Проверку можете произвести хоть завтра.
- Я буду счастлив услышать его мнение.
- Больше я ничем вам не могу помочь, - к такому окончательному
решению пришел Сион Трамбле. - Ибо не в моем характере обрекать свой народ
на войну и лишения без серьезной на то причины. Пока Кокор Хеккус остается
в Аглабате, я не стану ему досаждать.
Он сделал жест, означавший окончание аудиенции. Герсен поднялся и
вышел из комнаты. В передней его дожидался мажордом, который и провел в
отведенные ему апартаменты. Герсен вышел в сад, запрокинув голову, нашел
звездное скопление, напоминающее ятаган, "Ладью Бога" обитателей Жантильи,
и задумавшись над тем, что ему предстоит сделать, пришел едва ли не в
ужас. И тем не менее - разве могло быть иначе? Разве не для этого забрался
он на Фамбер?
Сон его, однако, был крепок. Разбуженный хлынувшими в его спальню
струями солнечного света, он принял ванну, одел на себя самые темные
одежды из всех, что удалось найти в его гардеробе, за завтраком
удовольствовался фруктами, печеньем и чаем. С запада набежали тучи, в саду
брызнул дождь. Глядя на всплески капель, разбивающихся о гладь бассейна,
он снова и снова взвешивал все факторы, влияющие на сложившееся положение.
И все время возвращался к одной и той же мысли: тем или иным способом
должна быть установлена подлинность личности Падербуша.
Вошел паж и возвестил о прибытии барона Кастильяну, сухопарого
мужчины средних лет со строгой манерой держаться и шрамами на обеих щеках.
- Князь Сион Трамбле повелел мне предоставить в ваше распоряжение
некоторые особые знания, которыми я располагаю, - произнес он. - Что готов
сделать с превеликим удовольствием.
- Вам известно, что от вас требуется?
- Смутно.
- Я хочу, чтобы вы присмотрелись повнимательнее к одному человеку и
сказали мне, является ли он Кокором Хеккусом.
Барон сделал кислую мину.
- И что потом?
- Вы можете это сделать?
- Несомненно. Видите эти шрамы? Мое лицо было обезображено по приказу
Кокора Хеккуса. Трое суток я висел на пруте, проткнутом сквозь обе мои
щеки, оставаясь в живых только благодаря ненависти.
- В таком случае идемте и вместе поглядим на этого человека.
- Он здесь?
- Заточен в подземелье.
Паж привел мажордома, который отпер сначала деревянную дверь, затем
стальную, после чего все трое спустились в темницу. Падербуш стоял в своей
камере, широко расставив ноги и держась руками за прутья, и сверлил
взглядом наружные стены подземелья.
- Вот этот человек, - произнес Герсен.
Барон подошел поближе, пригляделся.
- Ну? - спросил Герсен.
- Нет, - после некоторого размышления, ответил барон. - Это не Кокор
Хеккус. По крайней мере... Нет, я в этом не уверен... Хотя глаза смотрят
на меня с такой же низменной умудренностью... Нет, этот человек мне не
знаком. Я никогда не встречался с ним ни в Аглабате, ни где-либо еще.
- Ну что ж, похоже на то, что я ошибся. - Герсен повернулся к
мажордому. - Отоприте дверь.
- Вы намерены освободить этого человека?
- Не совсем. Но держать его в темнице больше уже нет необходимости.
Мажордом отпер двери.
- Выходите, - сказал Герсен. - Я, по-видимому, допустил
несправедливость по отношению к вам.
Падербуш медленно вышел из камеры. Он не ожидал, что его выпустят, и
двигался очень осторожно.
Герсен взял его за запястье, притом так, чтобы можно было в случае
необходимости мгновенно выкрутить руку.
- Идите. По ступенькам поднимайтесь лицом назад.
- Куда вы ведете этого человека? - раздраженно спросил мажордом.
- Князь Сион Трамбле и я сообща примем окончательное решение, -
ответил ему Герсен, затем произнес, обращаясь к барону Эрлу Кастильяну. -
Благодарю за оказанное вами содействие, вашу помощь трудно переоценить.
Барон Кастильяну смутился.
- Этот человек может в любом случае оказаться негодяем, старающимся
разделаться с вами.
Герсен поднял лучемет, появившийся в его левой руке.
- Я готов к любым неожиданностям.
