На мой взгляд, он вел себя достойно, хотя палач ехал с ним в повозке, не выпуская из рук топора, который собирался отрубить ему конечности. Меня трясло от одного только вида этого пыточного инструмента.
Мы находились в Тайберне уже целый час, Кук всячески оттягивал казнь долгими молитвами, но наконец его затащили по лесенке на эшафот, палач перебросил петлю через перекладину виселицы, толпа взревела в предвкушении и подалась вперед, и мне показалось, что еще немного – и нас раздавят.
Палач рассчитал все мастерски: пальцы ног Кука касались эшафота, так что несчастный был еще жив, когда палач разрезал веревку и набросился на свою жертву с ножом в руке, как один из убийц Цезаря. Притихшая толпа застонала, когда палач выпотрошил Кука, как старую овцу: разрезал ему живот, засунул туда руку и вытащил дымящиеся кишки – день был холодным, – после чего сжег их над жаровней на глазах у все еще дышавшего Кука, который вопил бы от боли, если бы не петля, затянутая у него на шее.
Ньютон даже не вздрогнул при этом. В течение нескольких секунд я наблюдал за ним, и, хотя он не выказал ни малейшего удовольствия, жалости на его лице я тоже не заметил. Мне даже показалось, что мой наставник наблюдает за страшным спектаклем так, словно присутствует на вскрытии трупа во время заседания Королевского общества.
Наконец палач отрубил Куку голову и по указанию шерифа показал ее толпе, объявив, что это голова Питера Кука, преступника и предателя. Так закончилось это ужасное, кровавое утро.
Мы наняли карету и из Тайберна поехали к Ньютону домой обедать, где миссис Роджерс, домоправительница, приготовила курицу. Жестокое зрелище никак не повлияло на аппетит Ньютона, а мне совсем не хотелось есть: перед глазами стояли кровавые внутренности, зажатые в руке палача.
– По моему мнению, закон не должен быть столь суровым, – заявил я.– Почему фальшивомонетчику выносится такой же приговор, что и преступнику, покушающемуся на жизнь короля?
– Оба преступления наносят огромный вред управлению государством, – ответил Ньютон.– На самом деле можно даже поспорить, ухудшится ли положение в стране с убийством короля: в Древнем Риме преторианцы убивали своих императоров с такой же легкостью, с какой мальчик расправляется с мухой. Но вот если деньги теряют надежность, то страна не может процветать, она обречена на гибель. Впрочем, не нам решать вопрос о справедливости наказания. Это дело судов. И парламента.
– Я бы предпочел, чтобы меня убили в постели, чем подвергли такому наказанию.
– Тем не менее всегда лучше быть казненным, чем убитым, поскольку приговоренный человек получает возможность примириться с Всемогущим Богом.
– Скажите это Питеру Куку, – возразил я.– Мне кажется, он выбрал бы быстрый конец, в надежде на справедливый Божий суд впоследствии.

Дождливая мрачная погода ноября сменилась жестокими заморозками в начале декабря и совпала со слухами о высадке французов в Ирландии. Мой наставник и я провели все утро в кабинете, который находился рядом с башней Байворд, над входом в Монетный двор. Как и повсюду в Тауэре, здесь было сыро, и даже огонь в камине не мог справиться с холодом. В результате мне никак не удавалось избавиться от мучительного кашля. Часто наши документы настолько пропитывались влагой, что мне приходилось сушить их возле огня.
В кабинете имелось несколько удобных кресел, два или три письменных стола, полки и стул-клозет. Одно окно выходило на Минт-стрит, а другое – на крепостной ров, куда мы выливали содержимое горшка. Ров достигал десяти футов в глубину и тридцати футов в ширину, и в старые времена в нем жили змеи и крокодилы из Королевского зверинца.
В то утро двое чистильщиков, получивших лицензию от лорда-лейтенанта (все, что попадало в ров, считалось собственностью Тауэра, то есть лорда-лейтенанта), волочили драгу по грязному дну рва. Мы не обращали на них особого внимания, поскольку в тот момент нас занимали слухи о фальшивомонетчиках, сумевших наладить производство золотых гиней. Эти сведения поступили от Хэмфри Холла, одного из многочисленных информаторов Ньютона, человека надежного и неглупого. Но вскоре до нас дошла новость, что изо рва выудили человеческое тело, причем его вид вызывает подозрения, что совершено убийство, так как к связанным ногам несчастного прикреплен груз.
