Кармелита и один из рыбаков вошли следом и притворили двери, чтобы заглушить шум, доносившийся с площади.
В тусклом свете Федра различила худощавую фигуру священника, склонившуюся над аналоем. Он что-то деловито писал на листе бумаги. Рядом лежал толстый фолиант, раскрытый на нужной странице.
Федра ничего не знала о католических венчаниях, но немного разбиралась в английских законах. Одно дело – произнести обеты, и совсем другое – подписать документы. Если она добровольно поставит свою подпись, то может оказаться приговоренной навеки.
Упершись ладонью в грудь Эллиота, Федра заставила его остановиться. Теперь ей не приходилось изображать солнечный удар. Несмотря на прохладу, царившую в церкви, у нее на лбу выступила испарина. Кровь отхлынула от головы и конечностей.
Лицо Эллиота вдруг резко приблизилось, а затем исчезло в темной пелене.
– Она что, притворяется? – прошептала Кармелита.
– Непохоже, – отозвался Эллиот, глядя на Федру, лежавшую у него на руках. Когда она начала падать, он подхватил ее, впечатленный ее способностью изобразить обморок. Но ее безвольное тело и бледный цвет лица свидетельствовали в том, что она не притворяется.
К ним, заламывая руки, подбежал священник. Эллиот обратился к нему на латыни:
– Думаю, мне надо отнести жену на виллу, чтобы она пришла в чувство. Когда спадет жара, мы вернемся, чтобы подписать бумаги и оставить запись в приходской книге.
Для священника это были непростые дни, и он с явным облегчением расстался с ними. Вместо того чтобы направиться к главному порталу. Эллиот двинулся по проходу между рядами.
– Покажите мне другой выход, – сказал он Кармелите.
Женщина поспешила вперед, указывая ему путь к небольшой двери в боковом нефе. Поблагодарив ее за помощь, Эллиот зашагал по пустынной улочке, которая вела к морю.
Федра встрепенулась в его руках и открыла глаза. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и оценить ситуацию.
– Почему вы меня несете?
– Вы упали в обморок.
– Я никогда не падаю в обморок. Отпустите меня.
Эллиот остановился и позволил ей встать на ноги.
– И тем не менее вы потеряли сознание.
Федра не двигалась, пытаясь оценить свое состояние.
– Раньше со мной такого не случалось.
– Раньше никто не принуждал вас выходить за меня замуж. Видимо, вы пришли в такой ужас, что не смогли справиться с шоком.
– Кстати, вы хотели, чтобы я упала в обморок. Удивительно, что не приказали.
– Если бы вы исполняли мои приказы с таким рвением, то не оказались бы в подобной ситуации. – Судя по тому, как сверкнули ее глаза в ответ на это замечание, Федра уже оправилась от обморока. Эллиот предложил ей руку. – Держитесь за меня. Дорога крутая.
Федра взяла его под руку и постаралась подладиться под его шаги.
– Мы идем не на виллу.
– Я рассчитываю, что Гринвуд подготовит для нас судно, прежде чем процессия спустится вниз. Если повезет, мы отчалим раньше, чем кто-нибудь заподозрит неладное. Надежда на побег придала Федре сил, и она ускорила шаг.
Когда они появились на пристани, там никого не было, кроме Матиаса, ожидавшего возле рыбачьей шхуны с четырьмя гребцами.
Завидев их, он сделал знак команде, чтобы готовилась к отплытию.
– Залезайте, – скомандовал он. – Обойдемся без долгих прощаний. Некогда. Ваши вещи уже на борту.
Эллиот посадил Федру в лодку и помедлил, чтобы перекинуться парой слов со своим учителем.
– Почему бы вам не приехать в Англию? Вы слишком долго не были на родине.
Матиас обратил лицо к жаркому солнцу.
– Я привык к этому климату, и меня больше не привлекает английская сырость. Впрочем, кто знает?
– Я напишу вам, как пойдут дела в Помпеях.
– Мое рекомендательное письмо в одной из сумок. Поищите среди ваших бумаг. – Пока Эллиот забирался в лодку, Матиас обратился к Федре: – Уитмарш шлет вам свои поздравления в связи со свадьбой.
– Я не замужем.
– Ну… – Он пожал плечами, как бы характеризуя относительность этого понятия. Затем поклонился в знак прощания.
