Достаточно плоская, чтобы пролезть в щель, он специально позаботился об этом. Сначала взвесил ее дома и убедился, что марок на конверте достаточно. Вовсе не хотелось, чтобы бандероль не была доставлена по адресу из-за марок. Вернуть ее было невозможно, он специально не написал обратного адреса. Потому и не пошел в почтовое отделение. К чему вступать в разговоры с каким-нибудь глупым почтовым клерком, который откажется принять отправление, потому что на нем нет обратного адреса. Какие на сей счет существуют правила, он в точности не знал, но рисковать не хотел. Лучше бросить конверт в ящик. Почтальон, может, и пожмет плечами, но решит, что коль скоро марок достаточно, все оплачено правильно, отнесет посылку по адресу. Парни, что опустошают почтовые ящики, наверное, вовсе не смотрят на то, что вынимают. Но в почтовом отделении иначе. Клерк может заметить, что нет обратного адреса, и даже если надписывать его не обязательно, все равно обратит свое внимание. «Тут нет обратного адреса», — скажет он. И придется объяснять, что задумал сюрприз или что-нибудь в этом роде.Слишком много объяснений. Его могут запомнить. Лучше просто бросить в ящик. Пакет плоский, влезет. Сейчас еще он не хотел, чтобы его запоминали. Времени пока вполне хватает, — а потом уж запомнят.Вчера все почтовые отделения были закрыты и нигде вокруг не видно почтальонов; так что он в точности знал, что вчера посылку доставить не могли. Но сегодня — если только за выходной не скопилось слишком много почты, — сегодня ее принесут.Интересно, как ею распорядятся.Сумочка по почте.Он улыбнулся, пытаясь представить их вид.Может, в следующий раз он оставит указания прямо на месте.Почему бы не облегчить им работу? Пусть с самого начала узнают имя жертвы. Переигрывать тоже не надо, пусть все же побегают, по крайней мере, до тех пор, пока дело не станет на конвейер. Пятничные газеты только упомянули о случившемся. В утренних вообще ни слова, а в дневных не видно первополосных заголовков. Только на восьмой полосе краткая информация: девушка повешена на фонарном столбе, вот и все. В следующий раз им станет ясно, что тут целый сценарий. И полицейские тоже сообразят, если только они не законченные идиоты. И заголовки в газетах обеспечены.Он бросил еще один взгляд на полицейский участок и, улыбнувшись, возобновил пробежку.«Скоро, — думал он, — скоро его узнают». * * * Женщины оценивающе разглядывали друг друга.Энни Ролз слышала, что Эйлин Берк считалась лучшей подсадной уткой в спецотряде. А Эйлин Берк слышала, что Энни Ролз даст фору любому в отделе по расследованию изнасилований; раньше она занималась грабежами и как-то ухлопала налетчиков, собравшихся очистить банк в центре города. Перед Энни была женщина метр восемьдесят ростом, длинноногая, широкобедрая, рыжеволосая, зеленоглазая и с хорошо развитой грудью. А перед Эйлин была женщина с золотистыми глазами за стеклами очков, придававшими ей ученый вид, коротко постриженными черными, как вороново крыло, волосами, крепкой грудью и стройной мальчишеской фигурой. «На вид мы одного возраста, — прикинула Эйлин, — может, есть год разницы. И как это, интересно, — продолжала рассуждать она сама с собой, — такая женщина, так похожая на бухгалтера, могла вытащить табельное оружие и пристрелить двух несчастных мошенников, которым грозил от силы двадцатилетний срок?»— Что скажешь? — спросила Энни.— Говоришь, это не первый случай?Они по-прежнему оценивали друг друга. Эйлин решила, что все это не просто дело случая. Если Энни Ролз захотела работать именно с ней и если ее лейтенант велел заняться этим делом, то, стало быть, так тому и быть. Они оба выше ее чином. И все равно, неплохо бы знать, с кем придется работать. А Энни прикидывала, впрямь ли Эйлин так хороша в деле, как ей рассказывали. Для подсадной утки она, пожалуй, слишком бросается в глаза. Стоит насильнику увидеть такую вот девицу, как все на свете забудет, лишь бы только заделать ее. Но на сей раз они имели дело с совершенно особым типом, и Энни не хотела, чтобы оно было испорчено любительской работой.— Три женщины говорят, что один и тот же парень насиловал больше, чем один раз. И в каждом случае описание совпадает, — сказала Энни. — А может, и не только эти трое, мы еще не все заявления сличили.