Суслов сказал, что члены Президиума ЦК не были согласны с Хрущёвым и под разными предлогами оттягивали переселение, создавая различные комиссии. Осуществлялся бюрократический саботаж. Когда, вернувшись из очередной поездки, Хрущёв узнал, что академия все ещё в Москве, то распорядился прекратить приём студентов: не было первого курса, потом второго. Многие видные учёные и преподаватели покинули академию. •Эти обвинения совершенно справедливы. Если перевод министерств сельского хозяйства СССР и РСФСР на базу совхозов «Михайловское» и «Яхрома», расположенных в 100 — 120 километрах от Москвы, являлся явно ошибочным решением, то попытка разрушить Тимирязевскую академию могла служить примером нелепого самоуправства и самодурства.Суслов подверг критике и многие из аспектов сельскохозяйственной политики Хрущёва. Выступая против чистых паров, Хрущёв снимал с работы директоров совхозов, которые оставляли в своих хозяйствах чистые пары, не считаясь с их доводами. Он хотел снять и секретаря ЦК КП Казахстана Кунаева, который защищал чистые пары. Хрущёв снял с поста министра сельского хозяйства Пысина, не дав никаких разъяснений на этот счёт членам Президиума ЦК. В последние годы он развернул ничем не оправданное наступление на приусадебные хозяйства колхозников. Он даже распорядился уменьшать и урезать приусадебные участки, что вызвало раздражение в деревне, так как отрезанные земли обычно ничем не засевались и зарастали бурьяном. Хрущёв защищал Лысенко, против которого выступали многие видные учёные. Он предложил Академии наук СССР открыть вакансию для избрания в академию друга Лысенко Н. Нуждина. На заседании Академии наук А. Д. Сахаров отвёл эту кандидатуру Лысенко выступил с грубой речью и позже сообщил об этом Никите Сергеевичу Хрущёв был разгневан и прямо заявил, что если Академия наук будет заниматься политикой, то «мы такую академию разгоним, нам она не нужна» Об этом стало известно в кругах академии.Хрущёв осыпал упрёками Косыгина, когда тот интересовался положением зернового, хозяйства в Казахстане. Это расценивалось как вмешательство Косыгина в руководство сельским хозяйством, которое Хрущёв считал своей монополией. Во многих областях Хрущёв предлагал ликвидировать колхозы и создавать совхозы, мотивируя это нерентабельностью колхозов. Между тем, заявил Суслов, колхозы более рентабельны, чем совхозы.Все эти замечания совершенно справедливы, и их список можно было бы значительно продолжить. Во многих областях и районах личное хозяйство колхозников и рабочих совхозов деградировало до уровня 1953 года.В своём докладе Суслов дал пояснения по поводу того, как было присвоено Насеру и Амеру звание Героя Советского Союза, возложив ответственность только на Хрущёва. Хрущёв, по словам Суслова, был слишком щедр и неразборчив в своих обещаниях другим странам. В Ираке мы помогали строить железные дороги на 600 километров, тогда как в СССР годовое строительство железных дорог не превышает 600 километров. В Индонезии, где царит нищета, СССР построил огромный стадион. Бельмом на глазу была последняя поездка Хрущёва в Скандинавские страны со всей семьёй — с детьми, внуками, — их было 12 человек. Сатюков взял с собой дочь. В западной печати сообщалось, что это семейный пикник. Не чем иным, как путешествием со свитой, это назвать было нельзя. И все за государственный счёт.Мы уже писали о присвоении звания Героя Советского Союза Насеру и Амеру. Хрущёв действительно бывал слишком щедр. Он, правда, убеждал Сукарно построить в Индонезии более важный объект, чем стадион. Но Сукарно нравилось произносить на стадионах речи. В поездку по Скандинавии Хрущёв взял не 12, а 6 своих родственников, но это также можно считать предосудительным. Оплата поездки производится стороной, которая приглашает гостей, и в этом отношении Хрущёв явно злоупотреблял гостеприимством Скандинавских стран.