Барон поклонился и быстро удалился, явно довольный тем, что от него
больше ничего не требуется. Герсен отвел Падербуша в свои апартаменты и
закрыл дверь перед самым носом мажордома. Затем непринужденно расположился
в одном из кресел, Падербуш же так и остался стоять посредине комнаты и в
конце концов спросил:
- Как вы теперь намерены со мной поступить?
- Я все еще в замешательстве, - ответил Герсен. - Возможно, вы на
самом деле тот, за кого себя выдаете. В этом случае я не знаю за вами
никакой другой вины, кроме служения Кокору Хеккусу. Тем не менее, я не
стал бы заточать вас в темницу только по подозрению в предполагаемых
преступлениях. Вы очень испачканы - может быть, примете ванну?
- Нет.
- Вам больше по душе пот и грязь? А может быть, смените одежду?
- Нет.
Герсен пожал плечами.
- Ну, как хотите.
Падербуш скрестил руки на груди и злобно посмотрел на Герсена.
- Почему вы держите меня здесь?
Герсен задумался.
- Судя по всему, ваша жизнь в опасности. Я намерен защитить вас.
- Я вполне способен защитить себя сам.
- И все-таки, пожалуйста, сядьте вон в то кресло. - Герсен показал,
куда сесть, кончиком дула лучемета. - Вы стоите, как дикий зверь,
готовящийся к прыжку, это действует мне на нервы.
Падербуш в ответ только холодно ухмыльнулся, но сел.
- Я не причинил вам никакого вреда, - произнес он. - А вот вы унизили
меня, швырнули в темницу и еще и сейчас изводите намеками и злобными
выпадами. Скажу вам вот что: Кокор Хеккус не тот человек, чтобы оставить
без внимания умышленные обиды, нанесенные его вассалам. Если вы хотите
уберечь своего хозяина от крупных неприятностей, то я советую вам
отпустить меня на свободу, чтобы я мог вернуться в Аглабат.
- Вы хорошо знаете Кокора Хеккуса? - как бы невзначай спросил Герсен.
- Еще бы! Не человек, а горный орел! Глаза его светятся умом. Его
радость и его гнев подобны огню, сметающему все перед собой. Его
воображение столь же безмерно, как само небо. Нет такого человека, который
не пришел бы в изумление от мыслей, которые возникают у него в голове, и
не задался бы вопросом, из какого источника он их черпает.
- Интересно, - произнес Герсен. - Мне не терпится встретиться с ним -
что я и сделаю в самом скором времени.
Падербуш отнесся к этому с явным недоверием.
- Вы намерены встретиться с Кокором Хеккусом?
Герсен ответил утвердительным кивком.
- Я вернусь вместе с вами в Аглабат внутри форта - после недели или
двух отдыха здесь, в Каррае.
- Я предпочитаю покинуть Каррай прямо сейчас.
- Это невозможно. Я не хочу, чтобы Кокор Хеккус был уведомлен о моем
прибытии. Я хочу, чтобы это стало для него сюрпризом.
Падербуш презрительно усмехнулся.
- Вы - глупец. Вы даже хуже глупца. Неужели вы всерьез рассчитываете
застать Кокора Хеккуса врасплох? Ему известно о каждом вашем шаге больше,
чем вам самому!
12
"Туманной дымке, казалось, не было ни конца, ни края
- леденящие слои ее напластовывались друг на друга и
справа, и слева, и сверху, и снизу. Ощущение было такое,
будто то приближалось, то удалялось нечто наполненное
каким-то будоражащим воображение внутренним смыслом,
абсолютно непостижимым для Мармадьюка. В душу, однако,
вкралось подозрение, что каким-то образом Доктрина
Темпорального Стасиса обусловила полную транспозицию всех
перцепций [перестановка функций органов восприятия,
искажающая непосредственное отражение объективной
действительности органами чувств]. Почему же еще,
задумался он, тыкаясь наощупь в розовато-лиловой тягучей
жидкости, должно снова и снова приходить ему в голову
слово "лакримоза"? [нечто, вызывающее слезы, грусть или
печаль]
Он обнаружил, что находится на самом краю выпуклого
окна с прозрачными стеклами, за которым плясали
анаморфированные [искаженные в одном или нескольких
измерениях] видения. Подняв взор, он засек бахрому
изогнутых прутьев. Чуть пониже обнаружил розовую полку, в
которую было заделано еще какое-то количество таких же
прутьев. Рядом с полкой, будто невообразимо огромный нос,
торчал какой-то комковатый пористый предмет. А потом он
увидел, что этот предмет и есть нос, самый настоящий нос,
хотя и совершенно необыкновенный. И тогда Мармадьюк самым
коренным образом поменял ход своих рассуждений.