— Когда начнется операция? — спросила Эйлин; ей хотелось знать, с кем придется работать и насколько умелы другие игроки. Ведь это ей, а не Энни Ролз, придется подставлять свою задницу.— Уже начали. — Энни понравился вопрос. Она знала, что подвергает Эйлин опасности. Этот человек уже пускал в ход нож, у одной женщины остались шрамы на лице. Но ведь, с другой стороны, это ее работа. Если Эйлин не нравится спецотряд, пусть попросит перевести ее в какое-нибудь другое место. Энни, конечно, не догадывалась, что Эйлин и сама об этом раздумывает, только по совсем другой причине.— Ищете по всему городу или в каком-то определенном месте?— Повсюду и все время.— Я же не могу раздвоиться.— А ты и не одна. Но тебя я хотела использовать...— Сколько?— Шестеро, если мне удастся заполучить их.— Шестеро, включая меня?— Да.— И кто же это?— Вот список, посмотри, если хочешь. — Энни протянула лист бумаги с отпечатанными именами.Эйлин принялась внимательно изучать его. Все эти женщины были ей известны. Большинство знали свое дело. Кроме одной. Но от высказывания своего мнения Эйлин воздержалась: зачем за глаза говорить дурное о человеке?— Ясно, — пробормотала она.— Какие-нибудь возражения?— Да нет, — она колебалась. — Конни немного не хватает опыта, — осторожно заметила она. — Может, стоит использовать ее для какого-нибудь дела попроще? Она хороший работник, но ты говоришь, что у этого типа нож...— И он уже раз пустил его в дело.— Тем более, лучше использовать Конни для чего-нибудь попроще, — повторила Эйлин. Они прекрасно поняли друг друга. «Попроще» значит «побезопаснее». К чему подвергать риску женщину-полицейского, если с такими типами ей еще не приходилось сталкиваться?— Сколько им лет? — спросила Эйлин. — Я имею в виду жертв.— Насчет трех мы знаем точно. Минуточку, сейчас посмотрю, — Энни развернула другой лист бумаги. — Одной сорок шесть. Другой двадцать восемь. Третьей, ее зовут Мэри Холдингс, это субботний случай, тридцать семь. Он изнасиловал ее уже трижды.— Один и тот же? Это точно?— Так они говорят.— И как, по их словам, он выглядит?— За тридцать, черные волосы, голубые глаза...— Белый?— Белый. Ростом метр девяносто, впрочем, здесь показания расходятся. Скажем, между метр восемьдесят и метр девяносто пять. Весит примерно восемьдесят килограммов, хорошо сложен, сплошные мышцы.— Какие-нибудь особые приметы? Шрамы? Татуировка?— Никто ничего не заметил.— Один и тот же... — повторила Эйлин, словно пытаясь убедить себя в реальности случившегося. — Весьма необычная ситуация, верно? Что это он все к одним и тем же возвращается?— Да, странно, — согласилась Энни. — Вот я и подумала...— Обычно твои клиенты...— Вот именно.— Обычно им наплевать, кто под руку попадается, это не имеет ничего общего с влечением.— Да, похоже, он действует с разбором, а это совсем другая психология.— Так каков же план? Прикрываем женщин или прочесываем город?— Поскольку вряд ли это случайные жертвы, — начала Энни, — я хотела, чтобы ты...— Словом, прочесывание отпадает, так?Энни кивнула:— Последняя — Мэри Холдингс — рыжая.— Ага, ясно.— Примерно твоего роста, чуть поменьше.— Сложение мое?— Я бы сказала, вид горничной, — продолжала Энни.— А я бы сказала, вид коровы, — улыбнулась Эйлин.— Ничуть, — Энни вернула улыбку.— Стало быть, ты хочешь, чтобы я стала Мэри Холдингс, так?— Мне кажется, это может сработать, а ты как думаешь?— В отличие от тебя, я не знаю этой дамы.— В общем-то, вы похожи. Вблизи-то он, конечно, разберется, но тогда будет уже поздно.— Где она живет?— Лэрэми Кресчент, 1840.— Это территория Восемьдесят седьмого?— Да.— У меня там друг работает.«Опять друг, — подумала Энни. — Любовник. Блондин-полицейский в инспекторской. Клинг, что ли? Берт Клинг?»— Что, эта женщина работает? — спросила Эйлин. — Потому что, если она занимается компьютерами или...— Она разведена, живет на алименты.— Везет же человеку. Ладно, мне понадобится ее распорядок дня...— Ну, об этом она сама тебе лучше расскажет.— Хорошо, а ее-то мы куда денем?— Послезавтра она улетает в Калифорнию. Там у нее сестра.— Только дайте ей парик, когда она будет уезжать, а то вдруг он наблюдает за квартирой.