Я опускаю далее ряд мелких придирок и замечаний, которые вообще вряд ли следовало упоминать на Пленуме. В заключение Суслов поставил вопрос: можно ли было раньше призвать Хрущёва к порядку? Члены Президиума это делали, предупреждали Хрущёва, но кроме грубого отпора и оскорблений ничего от него не слышали, хотя репрессий в отношении членов Президиума он не предпринимал. С живым культом бороться труднее, чем с мёртвым. Если Сталин уничтожал физически, то Хрущёв подавлял морально. В конце доклада Суслов сказал, что смещение Хрущёва — проявление не слабости, а смелости и силы, и это должно послужить уроком на будущее.Во время доклада Суслова члены ЦК нередко выкрикивали реплики, направленные против Хрущёва и свидетельствовавшие о накопившемся раздражении. Когда Суслов сказал, что дело шло к культу Хрущёва, из зала выкрикнули: «Он давно культ». Суслов сказал, что, судя по репликам, Пленум одобряет решение Президиума и поэтому нет необходимости открывать прения. Решение было принято единогласно в следующей формулировке: Н. С. Хрущёв освобождается от своих постов в связи с преклонным возрастом и состоянием здоровья. Было принято ещё одно решение: не допускать впредь совмещения в одном лице должности Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР.Избранный Первым секретарём ЦК КПСС Л. И. Брежнев сказал в краткой речи, что незачем омрачать и без того тяжёлое положение. Он рекомендовал поэтому на партийных собраниях и совещаниях вопроса об освобождении Хрущёва подробно не обсуждать, а на собраниях беспартийных говорить лишь то, что будет опубликовано в газетах. Брежнев просил не торопить ЦК в принятии мер. Постепенно ЦК все выправит. В первую очередь будут объединены партийные органы в областях. Дальше будет проведено упорядочение структуры хозяйственного управления. Будет увеличен рыночный фонд на продукты питания, хороший урожай 1964 года позволяет это сделать. Будет перестроена система ценообразования и приняты меры к повышению материального уровня народа. Площадь посевов на целине будет сокращена.Английский учёный, писатель и журналист Марк Френкланд писал в своей книге «Хрущёв» в 1965 году «Пленум ЦК проголосовал против Хрущёва, хотя, безусловно, он имел какую-то поддержку В некотором смысле это был его лучший час ещё 10 лет назад никто не мог предположить, что преемник Сталина может быть устранён таким простым и мягким методом, как простое голосование» Френкланд М. Хрущёв. М.: Прогресс, 1966 (на рус. яз. спец. вып. «Для служебного пользования»).
Но то же самое сказал и сам Никита Сергеевич. Вернувшись вечером домой, в квартиру на Староконюшенном переулке Арбата, он бросил портфель в угол и сказал:«Ну вот, теперь я в отставке. Может быть, самое главное из того, что я сделал, заключается в том, что они могли меня снять простым голосованием, тогда как Сталин велел бы их всех арестовать» Эпилог. Н. С. Хрущёв на пенсии На следующий день после Пленума ЦК Хрущёв уехал из Москвы на дачу, где собрались почти все его родственники. Ещё в 1953 году Никита Сергеевич поселился в большом и удобном доме вУсово. Но Хрущёву не нравился этот дом, и семья Хрущёва переехала на государственную дачу, которую прежде занимала семья Молотова. Это был большой, но плохо спроектированный дом.В первые недели после отставки Хрущёв находился в состоянии шока.В свои 70 лет он оставался человеком громадной энергии и железного здоровья. Он привык напряжённо трудиться по 14 16 часов в сутки. И вдруг, как всадник, несущийся на полном скаку, он был выброшен из седла своими же ещё недавно лояльными и послушными помощниками. Хрущёв не скрывал своей растерянности.Недавно всесильный диктатор, он часами неподвижно сидел в кресле Иногда на его глазах можно было увидеть слезы. Когда в одной из московских школ директор спросил из любопытства: «Что делает Никита Сергеевич?» — мальчик ответил: «Дедушка плачет».