Центральная проблема, как ему показалось, сейчас
заключалась в том, чтобы понять, чьими глазами он смотрит.
Ведь очень многое, если не все, будет зависеть от его
точки зрения".
(Из главы "Ученик Воплощения", входящей
в "Манускрипт из Девятого Измерения")
Наступил полдень. Падербуш временами, казалось, дремал в кресле,
временами был настолько возбужден, что, казалось, вот-вот неожиданно
набросится на Герсена. В один из таких периодов Герсен счел необходимым
предупредить его.
- Я настоятельно требую терпения с вашей стороны. Во-первых, сами
понимаете, у меня оружие... - Он поднял лучемет так, чтобы он был виден
Падербушу, - ...а во-вторых, даже если бы его у меня не было, вы все равно
ничего не смогли бы мне сделать.
- Вы в этом уверены? - надменно скучающим тоном спросил Падербуш. -
Мы с вами примерно одинакового роста и веса. Давайте попробуем
разок-другой побороться, тогда и увидим, кто чего стоит.
- Спасибо за предложение - но только не сейчас. Ради чего выматывать
друг друга? Вскоре мы с вами плотно перекусим, поэтому давайте-ка лучше
расслабимся.
- Как хотите.
Раздалось легкое постукиванье в дверь.
- Кто там? - спросил Герсен, став у стены рядом с косяком.
- Атер Кэймон, мажордом, - донесся приглушенный массивной дверью
голос. - Откройте, будьте любезны, дверь.
Герсен приоткрыл дверь. Мажордом прошел внутрь.
- Князь желает видеть вас у себя. Немедленно. Он прослышал о мнении
барона Эрла Кастильяну и настоятельно просит отпустить узника на свободу.
Он не желает давать повод Кокору Хеккусу для придирок.
- Я и сам решительным образом настроен со временем предоставить
полную свободу этому человеку - ответил Герсен. - А пока что он согласился
пользоваться гостеприимством Сиона Трамбле в течение, пожалуй, двух
недель.
- Как это благородно с его стороны, - сухо заметил мажордом, - если
учесть, что Великий Князь настолько пренебрег своими обязанностями
радушного хозяина, что забыл предложить вот это самое гостеприимство. Вы
согласны последовать за мною в апартаменты князя Сиона Трамбле?
- С удовольствием. Только что мне делать с моим гостем? Я не решаюсь
оставить его здесь одного, как и не намерен ходить с ним всюду под руку.
- Верните его в темницу, - сердито бросил мажордом. - Для таких, как
он, вполне достаточно и такого гостеприимства.
- Великий Князь будет категорически против этого, - заявил Герсен. -
Ведь вы сами только что сказали мне, что он высказал пожелание, чтобы я
отпустил этого человека.
Мажордом несколько смешался.
- Совершенно верно.
- Принесите, пожалуйста, мои извинения князю, и спросите не
соблаговолит ли он встретиться со мною здесь.
Мажордом пробурчал что-то, беспомощно всплеснул руками, бросил
сердитый взгляд в сторону Падербуша и вышел.
Герсен сел напротив Падербуша.
- Скажите, - спросил он, - вам знаком некий Зеуман Отуал?
- Я слышал, как упоминалось это имя.
- Он - один из приспешников Кокора Хеккуса. У вас с ним много общего.
- Очень даже может быть - по всей вероятности, вследствие нашей
близости к Кокору Хеккусу... А в чем заключается это общее?
- В манере держать голову, определенном наборе отработанных жестов, в
том, что я мог бы назвать особым душевным настроем, свойственным в равной
степени вам обоим. Все это очень странно. В самом деле.
Падербуш в ответ только церемонно кивнул, но больше ничего не сказал.
Через несколько минут к двери подошла Алюз Ифигения, Герсен тотчас же
пропустил ее внутрь. Переведя взгляд с Герсена на Падербуша, она удивленно
спросила:
- Почему этот человек здесь?
- Он считает несправедливым одиночное заточение в темнице, поскольку
все его преступления сводятся лишь к десятку-другому убийств.
Падербуш по-волчьи оскалился.
- Я - Падербуш, Младший Рыцарь замка Падер. Никто в моем роду не был
настолько труслив, чтобы отобрать одну или пару жизней, не подвергая
смертельной опасности собственную.