— Непременно.— Как насчет других жильцов в этом доме? Они-то разве не сообразят, что я не...— Мы подумали. Может, ты выдашь себя за ее сестру? Не думаю, что он будет разговаривать с соседями.— Охрана там есть?— Нет.— Лифтер?— Тоже нет.— Словом, только я и они. Я имею в виду — соседи.— И он, — напомнила Энни.— Как насчет приятелей и все такое? Потом еще клубы или другие места, где ее знают?— Всем друзьям она скажет, что уезжает. А если кто-нибудь позвонит, когда ты окажешься в квартире, представься сестрой.— А что, если он позвонит?— Пока не звонил, и не думаю, что позвонит. От нетерпения он не задыхается.— Другая психология, — кивнула Эйлин.— На наш взгляд, тебе стоит повторять ее обычные маршруты, вряд ли он будет заходить повсюду, куда ты заходишь. Зайди, например, в парикмахерскую, сделай маникюр, потом снова выйди на улицу. Если он где-нибудь поблизости наблюдает, стало быть, и дальше последует. Это должно сработать. Надеюсь, по крайней мере.— Что-то новенькое для меня.— Для меня тоже.— Мне понадобится подробная разработка, — сказала Эйлин. — На Мэри Холдингс и двух других.— Как раз мы ее заканчиваем. Только сейчас мы поняли, что в его действиях есть какая-то система. Я хочу сказать...Эйлин впервые почувствовала какое-то колебание в уверенном тоне собеседницы.— Просто я...Энни снова заговорила не слишком уверенно:— Две другие... одна живет в Риверхеде, другая в Калмз Пойнте, город большой. И только в субботу, поговорив с Мэри Холдингс, я поняла... то есть я хочу сказать, что раньше это просто не отмечалось. Что в этих насилиях есть какая-то система. Что он преследует одних и тех же женщин. В какой-то момент меня прямо озарило. Так что только теперь мы начали искать какие-то общие особенности у этих трех женщин, о которых мы точно знаем, что они стали его жертвами; может, и найдем что-нибудь, скажем, в их прошлом, из чего станет ясно, почему именно их он преследует. Будет какая-то зацепка.— Компьютер используете?— И не только для этих трех случаев, — кивнула Энни. — Мы прослеживаем все случаи насилия с начала года. И если обнаружится, что и раньше было что-то подобное...— Когда у меня будет распечатка?— Как только закончим.— Я понимаю. Меня интересует, когда это будет.— Я помню, что подставляешься ты, — мягко проговорила Энни.Эйлин промолчала.— И я помню, что у него есть нож.Снова молчание.— И я не хочу, чтобы ты рисковала больше, чем окажись на твоем месте я, — сказала Энни, и Эйлин подумала о двух вооруженных грабителях на мраморной лестнице банка в самом центре города.— Когда начинать? — спросила она. Глава 5 Следующее повешение случилось на Уэст Риверхед.Утром четырнадцатого октября дежурная часть Сто первого участка получила сообщение. Не самый благополучный в мире участок, но видеть тело, висящее на фонарном столбе, еще не приходилось. Много с чем сталкивались здешние полицейские, но чтобы такое... Они были прямо-таки изумлены, а чтобы изумить полицейских из Сто первого, нужно, право, немало.Уэст Риверхед был совсем неподалеку от Томас Авеню Бридж, по другую сторону которого располагалась Айсола. Здесь, в унылом, голом, как лунная поверхность, месте, жило около полумиллиона человек. Сорок два процента из них поддерживали существование за счет городской казны, а из тех, кто мог еще работать, только двадцать восемь процентов имели постоянное место. Вдоль замусоренных улиц тянулись покинутые дома без электричества и газа. По подсчетам, ночами здесь находили приют семнадцать тысяч наркоманов. В остальное время суток они рылись в мусорных баках. Конкуренцию им составляли стаи бездомных собак. Статистика Уэст Риверхеда была оглушительной: в прошлом году зарегистрировано двадцать шесть тысяч триста сорок семь новых случаев туберкулеза, три тысячи четыреста двенадцать дистрофии, шесть тысяч пятьсот два венерических заболевания. Из каждой сотни новорожденных трое умирали в младенчестве, а у тех, кто выживал, впереди была беспросветная нищета, бессильная ярость и тяжелая тоска. Такие вот места как раз и позволяли коммунистам злорадствовать и хвастливо утверждать, что их система обеспечивает людям лучшую жизнь. По сравнению с Уэст Риверхедом территория Восемьдесят седьмого полицейского участка казалась молочной фермой в Висконсине.