– Как только наследник появится на свет, его отец сможет переехать в Эйншем и чувствовать себя здесь полным хозяином до совершеннолетия сына.
– Но…
Люсьен видел, как Уилфред залпом осушил свою чашу и со стуком поставил ее на стол.
– Неужели ты не понимаешь, что этот нищий рыцарь может жениться на Адриенне только для того, чтобы попытаться со временем наложить лапу на Эйншем?
Люсьен едва не поперхнулся: Уилфред был недалек от истины.
– Если ты, Уилфред, не женишься на одной из моих воспитанниц, у тебя не будет никаких шансов заполучить Эйншем. Так стоит ли волноваться?
– Стоит. Хотя бы из принципа! – Уилфред, чтобы придать своим словам больше весу, воздел вверх длинный указательный палец. – У меня по крайней мере есть свое собственное поместье – Хоутон. А куда, скажи на милость, поведет молодую жену сэр Люсьен? Что он получит?
– Как что? Брент.
– Брент?
– Да. Шарлотта и Адриенна наследуют Брент, который перешел к моему сыну Эдварду, когда тот женился на матери девочек. Если Люсьен женится на Адриенне, ему перейдет Брент.
Уилфред с минуту помолчал, а потом с пренебрежительным видом спросил:
– Этот, как его – Брент?.. Если не ошибаюсь, это какая-то ферма?
– Да, ферма. Но большая и богатая. Там много плодородной земли, полно слуг и арендаторов. Эдварду, во всяком случае, Брент в свое время очень нравился. Правда, – произнес со вздохом Озрик, – местные крестьяне, узнав, что Эдвард и Анна умерли от чумы, спалили их дом дотла. Да и земля там сейчас находится в запустении. Но мне почему-то кажется, что сэр Люсьен, молодой и энергичный, быстро восстановит ферму.
Неожиданно послышался топот множества ног. Парадные двери распахнулись, и в большой зал потоком хлынули местные крестьяне и арендаторы, пришедшие к лорду Озрику с различными просьбами и жалобами. Воспользовавшись моментом, Люсьен бочком отступил к черному ходу и нырнул в низкую дверцу, которая вела на кухню. Подмигнув Хильде, он прошел по длинному полутемному коридору и выбрался из жилых покоев через дверь для прислуги.
Обдумывая только что услышанное, он с отсутствующим видом побрел по двору. Неожиданно ему на плечо легла тяжелая мужская рука. Будь это враг, ему ничего бы не стоило захватить Люсьена в плен или даже убить, но это был друг.
– Давно наблюдаю за тобой, парень, – сказал он, когда Люсьен, вздрогнув, повернул к нему голову. – Все думаю, ты это или не ты? Теперь уж точно знаю – ты!
– Господи, сэр Кристиан, ты ли это?
– Да, парень, это я. Капитан замковой стражи при твоем отце и простой служивый рыцарь у Озрика.
– Как же это случилось?
– Я все тебе расскажу, милорд. – Кристиан обвел настороженным взглядом двор. – Как только представится возможность перемолвиться словом наедине.
– Сейчас не могу. У меня… хм… важное дело.
– Ума не приложу, как тебе удалось проникнуть в замок? – Кристиан пожал плечами и ухмыльнулся. – Расскажешь мне, ладно?
Люсьен посмотрел на него сквозь холодный прищур глаз.
– Надеюсь, старина, ты не выдашь меня Озрику?
– Как ты мог такое подумать? – Толстый рыцарь с независимым видом положил руки на поясницу. – Кристиан чтит старых друзей!
Люсьен с облегчением перевел дух.
– Где мне тебя найти?
– Ночую я в казарме, а обедаю, если позволяет погода, во дворе. С Хьюбертом и его приятелями компанию не вожу, держусь особняком, поэтому найти меня нетрудно.
– Тогда до скорой встречи!
Распрощавшись с сэром Кристианом небрежным кивком, Люсьен вернулся в жилые покои на этот раз через парадный вход. Заглянув по пути в большой зал, он обнаружил, что Озрик творит там суд. Это показалось Люсьену любопытным, и он решил остаться и посмотреть. Проскользнув в помещение, он уселся было на ближайшую от входа лавку, но Озрик заметил его и кивком указал на свободное место за господским столом.
Люсьен, раздвигая сильным плечом крепостных и арендаторов, протиснулся к помосту и сел на высокий резной стул рядом с Уилфредом Хоутоном. Последний даже не повернул в его сторону головы, и Люсьену представилась возможность как следует его рассмотреть. Несмотря на возраст, Уилфред был, в общем, достаточно привлекателен. Правильные черты лица, неплохая мускулатура, еще не успевшая обрасти жирком. Одет он был аккуратно, имел хорошие манеры. Тем не менее Люсьен, памятуя, как грубо Уилфред обошелся вчера с Адриенной, не раздумывая записал его в разряд негодяев. Рыцарь распознавал мерзавцев с первого взгляда – независимо от одежды и манер.
