Странное и не очень приятное чувство, вроде ностальгии, на миг задело в нем что-то глубоко потаенное. Но Шейн просто проигнорировал это.– Вы кажетесь мне приятным человеком и начинаете вызывать симпатию, – пояснила Блисс. – В конце концов не каждый станет кормить первую встречную потрясающими мидиями, да еще из своей тарелки. Но у меня правило: я не вожу близкое знакомство с богачами.– Я-то, напротив, полагал, что в вашем бизнесе просто необходимо поддерживать связи с состоятельными людьми. – Ведь не могла же ты, черт побери, сколотить состояние, таская бриллианты у бедных, подумал он. – А кстати, разве у нас завязывается близкое знакомство?– Видите ли, я всегда стремилась разделять бизнес и удовольствие. Что же касается нашего знакомства… – смутилась она, – как знать, все может случиться. – Она поднялась и протянула ему руку. – Спасибо и до свидания, мистер Бруссар. Приятно было с вами познакомиться.Он обхватил ее тонкую кисть обеими руками.– Вы хотите уйти, не дождавшись десерта?– Прошу меня извинить. – Она решительно тряхнула головой, и шапка темно-золотых кудрей упруго подскочила в такт. – Я ведь уже сказала: у меня правило.– Но вовсе не обязательно завязывать близкие отношения.– Да, но, понимаете ли, в этом вся и проблема… – Зеленые глаза смотрели на него с обезоруживающим простодушием. – Я ведь говорила, что напрочь лишена внутренней дисциплины. То есть, разумеется, я бываю собранной, аккуратной, когда дело касается серьезных вещей – ну, скажем, моего бизнеса, голосования на выборах или уплаты налогов, – но, к несчастью, склонна проявлять ужасающее безрассудство в личной жизни. А поскольку в данном случае, должна признаться, я обратила на вас внимание, лишь только вы появились в дверях…– Я и не знал, что вы меня заметили.– Очень трудно не заметить ослепительно красивого мужчину, – засмеялась она, – который вдобавок не сводит с тебя глаз.– Это было лучшее зрелище в зале, – галантно поклонился он и бросил взгляд на Сену и речной трамвайчик, расцвеченный огнями, точно улица Бурбон-стрит в его родном Новом Орлеане. – А знаете, если вы не любовались «городом влюбленных» с реки, это значит, вы его не видели. Не устроить ли нам с вами пароходную прогулку, Блисс? – внезапно предложил он. – Толпа туристов будет выполнять роль ваших телохранителей, а я, со своей стороны, даю обещание не вынимать рук из карманов, если это поможет вам почувствовать себя в безопасности.Ах, искуситель! Он сумел отыскать ее уязвимое место. Прогулка по реке была одним из самых больших соблазнов, какие мог предложить Париж. Блисс вспомнила, как некогда Алан, когда они были в Париже, с ходу отверг ее просьбу совершить экскурсию по Сене, назвав это туристской пошлятиной. Возможно, так оно и было, но, несмотря на обидный отказ, ей все равно очень хотелось полюбоваться городом с реки.Блисс посмотрела на собеседника долгим, задумчивым взглядом. Действительно, она сразу почувствовала к нему интерес, с той самой минуты, как заметила его у обитой шелком стены, с той минуты, как ощутила на себе его пристальный взгляд. Но что из того? Ведь за последние несколько минут ничего не изменилось. Шейн Бруссар по-прежнему оставался таким же слишком привлекательным, слишком самоуверенным, небрежно-галантным плейбоем, каким показался ей в первый момент. А главное, чересчур богатым. И Блисс Форчен решила не искушать судьбу.– Мне очень жаль, – сказала она. – Я ценю ваши благие намерения, но, право, разумнее расстаться сейчас. Пока все так мило и просто и наши отношения еще не успели запутаться. – С этими словами она мягко высвободила ладонь из его рук, сбросила пиджак и, повесив его на спинку кресла, вернулась в зал.Поднявшись, Шейн наблюдал через стекло, как, пройдя мимо группок гостей, она скрылась за дверями комнаты, где все оставили верхнюю одежду.Бруссар нахмурился. Потом рассмеялся.Отправляясь на нынешний прием, он укрепил микрофон под одеждой и теперь представил себе, что где-то там, в городе, его шеф, слушая их разговор, наверно, помирал со смеху.