Сейчас не так – существует строгая процедура получения лицензии. И все же, как правило, психологи, и Ляйдер в их числе, испытывали некий комплекс неполноценности в присутствии психиатров, не говоря уж – упаси Бог – о психоаналитиках, этой элите, этих избранниках богов. Оказавшись в компании такой просвещенной публики где-нибудь за чаем или на вечеринке, Ляйдер обычно толковал о ступоре, алалии или различных фобиях. Надо же было показать, что не лыком шит и дело свое знает. Самое смешное заключается в том, что Ляйдер действительно знал свое дело. Ему и самому к психиатру бы не мешало сходить. Тот избавил бы его от комплекса неполноценности. А он вместо этого торчал по восемь часов в день в своем кабинете в полицейском управлении и растолковывал разные вещи оперативникам, по отношению к которым испытывал комплекс превосходства.– А что именно за кошмары? – спросил Ляйдер.– Да один и тот же, каждую ночь.– То есть вы хотите сказать, повторяющийся кошмар?– Да, – Карелла чувствовал себя неловко. Он и сам подыскивал это слово – «повторяющийся», но оно так и не пришло ему в голову. На Ляйдере были бифокальные очки, за которыми глаза психолога выглядели прямо-таки огромными. К бороде пристали крошки, наверное, он только что отобедал.– Не могли бы вы передать содержание этих повторяющихся кошмаров?– Конечно, – и Карелла пересказал многажды слышанную им историю.Дело происходит незадолго до Рождества.Мать и отец Джимми украшают рождественскую елку.Джимми и еще четверо ребят сидят на полу в гостиной и смотрят. Отец Джимми говорит, что они должны помочь взрослым. Дети отказываются. Мать Джимми говорит, что, если устали, не надо помогать. Игрушки начинают падать с елки, разбиваются, возникает шум, отец Джимми испуганно вздрагивает, теряет равновесие и падает с лестницы на пол, прямо на осколки. Что-то впивается ему в руку, начинает идти кровь. Ковер зеленый, кровь впитывается в него. Отец истекает кровью и умирает. Мать обливается слезами. Она поднимает юбку, и под юбкой оказывается пенис.– М-м-м, – опять промычал Ляйдер.– Вот и весь кошмар, – закончил Карелла.Снова мычание.– Этот кошмар анализировал майор Ральф Лемар...– Армейский врач? – перебил Ляйдер.– Ну да, врач-психиатр. И он вроде склонялся к тому, что этот кошмар как-то связан с массовым изнасилованием, случившимся несколько лет назад.– Несколько лет от какого времени?– От того, когда он начал лечить Харриса.– А когда это было?– Десять лет назад.– Так, десять лет. А за сколько лет до этого было изнасилование?– Вот в том-то вся и штука. Не было никакого изнасилования. Мы нашли девушку, которая якобы являлась жертвой, и она утверждает, что ничего подобного не происходило.– Может, она не говорит вам правды? В таких случаях часто...– Да нет, она не лжет.– Откуда вы знаете?– Потому что она рассказала, что было на самом деле. А на самом деле был половой акт, но отнюдь не насилие.– А нельзя ли чуть подробнее?Карелла пересказал ему историю, поведанную Роксаной. Подвал. Дождь. Любовное объятие у столба посреди комнаты. Гром и молния. Страх разоблачения и наказания.– Вопрос мой состоит в том, – продолжал Карелла, – возможно ли... Слушайте, я ведь в этих делах мало разбираюсь. Мне хочется понять, могла ли эта любовная сцена в подвале трансформироваться в сознании Джимми в нечто иное, например, в сцену массового изнасилования, и таким образом породить в конечном итоге все эти кошмары. Вот в чем, собственно, состоит мой вопрос.– Говорите, там был страх наказания?– Да. Если бы главарь банды их застукал, неминуемо последовало бы наказание.– Г-м, – промычал по привычке Ляйдер.– Ну так что скажете?– Что ж, сексуальная символика в этом кошмаре наличествует, тут спора быть не может, – начал Ляйдер. – Во снах дерево обычно становится символом мужского полового органа, как, впрочем, и любой острый предмет. Разбитые елочные игрушки – обычно их называют рождественскими яйцами – лишний раз отсылают к мужским гениталиям. А если во сне кто-то порезался, то за этим стоит проникновение, то есть половой акт.– Стало быть, сон мог...