплывающие по реке яхты. Ветер утих. Стоял тёплый вечер, который воскресил в моей памяти южные вечера под небом Италии, где мы три года назад так славно провели время. Особенно запечатлелся один вечер, когда мы всей компанией, точно так же как сейчас, сидели на веранде, только тогда перед нами открывался вид на лазурное Ионическое море… и тогда с нами был Роджер, весёлый, шумливый Роджер.
Кристофер тоже, видимо, вспомнил об этом.
— А помните, — начал он, — как мы коротали вечера в Сан-Пеллегрино? Тогда казалось, что в мире царит полная гармония.
— Как не помнить, — оживлённо откликнулся Филипп. — Мы ещё играли: кто больше насчитает огоньков на побережье Сицилии. Это было самое чудесное время в моей жизни. — И добавил с улыбкой: — Только Тони мне тогда не хватало!
— Я — в то время никого из вас не знала, — сказала задумчиво Тони и ещё раз повторила: — Ни единого человека. Я, как примерная ученица, брала уроки музыки в Ницце.
— Роджер раз или два тоже отдыхал в Ницце. Вам не приходилось там с ним встречаться? — спросила Эвис.
— Вот ещё глупости! — грубо оборвала её Тони. — Не могла же я знать всех и каждого в Ницце!
Филипп переменил тему.
— А где обитал наш Финбоу три года назад?
Финбоу улыбнулся и ответил:
— Мирно попивал чай у себя в Гонконге.
Разговор не клеился, он то и дело прерывался гнетущими паузами. Так мы просидели, пока алый шар солнца не скрылся за камышом. Эвис пожаловалась, что ей стало холодно, и мы перекочевали в неосвещённую гостиную. В окно виднелось небо, отливающее чуть ли не всеми цветами радуги — от жёлтого до ярко-синего. В полумраке глаза Тони, отражая переливы красок вечернего неба, светились как у кошки. Все примолкли: в самом воздухе тёмной комнаты, подсвеченной лишь бликами заката, казалось, витал дух уныния, предательства и тлена.
С облегчением услышал я шаги миссис Тафтс. Она возникла на пороге расплывчатым белесым пятном»
— Обед запаздывает, — с вызовом объявила она.
— О, это не имеет никакого значения, — тотчас откликнулся Кристофер.
— Нет, имеет, — заявила миссис Тафтс. — Очень мне нужно быть на ногах всю ночь.
— Ни в коем случае, — с сочувствием согласился Финбоу.
— Что-то случилось со светом, — объяснила она.
— Может, вам помочь? — Я кое-что смыслю в этих вещах, — вызвался Уильям.
— Не нуждаюсь, — отрезала миссис Тафтс и вышла.
Вслед ей раздался жиденький смешок: перспектива провести весь вечер в темноте отнюдь не способствовала поднятию нашего настроения. Мы сидели погруженные в мрачные раздумья. Небо совсем потемнело, и комната наполнилась какими-то смутно очерченными, неузнаваемыми предметами.
Вдруг в темноте послышался голос Кристофера?
— В это самое время вчера вечером мы сидели в каюте… Роджер говорил и говорил без умолку.
— А теперь, — еле слышно добавила Эвис, — Роджера нет…
Финбоу чиркнул спичкой, чтобы закурить сигарету, и язычок пламени на миг осветил лица сидевших с ним рядом людей. Передо мной мелькнуло лицо Кристофера — бронзовое и суровое, но я тут же забыл о нем, потрясённый выражением лица Уильяма. Он сидел, опершись локтем на подлокотник кресла к опустив подбородок на руку. Когда трепетный огонёк выхватил из тьмы его лицо, я увидел, что он улыбается: тонкая верхняя губа вытянулась в ниточку, обнажив крепкие белоснежные зубы. Откровенное торжество и жестокость были в этой улыбке! Она мелькнула и погасла, как вспышка. И лицо Уильяма снова стало прежним: серьёзным, непроницаемым, волевым. Финбоу не спеша раскурил сигарету и погасил спичку.
Глава седьмая
ПОЧЕМУ ПЯТЕРО МИЛЕЙШИХ ЛЮДЕЙ НЕНАВИДЕЛИ РОДЖЕРА?
