И я поклялся не отходить от него ни на шаг.— Неужели, дорогой, ты опасаешься кого-либо у себя дома?— Нет, но если я пообещал, значит так оно и будет.Маргарита насторожилась. Что-то в поведении мужа показалось ей странным, чего-то он не договаривал.И женщина решила выведать, что же за сундучок он привез из Парижа.Графиня Эмилия Аламбер хоть и слышала, как подъехала карета, осталась сидеть за карточным столиком и поднялась только, когда сын вошел в гостиную.Рене улыбнулся матери и, подойдя к ней, поцеловал руку. А она поцеловала его в щеку и пригладила растрепанные русые волосы.— Мы так ждали тебя, Рене. Я говорила Маргарите, что ты приедешь сегодня.— Откуда ты знала? Ведь я мог задержаться в дороге, могла сломаться карета. Да мало ли что могло случиться?!— А я знала, — сказала Эмилия, — материнское сердце невозможно обмануть. Да и карты мне показали, что ты приближаешься к дому.Рене вновь улыбнулся и обнял мать.— Ты не меняешься, как я тебя оставил за карточным столиком, когда ты раскладывала пасьянсы, так я тебя и застал. Тот же столик, те же карты и тот же неудавшийся пасьянс.— Нет-нет, Рене, пасьянс, как раз-то удался. Вот посмотри сам.Рене бросил беглый взгляд на столик и увидел, что все карты лежат на своих местах.— Да! — изумился он. — этот пасьянс редко удается.— Я с каждым разом все больше и больше совершенствуюсь в этом искусстве. Ожидая тебя, нужно же мне чем-то занимать мысли и руки!
Констанция, которая крепко спала, вдруг заворочалась, словно что-то почувствовала. Она открыла глаза и несколько мгновений смотрела в потолок, потом вскочила и подбежала к окну. Она была еще слишком мала, чтобы выглянуть во двор, поэтому взобралась на стул и увидела карету внизу.— Карета! Карета! — закричала малышка на всю комнату. — Отец приехал!Дремавшая Жанет вскочила и, испугавшись за свою воспитанницу, схватила ее на руки.— Карета! — Констанция указывала в окно, — Отец приехал. Пусти меня!Девочка вырвалась и, не обращая внимания на уговоры няни, стремглав вылетела из комнаты. Жанет побежала следом.— Куда ты в таком виде? Констанция, тебе нужно причесаться,Надеть нарядное платье.Но девочка не слушала, преодолевая ступеньку за ступенькой.Наконец, запыхавшись, она выбежала в гостиную и устремилась кОтцу. А тот уже и сам спешил навстречу дочери. Он подхватил ее наРуки и закружил по комнате.— Какая ты большая, Констанция! — воскликнул он, подбрасывая ее в воздух.— Я так тебя ждала, — у девочки перехватывало дыхание от испуга, так высоко она подлетала, — я так тебя ждала, что даже уснула.— Говорят, Констанция, ты стала проказничать? Рене опустил девочку на пол и посмотрел на нее строгим взглядом.— Я все тебе расскажу. Только обещай не сердиться. Обещай! Там был такой рыжий кот. Такой большой и смелый. Он защищал меня…— От кого же? — изумился Рене.— А там еще была преогромная серая крыса. Она хотела укусить меня, но котик напал на нее и спас меня.— А как ты попала в общество крыс? — спросил отец.Девочка задумалась и смутилась.— Я играла…— Кто-нибудь просил тебя об этом?— Нет, я сама, — наконец-то призналась девочка, — я хотела, чтобы было весело и все смеялись.— А получилось совсем по-другому, — наставительно сказал отец. — Ты заставила всех волноваться и переживать. В другой раз, я прошу тебя, подумай и будь осмотрительнее. Ведь ты уже взрослая девочка.Граф Аламбер вновь подхватил свою дочь на руки и крепко прижал к себе.— Папа, а у тебя такие большие усы! Когда ты уезжал, они были маленькие, а теперь они совсем большие.Граф Аламбер прикоснулся кончиками пальцев к своим идеально ухоженным усам.— Они такие щекотные, как колючки, — девочка опасливо потрогала острый, изящно подкрученный кончик уса, — они, как шипы у розы.Взрослые рассмеялись этому детскому сравнению.Лицо графа вдруг стало абсолютно серьезным. Он еще крепче прижал к себе дочь, будто кто-то собирался отнять ее у него.Женщины посмотрели на него с тревогой.— Что-нибудь случилось, сын? — поинтересовалась графиня-мать.Жена подошла к Рене и встала рядом с ним.