– А память, – продолжал Ляйдер, – которая и сама по себе является разновидностью сна, – вы ведь говорите, что в действительности ничего не было, – материализует содержание сна путем использования другой сексуальной символики, чтобы убедить себя в собственной основательности. Фрейд считает символами полового акта разного рода действия, связанные с ритмическими движениями, – танец, верховую езду, подъем и так далее. В этом ложном воспоминании главарь банды ведь танцует со своей девушкой, так вы говорите?– Да.– И потом ее оставляют одну на пустыре?– Да...– Ну что ж, в снах, и у мужчин, и у женщин, лобковые волосы ассоциируются с деревьями или кустами, так что я думаю, мы можем и сорняки включить в этот ассоциативный круг. Насколько я помню, во сне сорняки превращаются в зеленый ковер, не так ли?– Да.– Что вновь нас возвращает к разбитым елочным игрушкам. Ваза или цветочный горшок, да любой предмет такой формы и назначения – а украшения рождественской елки его в некоторой степени напоминают – являются символом женских гениталий, стало быть, разбитые игрушки могут символизировать потерю невинности. Отсюда и кровь. А девушка была невинной, не знаете?– В точности не знаю, но сильно сомневаюсь.Ляйдер снял очки и тщательно протер линзы. Глаза у него оказались светло-голубыми: без очков он неожиданно показался очень усталым и сильно постаревшим. Ляйдер снова нацепил очки и пронзительно взглянул на Кареллу.– Ну и разумеется, здесь наличествует символика насилия – насилие во снах тоже обычно ассоциируется с половым актом.– А я-то считал, – робко заметил Карелла, – что сны маскируют действительность. Как бы нарочно искажают ее.– Да, своего рода цензура сознания, в этом вы правы. Если вы последовательный фрейдист, то должны принять за аксиому, цитирую, что сны порождаются глубоко порочными и извращенными сексуальными побуждениями, что и вызывает необходимость в цензуре подсознания. Конец цитаты.– М-да, – пробормотал Карелла.– М-да, – пробормотал Ляйдер. – Но, конечно, это самый ранний Фрейд, и с тех пор в истолковании снов наука сильно двинулась вперед. В данном конкретном случае, когда пациента мучают повторяющиеся кошмары, можно предположить, что он старается исцелить первоначальную травму... так сказать, сделаться нечувствительным к боли путем постоянного ее нагнетания.– Какую травму? – спросил Карелла.– Это уж я не знаю. Вы же занимались историей этого человека, вот вы мне и скажите.– На войне он потерял зрение. Наверное...– Что ж, потеря зрения это, бесспорно, сильная травма.– Но... Нет, – Карелла запнулся. – Нет, потому что... Стоп, одну минуту. Джимми, когда рассказал Лемару об изнасиловании, кончил так: Бог, говорит, наказал его, а не тех, кто заслуживал наказания. И еще он сказал Лемару, что слепота прямо связана с изнасилованием.– Но ведь изнасилования не было, – возразил Ляйдер. – Была травма.– Да, но потом он всегда связывал слепоту с чем-то другим.– А что же это такое – другое?– Не знаю.– Когда он был ранен?– Четырнадцатого декабря.– А в бою перед этим он был?– Да, бои шли с самого начала месяца."Весь этот месяц мы воевали с другой бандой.Крепко воевали.И теперь надо было отдохнуть. А Ллойд сказал нам, отправляйтесь наверх".– В чем дело? – спросил Ляйдер.– А может так быть, что...– Да?– Прямо не знаю, – сказал Карелла. – Погодите, дайте немного подумать, ладно?– Ну конечно, торопиться нам некуда.У Кареллы неожиданно пересохло во рту. Он провел языком по губам, встряхнул головой и принялся вспоминать все, что прочитал в отчете Лемара там, в госпитале, когда подавлял собственные сексуальные влечения, спровоцированные Джанет, все до последней запятой, а еще – свой вчерашний разговор с Дэнни Кортесом.С самого начала месяца у нас шли тяжелые бои. «Альфа» была внизу, когда лейтенант устроил свой командный пост в бамбуковых зарослях у подножия холма... «Браво» ползла вверх по склону, где окопался противник. Лейтенант вернулся, чтобы посмотреть, куда, черт возьми, запропастилась «Альфа»... Тут-то и начался артиллерийский обстрел. Эти гады засекли командный пункт и теперь поливали его свинцом.Таков был рассказ Дэнни Кортеса о том, что происходило третьего декабря, десять лет назад, когда осколком снаряда убило лейтенанта Блейка.