– Любопытно, – заметил мой наставник.
Он перестал поглаживать нашего кота Мельхиора, подошел к окну и выглянул наружу.
– Разве? – спросил я.– Меня удивляет, что люди еще довольно редко падают в ров, ведь он окружен лишь низкой деревянной оградой, не способной остановить даже козла.
Однако мое замечание не произвело на Ньютона впечатления.
– Возможно, вы упустили из виду, Эллис, что люди, которые падают в ров, редко привязывают к своим ногам груз, – презрительно сказал он.– Нет, это очень интересный случай. Зачем бросать тело в ров, если рядом течет Темза? Гораздо проще донести труп до причала Тауэра и предоставить течению его дальнейшую транспортировку.
– Я не стану предлагать гипотез, – сказал я, используя против Ньютона его собственные рассуждения.
Он воспринял мои слова с юмором.
Возможно, на этом все и закончилось бы, однако многие рабочие Монетного двора – они легко поддавались страху, – услышав о том, что обнаружен труп, остановили машины, а это, в свою очередь, вынудило моего наставника отложить в сторону текущую работу и вместе со мной спуститься вниз, чтобы разобраться в происходящем.
Тело перенесли в один из пустующих подвалов Тауэра по Уотер-лейн. Эта улица шла параллельно реке и была единственным не принадлежащим Монетному двору проходом между внутренней и внешней стенами. В замкнутом пространстве подвала вонь разложившегося трупа была почти невыносимой. Здесь собрались: один из чиновников констебля Констебль Тауэра – представитель монарха в крепости

, несколько часовых Тауэра, плотник и оба чистильщика, выудивших труп из воды. Служащий констебля мистер Осборн, человек с лицом, покрытым оспинами, всегда оставался на своем посту, хотя очень часто успевал так сильно набраться, что с трудом удерживался на ногах. Сейчас он давал указания плотнику, чтобы тот сделал самый дешевый гроб. Увидев Ньютона, он замолчал, непочтительно закатил глаза и состроил недовольную гримасу.
– Черт побери, сэр! – воскликнул он, обращаясь к доктору Ньютону.– Что вам здесь нужно? Это дело гарнизона, оно не имеет ни малейшего отношения ни к Монетному двору, ни к вам. Несчастный мертв и не нуждается в том, чтобы его еще и повесили.
Не обращая внимания на оскорбление, Ньютон мрачно поклонился.
– Мистер Осборн, не так ли? Откровенно говоря, я вас не совсем понимаю. Я пришел, чтобы помочь опознать несчастного и понять причину его смерти, поскольку, как и многие члены Королевского общества, я немного знаком с анатомией человека. Но похоже, вы уже знаете ответы на все вопросы.
При этих словах собравшиеся начали ухмыляться: было ясно, что Осборн ничего не понимает в подобных вещах и проведет дознание кое-как, нарушив все законы.
– Ну, бывает, что человек выпьет слишком много, вот и падает в ров, – без особой уверенности заявил он.– Тут нет никакой тайны, доктор.
– В самом деле? – сказал Ньютон.– Я тоже не раз замечал, что вино и пиво способны сбить человека с ног, поэтому связывать ему ноги обычно представляется излишним.
– Значит, вы уже слышали об этом, – сконфуженно сказал Особорн, снял шляпу и поскреб коротко стриженную голову.– Но, сэр, он так воняет, что даже находиться рядом тяжело, не говоря уже о том, чтобы проводить расследование.
– Верно, сэр, – отозвался один из часовых Тауэра.– У него совсем разложились глаза и нос. Мы собирались засунуть его в гроб и немножко подсушить, чтобы отбить вонь, пока констебль будет проводить дознание.
– Прекрасная мысль, – сказал Ньютон.– Однако сначала позвольте мне самому осмотреть тело. Вы не возражаете, мистер Осборн?
Осборн кивнул.
– Мой долг разрешить вам осмотр, – проворчал он.– Я вас подожду.
– Благодарю, мистер Осборн.– Ньютон слегка поклонился, – Я лишь попрошу у вас немного нюхательного табака, чтобы отбить отвратительный запах. И несколько свечей, чтобы осмотреть тело, а еще камфары, что поможет уменьшить вонь.
Осборн отрезал немного табака для моего наставника и меня и собирался убрать нож, но Ньютон попросил его оставить и нож, на что Осборн охотно согласился. Затем он удалился за свечами и камфарой. Пока его не было, Ньютон обещал двум чистильщикам, нашедшим тело, по шиллингу, если они ответят на его вопросы.