Проходя мимо ничем не примечательной женщины возле накрытого стола, Шейн едва заметно кивнул головой. Та в ответ тоже слегка кивнула и двинулась следом за Блисс – перехватить объект слежки.– Какая милая у вас накидка!– Благодарю вас. – Блисс улыбнулась нарядной черноволосой женщине средних лет и немного удивленно оглядела свой алый жакет спортивного покроя. – Пожалуй, не совсем подходящая одежда для такого случая, но я предпочитаю путешествовать налегке.– Очень разумно с вашей стороны, – похвалила дама. В дорогом норковом манто она представляла собой воплощенную элегантность.Блисс почувствовала, что обязана что-то сказать.– Вы американка?– Из Сиэтла, – с готовностью произнесла та. – Но последние десять лет живу в Париже. А вы, насколько я поняла, торгуете антиквариатом?– Да. – Привычным жестом Блисс вынула из сумочки визитную карточку. – Если вам случится быть в Новом Орлеане, добро пожаловать.– Вполне возможно. – Собеседница, не глядя, небрежно опустила карточку в дорогой атласный ридикюль цвета слоновой кости. – Вы надолго к нам в Париж?– О, к сожалению, завтра утром я уже улетаю.– Вот как? – Тщательно подрисованные брови взлетели вверх. – Стало быть, вы успешно завершили все свои дела?– Не совсем, – легонько пожала плечами Блисс, подавляя вздох сожаления. – Но не могу так надолго оставлять магазин.– В таком случае желаю вам счастливого перелета. А если мне доведется быть в вашем городе, обязательно загляну к вам.– Буду счастлива.Дамы вновь обменялись любезными улыбками, и Блисс выскользнула из комнаты.Знакомство с Шейном Бруссаром почему-то расстроило ее. Конечно, он человек обаятельный, но, с другой стороны, почему не быть обаятельным, если владеешь состоянием? Когда нет нужды беспокоиться о выплатах по закладной, о счетах за электричество, когда не надо изобретать новые способы заработать деньги, тогда, конечно, у тебя меньше причин переживать и раздражаться.Алан тоже умел быть обаятельным – поначалу. А Шейн Бруссар производит не менее благоприятное впечатление, чем ее бывший муж. И выглядит еще шикарнее. Пожалуй даже, подумала Блисс, ступив в клетку старомодного лифта, ей за всю жизнь еще не приходилось встречать столь привлекательного мужчину.Волосы черные, как ночь, глаза синие, как полуденное небо. Уже один этот контраст приковывает к себе внимание. А еще идеально прямая линия носа, превосходно вылепленные, словно выточенные, губы, а зубы – будто с рекламного плаката. Внешность его невольно наводит на мысль о несправедливости распределения земных благ.Вдобавок он высок. Блисс, и сама отнюдь не малорослая, разговаривая с ним, закидывала голову вверх. Сильный и ровный загар говорит о том, что этот человек много времени проводит на открытом воздухе – наверняка на каком-нибудь роскошном пляже, скорее всего на юге Франции, бок о бок с полуобнаженными красотками. Под отлично сшитым костюмом от итальянского модельера и шелковой рубашкой явно скрывается стройное и крепкое тело. Уж не занимается ли он культуризмом?Но нет, никак невозможно представить его потеющим со снарядами в гимнастическом зале. Скорее, играющим в поло, перемахивающим на лошади через препятствия или спускающимся на горных лыжах по альпийскому склону на фешенебельном курорте.Лифт мягко остановился на нижнем этаже, одновременно вернув мысли Блисс с небес на грешную землю.Не увлекайся, он не для тебя. Ты уже однажды увлеклась одним таким плейбоем, богатым и светским. И заплатила за это полной мерой.Первые три месяца ее замужества – включая и короткий, сумбурный период ухаживания – показались Блисс самыми оживленными в ее жизни. В медовый месяц они с Аланом путешествовали по островам Эгейского моря, любили друг друга на высоченной, выстланной пуховыми перинами кровати в Провансе, околачивались среди кинозвезд на Каннском фестивале, а незадолго перед тем, как все покатилось в тартарары, даже присутствовали на званом обеде в Сохо, в том самом заведении, которое удостаивали своим посещением Джон Кеннеди и Мадонна – правда, в разное время.