— Да, случилось, — просто сказал граф. Маргарита посмотрела на сундучок, стоявший у карточного столика.— Завтра утром мы отправляемся в Англию.— Кто мы? — спросила Эмилия Аламбер.— Я, Маргарита и Констанция.— С чем связан столь срочный отъезд, Рене? — осведомилась мать. — Неужели нельзя повременить?Вместо ответа граф Аламбер покачал головой и кивнул в сторону сундучка.— Что это?Графиня пристально посмотрела на изящные замочки, словно желая взглядом проникнуть туда, где хранилась тайна.— Это поручение самого короля.— Тогда понятно, — негромко произнесла мать. — Но почему ты хочешь взять с собой жену и дочь? Ведь Констанция еще совсем маленькая и ей нелегко будет перенести дорогу.— Я не хотел бы все объяснять, — недовольно поморщился Рене, — но могу сказать только одно — может быть, мне придется остаться в Лондоне надолго, и я хотел бы, чтобы моя жена и дочь были рядом со мной.— Ты даже не знаешь, на сколько едешь?! — изумилась Эмилия.— Нет, не знаю, — замялся Рене.По всему было видно, что ему не хочется продолжать разговор на эту тему, потому что он не может объяснить подробнее.— Может быть, — он предупредительно поднял палец, — ты услышишь обо мне что — нибудь… недоброе, поэтому, забегая вперед, хочу сказать, все это будет сделано специально, а я чист перед королем. Я думаю, придет день, когда я смогу все тебе объяснить.Хотя я думаю, ты и так все прекрасно понимаешь. Ведь и мой отец, иМой дед служили королю и часто выполняли секретные поручения, отправляясь то в Англию, то в Испанию, то к Папе римскому.Графиня тяжело вздохнула — возразить сыну было нечего.Единственное, что она сочла нужным сказать — сказала:— Да, престол всегда мог положиться на род Аламберов. Мы всегда были верны королю и ни разу не запятнали свою честь и герб.— Вот поэтому, — продолжал Рене, — мы и отправимся завтра на побережье, где нас будет ждать корабль. Я с удовольствием побыл бы в Мато несколько дней, но дело не терпит отлагательства.Рене опустил дочь на пол и взял сундучок.— Я поднимусь в кабинет. Встретимся за ужином. Он легко взбежал по лестнице. Констанция увязалась за ним:— Я хочу с тобой, отец.Только тут Рене вспомнил, что не отдал подарков дочери, жене и матери. Пришлось возвращаться.Из дорожной сумки были извлечены безделушки, впрочем, так называл их сам Рене. Жене он подарил прекрасные серьги венецианской работы с двумя крупными жемчужинами, мать получила Библию в тисненном золотом переплете с золотымиЗастежками. И конечно, самый чудесный подарок достался Констанции, во всяком случае она радовалась больше всех.Это была большая испанская кукла ростом чуть поменьше самой Констанции.— Как ее зовут? — спросила девочка.— Как ты назовешь, так и будет.— Но разве у нее нет имени? — настаивала Констанция.Рене задумался на минуту.— Ее зовут донна Анна. Ведь она испанка.— Так у нее даже два имени? — изумилась девочка. — Донна и Анна?— Нет, донна — это по-испански, как мадам по-французски, а Анна — это имя.— Тогда я буду называть ее мадам Анна.— Хорошо, — согласился Рене.И убедившись, что внимание дочери всецело занято куклой, отправился в кабинет.Он устало опустился за стол и, прикрыв руками лицо, застыл в раздумиях.Очнулся Рене, когда в дверь легко постучали.— Кто это? — спросил Рене.Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула жена. В ее ушах поблескивали новые серьги.Граф сразу же это заметил, но решил подразнить Маргариту и сделал вид, что не замечает обновки.Жена села на подлокотник кресла и положила левую руку на плечо мужа.— Ты ничего не хочешь мне сказать, Рене?— Я хочу сказать, что ты красива.— Это ты говорил и раньше.— Еще я могу сказать, что по-прежнему тебя люблю.— И это я слышала.— Наверное, ты хочешь услышать от меня, что эти серьги тебе к лицу.— Вот это я и хотела услышать, — заулыбалась Маргарита и мизинцем качнула жемчужину. Та тускло сверкнула.— В свой прошлый приезд в Париж я специально заказал их для тебя. Тебе нравится мой подарок?— Он бесподобен. Я давно мечтала о таких серьгах.— Но, Маргарита, ты никогда мне не говорила об этом.