А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


К счастью, обморок был непродолжительным. Очнувшись, Диана обнаружила, что сидит в кресле, а Шарль идет к ней со стаканом воды в руке.
— Выпейте, дорогая! Это придаст вам сил.
Он улыбался, и молодую женщину внезапно охватил жуткий страх. Широко раскрыв глаза, она смотрела на стакан, приближавшийся к ее губам, и ей казалось, что в нем была растворена цикута!
Диана недаром вспомнила о страшном предсказании Ла Вуазен: после смерти деда она становилась несметно богатой и совершенно беззащитной. К несчастью, за восемь лет, прожитых с мужем, Диана поняла, что он вечно нуждается в деньгах, хотя не имела ни малейшего представления, на что он их тратит.
Вежливо, но решительно она отвела его руку:
— Нет, благодарю! Мне не хочется пить. Я просто замерзла. Продрогла до костей…
Маркиз не стал настаивать, поставил стакан на стол и вызвал камеристку Дианы. Приказав уложить хозяйку в постель, он еще раз напомнил, что они уезжают завтра на рассвете.
На следующее утро мадам де Ганж покинула Париж. Более она туда не возвращалась.
На похоронах Мельхиора де Ношера присутствовали весь Авиньон и Прованс. После поминок Диана де Ганж, почувствовав недомогание, удалилась к себе — у нее начался озноб, в голове шумело, в боку покалывало. Объяснив себе это странное состояние усталостью после тяжелого дня, она решила позвать Анкету, свою камеристку, и попросить ее приготовить целебный настой. Однако, войдя в туалетную комнату, она увидела, что камеристка, содрогаясь всем телом, склонилась над тазом: ее рвало.
— Боже мой! Что с тобой? — с тревогой воскликнула маркиза, устремившись к девушке.
Аннета подняла на нее помутневший взор.
— Я не знаю! Меня прихватило внезапно… после ужина. Мне кажется… это ванильный крем.
Больше она не успела ничего сказать — мадам де Ганж побледнела, ей сделалось дурно, и она бросилась к камину: ее стошнило. Внезапно, несмотря на смертельную слабость, в голове Дианы мелькнула леденящая душу мысль: ванильный крем ели Аннета и она сама, но господин де Ганж к нему не притронулся! Он утверждал, что ненавидит вкус ванили…
Дурнота прошла, и едва мадам де Ганж смогла перевести дух, она тут же вспомнила о флаконе Ла Вуазен. С трудом Диана дотащилась до кровати, достала спрятанный в изголовье сундучок, вытащила флакон и отпила несколько капель…
Почти в ту же секунду она почувстовала себя лучше. Ее похолодевшие руки согрелись, стало легче дышать. Приободрившись, она вспомнила о своей горничной. Бедная девушка лежала без сознания на ковре перед камином и дышала тяжело, словно больная собака.
Хозяйка опустилась рядом с Анкетой на колени, приподняла ей голову, разжала ножом зубы и капнула в рот несколько капель целебной жидкости. Затем она стала ждать. Через несколько минут бледные губы девушки порозовели — горничная возвращалась к жизни, и Диана мысленно поблагодарила загадочную женщину из Вильнев-сюр-Гравуа.
Утром маркиза узнала, что одна из девушек, прислуживавших на кухне, ночью скончалась; перед смертью у нее был сильнейший приступ рвоты. Она тоже ела злосчастный крем!
Мадам де Ганж поняла, что настала пора предпринять какие-то шаги, и отправилась к матери, которая также находилась в Авиньоне по случаю похорон своего свекра. Лора де Жоаннис де Руссан никогда не питала теплых чувств к зятю: она не любила его за угрюмый нрав и считала лицемером. Но выслушав дочь, она совершенно растерялась.
— А вы уверены, что не ошиблись, Диана? Ведь это же чудовищно!
— Вы правы, матушка! Поэтому я пока и не обвиняю господина де Ганжа в попытке убить меня. Тем не менее я не сомневаюсь, что кто-то в этом доме хотел меня убить, и из-за этого погибла девушка. Но я не хочу умирать, матушка! Я молода, красива и люблю жизнь. Однако у кого-то есть причины желать моей смерти, и я должна как можно скорее устранить эти причины. Как вам известно, завтра мы уезжаем в замок Ганж. А там гораздо легче избавиться от меня.
— О боже! Тогда вам не следует туда ехать!