– Мистер Гринвуд, – окликнула его Федра. – Вряд ли мне представится возможность снова увидеться с вами. Спасибо за ваше гостеприимство и помощь.
– Я был рад принять дочь Артемис Блэр как свою гостью. Вы должны написать мне и рассказать, удалось ли вам раскрыть ту маленькую тайну, которую мы обсуждали.
Лодка отчалила от пристани и устремилась к выходу из залива. Фигура Матиаса становилась все меньше, теряясь на фоне величественного склона горы, усеянного черепичными крышами и крутыми улочками.
Теперь, когда Федра избавилась от грозившей опасности, она ощутила облегчение, и сердце ее наполнилось радостью, Эллиот придвинулся ближе и обнял ее за талию. Его крепкая фигура излучала такую надежность и безопасность, что Федра откинулась назад и прислонилась к нему, стараясь не обращать внимания на то, как его сила вливается в нее, ослабляя ее защитные инстинкты.
Глава 13
Обнаружив, что Федра заснула в его объятиях, Эллиот отодвинулся подальше от борта лодки и велел команде закрепить над ними парусиновый тент, чтобы защитить ее белую кожу от палящего солнца.
С момента их бегства прошло два часа, и все это время его мысли были заняты Федрой. Венчание в Позитано могло бы стать неплохой концовкой для водевиля, но оно осложнило его положение. Вряд ли Федра признает ответственность, которую он теперь чувствует по отношению к ней. Что бы ни решили английские законники, она никогда не согласится с тем, что он имеет право заботиться о ней. Она будет возражать против любого статуса, налагающего на мужчину подобные обязательства.
Как будто угадав его мысли, Федра открыла глаза. Некоторое время, уютно устроившись у него под боком, она созерцала затянутое дымкой побережье, видневшееся на горизонте. Затем взглянула на небо, пытаясь определить время по положению солнца.
– Мы довольно далеко от берега. Разве к этому времени мы не должны подходить к Амалфи?
– Я велел им доставить нас дальше по побережью, и Пестум. Помнится, вы выразили желание посмотреть тамошние храмы.
Федра опустила ресницы, размышляя над изменением его планов.
– Вы могли разбудить меня и поинтересоваться, хочу ли я ехать в Пестум.
Именно поэтому Эллиот не стал ее будить – чтобы не предоставлять ей выбора. Когда они доберутся до Помпей, Федра снова займется тем, ради чего затеяла это путешествие. А ему придется возобновить свое дознание, когда они вернутся в Неаполь. Так что скоро они опять будут на ножах. Но может быть, им удастся избежать разногласий хотя бы в ближайшие несколько дней.
– В церкви вам действительно стало плохо. Вам нужно отдохнуть.
Федра кивнула, пощекотав волосами его подбородок, и Эллиот с удовольствием отметил, что она не сделала попытки отстраниться. Спящая Федра была очаровательной загадкой. Он провел последние часы, изучая детали и нюансы ее лица, вдыхая ее женственный запах и обнимая ее. Но бодрствующая Федра была гораздо интереснее.
– Конечно, мы не по-настоящему женаты, – заявила вдруг она.
– Боюсь, что женаты, по крайней мере пока мы в Италии.
– Но документы не были подписаны.
– Это католическая страна. Здесь смотрят на брак как на таинство, а не контракт.
– Но мы не католики.
– Наверное, это все меняет. Хотя не уверен. Если это законно здесь, то, возможно, законно и у нас дома, – осторожно произнес Эллиот, приготовившись к ее бурным возражениям.
Взрыва, однако, не последовало. Если Федра и выразила свой протест, то лишь тем, что слегка напряглась в его объятиях.
– Не важно, что считается законным в этой стране, – заявила она. – Скоро мы вернемся в Англию, где законы получше. Главное, мы оба знаем, что не женаты.
Лодка повернула на юго-восток, в сторону побережья. Эллиот прищурился, вглядываясь в крохотный порт, куда они направлялись.
– Да? – требовательно спросила она.
– Что «да»?
– Мы оба знаем, что не женаты.
Эллиот мог бы согласиться, чтобы успокоить ее, но ему не хотелось лгать и притворяться. К тому же неопределенность их положения волновала его в значительно меньшей степени, чем следовало. Он никогда не стремился к браку, тем более с такой женщиной, как Федра Блэр, но, принося брачные обеты, он ясно сознавал, что от них будет непросто избавиться.