Когда мы разместились за небольшим столом и приступили к обеду, я все пытался заставить себя поверить в то, что увиденное мною было наяву, а вовсе не плод моего воображения. Напротив меня сидел Уильям и спокойно отвечал на какое-то замечание Филиппа. Белое пламя пущенной на полный фитиль керосиновой лампы в центре стола освещало волевое, умное лицо, и я старался уверить себя, что Уильям всегда выглядел так и только так… что я никогда не видел того лица, искажённого злорадной ухмылкой… что все это было лишь причудливой игрой света в темноте.
Долгое пребывание в тёмной комнате наложило свой отпечаток на настроение всей компании. Никто, кроме меня, не видел ухмылки Уильяма — если это и в самом деле не было всего лишь игрой воображения, — зато все слышали слова Эвис: «А теперь Роджера нет…» — и эти несколько слов как бы сняли запрет с темы, которую мы уговорились не затрагивать. Когда мы приступили к ростбифу (надо сказать, что кухня миссис Тафтс не отличалась ни искусством, ни разнообразием, и обед был точной копией ленча, с той лишь разницей, что вечером подавался ещё и порошковый суп), Кристофер сказал:
— В этом убийстве есть одна загадочная деталь, которая заинтриговала меня больше всего.
— Какая деталь? — живо откликнулся Уильям.
За столом все примолкли и волей-неволей стали слушать, хотя предпочли бы вообще не притрагиваться к этой теме. Наше состояние напоминало человека, которого все время так и тянет коснуться языком больного зуба.
— Исчезновение судового журнала, — ответил Кристофер. — Мне кажется, что он пропал не без причины, но вот что это за причина — вопрос.
— А что там было? — как бы между прочим спросил Финбоу.
— Да просто описание всего, что произошло за день, — ответил Кристофер, — с разбросанными тут и там топорными шуточками: Роджер почему-то мнил себя остряком. — Лицо Кристофера посерьёзнело. — Бедняга!
— Должно быть, Роджер написал нечто такое, что убийца хотел скрыть, что-то явно компрометирующее его, — заключил Уильям.
— Но эта версия не объясняет исчезновение вымпела, — возразила Тони. — Почему же тогда пропал и вымпел?
— Я не вижу логической связи, — согласился Уильям.
— А разве не могло быть, — предположил Кристофер, — что убийца бросил вымпел за борт именно потому, что для этого не было никакой видимой причины. Допустим, что у него была достаточно серьёзная причина отделаться от судового журнала и он швырнул его за борт… а потом выбросил и вымпел с тайной надеждой запутать следствие: пусть, мол, думают, что между двумя исчезнувшими предметами существует какая-то связь. Мне кажется, что это вполне возможный вариант.
— Хитроумно придумано, — заметил Уильям.
Во время этого обмена мнениями меня не покидала горькая ирония: один из нас наверняка знал, почему исчезли судовой журнал и вымпел! Для одного из сидящих за столом это загадочное происшествие не представляло никакой тайны! А между тем сама комната и все окружающие нас предметы имели такой обыденный, домашний вид, как будто мы просто зашли сюда компанией скоротать уик-энд. Я окинул всех беглым взглядом, Уильям, например, как бы выражая своё полное согласие с Кристофером, залпом осушил стакан пива; Кристофер разделывался с последним куском ростбифа; Эвис, отодвинув от себя тарелку, крошила в своих тонких пальцах кусочек хлеба; Филипп был занят тем, что смешивал пиво с сидром, намереваясь угостить этой мешаниной Тони, а та с интересом наблюдала за его манипуляциями. Мы встретились глазами с Финбоу, и я с любопытством подумал, что полезного для себя извлёк он из только что закончившегося разговора. За нашими спинами живым укором маячила фигура миссис Тафтс, нетерпеливо ожидающая удобного момента, чтобы поскорее унести со стола оставшееся мясо.
Мы переменили тему, и теперь разговор шёл о прочитанных книгах.
Миссис Тафтс принялась убирать со стола сыр. Вдруг Эвис, передёрнув плечами, сказала:
— Меня что-то знобит.
— Что с тобой? — обеспокоено спросил Кристофер. — Тебе нездоровится?
— Нет, я здорова, — ответила Эвис, — просто продрогла. Миссис Тафтс, нельзя ли затопить камин у нас в спальне?
— Затопить камин? — возмущённо воскликнула миссис Тафтс. — Это в такую-то пору?!
Бледное, расстроенное лицо Эвис приняло не свойственное ей упрямое выражение.
— Я прошу затопить камин, миссис Тафтс, — произнесла она непреклонным тоном.
Миссис Тафтс шагнула к столу.
— Обойдётесь и без камина, — отрезала она. Тогда поднялся Кристофер.
