А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Отлично. Я предпочитаю вам верить. Что вы знаете об этом покушении?
Датчанка вновь ощетинилась:
– Больше я вам ничего не скажу. Более того, если что-нибудь произойдет с моим мужем, я вас убью своими собственными руками!
Малко чувствовал, что это вполне вероятно, и решил больше не настаивать.
– Я верен слову, и вы убедитесь в этом.
Она глубоко вздохнула:
– Хорошо. А теперь я должна немедленно уйти... Прощайте.
Она захлопнула за собой дверь, и Малко услышал в коридоре шум быстро удаляющихся шагов.
* * *
– Это нетрудно, это нетрудно! – возбужденно восклицал Ричард Грин. – И вы знаете, кто больше всех будет доволен? Японцы! Они давно ее ищут, эту проклятую Шино-Бю.
Малко пощупал до сих пор болевшие синяки:
– Вы собираетесь предупредить индийских или бомбейских связных «Компании» о предстоящей операции?
Начальник Кувейтского отделения ЦРУ решительно качнул головой:
– И не подумаю! Вы это дело начали, вы и должны его закончить. Я доверяю только вам.
– Вы хотите сказать, что я должен отправляться в Гоа?
– Вот именно. Разумеется, бомбейские связные будут в вашем распоряжении.
– А что вы, собственно, хотите, чтобы я делал в Гоа?
Ричард Грин выразительно постучал по столу пальцами, словно стрелял из воображаемого пулемета.
– Ликвидируйте эту полоумную японку и выбросьте в море оружие. Все необходимое для этого получите в Бомбее.
Малко молчал. Долгие годы службы в ЦРУ не приучили его к хладнокровному убийству. И тем не менее он признавал разумность доводов Ричарда Грина: уничтожив свихнувшуюся японку и то оружие, которое она доставит в Кувейт, он поможет избежать резни и злодейского преступления. Впрочем, Малко себя знал – убийства он не сможет совершить. И тут в его голову пришла мысль, которая вполне соответствовала духу всей этой акции.
– Я придумал другое, лучшее решение, – объявил он Грину.
Тот посмотрел на него исподлобья, полным недоверия взглядом.
– Какое?
Малко стал объяснять свой замысел. Поначалу Ричард не скрывал скептицизма, но по мере того, как собеседник развивал свою идею, американец все более воодушевлялся, наконец не выдержал и вскочил с места:
– Поразительно! – вскричал он. – Я немедленно предупреждаю Бомбей и Бонн. Но до завтрашнего вечера вы не сможете уехать. Им понадобится время на подготовку. Если этот ваш план не удастся, всегда будет возможность вернуться к первому варианту.
Малко наклонил голову в знак согласия. Он тоже был рад, потому что всегда остроумное решение предпочитал применению грубой силы, когда сам опускаешься до уровня террористов, с которыми борешься.
– И еще одно, – заметил Малко. – Я думаю, что в Гоа мисс Рикор будет мне весьма полезна. Вдвоем мы не так сильно выделяемся. К тому же мне нужен агент для связи.
– Абсолютно с вами согласен, – кивнул Грин. – Я немедленно ее предупрежу и оформлю в посольстве отпуск.
* * *
Несмотря на то, что стекла были герметически закрыты, омерзительный запах трущоб все равно проникал в машину. Дорога из аэропорта в Бомбей была сплошным спуском в ад. Скопище лачуг, кое-как слепленных из досок, кусков фанеры и железа, вопияло о растоптанной, униженной и оскорбленной человечности. Тысячи черных глаз без всякого выражения следили, как проезжала сияющая чистотой машина, это механическое чудовище, абсолютно чуждое и дикое в их жалкой жизни.
Элеонора вздрогнула:
– Это жутко! Это невыносимо!
Молодой служащий из «Компании», который вел машину, покачал головой:
– В Бомбее приходится по три рупии на семью в день, а в Калькутте и того меньше.
Даже в самых грязных городах Ближнего Востока князю не приходилось вдыхать столь омерзительного запаха гнили и разложения. В страшных трущобах тысячи индусов, завернувшись в немыслимые лохмотья, спали прямо на голой земле. Американец замедлил ход. Они приблизились к поворачивающему под прямым углом берегу моря.