Алюз Ифигения отвернулась от него и снова обратилась к Герсену.
- Каррай не вызывает у меня прежней радостной приподнятости. Что-то
изменилось. Чего-то не достает. Наверное, во мне самой... Мне хочется
вернуться в Драззан, к себе домой.
- А я-то считал, что в вашу честь планировалось устроить пышное
празднество.
Алюз Ифигения пожала плечами.
- Наверное, об этом уже позабыто. Сион Трамбле сердится на меня -
или, по крайней мере, не столь учтив, как раньше. - Она на мгновенье
скосила взгляд в сторону. - Может быть, он ревнует.
- Ревнует? С чего бы это ему ревновать?
- Ведь как-никак, но я и вы провели много времени, оставаясь наедине
друг с другом. Одного этого достаточно для того, чтобы возбудить
подозрения - и ревность.
- Занятно, - произнес Герсен.
Алюз Ифигения взметнула брови.
- Неужели я потеряла всю свою красоту? И разве не является совершенно
нелепым даже намек на возможность каких-то особых взаимоотношений между
нами?
- Я с вами совершенно согласен. И мы просто обязаны избавить Сиона
Трамбле от страданий, которые причиняет ему это недоразумение.
Он вызвал пажа и послал его испросить аудиенцию у Сиона Трамбле.
Паж вскоре вернулся и объявил, что князь не желает кого-либо видеть.
- Вернитесь к князю, - сказал Герсен, - и передайте Сиону Трамбле вот
что: завтра я должен отбыть отсюда. В самом неблагоприятном случае я
отправлюсь к северу от Скар Сакау в форте и каким-нибудь образом сам отыщу
свой космический корабль. А также уведомите князя о том, что принцесса
Ифигения намерена сопровождать меня. Сообщив князю обо всем этом,
справьтесь у него, желает ли он повидаться со мною?
Алюз Ифигения повернулась к Герсену.
- Вы в самом деле имеете в виду взять меня с собой?
- Если у вас есть желание вернуться в Ойкумену.
- А как же тогда Кокор Хеккус? Я считала...
- Мелочь, о которой и вспоминать-то не стоит.
- Значит, вы просто шутите, - уныло произнесла Алюз Ифигения.
- Нет, это серьезно. Вы пойдете со мной?
Она заколебалась в нерешительности, затем кивнула.
- Да. А почему бы и нет? Ваша жизнь - реальна. Моя же - как и всех на
Фамбере - далека от реальности. Это всего лишь оживший миф. Фрагменты
какой-то древней диорамы. Меня душит это двумерное пространство Фамбера.
- Очень хорошо. Мы покинем его в самом скором времени.
Алюз Ифигения взглянула на Падербуша.
- А как поступить с ним? - с дрожью в голосе спросила она. - Вы
освободите его или оставите это на усмотрение Сиона Трамбле?
- Нет. Он отправится вместе с нами.
Алюз Ифигения обомлела в изумлении.
- С... нами?
- Да. Но он будет с нами совсем немного времени.
Падербуш поднялся, потянулся.
- Мне наскучил этот разговор. Я с вами никуда не пойду.
- В самом деле? Даже не дальше Аглабата, чтобы встретиться с Кокором
Хеккусом?
- Я отправляюсь в Аглабат один - и прямо сейчас.
В три прыжка он пересек комнату, выбежал в сад, перемахнул через
стенку и исчез.
Алюз Ифигения бросилась в сад, к самой стене, затем вернулась к
Герсену.
- Зовите стражу! Он не может уйти далеко, эти сады являются лишь
частью внутреннего двора. Поторопитесь!
Герсен же, казалось, вовсе не был склонен выказывать какую-либо
спешку. Алюз Ифигения потянула его за руку.
- Неужели вы хотите, чтобы он сбежал?
- Нет, - неожиданно воодушевившись, произнес Герсен. - Ему никак не
спастись. Мы уведомим о его побеге Сиона Трамбле, который лучше нас знает,
как изловить его. Идемте.
Войдя в коридор, Герсен приказал пажу:
- Немедленно отведите нас в апартаменты Сиона Трамбле. Живо! Бегом!
Паж провел их по коридору в круглый вестибюль, затем повел дальше по
другому, устланному красными коврами коридору и остановился перед широкой
белой дверью, которую охраняли двое стражей в одинаковых белых одеждах и
черных стальных круглых шлемах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
- Я буду счастлив услышать его мнение.