— Миссис Тафтс, — приказал он, — вы сию же минуту пойдёте и растопите камин в комнате мисс Лоринг.
— И не подумаю, — ответила миссис Тафтс. — Не хватало ещё, чтобы молодые, здоровые девицы жгли камин, когда теплынь на дворе. Обойдётесь как-нибудь. Да и вообще, в доме нет угля.
— А нельзя ли достать хоть немного угля в деревне? — Кристофер нахмурился.
— Нельзя, — ответила миссис Тафтс. — Я уже ходила туда сегодня, да все понапрасну. — И она с воинственным видом продефилировала к двери.
— Вот видишь, дорогая, — обратился Кристофер к Эвис. — Мы, кажется, бессильны что-либо сделать.
— Не может быть, чтобы во всем графстве Норфолк не нашлось горстки угля, — возразила Эвис, и уголки её губ капризно изогнулись.
— Да, но его проищешь всю ночь, — ответил Кристофер. — Сейчас не настолько холодно, дорогая. Выпей чего-нибудь — сразу согреешься.
— Я хочу, чтоб затопили камин, — твердила Эвис, — неужели тебе трудно сделать это для меня?
— Да ты что, хочешь послать человека в Норидж только потому, что тебя немного знобит?! Ведь здесь даже машины нет! Что же, он должен идти в такую даль на своих двоих, что ли? — вмешалась Тони.
На протяжении всего дня чувствовалось, что отношения Тони и Эвис сложились не лучшим образом, а перепалка, невольным свидетелем которой я стал, не оставляла сомнений на этот счёт.
— Я разговаривала с Кристофером, — заявила Эвис. Её бескровные щеки порозовели от гнева. — И остальных это не касается. Кристофер, я не так уж часто тебя о чем-нибудь прошу. — Теперь в её тоне появились просительные нотки.
Кристофер недоуменно пожал плечами.
— Я готов ради тебя на все, дорогая. Но сейчас ты ведёшь себя неблагоразумно, пойми.
Эвис натянуто улыбнулась.
— Наверное, ты прав. Это все нервы, — пробормотала она. — Пойду и постараюсь согреться. Спокойной ночи, друзья.
Она поднялась из-за стола и медленной, изящной поступью вышла из комнаты, остальные проводили её взглядом.
— Она, очевидно, просто переутомилась, — как бы извиняясь, произнёс Кристофер. — Да это и понятно после такого дня.
— Этот день был одинаково скверным для всех, — заметила Тони. — Но представьте себе, что было бы, если бы мы все стали капризничать, словно избалованные прима-балерины?!
— Это мне напоминает анекдот, — вступил в разговор Финбоу. — Один старшина отчитывает новобранцев, которых поймал с нечищеными пуговицами: «Что было бы, если бы все солдаты английской армии явились на парад с такими же грязными пуговицами?» На этот вопрос существует единственный ответ, но, насколько я знаю, никто ещё не рискнул так ответить. Он напрашивается сам собой: «Тогда бы вся английская армия вышла на парад с грязными пуговицами».
Тони рассмеялась, а Финбоу продолжал:
— Пускать в ход такой аргумент — недостойный приём в споре, Тони.
Эпизод с Эвис был забыт за приготовлениями к бриджу, но у меня все же остался неприятный осадок. Мне нередко приходилось видеть её грустной или погруженной в чёрную меланхолию, но никогда прежде она так явно не проявляла своего плохого настроения. Мои мрачные предчувствия усиливались.
В подавленном настроении сел я за ломберный столик в гостиной в паре с Финбоу, машинально сдавал карты и машинально играл. К моему великому облегчению, ход выиграл Финбоу и этим хоть на время избавил меня от необходимости делать вид, что мои мысли сосредоточены на игре. На диванчике за спиной Финбоу, почти касаясь лицом друг друга, о чем-то шептались Филипп и Тони. Снова обратившись к бриджу, я увидел, как Финбоу с блеском проводит рискованную комбинацию «четыре пики». Я был плохим партнёром, но игра все же рассеяла мои страхи.
Я играю в бридж почти всю свою сознательную жизнь и без хвастовства могу сказать, что благодаря своей незаурядной памяти считаюсь игроком выше среднего уровня. Но я явно не мог состязаться со своими партнёрами в тот вечер. Финбоу слыл, как говорили в Гонконге, «карточным асом к востоку от Сингапура». С его живым умом и богатой практикой, приобретённой во время скучных, долгих вечеров вдали от родины, иного быть и не могло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28