Но Хрущёв был слишком сильной личностью, чтобы долго пребывать в бездействии. Постепенно он стал читать газеты и журналы и узнавать о переменах, последовавших за его отставкой. Большую часть этих перемен он отказывался комментировать, например восстановление единых обкомов, отмену многих ограничений для приусадебных участков, позднее ликвидацию совнархозов и восстановление отраслевых министерств. Он никогда, даже с родными, ничего не говорил о своих преемниках — ни хорошего, ни дурного. В конце концов, если использовать американский политический жаргон, это была его собственная «команда».В первые месяцы никто, кроме родных, не посещал Хрущёва.Его падение было встречено в стране с удивительным спокойствием, во многих случаях даже с облегчением. Однако на Западе и в некоторых коммунистических партиях Хрущёв оставался популярной фигурой, и отдельные государственные деятели или лидеры партий, приезжая в Москву, выражали желание встретиться с Никитой Сергеевичем. Им говорили обычно, что Хрущёв болен, но это нельзя было повторять бесконечно. Надо было как-то решать вопрос о постоянном статусе для отставного премьера. Имелись разные проекты, но Хрущёв отклонял их и отказывался встречаться с кем-либо из членов Политбюро. В первые дни и недели он разговаривал по телефону только с Микояном, но затем и эта связь прервалась.В начале 1965 года семье Хрущёва предложили освободить бывшую дачу Молотова. Недалеко от посёлка Петрово-Дальнее (москвичи приезжают в этот район автобусом от станции метро «Сокол») Хрущёву отвели более скромную дачу, которую построил когда-то для своей семьи И. Акулов, видный деятель партии, друг М. И. Калинина, долгое время занимавший поёт Генерального прокурора: СССР. В годы сталинских репрессий Акулова расстреляли, и его дача с тех пор сменила многих хозяев. Конечно, она намного уступала всем прежним резиденциям Хрущёва. Но у неё имелось важное для Никиты Сергеевича достоинство — большой земельный участок.Весь дачный посёлок в Петрово-Дальнем был окружён большим забором. Но в проходной дежурили пожилые вахтёрши, миновать которых не стоило большого труда. Каждая дача, однако, имела и свой забор. Поэтому при входе на дачу Хрущёва появилась ещё одна проходная. Для охраны экс-премьера было выделено небольшое подразделение войск МВД — КГБ. Несколько человек непрерывно дежурили у дома Хрущёва; охрана сопровождала его и во время прогулок по окрестным местам и лесу, где он собирал грибы. Хрущёв вёл с молодыми работниками охраны долгие разговоры, нередко лишь эти люди составляли круг его собеседников.Хрущёву определили персональную пенсию в 400 рублей в месяц, что было не так уж много, учитывая его недавнее положение в стране. За Хрущёвым сохранялось право пользоваться медицинскими услугами Кремлёвской больницы и специальным пайком. В его распоряжении имелась машина — просторный старый ЗИЛ с частным номером. Кроме дачи, за семьёй Хрущёва сохранялась большая квартира на Арбате. Но он не любил этой квартиры. Приезжая по делам в Москву, за несколько лет ни одного раза не остался ночевать в своей городской квартире.Хрущёв быстро перестал думать о возвращении к руководству и со временем все меньше сожалел об утраченной власти. Но он сожалел о некоторых своих действиях или, скорее, о бездействии во многих ситуациях. Он сожалел о том, что не довёл до конца дело партийных реабилитаций и не отменил приговоры по процессам 1936 — 1938 годов, а отправил в архив выводы специальных комиссий. Очень сожалел Хрущёв о громких идеологических кампаниях 1962 — 1963 годов против абстракционистов и во всём этом обвинял Ильичева. «Ему (Ильичеву. — Р. М.) нужен был пропуск в Политбюро», — говорил Хрущёв. Вместе с родными на дачу приезжали иногда и художники, среди них и те, кого Хрущёв когда-то распекал в Манеже. Теперь Он подолгу и спокойно разговаривал с ними. Он был очень тронут, когда Эрнст Неизвестный прислал ему в подарок книгу Достоевского «Преступление и наказание» со своими оригинальными иллюстрациями.