- Больше я ничем вам не могу помочь, - к такому окончательному
решению пришел Сион Трамбле. - Ибо не в моем характере обрекать свой народ
на войну и лишения без серьезной на то причины. Пока Кокор Хеккус остается
в Аглабате, я не стану ему досаждать.
Он сделал жест, означавший окончание аудиенции. Герсен поднялся и
вышел из комнаты. В передней его дожидался мажордом, который и провел в
отведенные ему апартаменты. Герсен вышел в сад, запрокинув голову, нашел
звездное скопление, напоминающее ятаган, "Ладью Бога" обитателей Жантильи,
и задумавшись над тем, что ему предстоит сделать, пришел едва ли не в
ужас. И тем не менее - разве могло быть иначе? Разве не для этого забрался
он на Фамбер?
Сон его, однако, был крепок. Разбуженный хлынувшими в его спальню
струями солнечного света, он принял ванну, одел на себя самые темные
одежды из всех, что удалось найти в его гардеробе, за завтраком
удовольствовался фруктами, печеньем и чаем. С запада набежали тучи, в саду
брызнул дождь. Глядя на всплески капель, разбивающихся о гладь бассейна,
он снова и снова взвешивал все факторы, влияющие на сложившееся положение.
И все время возвращался к одной и той же мысли: тем или иным способом
должна быть установлена подлинность личности Падербуша.
Вошел паж и возвестил о прибытии барона Кастильяну, сухопарого
мужчины средних лет со строгой манерой держаться и шрамами на обеих щеках.
- Князь Сион Трамбле повелел мне предоставить в ваше распоряжение
некоторые особые знания, которыми я располагаю, - произнес он. - Что готов
сделать с превеликим удовольствием.
- Вам известно, что от вас требуется?
- Смутно.
- Я хочу, чтобы вы присмотрелись повнимательнее к одному человеку и
сказали мне, является ли он Кокором Хеккусом.
Барон сделал кислую мину.
- И что потом?
- Вы можете это сделать?
- Несомненно. Видите эти шрамы? Мое лицо было обезображено по приказу
Кокора Хеккуса. Трое суток я висел на пруте, проткнутом сквозь обе мои
щеки, оставаясь в живых только благодаря ненависти.
- В таком случае идемте и вместе поглядим на этого человека.
- Он здесь?
- Заточен в подземелье.
Паж привел мажордома, который отпер сначала деревянную дверь, затем
стальную, после чего все трое спустились в темницу. Падербуш стоял в своей
камере, широко расставив ноги и держась руками за прутья, и сверлил
взглядом наружные стены подземелья.
- Вот этот человек, - произнес Герсен.
Барон подошел поближе, пригляделся.
- Ну? - спросил Герсен.
- Нет, - после некоторого размышления, ответил барон. - Это не Кокор
Хеккус. По крайней мере... Нет, я в этом не уверен... Хотя глаза смотрят
на меня с такой же низменной умудренностью... Нет, этот человек мне не
знаком. Я никогда не встречался с ним ни в Аглабате, ни где-либо еще.
- Ну что ж, похоже на то, что я ошибся. - Герсен повернулся к
мажордому. - Отоприте дверь.
- Вы намерены освободить этого человека?
- Не совсем. Но держать его в темнице больше уже нет необходимости.
Мажордом отпер двери.
- Выходите, - сказал Герсен. - Я, по-видимому, допустил
несправедливость по отношению к вам.
Падербуш медленно вышел из камеры. Он не ожидал, что его выпустят, и
двигался очень осторожно.
Герсен взял его за запястье, притом так, чтобы можно было в случае
необходимости мгновенно выкрутить руку.
- Идите. По ступенькам поднимайтесь лицом назад.
- Куда вы ведете этого человека? - раздраженно спросил мажордом.
- Князь Сион Трамбле и я сообща примем окончательное решение, -
ответил ему Герсен, затем произнес, обращаясь к барону Эрлу Кастильяну. -
Благодарю за оказанное вами содействие, вашу помощь трудно переоценить.
Барон Кастильяну смутился.
- Этот человек может в любом случае оказаться негодяем, старающимся
разделаться с вами.
Герсен поднял лучемет, появившийся в его левой руке.
- Я готов к любым неожиданностям.