А пока тот факт, что в этой стране он считается ее мужем, дает ему определенные выгоды. Он сможет лучше защитить Федру благодаря особому статусу, который дает принадлежность к аристократической фамилии. Кроме того, сможет присматривать за ней днем и ночью. А если по возвращении в Англию выяснится, что брак, заключенный в Позитано, действителен, это тоже может оказаться полезным.
Если они и вправду женаты, то публикация мемуаров будет зависеть не только от нее. Эллиот никогда бы не додумался до столь радикального способа защитить семейную честь, но судьба иногда предлагает неожиданные решения.
Федре, конечно, не понравится подобный исход. Вот почему Эллиот велел команде плыть в Пестум. Хотелось потешиться приятными иллюзиями как можно дольше, прежде чем выяснится, что Федра Блэр готова потратить остаток жизни, чтобы превратить его существование в земной ад.
– Вы требуете, чтобы я признал то, в чем совсем не уверен. И вы, кстати, тоже. На самом деле вы хотите, чтобы я подтвердил, что буду вести себя так, словно мы не женаты.
– Можно сказать и так.
– Я против. По-моему, это будет преступным пренебрежением неожиданно представившейся нам великолепной возможностью.
Федра выскользнула из его объятий и поднялась. Повернувшись к нему, она подбоченилась и теперь являла собой образ женщины, намеренной спорить и препираться, пока ей не удастся склонить оппонента к своей точке зрения.
В тени парусинового тента ее нежная кожа отсвечивала перламутром. Яркие пряди волос танцевали на ветру, образуя вокруг ее фигуры сияющий ореол. Тонкие юбки развевались, обрисовывая очертания ее бедер и ног, которыми Эллиот мог беспрепятственно любоваться минувшей ночью.
– Позвольте объяснить вам, – заявила Федра, – почему нам не следует признавать это венчание, пока мы не вернемся в Англию.
Она принялась расхаживать по палубе, перечисляя свои доводы и загибая пальцы.
Эллиот слышал ее голос, но как-то издалека. Он снова находился в башне, стоя на коленях и глядя на ее обнаженное тело. Затем он овладел ею, как сделал это вчера, но теперь акт обладания был подкреплен супружескими правами. Федра говорила и говорила, расхаживая взад-вперед вдоль края затененной зоны, но ее слова сливались в мелодичное журчание, служившее фоном для их занятий любовью.
Наконец она остановилась, устремив на него подозрительный взгляд:
– Вы меня не слушаете!
– Слушаю. Ваша логика оказала бы честь университетскому профессору. Я согласен с каждым вашим словом. Но в данный момент меня это не волнует.
Федра испустила протяжный вздох, поражаясь подобной тупости.
– Вас не волнует, что вы можете оказаться связанным на всю жизнь с нежеланной женщиной?
– Я уже обдумал этот вопрос. А что касается вашего предположения, будто я не желаю женщину, о которой идет речь, то здесь вы глубоко ошибаетесь. – Он привлек ее к себе на колени и поцеловал.
Застигнутая врасплох, Федра не сопротивлялась. Своей неожиданной атакой он возродил близость, пережитую прошлой ночью, призывая ее взглянуть на ситуацию его глазами и оценить положительные стороны сомнительного положения, в котором они оказались.
Жена хозяина гостиницы распахнула дверь в спальню Федры. Дальше по коридору ее муж лично сопровождал Эллиота в его комнату. Очевидно, хозяева решили, что прибытие столь блестящего джентльмена требует проявления особой почтительности.
Бросив взгляд в сторону коридора, Федра встретилась глазами с Эллиотом и заподозрила, что он прикидывает расстояние между их комнатами. Утихшее возбуждение вспыхнуло снова, доставив ей несколько неловких мгновений. Она поспешно шагнула внутрь и закрыла за собой дверь в надежде, что уединение поможет ей избавиться от воздействия, которое он на нее оказывал.
Последние полчаса на шхуне совершенно спутали ее представление о том нелепом положении, в которое она попала. Поцелуи Эллиота смутили ее ум, тело и сердце. С каждым восхитительным мгновением он подтачивал устои, на которые она привыкла полагаться. Она чувствовала, что ее влечет в неведомые воды, и не знала, что с этим делать.
Даже если произнесенные ими обеты ничего не значат, они могут создать неразрешимые проблемы. Самое разумное в сложившейся ситуации считать, что никакого венчания не было. К сожалению, Эллиот придерживался другого мнения.