Замечание Хильды о жестокости и грубости Уилфреда имело под собой почву. Уилфреду ничего не стоило исковеркать жизнь такой хрупкой и робкой девушки, как Шарлотта.
Люсьен решил приложить все усилия, чтобы славная, воспитанная в монастырских традициях Лотти не пострадала ни от этого грубияна, ни от превратностей надвигающейся схватки за наследство. Когда замок перейдет в его руки, он просватает Шарлотту за своего брата Питера, который, вне всякого сомнения, сумеет оценить ее по достоинству.
– Кто следующий?
Голос Озрика вернул Люсьена к действительности. Откинувшись на стуле и скрестив на груди руки, он стал наблюдать за разворачивавшимся перед ним действом.
– Гришем из Эвендейла, – заявил управляющий, – подает жалобу на своего соседа Элфреда.
От толпы отделились двое крестьян и подошли к столу.
– В чем состоит жалоба? – осведомился Озрик. Управляющий начал объяснять суть дела:
– У Элфреда имеется молодая ослица Белли, а у Гришема – осел по кличке Стамп. В один прекрасный день Стамп понял, что без Белли ему скучно, и, как водится, стал за ней… ухаживать.
В зале захихикали. Люсьен ухмыльнулся.
– Попросту говоря, осел взгромоздился на ослицу, – заключил Озрик. – Пока ничего дурного в этом не вижу. Как говорится, закон природы.
– Это бы все ничего, милорд, – сказал Гришем, – но ослиная любовь закончилась тем, что Белли принесла Элфреду хорошенького ослика.
Элфред мрачно посмотрел на Гришема.
– Я об этом не просил. Твой осел набил брюхо моей красотке по собственному, так сказать, почину.
– Так в чем дело-то? – нетерпеливо спросил Озрик. Гришем посмотрел на лорда и покраснел.
– Элфред не хочет мне платить. Между тем теперь у него два осла, а у меня по-прежнему всего один. Но мой Стамп немало потрудился, чтобы зачать маленького ослика, и я требую, чтобы Элфред оплатил его труды.
Озрик нахмурился:
– Какую же компенсацию ты желаешь получить? – Гришем посмотрел на Элфреда.
– Хватит одного серебряного пенни.
– Да нет у меня серебряного пенни! – в сердцах вскричал Элфред. – И потом, не желаю я платить за то, что Гришем не привязывает как должно своего осла! Находись его Стамп в стойле, как ему и положено, моя Белли не понесла бы.
– Элфред прав, – рассудил лорд Озрик. – Ослу, который бродит где вздумается, не составит труда обрюхатить половину всех ослиц в Эвендейле, вне зависимости от того, хотят этого их владельцы или нет. Поскольку ты, Гришем, никакого договора с Элфредом на покрытие его ослицы не заключал, стало быть, никакой платы тебе не полагается.
– Это несправедливо, – проворчал Гришем.
– А что справедливо? Хочешь, чтобы я приказал убить маленького ослика? Тогда у Элфреда тоже останется только один осел.
У Гришема от удивления глаза на лоб вылезли.
– Что ты, милорд! Зачем же убивать невинное животное?
– Надеюсь, ты не настолько жесток, чтобы этого требовать. Теперь слушайте приговор. – Озрик устремил взгляд на Элфреда. – Ослик останется у тебя, и платить Гришему ты ничего не будешь. Зато когда твоя ослица снова войдет в силу, отведешь ее на случку к ослу Гришема и, если она опять понесет, приплод отдашь своему соседу. Так, по-моему, будет справедливо.
Озрик перевел взгляд на Гришема, тот радостно улыбался.
– Ты же обязан содержать своего осла в стойле, чтобы впредь он не бродил по деревне и не карабкался на первую попавшуюся ослицу. Если ты не выполнишь моего распоряжения, я велю твоего осла кастрировать!
Гришем опустил голову и, быстро-быстро заморгал, будто Озрик угрожал кастрировать не осла, а его самого.
– Следующая жалоба!
Элфред и Гришем отошли от стола, что-то бормоча себе под нос. В следующий момент управляющий поднялся с лавки и заявил:
– Одри из Эвендейла жалуется твоей милости на Бетси и Дила, тоже родом из Эвендейла.