– Как вы производите свои работы?
– Сэр, мы используем обычную рыболовную сеть. И еще нужна лодка, сэр. Сеть надета на железную раму, которая опускается на дно, и лодка тащит ее вперед. Обычно мы занимаемся этим на реке, сэр. В реке можно найти гораздо больше всего. Но иногда мы проверяем ров, на что у нас есть специальное разрешение. Когда попадается тело, это сразу понятно, сэр, но никогда прежде мы не натыкались на тело во рву.
– А в каком именно месте вы его нашли?
– На восточной стороне Тауэра. Прямо под башней Девел ин.
– Значит, в пределах территории гарнизона.– Увидев, что человек нахмурился, Ньютон добавил: – Я имел в виду, что тело находилось в той части Тауэра, которая не занята Монетным двором.
– Да, сэр.
– Тело лежало на глубине?
– Да, сэр. Довольно глубоко, но не на дне. Нам пришлось сильно попотеть – только после этого оно вдруг появилось на поверхности, словно что-то удерживало его под водой. Но вы и сами видите, сэр, к щиколоткам было привязано что-то тяжелое.
– Вы осмотрели карманы?
Человек кивнул.
– Нашли что-нибудь?
Чистильщики переглянулись между собой.
– Можете не сомневаться, вы оставите у себя вашу находку или получите достойную компенсацию, даю слово.
Один из мужчин засунул грязную руку в карман и вытащил несколько шиллингов. Ньютон внимательно осмотрел их и вернул.
– Вам часто приходится вытаскивать тела из реки?
– Довольно часто, сэр. В основном самоубийцы прыгают с Лондонского моста. Как говорится, умные люди переходят через мост сверху, а дураки – снизу. Послушайтесь моего совета, джентльмены: лучше обойти мост стороной, чем пытаться проплыть под ним.
Мистер Осборн вернулся со свечами и камфарой.
– Последний вопрос, – сказал Ньютон.– Вы можете сказать, как долго тело пробыло в воде?
– Да, ваша честь, даже несмотря на погоду, которая сильно действует на тело. Лето было не слишком жарким, и тело не начало разлагаться, зато над ним потрудились крысы. Но постепенно и крысы теряют к трупу интерес, ведь после того, как сгнивает кожа, жир в человеческом теле застывает и приклеивается к костям. В конце концов труп начинает выглядеть так, будто человек сгорел в огне – только он белого цвета, а не черного.
– Итак, – проговорил Ньютон, – каково ваше мнение специалиста по поводу этого тела?
– Что ж, ваша честь, месяцев шесть, полагаю. Не больше, но и не меньше.
Ньютон кивнул и протянул каждому по обещанному шиллингу, а мне – мою порцию табака.
– Вы пробовали жевать табак, мистер Эллис? – спросил он.
– Нет, сэр, – ответил я, хотя мог бы еще добавить, что это, пожалуй, единственная дурная привычка, которую я не приобрел, пока изучал закон.– Даже когда у меня болели зубы.
– В таком случае старайтесь почаще сплевывать. Мало кому известно, что табак содержит маслянистую жидкость под названием никотин – смертельно опасный яд, и все, кто жуют табак, подвергаются его токсическому воздействию. Впрочем, вполне возможно, что вас затошнит вне зависимости от того, будете вы жевать табак или нет.
С этими словами Ньютон отправился в подвал, а я последовал за ним. Мы обнаружили, что мистер Осборн зажег свечи, чтобы мы лучше ориентировались в помещении.
– Спасибо, мистер Осборн. Пока это все.
Если не считать отвратительного запаха, труп мало походил на человеческое тело, скорее он напоминал плохо сохранившуюся греческую или римскую мраморную статую, лежащую на боку на дубовом столе. Лицо изменилось до неузнаваемости, к тому же было искажено от боли. То, что перед нами мужчина, не вызывало сомнений, но никаких других соображений мне не приходило в голову.
– Что вы можете сказать относительно узла? – спросил Ньютон и показал на веревку, которой были связаны ноги несчастного.
– Очень мало, – ответил я.– По-моему, это самый обычный узел.