Федра не питала иллюзий, что им руководит только желание продолжить их роман. В качестве мужа он мог предъявить права и на многое другое. Мог потребовать, чтобы она поделилась с ним своими планами, ограничить ее свободу, вмешиваться в ее дела. И никто в этой стране не станет содействовать ей, если ее «муж» этого не захочет.
Тем временем жена хозяина гостиницы открыли ее саквояж, вытащила и встряхнула платья и принялась развешивать их в гардеробе. Ее темные глаза сочувственно скользнули по рядам черного газа и крепа.
– Mi dispiace.
Видимо, она решила, что это траурная одежда. Федра не достаточно владела итальянским, чтобы вывести ее из заблуждения. Все ее попытки объясниться в Позитано не имени особого успеха.
Женщина вышла и вскоре вернулась с кувшином воды. Налив немного в фаянсовую чашу, она предложила Федре помочь раздеться.
– Ваш муж… bello elegante**, – заметила она, расстегивая крючки на спинке платья.
«Он мне не муж», – безмолвно возразила Федра. Не имеет значения, что подумают хозяева гостиницы. Эллиот прав в одном. Эта поездка значительно упростится, если все будут думать, что они женаты. Она уже заметила разницу. Вместо легкого презрения, с которым она сталкивалась всю жизнь, на шхуне и в гостинице к ней относились с уважением.
К тому времени, когда Федра устроилась на новом месте, сгустились сумерки. Хозяйка гостиницы собралась уходить, когда в дверях появился Эллиот. За последнюю неделю он весьма поднаторел в местном диалекте и смог дать женщине пространные указания.
– Что вы ей сказали?
– Что мы будем обедать на свежем воздухе, в саду. Кроме того, я распорядился, чтобы нам приготовили ванны перед сном. Как насчет того, чтобы спуститься вниз? Не считая хлеба с сыром, которыми мы перекусили на шхуне, мы весь день не ели.
– Хорошо. Я присоединюсь к вам через несколько минут.
Дверь закрылась. Федра не двигалась с места, ожидая, пока рассеется ощущение его присутствия, воздух станет нормальным, а уединение полным. Это заняло больше времени чем можно было ожидать.
Во всем виновата прошлая ночь, решила она. Их близость была слишком страстной. Эллиот взял больше, чем она хотела дать. Тот факт, что она четко определила границы дозволенного, не помешал ему зайти дальше. Он сознательно воспользовался преимуществом, которое давал ему его опыт, и Федра вынуждена была признать, что оказалась беспомощной перед его натиском.
Она огляделась по сторонам. Судя по всему, это была лучшая комната в гостинице. Мебель украшал резной узор, представлявший собой сельский вариант искусной резьбы, распространенной в Неаполе. Кровать обрамляли бледно-голубые драпировки, на дощатом полу, лежал вязаный коврик с цветочным орнаментом.
Внезапно Федра почувствовала, что проголодалась. Обед в саду показался ей отличной идеей, как и ванна, которая ожидала ее позже. Эллиот предусмотрел все ее нужды, и при желании она могла бы закрыть глаза на мотивы, которыми он руководствовался. В конце концов, он заботится о ней, как и полагается мужчине в подобной ситуации, и любая другая женщина была бы в восторге. Возражать против этого значило бы поступить невежливо и быть неблагодарной.
Беда в том, что Федра знала, чем все обернется, если она позволит этим мотивам возобладать. Опасность исходила не столько от Эллиота, сколько от нее самой. Весь мир словно сговорился сделать все, чтобы убедить женщин жить обычной жизнью, в соответствии с общепринятой моралью. Иногда быть не такой, как все, было мучительно трудно. Много раз Федра чувствовала себя такой одинокой, что начинала сомневаться в своей правоте. Плыть против течения – утомительное занятие, и если мимо проплывает лодка, хочется забраться на борт.
К тому же, если мужчина, предлагающий помощь и защиту, красив, богат, умен и страстен, легко прийти к выводу, что ты плывешь не в том направлении. Пройдет немало времени, прежде чем ты поймешь, что совсем разучилась плавать.
Присев к туалетному столику, Федра расчесала волосы и уложила их в тяжелый узел на затылке исключительно ради Эллиота, чтобы он не испытывал смущения из-за ее эксцентричности, если в саду обедают и другие постояльцы. Затем достала из саквояжа шляпку и пришпилила ее к волосам.