Барон поклонился и быстро удалился, явно довольный тем, что от него
больше ничего не требуется. Герсен отвел Падербуша в свои апартаменты и
закрыл дверь перед самым носом мажордома. Затем непринужденно расположился
в одном из кресел, Падербуш же так и остался стоять посредине комнаты и в
конце концов спросил:
- Как вы теперь намерены со мной поступить?
- Я все еще в замешательстве, - ответил Герсен. - Возможно, вы на
самом деле тот, за кого себя выдаете. В этом случае я не знаю за вами
никакой другой вины, кроме служения Кокору Хеккусу. Тем не менее, я не
стал бы заточать вас в темницу только по подозрению в предполагаемых
преступлениях. Вы очень испачканы - может быть, примете ванну?
- Нет.
- Вам больше по душе пот и грязь? А может быть, смените одежду?
- Нет.
Герсен пожал плечами.
- Ну, как хотите.
Падербуш скрестил руки на груди и злобно посмотрел на Герсена.
- Почему вы держите меня здесь?
Герсен задумался.
- Судя по всему, ваша жизнь в опасности. Я намерен защитить вас.
- Я вполне способен защитить себя сам.
- И все-таки, пожалуйста, сядьте вон в то кресло. - Герсен показал,
куда сесть, кончиком дула лучемета. - Вы стоите, как дикий зверь,
готовящийся к прыжку, это действует мне на нервы.
Падербуш в ответ только холодно ухмыльнулся, но сел.
- Я не причинил вам никакого вреда, - произнес он. - А вот вы унизили
меня, швырнули в темницу и еще и сейчас изводите намеками и злобными
выпадами. Скажу вам вот что: Кокор Хеккус не тот человек, чтобы оставить
без внимания умышленные обиды, нанесенные его вассалам. Если вы хотите
уберечь своего хозяина от крупных неприятностей, то я советую вам
отпустить меня на свободу, чтобы я мог вернуться в Аглабат.
- Вы хорошо знаете Кокора Хеккуса? - как бы невзначай спросил Герсен.
- Еще бы! Не человек, а горный орел! Глаза его светятся умом. Его
радость и его гнев подобны огню, сметающему все перед собой. Его
воображение столь же безмерно, как само небо. Нет такого человека, который
не пришел бы в изумление от мыслей, которые возникают у него в голове, и
не задался бы вопросом, из какого источника он их черпает.
- Интересно, - произнес Герсен. - Мне не терпится встретиться с ним -
что я и сделаю в самом скором времени.
Падербуш отнесся к этому с явным недоверием.
- Вы намерены встретиться с Кокором Хеккусом?
Герсен ответил утвердительным кивком.
- Я вернусь вместе с вами в Аглабат внутри форта - после недели или
двух отдыха здесь, в Каррае.
- Я предпочитаю покинуть Каррай прямо сейчас.
- Это невозможно. Я не хочу, чтобы Кокор Хеккус был уведомлен о моем
прибытии. Я хочу, чтобы это стало для него сюрпризом.
Падербуш презрительно усмехнулся.
- Вы - глупец. Вы даже хуже глупца. Неужели вы всерьез рассчитываете
застать Кокора Хеккуса врасплох? Ему известно о каждом вашем шаге больше,
чем вам самому!
12
"Туманной дымке, казалось, не было ни конца, ни края
- леденящие слои ее напластовывались друг на друга и
справа, и слева, и сверху, и снизу. Ощущение было такое,
будто то приближалось, то удалялось нечто наполненное
каким-то будоражащим воображение внутренним смыслом,
абсолютно непостижимым для Мармадьюка. В душу, однако,
вкралось подозрение, что каким-то образом Доктрина
Темпорального Стасиса обусловила полную транспозицию всех
перцепций [перестановка функций органов восприятия,
искажающая непосредственное отражение объективной
действительности органами чувств]. Почему же еще,
задумался он, тыкаясь наощупь в розовато-лиловой тягучей
жидкости, должно снова и снова приходить ему в голову
слово "лакримоза"? [нечто, вызывающее слезы, грусть или
печаль]
Он обнаружил, что находится на самом краю выпуклого
окна с прозрачными стеклами, за которым плясали
анаморфированные [искаженные в одном или нескольких
измерениях] видения. Подняв взор, он засек бахрому
изогнутых прутьев. Чуть пониже обнаружил розовую полку, в
которую было заделано еще какое-то количество таких же
прутьев. Рядом с полкой, будто невообразимо огромный нос,
торчал какой-то комковатый пористый предмет. А потом он
увидел, что этот предмет и есть нос, самый настоящий нос,
хотя и совершенно необыкновенный. И тогда Мармадьюк самым
коренным образом поменял ход своих рассуждений.