— Значит, ты хорошо знаешь мой вкус и можешь угадывать желание. Скажи мне, Рене, почему мы должны ехать в Лондон так спешно?— Прошу тебя, не спрашивай.— Я согласна, Рене, не интересоваться твоими делами, когда они касаются только тебя одного. Но теперь мы едем все вместе, и Констанция с нами. Должна же я знать, что нас ждет впереди.— Маргарита, положись на меня и ни о чем не расспрашивай.— Но все же, Рене, что ждет нас впереди?— Впереди нас ждет успех, — отшутился граф Аламбер, — я могу пообещать тебе, что ты будешь принята при королевском дворе в Лондоне и думаю, что все англичане будут восхищены твоей красотой. Так что, не забудь прихватить с собой мойПодарок и самые лучшие наряды.— Тогда придется прихватить все. Благодаря тебе у меня только лучшие наряды.— Значит, бери все. Быть может, мы пробудем в Англии достаточно долго.— Достаточно — это сколько? — попыталась осторожно уточнить Маргарита.— Возможно, год. Но думаю, мы вернемся скорее.Маргарита взяла муха за руку и нетерпеливо спросила:— Это поручение тебе дал сам король?— Да, он мне доверяет. И я не могу обмануть его надежды.— И все-таки, что в этом сундучке? — любопытство терзало Маргариту.— Этого не знаю даже я. Единственное, что я знаю, это кому я должен вручить сундучок. А тебе лучше не знать о цели нашего путешествия… Ты же сама сколько раз укоряла меня, что я не беру тебя с собой, — перевел он разговор на другое. — Вот теперь, Маргарита, твои мечты сбываются, мы будем вместе. Я, честно говоря, рад этому.— Я тоже рада. Но мне тревожно.— Чего ты боишься, дорогая?— Я боюсь не за тебя, не за себя, я боюсь за Констанцию, она такая маленькая. Может быть, ей лучше остаться здесь?— Ты согласишься расстаться с ней на год? — Рене пристально посмотрел в глаза жены. Та колебалась недолго.— Нет, я не могу прожить без нее и дня.— Вот видишь. А тут целый год. И я, Маргарита, не могу больше жить подолгу без вас, поэтому мы и поедем все вместе.— Нужно отдать распоряжения, чтобы паковали багаж. Ведь в спешке можно что-нибудь забыть.— О, если нам чего-нибудь не будет хватать, мы купим — рассмеялся Рене.— А где мы будем жить в Лондоне? — наконец-то Маргарита уже смирилась с тем, что завтра им предстоит отъезд.— У нас там будет свой дом. Его уже готовят к нашему приезду.— Все это так неожиданно и таинственно, — воскликнула Маргарита.— Ничего не поделаешь. У короля есть свои тайны, и одну из них он доверил мне.— Хорошо, Рене, я больше не буду задавать вопросов. Ты обними меня, поцелуй и пообещай, что все будет хорошо, тогда я успокоюсь.Рене обнял жену и почувствовал, как она напряжена и взволнована.— Успокойся, дорогая. Я тебе обещаю, все будет даже лучше, чем хорошо.— Так не бывает, — возразила женщина, — дорога неблизкая, а с нами Констанция.— А я думаю, — возразил Рене, — она будет в восторге от путешествия. Ведь ей еще никогда не приходилось покидать Мато, а тем более плыть на корабле по морю.Вечером все собрались в столовой. Жарко пылал камин, горели свечи в высоких канделябрах, поблескивало фамильное серебро.Эмилия расспрашивала сына о близких знакомых, которых не видела вот уже несколько лет. Рене обстоятельно рассказывал обо всех, кого ему доводилось видеть, обо всех столичных новостях.Удовлетворив свое любопытство насчет чужих судеб, Эмилия принялась расспрашивать о модах.Здесь Рене беспомощно развел руками, на его взгляд в Париже ничего не изменилось, и придворные дамы носили те же наряды, что и прежде.На что мать и жена, переглянувшись, скептично улыбнулись.— А какие сейчас в моде пуговицы? — пыталась разузнать мать.— Пуговицы? — Рене задумался. — Да самые обыкновенные.И он попытался двумя пальцами показать размер пуговиц.Женщины расхохотались.— Тебя, Рене, кроме политики ничего не интересует, — сказала мать.— Это к лучшему, — заметила Маргарита, — я бы огорчилась, если бы мой муж знал толк в женских нарядах и в деталях расписал бы туалеты придворных дам. Значит, он в самом деле в Париже всецело занят делами.