Первые два года жизни в отставке были для Хрущёва наиболее трудными. Но позднее он привык к своему положению пенсионера и становился всё более общительным. Он стал чаще ездить в Москву и прогуливаться по её улицам в сопровождении жены и охраны, стал посещать концерты и спектакли в театрах. Так он с интересом посмотрел пьесу М. Шатрова «Большевики» в театре «Современник». Пьеса понравилась ему, и он выразил желание побеседовать с её автором и с режиссёром театра О. Ефремовым. Беседа состоялась в кабинете режиссёра. У Хрущёва имелось лишь одно замечание: заседание Совнаркома в Кремле происходит без участия таких лиц, как Каменев и Бухарин. «Мы хотели их реабилитировать, — сказал Хрущёв, — да вот Торез помешал».Располагая досугом, Хрущёв стал много читать. У него имелась громадная личная библиотека, он мог получать в прошлом любые из выходивших в стране книг. Иногда Никита Сергеевич смотрел телевизор. Неожиданно для родных он стал слушать иностранные радиопередачи на русском языке. Часто по вечерам слушал «Голос Америки», «Би-би-си», «Немецкую волну», глушение которых не проводилось по его же инициативе. Из этих передач он узнавал о многих событиях в нашей стране и за границей и комментировал их. Искреннее негодование вызвали у него попытки реабилитировать Сталина, которые так настойчиво предпринимались во второй половине 60-х годов. Хрущёв неодобрительно отзывался о процессе Синявского и Даниэля и, напротив, с симпатией следил за первыми проявлениями движения диссидентов, которое на ранней стадии шло в русле протеста против частичной реабилитации Сталина. Об академике Сахарове Хрущёв говорил с симпатией, вспоминая свои встречи с ним и сожалея о резком конфликте 1964 года, связанном с вопросом о Лысенко. К разоблачению и падению Лысенко Хрущёв отнёсся спокойно и не пытался защитить этого лжеучёного. Сложным оказалось отношение Хрущёва к Солженицыну, о котором шло так много разговоров в 60-е годы. Только теперь он прочитал роман «В кругу первом». Роман не понравился Хрущёву, и Никита Сергеевич сказал, что никогда не позволил бы его напечатать. Здесь была граница, за которую он не способен был перейти. Он стал более терпимым, но не превратился в сторонника плюрализма в культурной и политической жизни. Однако он не жалел, что помог несколько лет назад публикации повести «Один день Ивана Денисовича». «Может быть, я ненормальный, может быть, все мы ненормальные. Но ведь Твардовский не был ненормальным, а он не раз говорил, что эта повесть великое произведение и что Солженицын большой писатель». Хрущёв часто и с большим уважением говорил о Твардовском, просматривал все номера «Нового мира», читал в них повести и романы Ф. Абрамова, В. Тендрякова, Ч. Айтматова, Б. Можаева. Хрущёв любил поэзию Твардовского — она была ему понятна. Но Пастернака он понять не мог, хотя и жалел об ожесточённой кампании против Пастернака, поднятой в 1959 — 1960 годах. Часто перелистывая стихи поэта, Хрущёв бросал чтение: такая поэзия ему была чужда.Узнав от родных о бегстве на Запад дочери Сталина, Светланы, Хрущёв не поверил этому. Он давно знал Светлану Аллилуеву, встречался с ней. Для Хрущёва казалось очень важным, что Светлана, в отличие от сына Сталина, Василия, публично поддержала решения XX и XXII съездов партии и выступила по этому поводу на одном из партийных собраний. «Она не могла бежать из СССР Вы не знаете, насколько она была предана коммунизму. Здесь какая-то провокация». Но, услышав по «Голосу Америки» подробности бегства Аллилуевой, Хрущёв был уязвлён и потрясён. Он долго не хотел ни с кем говорить об Аллилуевой.