Центральная проблема, как ему показалось, сейчас
заключалась в том, чтобы понять, чьими глазами он смотрит.
Ведь очень многое, если не все, будет зависеть от его
точки зрения".
(Из главы "Ученик Воплощения", входящей
в "Манускрипт из Девятого Измерения")
Наступил полдень. Падербуш временами, казалось, дремал в кресле,
временами был настолько возбужден, что, казалось, вот-вот неожиданно
набросится на Герсена. В один из таких периодов Герсен счел необходимым
предупредить его.
- Я настоятельно требую терпения с вашей стороны. Во-первых, сами
понимаете, у меня оружие... - Он поднял лучемет так, чтобы он был виден
Падербушу, - ...а во-вторых, даже если бы его у меня не было, вы все равно
ничего не смогли бы мне сделать.
- Вы в этом уверены? - надменно скучающим тоном спросил Падербуш. -
Мы с вами примерно одинакового роста и веса. Давайте попробуем
разок-другой побороться, тогда и увидим, кто чего стоит.
- Спасибо за предложение - но только не сейчас. Ради чего выматывать
друг друга? Вскоре мы с вами плотно перекусим, поэтому давайте-ка лучше
расслабимся.
- Как хотите.
Раздалось легкое постукиванье в дверь.
- Кто там? - спросил Герсен, став у стены рядом с косяком.
- Атер Кэймон, мажордом, - донесся приглушенный массивной дверью
голос. - Откройте, будьте любезны, дверь.
Герсен приоткрыл дверь. Мажордом прошел внутрь.
- Князь желает видеть вас у себя. Немедленно. Он прослышал о мнении
барона Эрла Кастильяну и настоятельно просит отпустить узника на свободу.
Он не желает давать повод Кокору Хеккусу для придирок.
- Я и сам решительным образом настроен со временем предоставить
полную свободу этому человеку - ответил Герсен. - А пока что он согласился
пользоваться гостеприимством Сиона Трамбле в течение, пожалуй, двух
недель.
- Как это благородно с его стороны, - сухо заметил мажордом, - если
учесть, что Великий Князь настолько пренебрег своими обязанностями
радушного хозяина, что забыл предложить вот это самое гостеприимство. Вы
согласны последовать за мною в апартаменты князя Сиона Трамбле?
- С удовольствием. Только что мне делать с моим гостем? Я не решаюсь
оставить его здесь одного, как и не намерен ходить с ним всюду под руку.
- Верните его в темницу, - сердито бросил мажордом. - Для таких, как
он, вполне достаточно и такого гостеприимства.
- Великий Князь будет категорически против этого, - заявил Герсен. -
Ведь вы сами только что сказали мне, что он высказал пожелание, чтобы я
отпустил этого человека.
Мажордом несколько смешался.
- Совершенно верно.
- Принесите, пожалуйста, мои извинения князю, и спросите не
соблаговолит ли он встретиться со мною здесь.
Мажордом пробурчал что-то, беспомощно всплеснул руками, бросил
сердитый взгляд в сторону Падербуша и вышел.
Герсен сел напротив Падербуша.
- Скажите, - спросил он, - вам знаком некий Зеуман Отуал?
- Я слышал, как упоминалось это имя.
- Он - один из приспешников Кокора Хеккуса. У вас с ним много общего.
- Очень даже может быть - по всей вероятности, вследствие нашей
близости к Кокору Хеккусу... А в чем заключается это общее?
- В манере держать голову, определенном наборе отработанных жестов, в
том, что я мог бы назвать особым душевным настроем, свойственным в равной
степени вам обоим. Все это очень странно. В самом деле.
Падербуш в ответ только церемонно кивнул, но больше ничего не сказал.
Через несколько минут к двери подошла Алюз Ифигения, Герсен тотчас же
пропустил ее внутрь. Переведя взгляд с Герсена на Падербуша, она удивленно
спросила:
- Почему этот человек здесь?
- Он считает несправедливым одиночное заточение в темнице, поскольку
все его преступления сводятся лишь к десятку-другому убийств.
Падербуш по-волчьи оскалился.
- Я - Падербуш, Младший Рыцарь замка Падер. Никто в моем роду не был
настолько труслив, чтобы отобрать одну или пару жизней, не подвергая
смертельной опасности собственную.