К помосту вышли две женщины и мужчина. Когда управляющий начал перечислять претензии одной стороны к другой, Озрик остановил его взмахом руки и обратился к женщине по имени Одри:
– Говори, что случилось?
– Я разбила огородик на полоске земли у себя за домиком. Хотела вырастить для семьи овощи. Все у меня поначалу шло хорошо, и овощи дали отличные всходы. Но потом, милорд, начались затяжные дожди – ты дожди-то эти помнишь?
– Помню, помню, продолжай!
– Так вот, дожди основательно размыли землю. Этим воспользовалась свинья Дила: подрыла изгородь, забралась на мой участок и устроила себе лежку прямо посреди моего огорода! – Одри, вспоминая убыток, нанесенный нахальным животным, говорила высоким, прерывавшимся от обиды голосом: – Короче говоря, милорд, из-за этой проклятущей свиньи вся моя работа пошла насмарку. Теперь лето, и овощи высаживать уже поздно. Я запаслась новыми семенами, – сказала она, понизив голос, – и на всякий случай снова засеяла делянку, однако надежды на приличный урожай у меня уже нет.
– Она правду говорит? – спросил Озрик Дила и его жену. Те кивнули и виновато понурили головы.
Между тем Озрик задал им следующий вопрос:
– Какая у вас свинья? На откорме или уже нагуляла вес?
– Уже нагуляла вес, милорд, – скорбно пропели Дил и Бетси.
– А у вас самих огород-то есть?
– Как не быть, милорд. Имеется, – кивнула Бетси.
– В таком случае вот вам мой приговор. Забейте свинью, освежуйте и отдайте половину мяса семье Одри. Когда осенью соберете урожай с огорода, передайте ее семье треть всех овощей.
Дил мрачно посмотрел на Одри, снова опустил голову и принялся нервно мять в руках шапку.
– Бог мой! – пробормотал Уилфред себе под нос. – Да у Озрика прорва терпения. Заявись эти люди ко мне в замок со своими ничтожными делишками, я приказал бы солдатам прогнать их пинками. Можно подумать, владетельному лорду больше делать нечего, кроме как разбирать их склоки. – Наконец он повернулся к Люсьену и продолжил: – А если бы они стали настаивать на правосудии, я бы велел всех их выпороть. Тогда бы они трижды подумали, прежде чем являться ко мне с жалобами.
– А по-моему, Озрик – справедливый лорд. И мудрый. Как царь Соломон.
Люсьен сам удивился, что вознес хвалу своему заклятому врагу. Скрипнув от злости зубами, он стал всматриваться в лица крестьян. Удивительное дело: люди шумели, переругивались, спорили без всякого страха. Ни Озрика, ни его суда они не боялись.
Люсьен хорошо помнил, как вершил правосудие Гандольф. Оно не было ни милосердным, ни правым. По этой причине ни крепостные, ни слуги не спешили со своими жалобами к грозному лорду. Наоборот, всячески избегали господского суда и появлялись в замке лишь по приказу Рандольфа. На суд людей доставляли в цепях; при этом их, не разбирая, кто прав, кто виноват, избивали. Так, в грязи, крови и кандалах, понурив головы, ожидали они приговора Рандольфа, несправедливого и беспощадного…
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Люсьен принялся шарить глазами по залу в поисках какого-нибудь хорошенького женского личика.
Неожиданно он увидел Адриенну. Они с Шарлоттой стояли на нижних ступенях лестницы, которая вела в жилые покои. Люсьен вскочил с места и направился к девушкам.
– Приветствую вас, милые дамы, – негромко сказал он.
– И тебе привет, рыцарь.
Адриенна не отвела глаз от горящего взгляда Люсьена, хотя это было ей нелегко.
– Ты опоздала!
– Опоздала?
– Разве ты не обещала отправиться со мной утром на соколиную охоту?
– Ну… – протянула Адриенна, мельком взглянув на сестру, – у нас с Шарлоттой были кое-какие дела, которые не терпели отлагательства.
– Лорд Уилфред! – негромко произнесла Шарлотта, когда к ним подошел Хоутон. Ее приветствие скорее походило на жалобный крик раненой птицы.
Люсьен взглянул на побледневшее личико Лотти. На нем был написан страх.
– Ты все еще плохо чувствуешь себя после падения с лошади? – хладнокровно осведомился лорд Уилфред.
– Нет, – пробормотала Шарлотта, опустив голову. – Я… я хорошо себя чувствую, милорд.
– Вот и отлично. – Уилфред бесцеремонно приподнял лицо девушки, подцепив его большим пальцем за подбородок. – Надеюсь, ты не откажешься отправиться со мной на соколиную охоту?
– На соколиную охоту? Но я не умею охотиться с хищными птицами. И Адриенна тоже!