Неодобрительно отзывался Хрущёв об интервенции советских войск в Чехословакии. «Можно было сделать как-то иначе, — говорил он. — Это большая ошибка». Рассуждая о событиях в Венгрии, Хрущёв доказывал, что в Венгрии всё происходило иначе. Венгрия была в годы войны противником СССР, там уже находились советские войска, и там действительно стала побеждать контрреволюция и начинали убивать коммунистов. А в Чехословакии коммунисты прочно держали власть в своих руках. Хрущёв часто хвалил Яноша Кадара, напоминая о том, что именно он, Хрущёв, одобрил выбор Кадара. С большим беспокойством следилХрущёв за перипетиями «культурной революции» в Китае и военными столкновениями на советско-китайской границе Он не доверял китайским лидерам и с неприязнью говорил о них. Но он одобрял первые шаги к разрядке с Западом, начатые в 1969 — 1970 годах.Со временем Хрущёва стала обуревать жажда деятельности. Неожиданно для родных он увлёкся фотографированием. Обеспечив себя фотопринадлежностями, он добился немалого мастерства в фотографии. Правда, он оставался очень ограничен в выборе объектов для фотографирования. Чаще всего это была сама природа: поле, ветки деревьев, цветы, птицы. Однако и теперь главным увлечением Хрущёва оставалось возделывание земли — сад и огород.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Но то же самое сказал и сам Никита Сергеевич. Вернувшись вечером домой, в квартиру на Староконюшенном переулке Арбата, он бросил портфель в угол и сказал:«Ну вот, теперь я в отставке. Может быть, самое главное из того, что я сделал, заключается в том, что они могли меня снять простым голосованием, тогда как Сталин велел бы их всех арестовать» Эпилог. Н. С. Хрущёв на пенсии На следующий день после Пленума ЦК Хрущёв уехал из Москвы на дачу, где собрались почти все его родственники. Ещё в 1953 году Никита Сергеевич поселился в большом и удобном доме вУсово. Но Хрущёву не нравился этот дом, и семья Хрущёва переехала на государственную дачу, которую прежде занимала семья Молотова. Это был большой, но плохо спроектированный дом.В первые недели после отставки Хрущёв находился в состоянии шока.В свои 70 лет он оставался человеком громадной энергии и железного здоровья. Он привык напряжённо трудиться по 14 16 часов в сутки. И вдруг, как всадник, несущийся на полном скаку, он был выброшен из седла своими же ещё недавно лояльными и послушными помощниками. Хрущёв не скрывал своей растерянности.Недавно всесильный диктатор, он часами неподвижно сидел в кресле Иногда на его глазах можно было увидеть слезы. Когда в одной из московских школ директор спросил из любопытства: «Что делает Никита Сергеевич?» — мальчик ответил: «Дедушка плачет».Но Хрущёв был слишком сильной личностью, чтобы долго пребывать в бездействии. Постепенно он стал читать газеты и журналы и узнавать о переменах, последовавших за его отставкой. Большую часть этих перемен он отказывался комментировать, например восстановление единых обкомов, отмену многих ограничений для приусадебных участков, позднее ликвидацию совнархозов и восстановление отраслевых министерств. Он никогда, даже с родными, ничего не говорил о своих преемниках — ни хорошего, ни дурного. В конце концов, если использовать американский политический жаргон, это была его собственная «команда».В первые месяцы никто, кроме родных, не посещал Хрущёва.Его падение было встречено в стране с удивительным спокойствием, во многих случаях даже с облегчением. Однако на Западе и в некоторых коммунистических партиях Хрущёв оставался популярной фигурой, и отдельные государственные деятели или лидеры партий, приезжая в Москву, выражали желание встретиться с Никитой Сергеевичем. Им говорили обычно, что Хрущёв болен, но это нельзя было повторять бесконечно. Надо было как-то решать вопрос о постоянном статусе для отставного премьера. Имелись разные проекты, но Хрущёв отклонял их и отказывался встречаться с кем-либо из членов Политбюро. В первые дни и недели он разговаривал по телефону только с Микояном, но затем и эта связь прервалась.