В утреннем тумане Малко заметил над вонючей, покрытой слизистым илом отмелью, где местные жители собирали ракушки, контуры какого-то величественного храма. Вокруг Бомбея простирался Индийский океан, серый и грязный, словно страна была гигантской помойкой, которая опорожнялась в море. Даже аэропорт находился в развалинах и поражал своей ветхостью, старостью и сыростью. Слава Богу, в Гоа имелся простенький, немного подгнивший самолет «ДС-3», который совершал один рейс в день. На индийской авиалинии как раз в это время произошла забастовка служащих, которые получали по три обеда в неделю и теперь, ввиду повышения цен, требовали только два. «Индиа-Тайм» радостно объявляла о 80 миллионах безработных и повсеместных, связанных с голодом, забастовках.
Малко подумал, что японка Шино-Бю могла бы для пребывания выбрать страну получше.
Глава 14
Усеянный жалкими рыбачьими хижинами пляж растянулся насколько хватало глаз. Огромные баркасы стояли, уткнувшись носом в песок. Тысячи жирных неопрятных ворон перелетали с места на место и непрерывно каркали. Всего лишь в пяти километрах от Бомбея существовал совершенно особый, ни на что не похожий мир. К Малко и Элеоноре небрежной походкой подошли три совершенно голые девушки, оглядели их с головы до ног, нагло расхохотались и отошли.
Малко тронул Элеонору за плечо:
– Если мы не разденемся, то будем слишком выделяться.
Элеонора недолго колебалась: решительным жестом она сбросила бюстгальтер и за ним трусики. То и другое Малко впихнул в сумку, с которой не расставался и в которой, кроме одежды, лежал небольшой, прибывший из Германии пакет, который служащий вручил ему на аэродроме.
Негритянке было и неловко идти в чем мать родила, в то же время она гордилась своей прекрасной, стройной фигурой. Итак, они двинулись в путь на розыски неуловимой террористки. По дороге то и дело попадались распростертые тела накурившихся гашиша хиппи.
При первом же знакомстве с калангутским «Турист-отелем» захотелось немедленно бежать на пляж: перед Малко и Элеонорой предстала омерзительная грязная клетка с набитым опилками матрасом и засохшим ржавым душем. Имелся, конечно, и телефон, но с оборванной трубкой. Элеонора провела вечер, наблюдая за тараканьими бегами на зашарпанном полу.
Калангут кишел специальными дешевыми ресторанчиками для хиппи. Индусы с изумлением глазели на чудных иностранцев, которые были, наверно, еще беднее их, потому что ходили голыми и спали на земле. В прибрежной тропической деревушке Калангут проживало совсем немного хиппи, основная масса располагалась на побережье под пальмами, кое-кто выстроил себе небольшие хижины из листьев и веток. Сюда стекались хиппи со всех стран, они, как правило, не знали друг друга и встречались лишь для того, чтобы покупать наркотики. Так что найти в этом скопище Шино-Бю представлялось делом совсем нелегким.
От колонизаторов-португальцев, которые владели Гоа в течение двухсот лет, до 1968 года, осталось лишь несколько догнивающих в тропическом климате церквей да немного португальских словечек в лексиконе местных таксистов. Необозримый пляж кончался каменистым утесом, на котором виднелись развалины брошенного монастыря.
Малко огляделся: хиппи – три самца и одна самка – играли с маленькой обезьянкой. «Надо бы спросить, не знают ли они японку», – подумал Малко. Поначалу ему казалось, что найти Шино-Бю просто: на это хватит нескольких часов, но теперь понял, что перед ним задача гораздо более сложная. Все местные хиппи располагались на четырех или пяти пляжах, отстоящих друг от друга на шесть-семь километров. Одни хиппи предпочитали пляжи возле маленького военного аэродрома Даволим, другие селились ближе к Калангуту.
Такси часа полтора тряслось от Даволима до Калангута, минуя озеро, пересекая маленький городок Панжим, крутясь между рисовыми плантациями, напоминавшими Индонезию, и все это для того, чтобы вновь очутиться в «Турист-отеле». Потом начался между пляжный марафон. Тащились от пляжа к пляжу, расспрашивали людей, из которых никто не знал друг друга. Иногда казалось, что Шино-Бю вообще никогда не существовало.
Трое парней вытаращили глаза на бархатистую матовую кожу красавицы негритянки. Их подружка была бледной и прыщавой. Элеонора одарила ребят самой обворожительной улыбкой.
– Я ищу подругу, – сказала она. – Это японка, ее зовут Шино-Бю.
Молчание. Один делает вид, что спит, другой счищает песок с ноги, третий бросает Малко обезьянку, которая немедленно устраивается на его плече.
– Шино-Бю, вы сказали?
– Да.
Снова молчание. Хиппи подымаются, их одурманенные гашишем голубые глаза бессмысленно смотрят в пространство, немыслимо тощие тела качаются, как от ветра.