Она помедлила, глядя в зеркало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
В тусклом свете Федра различила худощавую фигуру священника, склонившуюся над аналоем. Он что-то деловито писал на листе бумаги. Рядом лежал толстый фолиант, раскрытый на нужной странице.
Федра ничего не знала о католических венчаниях, но немного разбиралась в английских законах. Одно дело – произнести обеты, и совсем другое – подписать документы. Если она добровольно поставит свою подпись, то может оказаться приговоренной навеки.
Упершись ладонью в грудь Эллиота, Федра заставила его остановиться. Теперь ей не приходилось изображать солнечный удар. Несмотря на прохладу, царившую в церкви, у нее на лбу выступила испарина. Кровь отхлынула от головы и конечностей.
Лицо Эллиота вдруг резко приблизилось, а затем исчезло в темной пелене.
– Она что, притворяется? – прошептала Кармелита.
– Непохоже, – отозвался Эллиот, глядя на Федру, лежавшую у него на руках. Когда она начала падать, он подхватил ее, впечатленный ее способностью изобразить обморок. Но ее безвольное тело и бледный цвет лица свидетельствовали в том, что она не притворяется.
К ним, заламывая руки, подбежал священник. Эллиот обратился к нему на латыни:
– Думаю, мне надо отнести жену на виллу, чтобы она пришла в чувство. Когда спадет жара, мы вернемся, чтобы подписать бумаги и оставить запись в приходской книге.
Для священника это были непростые дни, и он с явным облегчением расстался с ними. Вместо того чтобы направиться к главному порталу. Эллиот двинулся по проходу между рядами.
– Покажите мне другой выход, – сказал он Кармелите.
Женщина поспешила вперед, указывая ему путь к небольшой двери в боковом нефе. Поблагодарив ее за помощь, Эллиот зашагал по пустынной улочке, которая вела к морю.
Федра встрепенулась в его руках и открыла глаза. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и оценить ситуацию.
– Почему вы меня несете?
– Вы упали в обморок.
– Я никогда не падаю в обморок. Отпустите меня.
Эллиот остановился и позволил ей встать на ноги.
– И тем не менее вы потеряли сознание.
Федра не двигалась, пытаясь оценить свое состояние.
– Раньше со мной такого не случалось.
– Раньше никто не принуждал вас выходить за меня замуж. Видимо, вы пришли в такой ужас, что не смогли справиться с шоком.
– Кстати, вы хотели, чтобы я упала в обморок. Удивительно, что не приказали.
– Если бы вы исполняли мои приказы с таким рвением, то не оказались бы в подобной ситуации. – Судя по тому, как сверкнули ее глаза в ответ на это замечание, Федра уже оправилась от обморока. Эллиот предложил ей руку. – Держитесь за меня. Дорога крутая.
Федра взяла его под руку и постаралась подладиться под его шаги.
– Мы идем не на виллу.
– Я рассчитываю, что Гринвуд подготовит для нас судно, прежде чем процессия спустится вниз. Если повезет, мы отчалим раньше, чем кто-нибудь заподозрит неладное. Надежда на побег придала Федре сил, и она ускорила шаг.
Когда они появились на пристани, там никого не было, кроме Матиаса, ожидавшего возле рыбачьей шхуны с четырьмя гребцами.
Завидев их, он сделал знак команде, чтобы готовилась к отплытию.
– Залезайте, – скомандовал он. – Обойдемся без долгих прощаний. Некогда. Ваши вещи уже на борту.
Эллиот посадил Федру в лодку и помедлил, чтобы перекинуться парой слов со своим учителем.
– Почему бы вам не приехать в Англию? Вы слишком долго не были на родине.
Матиас обратил лицо к жаркому солнцу.
– Я привык к этому климату, и меня больше не привлекает английская сырость. Впрочем, кто знает?
– Я напишу вам, как пойдут дела в Помпеях.
– Мое рекомендательное письмо в одной из сумок. Поищите среди ваших бумаг. – Пока Эллиот забирался в лодку, Матиас обратился к Федре: – Уитмарш шлет вам свои поздравления в связи со свадьбой.
– Я не замужем.
– Ну… – Он пожал плечами, как бы характеризуя относительность этого понятия. Затем поклонился в знак прощания.
– Мистер Гринвуд, – окликнула его Федра. – Вряд ли мне представится возможность снова увидеться с вами. Спасибо за ваше гостеприимство и помощь.