— Вы же знаете, я хочу повидаться с детьми, а значит, мне надо туда ехать, потому что мой супруг не разрешает Александру и Мари-Эспри покидать замок. Он не хочет, чтобы они жили в Париже или Авиньоне.
Отказ мужа отпустить из замка детей глубоко уязвлял мадам де Ганж. Желая заставить жену постоянно жить в Ганже, Шарль постановил, что детей будет воспитывать его мать, которая, имея собственный дом в Монпелье, большую часть времени проводила в замке Ганж. И когда Диане хотелось повидать детей, она должна была возвращаться в замок.
— Ваша свекровь — достойная женщина, — заметила мадам де Жоаннис. — Она не позволит причинить вам вред!
— Боюсь, что она не сможет помешать этому: ведь попытались же они убить меня в двух шагах от вас. Нет, я хочу принять необходимые меры предосторожности.
И Диана объяснила матери, что намеревается немедленно составить завещание, объявив ее своей полноправной наследницей. А после смерти мадам де Жоаннис все, включая состояние Ношеров, отойдет к детям маркизы де Ганж.
Через час завещание было составлено по всей форме. Однако Диана сочла необходимым принять еще ряд предосторожностей; для этого она собрала в доме своего первого мужа городских советников и пригласила нескольких надежных свидетелей. В их присутствии мадам де Ганж торжественно заявила, что отныне должно считаться недействительным любое иное завещание, составленное после сегодняшнего дня, как бы ловко его ни приписывали ей. Заявление это она делает на тот случай, если ей придется умереть вдали от Авиньона.
— Если вам представят такое завещание, — продолжала Диана, — знайте, что оно фальшивое и подложное, даже если этот документ будет подписан моей собственной кровью. Не знаю, до какой крайности смогут меня довести, но я утверждаю, что только сегодняшнее завещание является подлинным!
Когда все необходимые формальности были выполнены и бумаги подписаны, маркиза сообщила супругу, что она готова ехать в Ганж.
2. УБИЙСТВО
Солнышко, которое обычно так радует путешествующих по дорогам Прованса и Лангедока, и на этот раз светило вовсю, однако для супругов де Ганж поездка проходила в зловещем, сумрачном молчании. Надвинув шляпу на самые брови, маркиз сидел в углу кареты и за всю дорогу не произнес ни слова, а жена даже не пыталась смягчить его злобное настроение.
За несколько часов до отъезда между супругами состоялось бурное объяснение, причиной которого стало завещание, составленное и обнародованное Дианой. Узнав о поступке жены, Шарль пришел в ярость и обрушил на нее поток проклятий и упреков.
— Вы что же, решили меня погубить и опозорить? Да вы, сударыня, положительно с ума сошли!
— С ума сошла? О, это было бы слишком просто! Нет, сударь, я не сумасшедшая. Знайте же, мысль а завещании пришла мне в голову не без помощи известного вам ванильного крема, от которого я чуть не погибла. Вам следовало бы поблагодарить меня за то, что я не дала разгореться скандалу. Согласитесь, я была весьма сдержанна.
Она ожидала взрыва гневного возмущения, но ничего подобного не произошло. Напротив, ярость маркиза, похоже, улеглась. Презрительно пожав плечами, супруг покинул поле брани, и Диана, оставшись одна, почувствовала, как ледяная рука сдавила ей сердце. Он даже не почел за труд отрицать обвинение, не счел нужным удивиться! И пока экипаж катился по дороге, бегущей среди оливковых плантаций, маркиза, забившись в угол, с горечью думала о том, что человек, сидящий рядом с ней, наверняка желает ее смерти…
В маленьком городке Ганж, расположенном на слиянии рек Эро и Рьетор, росли старинные платаны, простирая свои ветви над белыми домиками с выгоревшими на солнце черепичными крышами. Это было уютное и очаровательное местечко. Однако стоило мадам де Ганж увидеть в теплой послеполуденной дымке высившиеся над городком башни древнего замка, как черная пелена заволокла ей взор и дрожь пробежала по всему телу. Старинная семейная твердыня не отличалась комфортом, маркиза давно об этом знала, но сейчас, когда она возвращалась сюда после ужасного покушения на свою жизнь, хмурый замок показался ей предвестником беды. Его мрачные стены напомнили Диане стены могильного склепа, а в скрипе колес ей почудился далекий приглушенный голос Ла Вуазен:
— Если вы не станете остерегаться, то не доживете до конца этого года…
Тревожные ощущения не покидали ее до тех пор, пока карета не остановилась во дворе замка. Там Диану уже ждали дети; с радостными криками бросились они к ней навстречу, и Диана нежно обняла обоих.