Ньютон фыркнул, снял пальто и протянул его мне. Затем он закатал рукава, и я увидел на его руках множество шрамов. Судя по всему, Ньютона чрезвычайно заинтересовал этот труп и все, что с ним было связано. Разрезая остатки одежды ножом мистера Осборна, мой наставник объяснял мне, что он делает.
– Обратите внимание на самые очевидные законы и процессы природы, – сказал он.– Ничто, мистер Эллис, не может измениться и перейти в новую стадию, миновав процесс разложения. Посмотрите, как действует природа, соединяя совершенно разные вещи. Сначала она смешивает и разрушает элементы, превращая их в разлагающийся хаос. И только после этого они становятся пригодны для нового порождения или для образования пищи. Любое тело может перейти в другое – любого вида, – и все промежуточные степени качества могут быть в нем индуцированы. Это фундаментальные принципы алхимии.
Я ничего не понял из его слов и пожалел, что он не изъясняется более доступно.
– Вы алхимик, сэр? – спросил я, поднося свечу ближе к трупу.
– Да, – ответил он и сдернул с трупа последние обрывки одежды.– Шрамы на моих руках, на которые вы обратили внимание, когда я закатал рукава, являются ожогами, приобретенными более чем за двадцать лет химических опытов с печью и плавильным тиглем.
Его откровенность меня поразила, поскольку закон против «тех, кто умножает золото и серебро» – так называли алхимиков – был отменен только в 1689 году, а еще за семь лет до этого производство золота считалось мошенничеством и каралось смертной казнью. Я был несколько удивлен тем, с какой легкостью Ньютон признался в своих прошлых преступлениях, но еще больше меня смутило, что такой человек, как он, может верить в подобные глупости.
Ньютон начал исследовать зубы трупа с видом человека, покупающего лошадь.
– Мне кажется, вам немного не по себе, Эллис, – заметил он.– Если вас сейчас стошнит, то лучше выйдите и сделайте это снаружи. Здесь и без того мерзко пахнет.
– Нет, сэр, я в порядке, – ответил я, хотя от табака, который я жевал, у меня начала кружиться голова.– Но разве алхимики не заключают договор с дьяволом?
Ньютон лихо сплюнул струю коричневой слюны на пол, словно именно там лежало мое мнение.
– Правда состоит в том, – проговорил он, – что многие пытались извратить благородную мудрость этой магии. Но вам не следует думать, будто на свете не существует настоящих магов.
Он замолчал и, на мгновение отвернувшись от трупа, сделал глубокий вдох, а затем склонился над открытым ртом трупа. Потом он отступил назад, выдохнул воздух и сказал:
– У этого человека нет моляров слева на верхней челюсти.
– Что такое моляры? – спросил я.
– Задние коренные зубы, разумеется. От латинского molaris, что означает «жернов». Кроме того, я заметил, что на левой руке не хватает второго и третьего пальцев.
– У этого несчастного много чего не хватает, – заметил я.– Ушей, носа, глаз…
– Ваша наблюдательность делает вам честь, мистер Эллис, однако пальцы ампутированы в одном и том же месте – отрублены кончики. Это характерная особенность данного индивидуума. Так же как и modus mortis Образ, род смерти (лат.)

. Состояние грудной клетки весьма необычно. Она раздавлена, как будто сломалась под какой-то тяжестью. А вы обратили внимание на странное положение ног? Их нижняя часть прижата к бедрам, которые подняты к животу.
– И правда удивительно, – не стал спорить я.– Как будто его пытались скатать в шар.
– Именно, – мрачно пробормотал Ньютон.
– Как вы думаете, а возможно ли… Нет, это только рассердит вас, доктор.
– Говорите, молодой человек, – приказал Ньютон.
– Но речь идет всего лишь о предположении, – сказал я.
– Позвольте мне судить. Вполне возможно, вы спутали гипотезу с обычным наблюдением. Так или иначе, я хочу услышать то, что вы собирались сказать.
– Просто мне пришло в голову, что несчастный мог стать очередной жертвой Могучего Великана. Я слышал, как это предположение высказал один из гвардейцев.
Могучий Великан был знаменитым убийцей, постоянно ускользающим от правосудия. Он внушал всем панический ужас, поскольку убил несколько человек, чудовищным образом переломав их тела.
– Это еще нужно доказать, – ответил Ньютон.– Но, судя по тому, что я читал о его предыдущих жертвах, Могучий Великан – если такой человек действительно существует, в чем я очень сомневаюсь – никогда раньше не пытался избавиться от тел и не связывал им ноги веревками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35