– Я был рад принять дочь Артемис Блэр как свою гостью. Вы должны написать мне и рассказать, удалось ли вам раскрыть ту маленькую тайну, которую мы обсуждали.
Лодка отчалила от пристани и устремилась к выходу из залива. Фигура Матиаса становилась все меньше, теряясь на фоне величественного склона горы, усеянного черепичными крышами и крутыми улочками.
Теперь, когда Федра избавилась от грозившей опасности, она ощутила облегчение, и сердце ее наполнилось радостью, Эллиот придвинулся ближе и обнял ее за талию. Его крепкая фигура излучала такую надежность и безопасность, что Федра откинулась назад и прислонилась к нему, стараясь не обращать внимания на то, как его сила вливается в нее, ослабляя ее защитные инстинкты.
Глава 13
Обнаружив, что Федра заснула в его объятиях, Эллиот отодвинулся подальше от борта лодки и велел команде закрепить над ними парусиновый тент, чтобы защитить ее белую кожу от палящего солнца.
С момента их бегства прошло два часа, и все это время его мысли были заняты Федрой. Венчание в Позитано могло бы стать неплохой концовкой для водевиля, но оно осложнило его положение. Вряд ли Федра признает ответственность, которую он теперь чувствует по отношению к ней. Что бы ни решили английские законники, она никогда не согласится с тем, что он имеет право заботиться о ней. Она будет возражать против любого статуса, налагающего на мужчину подобные обязательства.
Как будто угадав его мысли, Федра открыла глаза. Некоторое время, уютно устроившись у него под боком, она созерцала затянутое дымкой побережье, видневшееся на горизонте. Затем взглянула на небо, пытаясь определить время по положению солнца.
– Мы довольно далеко от берега. Разве к этому времени мы не должны подходить к Амалфи?
– Я велел им доставить нас дальше по побережью, и Пестум. Помнится, вы выразили желание посмотреть тамошние храмы.
Федра опустила ресницы, размышляя над изменением его планов.
– Вы могли разбудить меня и поинтересоваться, хочу ли я ехать в Пестум.
Именно поэтому Эллиот не стал ее будить – чтобы не предоставлять ей выбора. Когда они доберутся до Помпей, Федра снова займется тем, ради чего затеяла это путешествие. А ему придется возобновить свое дознание, когда они вернутся в Неаполь. Так что скоро они опять будут на ножах. Но может быть, им удастся избежать разногласий хотя бы в ближайшие несколько дней.
– В церкви вам действительно стало плохо. Вам нужно отдохнуть.
Федра кивнула, пощекотав волосами его подбородок, и Эллиот с удовольствием отметил, что она не сделала попытки отстраниться. Спящая Федра была очаровательной загадкой. Он провел последние часы, изучая детали и нюансы ее лица, вдыхая ее женственный запах и обнимая ее. Но бодрствующая Федра была гораздо интереснее.
– Конечно, мы не по-настоящему женаты, – заявила вдруг она.
– Боюсь, что женаты, по крайней мере пока мы в Италии.
– Но документы не были подписаны.
– Это католическая страна. Здесь смотрят на брак как на таинство, а не контракт.
– Но мы не католики.
– Наверное, это все меняет. Хотя не уверен. Если это законно здесь, то, возможно, законно и у нас дома, – осторожно произнес Эллиот, приготовившись к ее бурным возражениям.
Взрыва, однако, не последовало. Если Федра и выразила свой протест, то лишь тем, что слегка напряглась в его объятиях.
– Не важно, что считается законным в этой стране, – заявила она. – Скоро мы вернемся в Англию, где законы получше. Главное, мы оба знаем, что не женаты.
Лодка повернула на юго-восток, в сторону побережья. Эллиот прищурился, вглядываясь в крохотный порт, куда они направлялись.
– Да? – требовательно спросила она.
– Что «да»?
– Мы оба знаем, что не женаты.
Эллиот мог бы согласиться, чтобы успокоить ее, но ему не хотелось лгать и притворяться. К тому же неопределенность их положения волновала его в значительно меньшей степени, чем следовало. Он никогда не стремился к браку, тем более с такой женщиной, как Федра Блэр, но, принося брачные обеты, он ясно сознавал, что от них будет непросто избавиться.