– Шино-Бю? – наконец произносит один из них. – Это не та самая, которая ходит с Жамбо?
Князь, преодолевая неодолимое желание придушить прыгающее на его плече грязное животное, переспрашивает:
– Кто такой Жамбо?
Хиппи одурело глядит на Малко:
– А черт его знает! Вроде бы чернокожий, не то араб, не то негр, всегда таскает на башке вышитую шапку и говорит всем «Жамбо». Вы их можете найти на Ажуна-Бич, по другую сторону реки. Они там вечером проходили.
Малко удалось наконец избавиться от обезьяны, и он механически спросил:
– А во что она одета?
Хиппи посмотрел на него с нескрываемым удивлением:
– Одета?! Ни во что... Хотя да, она, кажется, носит серебряный пояс.
– Как можно пройти на Ажуна-Бич?
Хиппи показал на каменистый утес:
– Можно пройти там, по тропинке, либо через джунгли. Надо перейти речку, она мелкая.
Малко с Элеонорой сначала прошли пляж, потом долго петляли по тропинке. Солнце поднялось высоко и жгло немилосердно. По дороге им повстречался индус, предложивший гашиш и контрабандный виски, прошла мимо голая жирная девица, во все горло распевавшая непотребные песни. Они остановились, чтобы стереть заливавший лица пот.
Малко с удовольствием разглядывал словно изваянную искусным скульптором фигуру девушки, однако к ней не приближался. Они и спали в одной комнате, но Элеонора демонстративно отворачивалась к стене.
Вскоре перед ними открылся Ажуна-Бич. В отличие от Калангута, здесь не было туземных хижин и жили одни только хиппи.
* * *
– Шино-Бю? Не знаю такую. Пойдите в ресторан. Может, там скажут. – Молодой бородатый американец ткнул пальцем в пространство и удалился.
Малко растерянно глядел на десятки хижин из пальмовых листьев, в каждой из которых ютилось семейство хиппи. Несмотря на палящее солнце, они лежали повсюду на пляже, некоторые целовались, некоторые играли на гитаре. «Ресторан» оказался обыкновенной хижиной со скамейками и кухней на улице. Предприимчивый индус за умеренную плату кормил наиболее состоятельных хиппи, которые сидели тут же и ели рис с микроскопическими кусочками курицы.
Малко с Элеонорой расположились прямо на земле и заказали царское блюдо – жареную рыбу по пяти рупий за порцию. Они решили, что этим не разорят «Компанию».
«Ресторан» оказался воистину пляжным клубом, куда со всех сторон стекались хиппи.
Малко повернулся к сидящей напротив паре:
– Вы не знаете женщину по имени Шино-Бю?
Рослый француз с длинным унылым носом покачал головой:
– Нет.
– Нет, – поддакнула его тощенькая подружка.
– А Жамбо?
Француз улыбнулся:
– Жамбо – да. Вы его ищете?
Малко молчал. Говорить об этом не стоило.
Продолжая жевать, француз отвернулся с видом полнейшего безразличия. Приходили и уходили другие хиппи. Малко с Элеонорой без всякого аппетита доедали рыбу. Они без труда влились в это странное общество, однако до сих пор поиски не дали никакого результата. Вдруг послышался чей-то крик:
– Здравствуйте.
Неизвестно откуда выскочил странный тип с очень черной кожей, мясистым лицом и приплюснутым носом. На нем была круглая вышитая шапочка и набедренная повязка, на плече висела матерчатая сумка. За ним по пятам следовала похожая на мальчишку коротконогая девица ярко выраженного азиатского типа, с плоским лицом, пуговичными глазами и короткими черными волосами. Ее ягодицы были усеяны красными прыщами – не то венерическая болезнь, не то просто укусы насекомых.
Оба шмякнулись на землю прямо перед Малко и Элеонорой. Малко старался по возможности незаметнее их изучать. Мужчина – наверняка Жамбо, а женщина – та самая мистическая Шино-Бю. Жамбо высоким резким голосом, с шутками и прибаутками принялся болтать с соседями. Девица молча пожирала его глазами. Он вытащил из сумки маленькую серебряную коробку и достал из нее кусочек коричневого цвета и начал разминать его на скамейке. Набив тестом короткую трубочку, парень затянулся и с видимым наслаждением пустил дым. Но очень скоро он скорчил гримасу и выругался:
– Сволочи! – После чего выколотил содержимое трубочки о скамейку.