— Ну, так и нечего меня допрашивать, — Рене даже немного обиделся, ведь он был искренне убежден в том, что он прекрасно разбирается в последних модах.Жанет уже успела рассказать Констанции о том, что они завтра отправляются в Лондон. И девочке не терпелось узнать, как же они туда доберутся, поэтому она то и дело перебивала отца, задавая свои вопросы.— А корабль больше, чем лодка на пруду?— Он очень большой, Констанция, в нем есть комнаты и кровати, чтобы спать.— Значит, он такой как наш дом с лестницами и каминами?— Нет, он немного меньше, но все равно очень большой.— А мы возьмем нашего садовника?— Нет, садовник останется дома, ему нужно ухаживать за садом, иначе все цветы к твоему приезду пропадут.— А где мы будем жить?— Мы будем жить в большом доме.— У нас там будет парк?— Нет, дорогая, дом стоит в городе, при нем есть лишь внутренний дворик. Зато в нем есть фонтан.— Я возьму с собой кота, он будет ловить крыс. Упоминание о крысе за столом повергло Эмилию в ужас. Как каждая женщина, она терпеть не могла грызунов и едва сдерживала дрожь, завидев безобидную мышку.— Какие ужасные вещи ты говоришь, Констанция, — возмутилась графиня.— А кот сильнее крысы, — убежденно произнесла девочка.Эмилия резко отложила вилку и нож, а вслед за ней и Маргарита.Она вспомнила, как испугалась, заметив в саду белку. На миг пушистый хвост зверька попал в луч солнечного света, и она увидела тонкий хвост, прикрытый полупрозрачным мехом.Зато Рене был невозмутим, он уговорил Констанцию оставить кота в имении, а вместо него взять с собой привезенную из Парижа испанскую куклу. Девочка, на удивление, недолго спорила и согласилась с отцом.Ей казалось, что Лондон совсем недалеко и пересечь Ла-Манш все равно что переплыть на лодке пруд.Никогда раньше она не покидала своего дома и мир ограничивался для нее горизонтом. Что там дальше, она никогда не задумывалась, хотя ей и рассказывали о дальних странах, но это было похоже на неинтересную сказку. Ведь какой интерес могут вызвать у ребенка люди, говорящие на непонятном языке. А здесь, в Мато, было еще много непознанного, и каждый день приносил Констанции новые открытия.Констанция больше о крысах не вспоминала, а вот и Эмилия, и Маргарита уже больше не притронулись к еде.Ужин окончился вполне благополучно и, исходя из того, что завтра предстоит далекая дорога, все раньше обычного отправилисьСпать.Маргарита чувствовала, что не сможет заснуть и поэтому ее слегка раздражало спокойствие мужа. Ведь он-то был привычен к подобным дальним поездкам, спокойно мог заснуть в карете на пару часов.Граф Аламбер поцеловал жену и задул свечу. Спальня для Маргариты сперва погрузилась в непроглядную тень, а потом постепенно вещи стали приобретать свои очертания. В углах тьма казалась более густой, и все вещи выглядели какими-то мохнатыми существами. Зато темные до этого окна теперь светлели и за ними покачивали ветвями старые деревья парка.— Я никогда не была в Англии, — сказала Маргарита.Рене пожал плечами.— Ничего особенного, там носят такие же наряды, как и у нас. Правда, кухня у них отвратительная…— А в чем это выражается?— Они едят всякую дрянь. У них никогда не увидишь ничего жареного.— Но ведь у нас же будет свой повар? — забеспокоилась Маргарита.— Конечно, будет свой повар-француз, я его уже отправил. Когда мы приедем в Лондон, то нас будет ждать великолепный обед.Рене повернулся на бок и закрыл глаза. А Маргарита лежала рядом с ним и смотрела на светлые проемы окон.— Ты так спокоен, Рене, а мне не по себе.— Давай спать, завтра будет тяжелый день.— Я бы рада уснуть, но не могу.— А ты, Маргарита, думай о чем-нибудь приятном, тогда тебе станет хорошо. Волнения уйдут, и сон сам придет к тебе.Это ты так засыпаешь? — спросила Маргарита.— Нет, я засыпаю, ни о чем не думая. Я уже научился спать не тогда, когда мне хочется, а когда нужно. Последние два года, ты сама знаешь об этом, мне все время приходится быть в дороге, и если бы я не научился спать на ходу, мне бы пришлось очень туго.