Здесь-то и оказались Карелла и Хейз, потому что какой-то умник из Сто первого вспомнил, что читал что-то о девушке, повешенной на территории Восемьдесят седьмого, и позвонил туда: кому же хочется наступать на пятки товарищам, расследующим такой же случай, и к тому же на черта нужна повешенная здесь, в Уэст Риверхеде, где и без того полицейские работают двадцать четыре часа в сутки? Экзотика? Потрясающе. Да, только кому нужна эта экзотика? Нет уж, пусть ребята из Восемьдесят седьмого сами копаются в этом дерьме.Карелла и Хейз появились здесь в начале восьмого утра.Группа из отдела по расследованию убийств уже была на месте. В этом городе любое преступление, большое или малое, даже административное нарушение расследовалось в участке, на территории которого было совершено; за исключением тех случаев, когда нечто явно похожее случалось на территории другого участка. Если речь шла об убийстве, соответствующий отдел внимательно следил за работой местных детективов, оказывая им любую необходимую помощь, но официально дело вели офицеры участка, принявшие сообщение, а отдел по расследованию убийств подчищал их работу. Карелла и Хейз как раз оказались этими счастливчиками, что и привело их сюда в этот солнечный октябрьский день. От такой удачи любой от радости до неба подпрыгнет.Детектив Чарли Броган еще не ушел. Когда-то Карелла расследовал с ним целую серию убийств. На территории Сто первого участка орудовала банда подростков. Может, поэтому Чарли Броган и выглядел всегда таким изможденным. А может, потому, что расследовать убийства в этом районе было куда тяжелее, чем в любом другом месте города. Сегодня Броган выглядел еще более усталым, чем когда Карелла в последний раз его видел. Здоровенный тучный мужчина с пышной рыжей шевелюрой и двухдневной щетиной. На нем были бледно-голубая ветровка, темно-синие брюки и мокасины. Он сразу же узнал Кареллу, подошел, подал руку, потом поздоровался с Хейзом.— Извини, приятель, что пришлось побеспокоить, — заговорил он, — но, по правилам, это, вроде, ваше дело.— Наше, наше, — подтвердил Карелла и посмотрел на тело.— В прошлый раз тоже была девушка, верно? — спросил Броган.— Да.— Мы пока не трогали ее: ждем медэксперта и других. Да и не знали, примете ли вы это дело.— Подвижной отряд уже здесь? — спросил Хейз.— Да, минуту назад подъехали. Сейчас, наверное, кофе пошли попить.— Надо бы сохранить в целости узел, — сказал Карелла. — А в середине веревку можно резать.— Хорошо, я скажу ребятам из срочной.«Слава Богу, — подумал Карелла, — что никто не отпускает шуточек по поводу ее трусиков, такого же пронзительно голубого цвета, как небо, расстилающееся над фонарным столбом». Карелла посмотрел вслед Брогану, шедшему к машине скорой помощи. Тамошние полицейские неторопливо занялись лестницей и сеткой, извлекли резак. Было еще слишком рано, чтобы гореть на работе.— Кто обнаружил ее? — спросил Карелла.— Позвонил какой-то добропорядочный гражданин, — ответил Броган, — что для этого района почти чудо. Он живет в восьми кварталах отсюда. По пути на работу он заметил тело и позвонил. Можешь себе представить?— И когда же это было? — спросил Хейз.— Без четырех минут шесть. Ночная смена кончала работу, я печатал отчет. И вот тебе, пожалуйста, труп на фонарном столбе, — он засунул руку в карман и вытащил пакет для вещественных доказательств. — Вам это может понадобиться.— А что это?— По-моему, бумажник повешенной. Я не открывал, не хотел ни к чему прикасаться. Но что-то я не слышал, чтобы у мужчин бывали красные бумажники, а ты?Полицейские из срочной снимали тело. Внезапно оно полетело вниз, и при падении вздулась юбка, обнажив длинные ноги. Под тяжестью трупа сетка провисла. Полицейские опустили ее на землю.— Этот парень не слишком рисковал, что его увидят, а? — заметил Броган. — В этих домах никого нет, кроме крыс, собачьего дерьма да тараканов.Появился помощник судмедэксперта. Вид у него был грустный.Через пять минут он констатировал факт смерти и высказал предположение, что наступила она в результате перелома шейных позвонков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26