– Твоя сестра уже дала согласие сопровождать сэра Люсьена. Полагаю, в его намерения входит обучить ее этому благородному искусству. – Уилфред устремил взгляд на Люсьена и многозначительно причмокнул губами.
Что бы там ни думал Уилфред, Люсьену было на него наплевать. Зато Шарлотту он очень жалел. У него появилось желание защитить девушку от этого грубого, жестокого человека.
– Мы можем отправиться на охоту все вместе, – сказал Люсьен.
– Никуда я с вами не поеду! – с решительным видом заявила Адриенна. Она стояла на ступеньку выше Люсьена и выглядела весьма величественно. Взглянув на Уилфреда, она добавила: – По крайней мере сегодня. У меня множество неотложных дел.
– Мне почему-то кажется, что Шарлотта получит больше удовольствия, если мы поедем все вместе, – сказал Люсьен. – Чем больше участников, тем веселее. Кроме того, легче освоить азы охотничьего дела.
Адриенна сложила на груди руки и посмотрела на Шарлотту.
– Ты и вправду хочешь, чтобы мы поехали все вместе?
– Ничего подобного. Если у тебя, Адди, есть важные дела, я не стану тебя отвлекать, – сказала. Лотти, виновато посмотрев на Люсьена.
– В таком случае мы выезжаем немедленно, – сказал лорд Хоутон, подхватывая Шарлотту под локоток. – Если немного задержимся – не волнуйтесь. Чтобы познать тайны соколиной охоты, новичку необходимо время.
С этими словами Уилфред зашагал к выходу, таща за собой Шарлотту, Люсьен, провожая их взглядом, подумал, что Лотти похожа в этот момент на невольницу, привязанную к колеснице захватившего ее в плен варвара.
Повернувшись к Адриенне, он увидел, что девушка, приподняв юбки, собирается двинуться вверх по лестнице в свои покои, Люсьен одним прыжком догнал ее, ухватил за локоть и спросил:
– Почему, скажи на милость, ты так поступила?
– На что это ты намекаешь? Я ничего дурного не сделала!
– Какая же ты ненаблюдательная! – воскликнул Люсьен. Впервые за время их знакомства он злился на Адриенну по-настоящему. – Неужели не поняла, что твою сестру словно агнца уводят на заклание? Что сама отдала ее на растерзание человеку, который страшнее волка!
– Ты с ума сошел! – воскликнула Адриенна, вырвавшись от Люсьена.
В ту же секунду Люсьен снова схватил ее за руку и потащил вверх по лестнице. Обнаружив незапертую дверь, он втолкнул девушку внутрь. Это оказалась комната того самого управляющего, который помогал лорду Озрику вершить суд над крестьянами и арендаторами. Стол здесь был завален бумажными свитками, а в специальных кувшинах торчали именные деревянные метки с обозначением задолженности по оброку того или иного крестьянина.
– Да как ты смеешь! – кипя от негодования, вскричала Адриенна, когда Люсьен захлопнул за собой дверь. – Какое имеешь право затаскивать меня в пустые комнаты? Неужели не понимаешь, что это неприлично? Что ты меня компрометируешь!
– Неприлично? Но ты считаешь приличным лишь то, что отвечает твоим интересам.
– Пребывание в этой комнате моим интересам не отвечает!
Она двинулась было к двери, но Люсьен крепко ее держал.
– Ты вот твердишь о приличиях. Но прилично ли было отпускать Шарлотту с Уилфредом?
– Не понимаю, что в этом дурного? Они отправились на соколиную охоту – вот и все!
– Нет не все! Она не хотела ехать!
– В таком случае ей следовало об этом сказать. Я же сказала, что не поеду!
– Да у тебя язык без костей! Ты скажешь все, что угодно, даже то, о чем следует умолчать. Шарлотта совсем другая.
– Ты не смеешь меня оскорблять! – вскричала Адриенна и сделала новую попытку прорваться к двери.
– Разумеется, тебя оскорблять нельзя – кто ж усомнится? Зато твою сестру можно! Кстати, этим сейчас и занимается мерзавец Уилфред, который выманил Шарлотту из замка под предлогом соколиной охоты.
Адриенна нахмурила свои тонкие черные брови.
– Ошибаешься, милорд. С чего бы ему оскорблять Шарлотту? Ведь это я терпеть не могу Уилфреда Хоутона, а она относится к нему вполне доброжелательно.
Люсьен расхохотался.
– Хочешь меня уверить, что Шарлотта в восторге от лорда?
– Не в восторге, но не против выйти за него замуж.
– С чего бы это?