— Лучше бы мы поехали в Париж! — мечтательно проговорила Маргарита. — У нас там такой чудесный дом, при нем большой сад… там бы Констанция чувствовала себя великолепно, а я бы навещала друзей…— После Лондона мы обязательно переберемся в Париж, — пробормотал Рене, поудобнее устраиваясь в постели.— Ты, Рене, мне уже столько раз обещаешь, что твои странствия кончатся, что мы заживем спокойной жизнью и мне не придется тебя ждать подолгу… Я же хочу спокойствия, хочу знать, что ты где-то рядом, не хочу каждый день смотреть на дорогу и засыпать без тебя. Мне невыносимо страшно, когда я остаюсь одна, мне все время кажется, что с тобой что-то случилось, а я и не знаю об этом. И с утра я вновь смотрю на дорогу, а завидев экипаж или всадника, вздрагиваю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Констанция, которая крепко спала, вдруг заворочалась, словно что-то почувствовала. Она открыла глаза и несколько мгновений смотрела в потолок, потом вскочила и подбежала к окну. Она была еще слишком мала, чтобы выглянуть во двор, поэтому взобралась на стул и увидела карету внизу.— Карета! Карета! — закричала малышка на всю комнату. — Отец приехал!Дремавшая Жанет вскочила и, испугавшись за свою воспитанницу, схватила ее на руки.— Карета! — Констанция указывала в окно, — Отец приехал. Пусти меня!Девочка вырвалась и, не обращая внимания на уговоры няни, стремглав вылетела из комнаты. Жанет побежала следом.— Куда ты в таком виде? Констанция, тебе нужно причесаться,Надеть нарядное платье.Но девочка не слушала, преодолевая ступеньку за ступенькой.Наконец, запыхавшись, она выбежала в гостиную и устремилась кОтцу. А тот уже и сам спешил навстречу дочери. Он подхватил ее наРуки и закружил по комнате.— Какая ты большая, Констанция! — воскликнул он, подбрасывая ее в воздух.— Я так тебя ждала, — у девочки перехватывало дыхание от испуга, так высоко она подлетала, — я так тебя ждала, что даже уснула.— Говорят, Констанция, ты стала проказничать? Рене опустил девочку на пол и посмотрел на нее строгим взглядом.— Я все тебе расскажу. Только обещай не сердиться. Обещай! Там был такой рыжий кот. Такой большой и смелый. Он защищал меня…— От кого же? — изумился Рене.— А там еще была преогромная серая крыса. Она хотела укусить меня, но котик напал на нее и спас меня.— А как ты попала в общество крыс? — спросил отец.Девочка задумалась и смутилась.— Я играла…— Кто-нибудь просил тебя об этом?— Нет, я сама, — наконец-то призналась девочка, — я хотела, чтобы было весело и все смеялись.— А получилось совсем по-другому, — наставительно сказал отец. — Ты заставила всех волноваться и переживать. В другой раз, я прошу тебя, подумай и будь осмотрительнее. Ведь ты уже взрослая девочка.Граф Аламбер вновь подхватил свою дочь на руки и крепко прижал к себе.— Папа, а у тебя такие большие усы! Когда ты уезжал, они были маленькие, а теперь они совсем большие.Граф Аламбер прикоснулся кончиками пальцев к своим идеально ухоженным усам.— Они такие щекотные, как колючки, — девочка опасливо потрогала острый, изящно подкрученный кончик уса, — они, как шипы у розы.Взрослые рассмеялись этому детскому сравнению.Лицо графа вдруг стало абсолютно серьезным. Он еще крепче прижал к себе дочь, будто кто-то собирался отнять ее у него.Женщины посмотрели на него с тревогой.— Что-нибудь случилось, сын? — поинтересовалась графиня-мать.Жена подошла к Рене и встала рядом с ним.— Да, случилось, — просто сказал граф. Маргарита посмотрела на сундучок, стоявший у карточного столика.— Завтра утром мы отправляемся в Англию.— Кто мы? — спросила Эмилия Аламбер.— Я, Маргарита и Констанция.— С чем связан столь срочный отъезд, Рене? — осведомилась мать. — Неужели нельзя повременить?Вместо ответа граф Аламбер покачал головой и кивнул в сторону сундучка.— Что это?Графиня пристально посмотрела на изящные замочки, словно желая взглядом проникнуть туда, где хранилась тайна.— Это поручение самого короля.— Тогда понятно, — негромко произнесла мать. — Но почему ты хочешь взять с собой жену и дочь? Ведь Констанция еще совсем маленькая и ей нелегко будет перенести дорогу.