А пока тот факт, что в этой стране он считается ее мужем, дает ему определенные выгоды. Он сможет лучше защитить Федру благодаря особому статусу, который дает принадлежность к аристократической фамилии. Кроме того, сможет присматривать за ней днем и ночью. А если по возвращении в Англию выяснится, что брак, заключенный в Позитано, действителен, это тоже может оказаться полезным.
Если они и вправду женаты, то публикация мемуаров будет зависеть не только от нее. Эллиот никогда бы не додумался до столь радикального способа защитить семейную честь, но судьба иногда предлагает неожиданные решения.
Федре, конечно, не понравится подобный исход. Вот почему Эллиот велел команде плыть в Пестум. Хотелось потешиться приятными иллюзиями как можно дольше, прежде чем выяснится, что Федра Блэр готова потратить остаток жизни, чтобы превратить его существование в земной ад.
– Вы требуете, чтобы я признал то, в чем совсем не уверен. И вы, кстати, тоже. На самом деле вы хотите, чтобы я подтвердил, что буду вести себя так, словно мы не женаты.
– Можно сказать и так.
– Я против. По-моему, это будет преступным пренебрежением неожиданно представившейся нам великолепной возможностью.
Федра выскользнула из его объятий и поднялась. Повернувшись к нему, она подбоченилась и теперь являла собой образ женщины, намеренной спорить и препираться, пока ей не удастся склонить оппонента к своей точке зрения.
В тени парусинового тента ее нежная кожа отсвечивала перламутром. Яркие пряди волос танцевали на ветру, образуя вокруг ее фигуры сияющий ореол. Тонкие юбки развевались, обрисовывая очертания ее бедер и ног, которыми Эллиот мог беспрепятственно любоваться минувшей ночью.
– Позвольте объяснить вам, – заявила Федра, – почему нам не следует признавать это венчание, пока мы не вернемся в Англию.
Она принялась расхаживать по палубе, перечисляя свои доводы и загибая пальцы.
Эллиот слышал ее голос, но как-то издалека. Он снова находился в башне, стоя на коленях и глядя на ее обнаженное тело. Затем он овладел ею, как сделал это вчера, но теперь акт обладания был подкреплен супружескими правами. Федра говорила и говорила, расхаживая взад-вперед вдоль края затененной зоны, но ее слова сливались в мелодичное журчание, служившее фоном для их занятий любовью.
Наконец она остановилась, устремив на него подозрительный взгляд:
– Вы меня не слушаете!
– Слушаю. Ваша логика оказала бы честь университетскому профессору. Я согласен с каждым вашим словом. Но в данный момент меня это не волнует.
Федра испустила протяжный вздох, поражаясь подобной тупости.
– Вас не волнует, что вы можете оказаться связанным на всю жизнь с нежеланной женщиной?
– Я уже обдумал этот вопрос. А что касается вашего предположения, будто я не желаю женщину, о которой идет речь, то здесь вы глубоко ошибаетесь. – Он привлек ее к себе на колени и поцеловал.
Застигнутая врасплох, Федра не сопротивлялась. Своей неожиданной атакой он возродил близость, пережитую прошлой ночью, призывая ее взглянуть на ситуацию его глазами и оценить положительные стороны сомнительного положения, в котором они оказались.
Жена хозяина гостиницы распахнула дверь в спальню Федры. Дальше по коридору ее муж лично сопровождал Эллиота в его комнату. Очевидно, хозяева решили, что прибытие столь блестящего джентльмена требует проявления особой почтительности.
Бросив взгляд в сторону коридора, Федра встретилась глазами с Эллиотом и заподозрила, что он прикидывает расстояние между их комнатами. Утихшее возбуждение вспыхнуло снова, доставив ей несколько неловких мгновений. Она поспешно шагнула внутрь и закрыла за собой дверь в надежде, что уединение поможет ей избавиться от воздействия, которое он на нее оказывал.
Последние полчаса на шхуне совершенно спутали ее представление о том нелепом положении, в которое она попала. Поцелуи Эллиота смутили ее ум, тело и сердце. С каждым восхитительным мгновением он подтачивал устои, на которые она привыкла полагаться. Она чувствовала, что ее влечет в неведомые воды, и не знала, что с этим делать.
Даже если произнесенные ими обеты ничего не значат, они могут создать неразрешимые проблемы. Самое разумное в сложившейся ситуации считать, что никакого венчания не было. К сожалению, Эллиот придерживался другого мнения.