В начале 1965 года семье Хрущёва предложили освободить бывшую дачу Молотова. Недалеко от посёлка Петрово-Дальнее (москвичи приезжают в этот район автобусом от станции метро «Сокол») Хрущёву отвели более скромную дачу, которую построил когда-то для своей семьи И. Акулов, видный деятель партии, друг М. И. Калинина, долгое время занимавший поёт Генерального прокурора: СССР. В годы сталинских репрессий Акулова расстреляли, и его дача с тех пор сменила многих хозяев. Конечно, она намного уступала всем прежним резиденциям Хрущёва. Но у неё имелось важное для Никиты Сергеевича достоинство — большой земельный участок.Весь дачный посёлок в Петрово-Дальнем был окружён большим забором. Но в проходной дежурили пожилые вахтёрши, миновать которых не стоило большого труда. Каждая дача, однако, имела и свой забор. Поэтому при входе на дачу Хрущёва появилась ещё одна проходная. Для охраны экс-премьера было выделено небольшое подразделение войск МВД — КГБ. Несколько человек непрерывно дежурили у дома Хрущёва; охрана сопровождала его и во время прогулок по окрестным местам и лесу, где он собирал грибы. Хрущёв вёл с молодыми работниками охраны долгие разговоры, нередко лишь эти люди составляли круг его собеседников.Хрущёву определили персональную пенсию в 400 рублей в месяц, что было не так уж много, учитывая его недавнее положение в стране. За Хрущёвым сохранялось право пользоваться медицинскими услугами Кремлёвской больницы и специальным пайком. В его распоряжении имелась машина — просторный старый ЗИЛ с частным номером. Кроме дачи, за семьёй Хрущёва сохранялась большая квартира на Арбате. Но он не любил этой квартиры. Приезжая по делам в Москву, за несколько лет ни одного раза не остался ночевать в своей городской квартире.Хрущёв быстро перестал думать о возвращении к руководству и со временем все меньше сожалел об утраченной власти. Но он сожалел о некоторых своих действиях или, скорее, о бездействии во многих ситуациях. Он сожалел о том, что не довёл до конца дело партийных реабилитаций и не отменил приговоры по процессам 1936 — 1938 годов, а отправил в архив выводы специальных комиссий. Очень сожалел Хрущёв о громких идеологических кампаниях 1962 — 1963 годов против абстракционистов и во всём этом обвинял Ильичева. «Ему (Ильичеву. — Р. М.) нужен был пропуск в Политбюро», — говорил Хрущёв. Вместе с родными на дачу приезжали иногда и художники, среди них и те, кого Хрущёв когда-то распекал в Манеже. Теперь Он подолгу и спокойно разговаривал с ними. Он был очень тронут, когда Эрнст Неизвестный прислал ему в подарок книгу Достоевского «Преступление и наказание» со своими оригинальными иллюстрациями.Первые два года жизни в отставке были для Хрущёва наиболее трудными. Но позднее он привык к своему положению пенсионера и становился всё более общительным. Он стал чаще ездить в Москву и прогуливаться по её улицам в сопровождении жены и охраны, стал посещать концерты и спектакли в театрах. Так он с интересом посмотрел пьесу М. Шатрова «Большевики» в театре «Современник». Пьеса понравилась ему, и он выразил желание побеседовать с её автором и с режиссёром театра О. Ефремовым. Беседа состоялась в кабинете режиссёра. У Хрущёва имелось лишь одно замечание: заседание Совнаркома в Кремле происходит без участия таких лиц, как Каменев и Бухарин. «Мы хотели их реабилитировать, — сказал Хрущёв, — да вот Торез помешал».