— Я не хотел бы все объяснять, — недовольно поморщился Рене, — но могу сказать только одно — может быть, мне придется остаться в Лондоне надолго, и я хотел бы, чтобы моя жена и дочь были рядом со мной.— Ты даже не знаешь, на сколько едешь?! — изумилась Эмилия.— Нет, не знаю, — замялся Рене.По всему было видно, что ему не хочется продолжать разговор на эту тему, потому что он не может объяснить подробнее.— Может быть, — он предупредительно поднял палец, — ты услышишь обо мне что — нибудь… недоброе, поэтому, забегая вперед, хочу сказать, все это будет сделано специально, а я чист перед королем. Я думаю, придет день, когда я смогу все тебе объяснить.Хотя я думаю, ты и так все прекрасно понимаешь. Ведь и мой отец, иМой дед служили королю и часто выполняли секретные поручения, отправляясь то в Англию, то в Испанию, то к Папе римскому.Графиня тяжело вздохнула — возразить сыну было нечего.Единственное, что она сочла нужным сказать — сказала:— Да, престол всегда мог положиться на род Аламберов. Мы всегда были верны королю и ни разу не запятнали свою честь и герб.— Вот поэтому, — продолжал Рене, — мы и отправимся завтра на побережье, где нас будет ждать корабль. Я с удовольствием побыл бы в Мато несколько дней, но дело не терпит отлагательства.Рене опустил дочь на пол и взял сундучок.— Я поднимусь в кабинет. Встретимся за ужином. Он легко взбежал по лестнице. Констанция увязалась за ним:— Я хочу с тобой, отец.Только тут Рене вспомнил, что не отдал подарков дочери, жене и матери. Пришлось возвращаться.Из дорожной сумки были извлечены безделушки, впрочем, так называл их сам Рене. Жене он подарил прекрасные серьги венецианской работы с двумя крупными жемчужинами, мать получила Библию в тисненном золотом переплете с золотымиЗастежками. И конечно, самый чудесный подарок достался Констанции, во всяком случае она радовалась больше всех.Это была большая испанская кукла ростом чуть поменьше самой Констанции.— Как ее зовут? — спросила девочка.— Как ты назовешь, так и будет.— Но разве у нее нет имени? — настаивала Констанция.Рене задумался на минуту.— Ее зовут донна Анна. Ведь она испанка.— Так у нее даже два имени? — изумилась девочка. — Донна и Анна?— Нет, донна — это по-испански, как мадам по-французски, а Анна — это имя.— Тогда я буду называть ее мадам Анна.— Хорошо, — согласился Рене.И убедившись, что внимание дочери всецело занято куклой, отправился в кабинет.Он устало опустился за стол и, прикрыв руками лицо, застыл в раздумиях.Очнулся Рене, когда в дверь легко постучали.— Кто это? — спросил Рене.Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула жена. В ее ушах поблескивали новые серьги.Граф сразу же это заметил, но решил подразнить Маргариту и сделал вид, что не замечает обновки.Жена села на подлокотник кресла и положила левую руку на плечо мужа.— Ты ничего не хочешь мне сказать, Рене?— Я хочу сказать, что ты красива.— Это ты говорил и раньше.— Еще я могу сказать, что по-прежнему тебя люблю.— И это я слышала.— Наверное, ты хочешь услышать от меня, что эти серьги тебе к лицу.— Вот это я и хотела услышать, — заулыбалась Маргарита и мизинцем качнула жемчужину. Та тускло сверкнула.— В свой прошлый приезд в Париж я специально заказал их для тебя. Тебе нравится мой подарок?— Он бесподобен. Я давно мечтала о таких серьгах.— Но, Маргарита, ты никогда мне не говорила об этом.— Значит, ты хорошо знаешь мой вкус и можешь угадывать желание. Скажи мне, Рене, почему мы должны ехать в Лондон так спешно?— Прошу тебя, не спрашивай.— Я согласна, Рене, не интересоваться твоими делами, когда они касаются только тебя одного. Но теперь мы едем все вместе, и Констанция с нами. Должна же я знать, что нас ждет впереди.— Маргарита, положись на меня и ни о чем не расспрашивай.— Но все же, Рене, что ждет нас впереди?— Впереди нас ждет успех, — отшутился граф Аламбер, — я могу пообещать тебе, что ты будешь принята при королевском дворе в Лондоне и думаю, что все англичане будут восхищены твоей красотой. Так что, не забудь прихватить с собой мойПодарок и самые лучшие наряды.