Страшное дело. Когда налет начался, «Альфа» отошла в укрытие, и никто из них не мог вовремя вытащить лейтенанта... На этой войне надо подбирать не только раненых, но и убитых, потому что иначе их уволочет противник и разрежет на куски. ...Потом ребята из «Альфы» говорили, что они из-за обстрела и головы поднять не могли. Все, что им оставалось, – смотреть, как лейтенанта тащат в джунгли. Потом они нашли его в канаве – из него ремней понаделали. Эти сволочи обычно так и поступали – расчленяли тела и швыряли остатки в канаву... Штыками орудовали, понимаете?Это снова Дэнни Кортес, на сей раз более подробно рассказывает о нравах на той войне. А теперь – Джимми Харрис, его рассказ об изнасиловании, которого не было.Ллойд велел нам подняться наверх... Наверх... А парни сказали ему, иди в жопу. Потом схватили его и оттащили от Роксаны, ну от того места, где они были, в середине комнаты. Пластинка все еще вертелась, и был слышен грохот барабанов. Ребята бьют в барабаны.(Один сплошной шум, ничего не слышно, говорил Кортес. Вы когда-нибудь были под артиллерийским обстрелом? Грохот стоит страшный, даже если находишься далеко.)Там был, знаете, такой столб посредине комнаты. Ну, вроде подставки или водосточной трубы. Так они прижали Ллойда к этому столбу. Я и понятия не имел, что они собираются с ним делать, ведь он президент, они явно нарываются на крупные неприятности. Спокойно, говорю им, ребята, охолоните, он же наш президент. Но они... они и слушать не хотят. Они... они привязывают его к дереву, а Роксана рыдает, плачет, понимаете?.. То есть не к дереву, а к столбу. Роксана плачет. Они хватают ее. Она отбивается, она не хочет, но они все равно делают это, вставляют, один за другим, один за другим. Потом они ее куда-то уносят, поднимают с пола и выносят наружу... У нее идет кровь.(Все, что им оставалось, так это смотреть, как его тащат в джунгли, – это Кортес. Потом они нашли его в канаве – из него ремней понаделали. Эти сволочи обычно так и поступали – расчленят тело и выбросят в канаву. Штыками действуют, гады.)– Ну так как, мистер Карелла, – нарушил тишину Ляйдер. – Надумали что-нибудь? * * * Собаку поместили в комнатку на первом этаже полицейского гаража. Один парень в форме пообещал Карелле присмотреть за ней, пока тот занят наверху. Только этот парень подумал, что с собакой что-то неладное происходит: он хочет покормить ее, а та отказывается. Карелла объяснил, что это собака-поводырь. Полицейский непонимающе посмотрел на него:– Ну и что из этого?– Ее выдрессировали принимать пищу только от хозяина.– А где хозяин?– Умер.– Что ж, тогда этой псине придется голодать, – философски заметил полицейский и вернулся к чтению журнала, отмахиваясь таким образом от большого и сложного собачьего мира.Карелла взялся за ошейник и повел пса к машине. Он не хотел брать собаку, а особенно такую, что отказывается от еды. Он представил себе, как она тощает и тощает и в конце концов превращается в тень. Интересно, а в самом ли деле ей сделали все необходимые прививки? Ему не нужна собака, а тем более собака, отказывающаяся от еды и превращающаяся в собственную тень; но меньше всего ему нужна бешеная собака. Нет, все-таки надо разобраться во всех этих кнопках и металлических дисках, что на ошейнике.Так, вот медная бляха – лицензия, где назван город, год и выгравирован шестизначный номер. Дальше еще одна бляха, из нержавеющей стали, с именем и адресом доктора Джеймса Коппела, наверно, ветеринара, и тут же – слова: «Мне сделали прививку от бешенства», и год, и четырехзначный номер. Рядом еще одна бляха из нержавеющей стали, на ней надпись – «Школа для собак-поводырей» с указанием адреса – Перри-стрит. И очередная бляха из нержавеющей стали, на которой написано: «Мой хозяин – Джеймс Р. Харрис», и далее домашний адрес и телефон.И, наконец, ключ все из той же нержавеющей стали.Зачем понадобился ключ, Карелла понял, только разглядев слово Мослер на головке, непосредственно под отверстием, где к ошейнику было прикреплено металлическое кольцо. К ободу кольца пристала грязь, точнее земля. А ключ был от персонального банковского сейфа, и Карелла готов был поставить на кон свою годовую зарплату, что именно этот ключ когда-то выкопали из ящика с цветами. Он знал название банка, где Харрис держал деньги, – они с Мейером обнаружили его, когда осматривали квартиру: Первый Федеральный на Йетс-авеню. Знал он и то, что потребуется ордер, чтобы проникнуть в этот сейф, есть у него ключ или нет. Хорошо, что он оказался в Главном полицейском управлении: все судебные учреждения – федеральные ли, городские ли, штатные – находились в радиусе пяти кварталов. Карелла отцепил ключ от ошейника и снова повел собаку в гараж.