Располагая досугом, Хрущёв стал много читать. У него имелась громадная личная библиотека, он мог получать в прошлом любые из выходивших в стране книг. Иногда Никита Сергеевич смотрел телевизор. Неожиданно для родных он стал слушать иностранные радиопередачи на русском языке. Часто по вечерам слушал «Голос Америки», «Би-би-си», «Немецкую волну», глушение которых не проводилось по его же инициативе. Из этих передач он узнавал о многих событиях в нашей стране и за границей и комментировал их. Искреннее негодование вызвали у него попытки реабилитировать Сталина, которые так настойчиво предпринимались во второй половине 60-х годов. Хрущёв неодобрительно отзывался о процессе Синявского и Даниэля и, напротив, с симпатией следил за первыми проявлениями движения диссидентов, которое на ранней стадии шло в русле протеста против частичной реабилитации Сталина. Об академике Сахарове Хрущёв говорил с симпатией, вспоминая свои встречи с ним и сожалея о резком конфликте 1964 года, связанном с вопросом о Лысенко. К разоблачению и падению Лысенко Хрущёв отнёсся спокойно и не пытался защитить этого лжеучёного. Сложным оказалось отношение Хрущёва к Солженицыну, о котором шло так много разговоров в 60-е годы. Только теперь он прочитал роман «В кругу первом». Роман не понравился Хрущёву, и Никита Сергеевич сказал, что никогда не позволил бы его напечатать. Здесь была граница, за которую он не способен был перейти. Он стал более терпимым, но не превратился в сторонника плюрализма в культурной и политической жизни. Однако он не жалел, что помог несколько лет назад публикации повести «Один день Ивана Денисовича». «Может быть, я ненормальный, может быть, все мы ненормальные. Но ведь Твардовский не был ненормальным, а он не раз говорил, что эта повесть великое произведение и что Солженицын большой писатель». Хрущёв часто и с большим уважением говорил о Твардовском, просматривал все номера «Нового мира», читал в них повести и романы Ф. Абрамова, В. Тендрякова, Ч. Айтматова, Б. Можаева. Хрущёв любил поэзию Твардовского — она была ему понятна. Но Пастернака он понять не мог, хотя и жалел об ожесточённой кампании против Пастернака, поднятой в 1959 — 1960 годах. Часто перелистывая стихи поэта, Хрущёв бросал чтение: такая поэзия ему была чужда.Узнав от родных о бегстве на Запад дочери Сталина, Светланы, Хрущёв не поверил этому. Он давно знал Светлану Аллилуеву, встречался с ней. Для Хрущёва казалось очень важным, что Светлана, в отличие от сына Сталина, Василия, публично поддержала решения XX и XXII съездов партии и выступила по этому поводу на одном из партийных собраний. «Она не могла бежать из СССР Вы не знаете, насколько она была предана коммунизму. Здесь какая-то провокация». Но, услышав по «Голосу Америки» подробности бегства Аллилуевой, Хрущёв был уязвлён и потрясён. Он долго не хотел ни с кем говорить об Аллилуевой.Неодобрительно отзывался Хрущёв об интервенции советских войск в Чехословакии. «Можно было сделать как-то иначе, — говорил он. — Это большая ошибка». Рассуждая о событиях в Венгрии, Хрущёв доказывал, что в Венгрии всё происходило иначе. Венгрия была в годы войны противником СССР, там уже находились советские войска, и там действительно стала побеждать контрреволюция и начинали убивать коммунистов. А в Чехословакии коммунисты прочно держали власть в своих руках. Хрущёв часто хвалил Яноша Кадара, напоминая о том, что именно он, Хрущёв, одобрил выбор Кадара. С большим беспокойством следилХрущёв за перипетиями «культурной революции» в Китае и военными столкновениями на советско-китайской границе Он не доверял китайским лидерам и с неприязнью говорил о них. Но он одобрял первые шаги к разрядке с Западом, начатые в 1969 — 1970 годах.Со временем Хрущёва стала обуревать жажда деятельности. Неожиданно для родных он увлёкся фотографированием. Обеспечив себя фотопринадлежностями, он добился немалого мастерства в фотографии. Правда, он оставался очень ограничен в выборе объектов для фотографирования. Чаще всего это была сама природа: поле, ветки деревьев, цветы, птицы. Однако и теперь главным увлечением Хрущёва оставалось возделывание земли — сад и огород.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36