Француз тут же достал пластиковый мешочек с таким же коричневым тестом, отломил кусочек и дал чернокожему:
– На-ка, попробуй афганского! Он лучше!
Жамбо вложил в трубку афганский гашиш и спокойно, с удовлетворенным видом закурил.
– У тебя есть еще? – спросил он француза.
– За двадцать рупий сколько угодно.
Малко, внимательно наблюдавший за мужчинами, не дал Жамбо времени на ответ и быстро протянул французу два билета по десять рупий. Пластиковый мешочек оказался у Малко.
– Когда захочешь еще, – сказал Малко француз, – приходи ко мне на конец пляжа. Я живу возле речки. – Он поднялся и тут же со своей подругой удалился.
Князь вытащил содержимое мешочка, разломил пополам и с улыбкой, словно всегда так делал, протянул Жамбо. Тот жадно схватил гашиш и положил в серебряную коробочку. Затянувшись еще раз, он с видом знатока оглядел Элеонору:
– А ты, сестричка, не хочешь покурить?
– Потом, – ответила застигнутая врасплох Элеонора.
– Знаменито, старик, знаменито! – смачно сплюнул Жамбо, сдвинув на затылок вышитую шапочку, и повернулся к Малко: – Тут у нас на Ажуна-Бич не пропадешь!
Князь молчал. Этот тип с живыми глазами и мускулистым телом отнюдь не производил впечатления заядлого наркомана. Какая же существует связь между ним и Шино-Бю, если это действительно она? Казалось, он всецело подавлял сидевшую рядом азиатку. Жамбо выкурил трубку и наклонился к Малко:
– Старик, сегодня у нас на пляже вечеринка. Приходи со своей девушкой и афганским гашишем, а? Я больше всего люблю афганский гашиш да еще крепкий кофе!
– А где будет эта вечеринка?
– Там, – показал он рукой, – возле утеса. Будет много народу, ты увидишь.
Жамбо говорил с Малко, однако не отрывал глаз от Элеоноры. Та, явно смущенная, опустила голову. Азиатка сидела недвижно, словно изваяние.
Князь спросил себя: «Да полно, неужели эта недоделанная девка и есть та самая Шино-Бю, которая доставит оружие для убийства Генри Киссинджера?»
Глава 15
Какая-то пара занималась любовью прямо на песке рядом с Малко. Девица стонала и время от времени взвизгивала. На кострах пылали стволы огромных пальм, возле них совокуплялись самцы и самки хиппи. Вечеринка представляла собой смесь римских оргий, скаутских костров и американских хэппенингов. На углях стояли сковородки с мясом, чуть поодаль на пальмовых листьях громоздились горы фруктов и овощей, стояли бутылки виски и пива.
Лунный свет, казалось, окончательно свел с ума обитателей Ажуна-Бич. Малко, держа в руках свою сумку, старался держаться как можно незаметнее. Рядом с ним Жамбо, его азиатка и Элеонора ели, пили, болтали и курили гашиш. Какая-то девица подскочила к Малко и, тыча в него пальцем, закричала:
– Осторожно! Это – дьявол! Это – дьявол! – Она впала в транс, упала на землю и забилась в конвульсиях.
Жамбо наклонился к нему:
– Не обращай внимания, старик! Она просто накачалась ЛСД и поэтому дергается, но вреда от нее никакого не будет. Лучше посмотри, что я сейчас сделаю.
Он взял стакан виски, окунул в него сигару, но кончик оставил сухим и зажег его, после чего затянулся и предложил Малко. Смесь табачного дыма с парами алкоголя была поразительной. Князь вернул сигару чернокожему, который стал незаметно от него отодвигаться и вскоре положил голову на колени Элеоноры. Азиатка молча курила гашиш.
Малко раздумывал, как бы похитрее выведать то, что ему требовалось, и надеялся, что гашиш сделает свое дело, однако Жамбо посасывал свою трубочку и ничуть не пьянел. Вот он положил руку на грудь Элеоноры. Та смущенно поглядела на князя. Вот он, расстегнув ее платье, вынул обе тугие небольшие груди и стал их сжимать, урча от наслаждения:
– Ох, как это здорово! До чего же здорово!
В обычно целомудренную Элеонору словно вселился бес. Она не отталкивала Жамбо и, казалось, готова была ему покориться. Малко не понимал, действует ли на нее свет луны, или это гашиш, который она непрерывно курила... Во всяком случае, он проклинал себя за свою сдержанность в гостинице. Азиатка же, надувшись, смотрела на партнера, но молчала: законы Ажуна-Бич запрещали ревновать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18