– «С чего бы это?» – передразнила девушка Люсьена. – А ты не понимаешь? В этом мире всем заправляют мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Но…
Люсьен видел, как Уилфред залпом осушил свою чашу и со стуком поставил ее на стол.
– Неужели ты не понимаешь, что этот нищий рыцарь может жениться на Адриенне только для того, чтобы попытаться со временем наложить лапу на Эйншем?
Люсьен едва не поперхнулся: Уилфред был недалек от истины.
– Если ты, Уилфред, не женишься на одной из моих воспитанниц, у тебя не будет никаких шансов заполучить Эйншем. Так стоит ли волноваться?
– Стоит. Хотя бы из принципа! – Уилфред, чтобы придать своим словам больше весу, воздел вверх длинный указательный палец. – У меня по крайней мере есть свое собственное поместье – Хоутон. А куда, скажи на милость, поведет молодую жену сэр Люсьен? Что он получит?
– Как что? Брент.
– Брент?
– Да. Шарлотта и Адриенна наследуют Брент, который перешел к моему сыну Эдварду, когда тот женился на матери девочек. Если Люсьен женится на Адриенне, ему перейдет Брент.
Уилфред с минуту помолчал, а потом с пренебрежительным видом спросил:
– Этот, как его – Брент?.. Если не ошибаюсь, это какая-то ферма?
– Да, ферма. Но большая и богатая. Там много плодородной земли, полно слуг и арендаторов. Эдварду, во всяком случае, Брент в свое время очень нравился. Правда, – произнес со вздохом Озрик, – местные крестьяне, узнав, что Эдвард и Анна умерли от чумы, спалили их дом дотла. Да и земля там сейчас находится в запустении. Но мне почему-то кажется, что сэр Люсьен, молодой и энергичный, быстро восстановит ферму.
Неожиданно послышался топот множества ног. Парадные двери распахнулись, и в большой зал потоком хлынули местные крестьяне и арендаторы, пришедшие к лорду Озрику с различными просьбами и жалобами. Воспользовавшись моментом, Люсьен бочком отступил к черному ходу и нырнул в низкую дверцу, которая вела на кухню. Подмигнув Хильде, он прошел по длинному полутемному коридору и выбрался из жилых покоев через дверь для прислуги.
Обдумывая только что услышанное, он с отсутствующим видом побрел по двору. Неожиданно ему на плечо легла тяжелая мужская рука. Будь это враг, ему ничего бы не стоило захватить Люсьена в плен или даже убить, но это был друг.
– Давно наблюдаю за тобой, парень, – сказал он, когда Люсьен, вздрогнув, повернул к нему голову. – Все думаю, ты это или не ты? Теперь уж точно знаю – ты!
– Господи, сэр Кристиан, ты ли это?
– Да, парень, это я. Капитан замковой стражи при твоем отце и простой служивый рыцарь у Озрика.
– Как же это случилось?
– Я все тебе расскажу, милорд. – Кристиан обвел настороженным взглядом двор. – Как только представится возможность перемолвиться словом наедине.
– Сейчас не могу. У меня… хм… важное дело.
– Ума не приложу, как тебе удалось проникнуть в замок? – Кристиан пожал плечами и ухмыльнулся. – Расскажешь мне, ладно?
Люсьен посмотрел на него сквозь холодный прищур глаз.
– Надеюсь, старина, ты не выдашь меня Озрику?
– Как ты мог такое подумать? – Толстый рыцарь с независимым видом положил руки на поясницу. – Кристиан чтит старых друзей!
Люсьен с облегчением перевел дух.
– Где мне тебя найти?
– Ночую я в казарме, а обедаю, если позволяет погода, во дворе. С Хьюбертом и его приятелями компанию не вожу, держусь особняком, поэтому найти меня нетрудно.
– Тогда до скорой встречи!
Распрощавшись с сэром Кристианом небрежным кивком, Люсьен вернулся в жилые покои на этот раз через парадный вход. Заглянув по пути в большой зал, он обнаружил, что Озрик творит там суд. Это показалось Люсьену любопытным, и он решил остаться и посмотреть. Проскользнув в помещение, он уселся было на ближайшую от входа лавку, но Озрик заметил его и кивком указал на свободное место за господским столом.
Люсьен, раздвигая сильным плечом крепостных и арендаторов, протиснулся к помосту и сел на высокий резной стул рядом с Уилфредом Хоутоном. Последний даже не повернул в его сторону головы, и Люсьену представилась возможность как следует его рассмотреть. Несмотря на возраст, Уилфред был, в общем, достаточно привлекателен. Правильные черты лица, неплохая мускулатура, еще не успевшая обрасти жирком. Одет он был аккуратно, имел хорошие манеры. Тем не менее Люсьен, памятуя, как грубо Уилфред обошелся вчера с Адриенной, не раздумывая записал его в разряд негодяев. Рыцарь распознавал мерзавцев с первого взгляда – независимо от одежды и манер.