Как две капли воды похожие на красавицу-мать, дети были очаровательны. Александру недавно исполнилось шесть лет, а хорошенькой Мари-Эспри, одетой в длинную, точь-в-точь как у взрослой дамы, юбку, было четыре года. Бабушка, вдовствующая маркиза, с улыбкой следовала за детьми. Женщины горячо обнялись.
Старая дама нисколько не походила на своего угрюмого сына: она была любезна, улыбчива, добра и питала искреннее расположение к невестке. Увидев ее, Диана несколько приободрилась: невозможно было даже представить себе, чтобы в доме, где проживала столь почтенная вдова, кто-нибудь осмелится причинить ей вред. В спорах супругов вдовствующая маркиза часто выступала в роли третейского судьи и всегда принимала сторону своей невестки.
К несчастью, на пороге замка появились еще две личности, при виде которых улыбка мгновенно исчезла с губ маркизы. У нее и в мыслях не было застать в доме братьев мужа! Большую часть времени эти господа проводили вдали от родового гнезда, поскольку предпочитали городские удовольствия мирным сельским утехам. Диане никогда не нравился шевалье Бернар, а аббат Анри был ей просто отвратителен. Оба брата были распутниками и отъявленными волокитами, оба постоянно пропадали в игорных домах или у куртизанок. Аббат почти не скрывал, что носит сан лишь ради сопутствующих ему привилегий, которых, впрочем, ему все равно не хватало.
Еще задолго до предостережения ворожеи Диане становилось не по себе от улыбок и любезностей, расточаемых братьями мужа богатой золовке. Более того, сразу же после вступления в брак она была вынуждена давать отпор их наглым ухаживаниям, грубость которых внушала ей только отвращение. С презрением отвергнутые, девери, казалось, перестали обращать на нее внимание, но Диана была уверена, что они не простили ей отказа.
Увидев их в замке, она попыталась скрыть свое отвращение и вежливо ответить на их комплименты и любезности, однако улыбка сползла с ее лица, когда шевалье Бернар, наклонившись поцеловать ей руку, прошептал:
— Надеюсь, на этот раз вы подольше пробудете с нами, дорогая сестра? Хорошенькие женщины здесь редки, и без вас, клянусь вам, в этих старых развалинах слишком тоскливо!
— Я пробуду здесь так долго, как это будет угодно маркизу, — холодно ответила Диана.
— Значит, вы больше никогда не покинете замок, — улыбнулся аббат. — Уж мы сумеем удержать вас здесь!
Слова эти прозвучали как комплимент, однако Диану они сильно встревожили.
Впрочем, первые дни прошли спокойно. Шарль продолжал хранить обиду, однако Диана, радуясь, что ее крошки снова с ней, не придавала этому значения. Но однажды утром, возвращаясь вместе со свекровью из деревни, где они с благотворительными целями посетили несколько бедных семейств, она была вынуждена вспомнить об амбициях мужа. Вдовствующая маркиза внезапно подняла вопрос о завещании, и Диана поняла, что Шарль пожаловался матери. Впрочем, этого следовало ожидать.
Старая женщина мягко упрекнула Диану.
— Вы же знаете мужчин, дитя мое, — начала она. — Их гордость и тщеславие поистине безмерны, и мне это известно лучше, чем кому-либо. Однако в данном случае Шарль не так уж и не прав. Он утверждает, что вы неожиданно составили завещание, которое свидетельствует о вашем недоверии к нему… Не говоря уже о том, что в вашем возрасте это вообще выглядит более чем странным. Так как я люблю вас обоих, я попыталась урезонить его, но, боюсь, он не скоро простит вас… Возможно, никогда! Дорогая моя, что побудило вас написать эту злосчастную бумагу?
— Шарль ошибается, расценивая мой поступок подобным образом, — вздохнула молодая женщина. — У меня и в мыслях не было оскорбить его — я всего лишь позаботилась о детях. Вы же понимаете, матушка, никто из нас не властен над своею жизнью: смерть может настигнуть нас в любую минуту, мы перед ней бессильны. Зато теперь будущее моих детей обеспечено.
— Но разве оно и без того не было бы обеспечено? Ведь у детей есть отец!
— Шарль растратчик и игрок! И вам это известно лучше, чем кому-либо другому. Ведь вы сами не раз упрекали его за это!