— Тогда придется прихватить все. Благодаря тебе у меня только лучшие наряды.— Значит, бери все. Быть может, мы пробудем в Англии достаточно долго.— Достаточно — это сколько? — попыталась осторожно уточнить Маргарита.— Возможно, год. Но думаю, мы вернемся скорее.Маргарита взяла муха за руку и нетерпеливо спросила:— Это поручение тебе дал сам король?— Да, он мне доверяет. И я не могу обмануть его надежды.— И все-таки, что в этом сундучке? — любопытство терзало Маргариту.— Этого не знаю даже я. Единственное, что я знаю, это кому я должен вручить сундучок. А тебе лучше не знать о цели нашего путешествия… Ты же сама сколько раз укоряла меня, что я не беру тебя с собой, — перевел он разговор на другое. — Вот теперь, Маргарита, твои мечты сбываются, мы будем вместе. Я, честно говоря, рад этому.— Я тоже рада. Но мне тревожно.— Чего ты боишься, дорогая?— Я боюсь не за тебя, не за себя, я боюсь за Констанцию, она такая маленькая. Может быть, ей лучше остаться здесь?— Ты согласишься расстаться с ней на год? — Рене пристально посмотрел в глаза жены. Та колебалась недолго.— Нет, я не могу прожить без нее и дня.— Вот видишь. А тут целый год. И я, Маргарита, не могу больше жить подолгу без вас, поэтому мы и поедем все вместе.— Нужно отдать распоряжения, чтобы паковали багаж. Ведь в спешке можно что-нибудь забыть.— О, если нам чего-нибудь не будет хватать, мы купим — рассмеялся Рене.— А где мы будем жить в Лондоне? — наконец-то Маргарита уже смирилась с тем, что завтра им предстоит отъезд.— У нас там будет свой дом. Его уже готовят к нашему приезду.— Все это так неожиданно и таинственно, — воскликнула Маргарита.— Ничего не поделаешь. У короля есть свои тайны, и одну из них он доверил мне.— Хорошо, Рене, я больше не буду задавать вопросов. Ты обними меня, поцелуй и пообещай, что все будет хорошо, тогда я успокоюсь.Рене обнял жену и почувствовал, как она напряжена и взволнована.— Успокойся, дорогая. Я тебе обещаю, все будет даже лучше, чем хорошо.— Так не бывает, — возразила женщина, — дорога неблизкая, а с нами Констанция.— А я думаю, — возразил Рене, — она будет в восторге от путешествия. Ведь ей еще никогда не приходилось покидать Мато, а тем более плыть на корабле по морю.Вечером все собрались в столовой. Жарко пылал камин, горели свечи в высоких канделябрах, поблескивало фамильное серебро.Эмилия расспрашивала сына о близких знакомых, которых не видела вот уже несколько лет. Рене обстоятельно рассказывал обо всех, кого ему доводилось видеть, обо всех столичных новостях.Удовлетворив свое любопытство насчет чужих судеб, Эмилия принялась расспрашивать о модах.Здесь Рене беспомощно развел руками, на его взгляд в Париже ничего не изменилось, и придворные дамы носили те же наряды, что и прежде.На что мать и жена, переглянувшись, скептично улыбнулись.— А какие сейчас в моде пуговицы? — пыталась разузнать мать.— Пуговицы? — Рене задумался. — Да самые обыкновенные.И он попытался двумя пальцами показать размер пуговиц.Женщины расхохотались.— Тебя, Рене, кроме политики ничего не интересует, — сказала мать.— Это к лучшему, — заметила Маргарита, — я бы огорчилась, если бы мой муж знал толк в женских нарядах и в деталях расписал бы туалеты придворных дам. Значит, он в самом деле в Париже всецело занят делами.— Ну, так и нечего меня допрашивать, — Рене даже немного обиделся, ведь он был искренне убежден в том, что он прекрасно разбирается в последних модах.Жанет уже успела рассказать Констанции о том, что они завтра отправляются в Лондон. И девочке не терпелось узнать, как же они туда доберутся, поэтому она то и дело перебивала отца, задавая свои вопросы.— А корабль больше, чем лодка на пруду?— Он очень большой, Констанция, в нем есть комнаты и кровати, чтобы спать.— Значит, он такой как наш дом с лестницами и каминами?— Нет, он немного меньше, но все равно очень большой.— А мы возьмем нашего садовника?— Нет, садовник останется дома, ему нужно ухаживать за садом, иначе все цветы к твоему приезду пропадут.— А где мы будем жить?— Мы будем жить в большом доме.