Алюз Ифигения отвернулась от него и снова обратилась к Герсену.
- Каррай не вызывает у меня прежней радостной приподнятости. Что-то
изменилось. Чего-то не достает. Наверное, во мне самой... Мне хочется
вернуться в Драззан, к себе домой.
- А я-то считал, что в вашу честь планировалось устроить пышное
празднество.
Алюз Ифигения пожала плечами.
- Наверное, об этом уже позабыто. Сион Трамбле сердится на меня -
или, по крайней мере, не столь учтив, как раньше. - Она на мгновенье
скосила взгляд в сторону. - Может быть, он ревнует.
- Ревнует? С чего бы это ему ревновать?
- Ведь как-никак, но я и вы провели много времени, оставаясь наедине
друг с другом. Одного этого достаточно для того, чтобы возбудить
подозрения - и ревность.
- Занятно, - произнес Герсен.
Алюз Ифигения взметнула брови.
- Неужели я потеряла всю свою красоту? И разве не является совершенно
нелепым даже намек на возможность каких-то особых взаимоотношений между
нами?
- Я с вами совершенно согласен. И мы просто обязаны избавить Сиона
Трамбле от страданий, которые причиняет ему это недоразумение.
Он вызвал пажа и послал его испросить аудиенцию у Сиона Трамбле.
Паж вскоре вернулся и объявил, что князь не желает кого-либо видеть.
- Вернитесь к князю, - сказал Герсен, - и передайте Сиону Трамбле вот
что: завтра я должен отбыть отсюда. В самом неблагоприятном случае я
отправлюсь к северу от Скар Сакау в форте и каким-нибудь образом сам отыщу
свой космический корабль. А также уведомите князя о том, что принцесса
Ифигения намерена сопровождать меня. Сообщив князю обо всем этом,
справьтесь у него, желает ли он повидаться со мною?
Алюз Ифигения повернулась к Герсену.
- Вы в самом деле имеете в виду взять меня с собой?
- Если у вас есть желание вернуться в Ойкумену.
- А как же тогда Кокор Хеккус? Я считала...
- Мелочь, о которой и вспоминать-то не стоит.
- Значит, вы просто шутите, - уныло произнесла Алюз Ифигения.
- Нет, это серьезно. Вы пойдете со мной?
Она заколебалась в нерешительности, затем кивнула.
- Да. А почему бы и нет? Ваша жизнь - реальна. Моя же - как и всех на
Фамбере - далека от реальности. Это всего лишь оживший миф. Фрагменты
какой-то древней диорамы. Меня душит это двумерное пространство Фамбера.
- Очень хорошо. Мы покинем его в самом скором времени.
Алюз Ифигения взглянула на Падербуша.
- А как поступить с ним? - с дрожью в голосе спросила она. - Вы
освободите его или оставите это на усмотрение Сиона Трамбле?
- Нет. Он отправится вместе с нами.
Алюз Ифигения обомлела в изумлении.
- С... нами?
- Да. Но он будет с нами совсем немного времени.
Падербуш поднялся, потянулся.
- Мне наскучил этот разговор. Я с вами никуда не пойду.
- В самом деле? Даже не дальше Аглабата, чтобы встретиться с Кокором
Хеккусом?
- Я отправляюсь в Аглабат один - и прямо сейчас.
В три прыжка он пересек комнату, выбежал в сад, перемахнул через
стенку и исчез.
Алюз Ифигения бросилась в сад, к самой стене, затем вернулась к
Герсену.
- Зовите стражу! Он не может уйти далеко, эти сады являются лишь
частью внутреннего двора. Поторопитесь!
Герсен же, казалось, вовсе не был склонен выказывать какую-либо
спешку. Алюз Ифигения потянула его за руку.
- Неужели вы хотите, чтобы он сбежал?
- Нет, - неожиданно воодушевившись, произнес Герсен. - Ему никак не
спастись. Мы уведомим о его побеге Сиона Трамбле, который лучше нас знает,
как изловить его. Идемте.
Войдя в коридор, Герсен приказал пажу:
- Немедленно отведите нас в апартаменты Сиона Трамбле. Живо! Бегом!
Паж провел их по коридору в круглый вестибюль, затем повел дальше по
другому, устланному красными коврами коридору и остановился перед широкой
белой дверью, которую охраняли двое стражей в одинаковых белых одеждах и
черных стальных круглых шлемах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23