– Как, опять? – спросил полицейский. Глава 15 В начале третьего в 41-м раздался звонок. Трубку взял детектив Джордж Андерхилл.– Привет, это Сэм Гроссман. У меня готовы результаты анализа крови.– Какой крови?– С тротуара.– Ах да. – У Андерхилла совершенно вылетел из головы запрос, который сам же он и посылал. По правде говоря, он забыл о нем почти сразу же, как вчера вечером позвонил в лабораторию. А теперь, пожалуйте вам, Гроссман со своими результатами. Что с ними делать, совершенно непонятно, потому что ни из одной больницы города не поступали сведения о жалобах на укус собаки.– Ладно, диктуй, – Андерхилл потянулся за карандашом.– Первое. Да, это кровь. Второе. Да, это кровь человека.– Группа?– Тебе повезло. Группа Б.– А в чем везение?– Тебе бы еще больше повезло, если в это была группа АБ, потому что людей с такой группой крови от трех до шести процентов населения страны. Ну а твой случай – это 1 – 15 процентов.– Да, везение прямо потрясающее.– Но ведь могла быть, положим, группа А или группа О. А это – большинство.– Спасибо большое, утешил.– Чем-нибудь еще могу быть полезен?– Нет, разве что... К тебе не поступали жалобы на собачий укус?– А что, этого малого укусила собака?– Да.– А собака, часом, не бешеная?– Нет.– Откуда ты знаешь?– Да так хозяин сказал полицейскому, который занимался этим делом.– Потому что, если она бешеная...– Нет, нет, это собака-поводырь, как она может быть бешеной?– Как и любая другая.– Так или иначе этой делали прививки.– А кого она укусила?– Мы не знаем. Кто-то пытался напасть на ее хозяина.– То есть?– Кто-то пытался напасть на хозяина, ну и собака его защитила.– А хозяин слепой?– Ну да. Это ведь собака-поводырь, следовательно...– Вы это дело вместе с Кареллой ведете?– Нет. А кто такой Карелла?– Он работает в восемьдесят седьмом.– Нет, не знаю такого.– Я это к тому, что он занят расследованием серии убийств, в которых жертвами стали слепые.– Но это не убийство. Это даже, если хочешь знать, не нападение. Какой-то малый попытался напасть на слепого, и его укусила собака. Вот и все.– Где?– Ты имеешь в виду, в какое место укусила? Мы не знаем.– Я спрашиваю, где это все произошло?– На углу Черри и Лэйрд.– В такой дали?– В такой дали. Слушай, у меня тут полно работы. – И, поблагодарив еще раз Сэма Гроссмана, Андерхилл повесил трубку.Гроссман тоже положил трубку на рычаг, задумался, какова вероятность того, что эта история имеет отношение к случаям, которыми занят Карелла, и решил все-таки позвонить на всякий случай.На звонок отозвался Дженеро.– Восемьдесят седьмой участок, детектив Дженеро. – Он никогда не забывал представиться по всей форме. Все остальные детективы называли только имя; Дженеро обслуживал абонентов по высшему разряду.– Говорит Сэм Гроссман из лаборатории. Карелла там?– Нет.– А где он?– Не знаю.– Когда появится?– Представления не имею.– Не знаешь, кто ведет с ним дело о слепых?– По-моему, Мейер.– А он на месте?Дженеро обвел взглядом инспекторскую.– Да нет, что-то не вижу.– Хорошо, пусть кто-нибудь из них позвонит мне при первой возможности, ладно?– Передам.– Знаешь что, мне хотелось бы поговорить с лейтенантом.– Сейчас переключу на дежурного сержанта, он свяжет тебя.Дженеро нажал на какую-то клавишу и, когда послышался голос Мерчисона, сказал:– Дейв, переключи, пожалуйста, на лейтенанта.Гроссман ждал. Ему даже показалось, что его разъединили, но тут трубка ожила:– Восемьдесят седьмой, Бернс.– Пит, это Сэм Гроссман из лаборатории.– Да, Сэм, привет, как делишки?– Все нормально. Я только что разговаривал с неким Джорджем Андерхиллом из сорок первого, он ведет дело о слепом.– Убийство?– Нет, всего лишь попытка нападения. Не знаю, имеет ли это какое-нибудь отношение к делу, которое ведет Стив, но, по-моему, стоит связаться с Андерхиллом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25