— У нас там будет парк?— Нет, дорогая, дом стоит в городе, при нем есть лишь внутренний дворик. Зато в нем есть фонтан.— Я возьму с собой кота, он будет ловить крыс. Упоминание о крысе за столом повергло Эмилию в ужас. Как каждая женщина, она терпеть не могла грызунов и едва сдерживала дрожь, завидев безобидную мышку.— Какие ужасные вещи ты говоришь, Констанция, — возмутилась графиня.— А кот сильнее крысы, — убежденно произнесла девочка.Эмилия резко отложила вилку и нож, а вслед за ней и Маргарита.Она вспомнила, как испугалась, заметив в саду белку. На миг пушистый хвост зверька попал в луч солнечного света, и она увидела тонкий хвост, прикрытый полупрозрачным мехом.Зато Рене был невозмутим, он уговорил Констанцию оставить кота в имении, а вместо него взять с собой привезенную из Парижа испанскую куклу. Девочка, на удивление, недолго спорила и согласилась с отцом.Ей казалось, что Лондон совсем недалеко и пересечь Ла-Манш все равно что переплыть на лодке пруд.Никогда раньше она не покидала своего дома и мир ограничивался для нее горизонтом. Что там дальше, она никогда не задумывалась, хотя ей и рассказывали о дальних странах, но это было похоже на неинтересную сказку. Ведь какой интерес могут вызвать у ребенка люди, говорящие на непонятном языке. А здесь, в Мато, было еще много непознанного, и каждый день приносил Констанции новые открытия.Констанция больше о крысах не вспоминала, а вот и Эмилия, и Маргарита уже больше не притронулись к еде.Ужин окончился вполне благополучно и, исходя из того, что завтра предстоит далекая дорога, все раньше обычного отправилисьСпать.Маргарита чувствовала, что не сможет заснуть и поэтому ее слегка раздражало спокойствие мужа. Ведь он-то был привычен к подобным дальним поездкам, спокойно мог заснуть в карете на пару часов.Граф Аламбер поцеловал жену и задул свечу. Спальня для Маргариты сперва погрузилась в непроглядную тень, а потом постепенно вещи стали приобретать свои очертания. В углах тьма казалась более густой, и все вещи выглядели какими-то мохнатыми существами. Зато темные до этого окна теперь светлели и за ними покачивали ветвями старые деревья парка.— Я никогда не была в Англии, — сказала Маргарита.Рене пожал плечами.— Ничего особенного, там носят такие же наряды, как и у нас. Правда, кухня у них отвратительная…— А в чем это выражается?— Они едят всякую дрянь. У них никогда не увидишь ничего жареного.— Но ведь у нас же будет свой повар? — забеспокоилась Маргарита.— Конечно, будет свой повар-француз, я его уже отправил. Когда мы приедем в Лондон, то нас будет ждать великолепный обед.Рене повернулся на бок и закрыл глаза. А Маргарита лежала рядом с ним и смотрела на светлые проемы окон.— Ты так спокоен, Рене, а мне не по себе.— Давай спать, завтра будет тяжелый день.— Я бы рада уснуть, но не могу.— А ты, Маргарита, думай о чем-нибудь приятном, тогда тебе станет хорошо. Волнения уйдут, и сон сам придет к тебе.Это ты так засыпаешь? — спросила Маргарита.— Нет, я засыпаю, ни о чем не думая. Я уже научился спать не тогда, когда мне хочется, а когда нужно. Последние два года, ты сама знаешь об этом, мне все время приходится быть в дороге, и если бы я не научился спать на ходу, мне бы пришлось очень туго.— Лучше бы мы поехали в Париж! — мечтательно проговорила Маргарита. — У нас там такой чудесный дом, при нем большой сад… там бы Констанция чувствовала себя великолепно, а я бы навещала друзей…— После Лондона мы обязательно переберемся в Париж, — пробормотал Рене, поудобнее устраиваясь в постели.— Ты, Рене, мне уже столько раз обещаешь, что твои странствия кончатся, что мы заживем спокойной жизнью и мне не придется тебя ждать подолгу… Я же хочу спокойствия, хочу знать, что ты где-то рядом, не хочу каждый день смотреть на дорогу и засыпать без тебя. Мне невыносимо страшно, когда я остаюсь одна, мне все время кажется, что с тобой что-то случилось, а я и не знаю об этом. И с утра я вновь смотрю на дорогу, а завидев экипаж или всадника, вздрагиваю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23