— Возможно… Однако я не понимаю, почему вам вдруг пришла в голову печальная мысль о смерти. Вы так молоды, так красивы!
Диана грустно улыбнулась:
— Вы прекрасно знаете, что Шарль еще моложе меня. Оставим этот разговор, матушка! Надеюсь, муж со временем согласится с моими доводами и успокоится.
— Не рассчитывайте на это! Я никогда не видела его в такой ярости, никогда еще он не чувствовал себя столь оскорбленным. Неужели из-за какого-то клочка бумаги вы готовы обречь себя на невыносимую жизнь? Шарль слишком обижен и непременно станет вам мстить! Перепишите это унизительное для него завещание — и все будет в порядке. Даже если предположить, что вы можете стать жертвой несчастного случая, рядом с ним останусь я, а я не позволю ему наделать глупостей.
Диана была достаточно вежлива и не стала доказывать, что ее собеседница пребывает в весьма почтенном возрасте и вследствие этого не может быть уверена даже в самом ближайшем будущем. Она постаралась перевести разговор на другую тему, тем более что сделать это было несложно: они как раз подъехали к замку.
Однако беседа эта оказалась не последней. Побуждаемая стремлением примирить сына с супругой, вдовствующая маркиза так усердно уговаривала молодую женщину, что та в конце концов дала себя убедить. Впрочем, Диана была готова к настойчивым уговорам и именно в предчувствии подобного случая сделала свое заявление в присутствии свидетелей в Доме Кастеллана. Она не сомневалась, что Шарль, зная, как она привязана к его матери, попытается непременно ввести почтенную даму в игру.
Итак, Диана уступила, уверенная в том, что подлинное завещание находится в руках ее собственной матушки, о чем знают только подписавшие его свидетели. Новое завещание было составлено нотариусом де Ган-жей — к великой и абсолютно откровенной радости ее мужа и деверей. С трудом скрывая свое отвращение к ним, Диана в душе была спокойна: эти люди и не подо^ зревали, что документ, сделавший их такими счастливыми, не имел никакой силы!
По случаю примирения маркиза и маркизы де Ганж в замке устроили пышный праздник, на который пригласили всех соседей. Гости танцевали и пили до самой ночи. Один лишь маркиз рано удалился к себе: на следующий день ему предстояло совершить небольшое путешествие в Вильнев-лез-Авиньон, и он собирался выехать на заре.
Предстоящее отсутствие супруга нисколько не тревожило молодую женщину — напротив, узнав о предстоящей разлуке с ним, она даже испытала некоторое облегчение.
17 мая Диана проснулась поздно, с тяжелой головой, что, впрочем, было вполне объяснимо: ведь почти всю ночь она танцевала и развлекалась. Однако день был прекрасный, теплый и солнечный, а Шарль наверняка был уже далеко! Поднявшись с постели, Диана распахнула окно и с наслаждением вдохнула теплый воздух, напоенный ароматами тмина, розмарина и горных трав. Довольная, словно школяр на каникулах, молодая женщина решила, что после завтрака непременно отправится погулять с детьми.
Но в гостиной за накрытым столом ее ожидал неприятный сюрприз: в креслах сидели оба брата ее мужа и, похоже, ожидали ее.
— А где матушка? Где дети? — сухо спросила она, стараясь скрыть охватившую ее тревогу.
Ей ответил шевалье Бернар:
— С утра была такая хорошая погода, что матушка решила поехать в гости к нашим соседям, господам де Сент-Ипполит — она давно обещала посетить их. Дети отправились вместе с ней.
— Но почему она меня не предупредила? Я бы с удовольствием составила ей компанию!
Пожав плечами, аббат небрежно бросил:
— Поедете позже, только и всего! Вы так сладко спали, что мы не решились вас разбудить.
Завтрак прошел в гнетущем молчании. Неожиданно оказавшись наедине с мужчинами, которые, как ей было известно, являлись ее заклятыми врагами, Диана испытывала безотчетный страх. Она боялась оказаться в их власти, тем более что ее верная Анкета была больна и лежала в доме для прислуги, а вместо нее появилась такая неловкая и угрюмая девица, что маркиза сразу возненавидела ее.
Исполненная мрачными подозрениями, Диана за завтраком ела очень мало — только фрукты и молоко, в то время как двое ее сотрапезников насыщались вовсю.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Недостойные знатные дамы'



1 2 3 4