Замечание Хильды о жестокости и грубости Уилфреда имело под собой почву. Уилфреду ничего не стоило исковеркать жизнь такой хрупкой и робкой девушки, как Шарлотта.
Люсьен решил приложить все усилия, чтобы славная, воспитанная в монастырских традициях Лотти не пострадала ни от этого грубияна, ни от превратностей надвигающейся схватки за наследство. Когда замок перейдет в его руки, он просватает Шарлотту за своего брата Питера, который, вне всякого сомнения, сумеет оценить ее по достоинству.
– Кто следующий?
Голос Озрика вернул Люсьена к действительности. Откинувшись на стуле и скрестив на груди руки, он стал наблюдать за разворачивавшимся перед ним действом.
– Гришем из Эвендейла, – заявил управляющий, – подает жалобу на своего соседа Элфреда.
От толпы отделились двое крестьян и подошли к столу.
– В чем состоит жалоба? – осведомился Озрик. Управляющий начал объяснять суть дела:
– У Элфреда имеется молодая ослица Белли, а у Гришема – осел по кличке Стамп. В один прекрасный день Стамп понял, что без Белли ему скучно, и, как водится, стал за ней… ухаживать.
В зале захихикали. Люсьен ухмыльнулся.
– Попросту говоря, осел взгромоздился на ослицу, – заключил Озрик. – Пока ничего дурного в этом не вижу. Как говорится, закон природы.
– Это бы все ничего, милорд, – сказал Гришем, – но ослиная любовь закончилась тем, что Белли принесла Элфреду хорошенького ослика.
Элфред мрачно посмотрел на Гришема.
– Я об этом не просил. Твой осел набил брюхо моей красотке по собственному, так сказать, почину.
– Так в чем дело-то? – нетерпеливо спросил Озрик. Гришем посмотрел на лорда и покраснел.
– Элфред не хочет мне платить. Между тем теперь у него два осла, а у меня по-прежнему всего один. Но мой Стамп немало потрудился, чтобы зачать маленького ослика, и я требую, чтобы Элфред оплатил его труды.
Озрик нахмурился:
– Какую же компенсацию ты желаешь получить? – Гришем посмотрел на Элфреда.
– Хватит одного серебряного пенни.
– Да нет у меня серебряного пенни! – в сердцах вскричал Элфред. – И потом, не желаю я платить за то, что Гришем не привязывает как должно своего осла! Находись его Стамп в стойле, как ему и положено, моя Белли не понесла бы.
– Элфред прав, – рассудил лорд Озрик. – Ослу, который бродит где вздумается, не составит труда обрюхатить половину всех ослиц в Эвендейле, вне зависимости от того, хотят этого их владельцы или нет. Поскольку ты, Гришем, никакого договора с Элфредом на покрытие его ослицы не заключал, стало быть, никакой платы тебе не полагается.
– Это несправедливо, – проворчал Гришем.
– А что справедливо? Хочешь, чтобы я приказал убить маленького ослика? Тогда у Элфреда тоже останется только один осел.
У Гришема от удивления глаза на лоб вылезли.
– Что ты, милорд! Зачем же убивать невинное животное?
– Надеюсь, ты не настолько жесток, чтобы этого требовать. Теперь слушайте приговор. – Озрик устремил взгляд на Элфреда. – Ослик останется у тебя, и платить Гришему ты ничего не будешь. Зато когда твоя ослица снова войдет в силу, отведешь ее на случку к ослу Гришема и, если она опять понесет, приплод отдашь своему соседу. Так, по-моему, будет справедливо.
Озрик перевел взгляд на Гришема, тот радостно улыбался.
– Ты же обязан содержать своего осла в стойле, чтобы впредь он не бродил по деревне и не карабкался на первую попавшуюся ослицу. Если ты не выполнишь моего распоряжения, я велю твоего осла кастрировать!
Гришем опустил голову и, быстро-быстро заморгал, будто Озрик угрожал кастрировать не осла, а его самого.
– Следующая жалоба!
Элфред и Гришем отошли от стола, что-то бормоча себе под нос. В следующий момент управляющий поднялся с лавки и заявил:
– Одри из Эвендейла жалуется твоей милости на Бетси и Дила, тоже родом из Эвендейла.
К помосту вышли две женщины и мужчина. Когда управляющий начал перечислять претензии одной стороны к другой, Озрик остановил его взмахом руки и обратился к женщине по имени Одри:
– Говори, что случилось?