Федра не питала иллюзий, что им руководит только желание продолжить их роман. В качестве мужа он мог предъявить права и на многое другое. Мог потребовать, чтобы она поделилась с ним своими планами, ограничить ее свободу, вмешиваться в ее дела. И никто в этой стране не станет содействовать ей, если ее «муж» этого не захочет.
Тем временем жена хозяина гостиницы открыли ее саквояж, вытащила и встряхнула платья и принялась развешивать их в гардеробе. Ее темные глаза сочувственно скользнули по рядам черного газа и крепа.
– Mi dispiace.
Видимо, она решила, что это траурная одежда. Федра не достаточно владела итальянским, чтобы вывести ее из заблуждения. Все ее попытки объясниться в Позитано не имени особого успеха.
Женщина вышла и вскоре вернулась с кувшином воды. Налив немного в фаянсовую чашу, она предложила Федре помочь раздеться.
– Ваш муж… bello elegante**, – заметила она, расстегивая крючки на спинке платья.
«Он мне не муж», – безмолвно возразила Федра. Не имеет значения, что подумают хозяева гостиницы. Эллиот прав в одном. Эта поездка значительно упростится, если все будут думать, что они женаты. Она уже заметила разницу. Вместо легкого презрения, с которым она сталкивалась всю жизнь, на шхуне и в гостинице к ней относились с уважением.
К тому времени, когда Федра устроилась на новом месте, сгустились сумерки. Хозяйка гостиницы собралась уходить, когда в дверях появился Эллиот. За последнюю неделю он весьма поднаторел в местном диалекте и смог дать женщине пространные указания.
– Что вы ей сказали?
– Что мы будем обедать на свежем воздухе, в саду. Кроме того, я распорядился, чтобы нам приготовили ванны перед сном. Как насчет того, чтобы спуститься вниз? Не считая хлеба с сыром, которыми мы перекусили на шхуне, мы весь день не ели.
– Хорошо. Я присоединюсь к вам через несколько минут.
Дверь закрылась. Федра не двигалась с места, ожидая, пока рассеется ощущение его присутствия, воздух станет нормальным, а уединение полным. Это заняло больше времени чем можно было ожидать.
Во всем виновата прошлая ночь, решила она. Их близость была слишком страстной. Эллиот взял больше, чем она хотела дать. Тот факт, что она четко определила границы дозволенного, не помешал ему зайти дальше. Он сознательно воспользовался преимуществом, которое давал ему его опыт, и Федра вынуждена была признать, что оказалась беспомощной перед его натиском.
Она огляделась по сторонам. Судя по всему, это была лучшая комната в гостинице. Мебель украшал резной узор, представлявший собой сельский вариант искусной резьбы, распространенной в Неаполе. Кровать обрамляли бледно-голубые драпировки, на дощатом полу, лежал вязаный коврик с цветочным орнаментом.
Внезапно Федра почувствовала, что проголодалась. Обед в саду показался ей отличной идеей, как и ванна, которая ожидала ее позже. Эллиот предусмотрел все ее нужды, и при желании она могла бы закрыть глаза на мотивы, которыми он руководствовался. В конце концов, он заботится о ней, как и полагается мужчине в подобной ситуации, и любая другая женщина была бы в восторге. Возражать против этого значило бы поступить невежливо и быть неблагодарной.
Беда в том, что Федра знала, чем все обернется, если она позволит этим мотивам возобладать. Опасность исходила не столько от Эллиота, сколько от нее самой. Весь мир словно сговорился сделать все, чтобы убедить женщин жить обычной жизнью, в соответствии с общепринятой моралью. Иногда быть не такой, как все, было мучительно трудно. Много раз Федра чувствовала себя такой одинокой, что начинала сомневаться в своей правоте. Плыть против течения – утомительное занятие, и если мимо проплывает лодка, хочется забраться на борт.
К тому же, если мужчина, предлагающий помощь и защиту, красив, богат, умен и страстен, легко прийти к выводу, что ты плывешь не в том направлении. Пройдет немало времени, прежде чем ты поймешь, что совсем разучилась плавать.
Присев к туалетному столику, Федра расчесала волосы и уложила их в тяжелый узел на затылке исключительно ради Эллиота, чтобы он не испытывал смущения из-за ее эксцентричности, если в саду обедают и другие постояльцы. Затем достала из саквояжа шляпку и пришпилила ее к волосам.
Она помедлила, глядя в зеркало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33