– Я разбила огородик на полоске земли у себя за домиком. Хотела вырастить для семьи овощи. Все у меня поначалу шло хорошо, и овощи дали отличные всходы. Но потом, милорд, начались затяжные дожди – ты дожди-то эти помнишь?
– Помню, помню, продолжай!
– Так вот, дожди основательно размыли землю. Этим воспользовалась свинья Дила: подрыла изгородь, забралась на мой участок и устроила себе лежку прямо посреди моего огорода! – Одри, вспоминая убыток, нанесенный нахальным животным, говорила высоким, прерывавшимся от обиды голосом: – Короче говоря, милорд, из-за этой проклятущей свиньи вся моя работа пошла насмарку. Теперь лето, и овощи высаживать уже поздно. Я запаслась новыми семенами, – сказала она, понизив голос, – и на всякий случай снова засеяла делянку, однако надежды на приличный урожай у меня уже нет.
– Она правду говорит? – спросил Озрик Дила и его жену. Те кивнули и виновато понурили головы.
Между тем Озрик задал им следующий вопрос:
– Какая у вас свинья? На откорме или уже нагуляла вес?
– Уже нагуляла вес, милорд, – скорбно пропели Дил и Бетси.
– А у вас самих огород-то есть?
– Как не быть, милорд. Имеется, – кивнула Бетси.
– В таком случае вот вам мой приговор. Забейте свинью, освежуйте и отдайте половину мяса семье Одри. Когда осенью соберете урожай с огорода, передайте ее семье треть всех овощей.
Дил мрачно посмотрел на Одри, снова опустил голову и принялся нервно мять в руках шапку.
– Бог мой! – пробормотал Уилфред себе под нос. – Да у Озрика прорва терпения. Заявись эти люди ко мне в замок со своими ничтожными делишками, я приказал бы солдатам прогнать их пинками. Можно подумать, владетельному лорду больше делать нечего, кроме как разбирать их склоки. – Наконец он повернулся к Люсьену и продолжил: – А если бы они стали настаивать на правосудии, я бы велел всех их выпороть. Тогда бы они трижды подумали, прежде чем являться ко мне с жалобами.
– А по-моему, Озрик – справедливый лорд. И мудрый. Как царь Соломон.
Люсьен сам удивился, что вознес хвалу своему заклятому врагу. Скрипнув от злости зубами, он стал всматриваться в лица крестьян. Удивительное дело: люди шумели, переругивались, спорили без всякого страха. Ни Озрика, ни его суда они не боялись.
Люсьен хорошо помнил, как вершил правосудие Гандольф. Оно не было ни милосердным, ни правым. По этой причине ни крепостные, ни слуги не спешили со своими жалобами к грозному лорду. Наоборот, всячески избегали господского суда и появлялись в замке лишь по приказу Рандольфа. На суд людей доставляли в цепях; при этом их, не разбирая, кто прав, кто виноват, избивали. Так, в грязи, крови и кандалах, понурив головы, ожидали они приговора Рандольфа, несправедливого и беспощадного…
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Люсьен принялся шарить глазами по залу в поисках какого-нибудь хорошенького женского личика.
Неожиданно он увидел Адриенну. Они с Шарлоттой стояли на нижних ступенях лестницы, которая вела в жилые покои. Люсьен вскочил с места и направился к девушкам.
– Приветствую вас, милые дамы, – негромко сказал он.
– И тебе привет, рыцарь.
Адриенна не отвела глаз от горящего взгляда Люсьена, хотя это было ей нелегко.
– Ты опоздала!
– Опоздала?
– Разве ты не обещала отправиться со мной утром на соколиную охоту?
– Ну… – протянула Адриенна, мельком взглянув на сестру, – у нас с Шарлоттой были кое-какие дела, которые не терпели отлагательства.
– Лорд Уилфред! – негромко произнесла Шарлотта, когда к ним подошел Хоутон. Ее приветствие скорее походило на жалобный крик раненой птицы.
Люсьен взглянул на побледневшее личико Лотти. На нем был написан страх.
– Ты все еще плохо чувствуешь себя после падения с лошади? – хладнокровно осведомился лорд Уилфред.
– Нет, – пробормотала Шарлотта, опустив голову. – Я… я хорошо себя чувствую, милорд.
– Вот и отлично. – Уилфред бесцеремонно приподнял лицо девушки, подцепив его большим пальцем за подбородок. – Надеюсь, ты не откажешься отправиться со мной на соколиную охоту?
– На соколиную охоту? Но я не умею охотиться с хищными птицами. И Адриенна тоже!
– Твоя сестра уже дала согласие сопровождать сэра Люсьена. Полагаю, в его намерения входит обучить ее этому благородному искусству. – Уилфред устремил взгляд на Люсьена и многозначительно причмокнул губами.
Что бы там ни думал Уилфред, Люсьену было на него наплевать. Зато Шарлотту он очень жалел. У него появилось желание защитить девушку от этого грубого, жестокого человека.
– Мы можем отправиться на охоту все вместе, – сказал Люсьен.
– Никуда я с вами не поеду! – с решительным видом заявила Адриенна. Она стояла на ступеньку выше Люсьена и выглядела весьма величественно. Взглянув на Уилфреда, она добавила: – По крайней мере сегодня. У меня множество неотложных дел.
– Мне почему-то кажется, что Шарлотта получит больше удовольствия, если мы поедем все вместе, – сказал Люсьен. – Чем больше участников, тем веселее. Кроме того, легче освоить азы охотничьего дела.
Адриенна сложила на груди руки и посмотрела на Шарлотту.
– Ты и вправду хочешь, чтобы мы поехали все вместе?
– Ничего подобного. Если у тебя, Адди, есть важные дела, я не стану тебя отвлекать, – сказала. Лотти, виновато посмотрев на Люсьена.
– В таком случае мы выезжаем немедленно, – сказал лорд Хоутон, подхватывая Шарлотту под локоток. – Если немного задержимся – не волнуйтесь. Чтобы познать тайны соколиной охоты, новичку необходимо время.
С этими словами Уилфред зашагал к выходу, таща за собой Шарлотту, Люсьен, провожая их взглядом, подумал, что Лотти похожа в этот момент на невольницу, привязанную к колеснице захватившего ее в плен варвара.
Повернувшись к Адриенне, он увидел, что девушка, приподняв юбки, собирается двинуться вверх по лестнице в свои покои, Люсьен одним прыжком догнал ее, ухватил за локоть и спросил:
– Почему, скажи на милость, ты так поступила?
– На что это ты намекаешь? Я ничего дурного не сделала!
– Какая же ты ненаблюдательная! – воскликнул Люсьен. Впервые за время их знакомства он злился на Адриенну по-настоящему. – Неужели не поняла, что твою сестру словно агнца уводят на заклание? Что сама отдала ее на растерзание человеку, который страшнее волка!
– Ты с ума сошел! – воскликнула Адриенна, вырвавшись от Люсьена.
В ту же секунду Люсьен снова схватил ее за руку и потащил вверх по лестнице. Обнаружив незапертую дверь, он втолкнул девушку внутрь. Это оказалась комната того самого управляющего, который помогал лорду Озрику вершить суд над крестьянами и арендаторами. Стол здесь был завален бумажными свитками, а в специальных кувшинах торчали именные деревянные метки с обозначением задолженности по оброку того или иного крестьянина.
– Да как ты смеешь! – кипя от негодования, вскричала Адриенна, когда Люсьен захлопнул за собой дверь. – Какое имеешь право затаскивать меня в пустые комнаты? Неужели не понимаешь, что это неприлично? Что ты меня компрометируешь!
– Неприлично? Но ты считаешь приличным лишь то, что отвечает твоим интересам.
– Пребывание в этой комнате моим интересам не отвечает!
Она двинулась было к двери, но Люсьен крепко ее держал.
– Ты вот твердишь о приличиях. Но прилично ли было отпускать Шарлотту с Уилфредом?
– Не понимаю, что в этом дурного? Они отправились на соколиную охоту – вот и все!
– Нет не все! Она не хотела ехать!
– В таком случае ей следовало об этом сказать. Я же сказала, что не поеду!
– Да у тебя язык без костей! Ты скажешь все, что угодно, даже то, о чем следует умолчать. Шарлотта совсем другая.
– Ты не смеешь меня оскорблять! – вскричала Адриенна и сделала новую попытку прорваться к двери.
– Разумеется, тебя оскорблять нельзя – кто ж усомнится? Зато твою сестру можно! Кстати, этим сейчас и занимается мерзавец Уилфред, который выманил Шарлотту из замка под предлогом соколиной охоты.
Адриенна нахмурила свои тонкие черные брови.
– Ошибаешься, милорд. С чего бы ему оскорблять Шарлотту? Ведь это я терпеть не могу Уилфреда Хоутона, а она относится к нему вполне доброжелательно.
Люсьен расхохотался.
– Хочешь меня уверить, что Шарлотта в восторге от лорда?
– Не в восторге, но не против выйти за него замуж.
– С чего бы это?
– «С чего бы это?» – передразнила девушка Люсьена. – А ты не понимаешь? В этом мире всем заправляют мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29