Жизнь была тогда бесконечным балом удачи, и она казалась себе счастливой Золушкой. Блисс и в голову не приходило, что пробьет полночь – и ее прекрасный принц превратится в безобразную крысу. Глава вторая Но едва Блисс вышла из здания, как тут же наткнулась на поджидавшего ее Шейна. Это открытие, впрочем, ничуть ее не удивило. Удивило и испугало другое – накатившая на нее при этом теплая волна радости.Не дожидаясь приглашения, он зашагал рядом.– Вы не заводите приятельских отношений с богачами. Уж не знаю, что заставило вас исключить столь обширную категорию из мужской половины рода человеческого, но не кажется ли вам, что подход несколько жестковат? Особенно для Парижа.Стук собственных каблучков по булыжному тротуару напомнил Блисс, что она разгуливает ночью по улице в чужой стране, да еще с совершенно незнакомым человеком. Можно ли вообразить поступок легкомысленнее?..Она остановилась в потоке желтого света от уличных фонарей и посмотрела ему в лицо.– Вы всегда так упорны?– Всегда, когда чего-либо сильно хочу.– И сейчас это относится ко мне?– Ну, говоря по правде, только камень может остаться равнодушным к такой красивой женщине. Но в данный момент мне хочется всего-навсего прокатиться с вами по реке… быть может, съесть по паре пирожных и просто дружески поболтать, получше узнать друг друга.– А если мне не хочется вас узнавать?Он рассмеялся, и звук его голоса показался ей хлынувшим потоком теплого солнечного света.– Ну, конечно же, хочется. Точно так же, как и мне. Это будет взаимовыгодное сотрудничество.– В последний раз, когда я услышала такие слова, дело кончилось тем, что мне всучили статуэтку поддельного мейсенского фарфора.– Сегодня я не торгую подделками. Сегодня я веду честный бизнес, – беззастенчиво соврал он.Правда же состояла в том, что вся его история была липой. Черт возьми, да если подумать хорошенько, то вся его жизнь за последние годы окажется искусно сплетенной паутиной лжи. Порою он сам к себе испытывал легкое отвращение. Но, конечно, не настолько сильное, чтобы взять да и открыть этой женщине правду. В конце концов, не надо забывать, что она и сама законченная лгунья.– Просто сегодня я в странном настроении, – продолжал он, на сей раз не слишком покривив душой. – Не хочется оставаться одному.– Мда… – пробормотала она. – Пожалуй, флирт с шампанским вам лучше удается. Если вы привыкли на темной улице рассказывать женщинам о своих странных настроениях, то неудивительно, что вы один.Шейн снова расхохотался. И снова она с беспокойством ощутила обаяние этого смеха.– Вы правы. В таком случае как насчет того, чтобы уйти с темной улицы и отправиться в более светлое и оживленное место?Нет, ни в коем случае нельзя соглашаться. Почему-то – возможно, из-за смуглой кожи – этот человек напоминал Блисс ее квартиранта, Майкла О'Мэлли. Представить только, что бы сказал Майкл, бывший полицейский из отдела убийств, ставший ныне частным сыщиком, если бы узнал о ее неосторожном поведении! Наверное, взвился бы до потолка!– Что у вас на уме? – услышала она звук собственного голоса.– По-моему, я упомянул прогулку по реке.И вновь это прозвучало так заманчиво!– Ну хорошо. Только помните: вы обещали не вынимать руки из карманов.– Договорились! – в очередной раз солгал он, глубже засовывая руки в карманы своих свободных серых брюк.Через двадцать минут они уже сидели на верхней палубе скользившего по Сене пароходика, и на заднем плане, сверкая огнями, подобно рождественской елке, празднично высилась Эйфелева башня. Блисс уже поняла, что совершила ошибку. Все это было больше чем обычная туристская экскурсия, наподобие дежурной прогулки по Диснейленду. Хотя пароход был полон туристов и вокруг стоял разноязычный гул, поездка оказалась едва ли не самым сказочным и романтичным приключением в ее жизни.Пароходные огни оставляли позади на темной воде серебристый мерцающий шлейф, придавая готическим аркам Нотр-Дам вид таинственный и волнующий. Это напомнило Блисс, как однажды, в каникулы, она наблюдала в штате Мэн северное сияние. Поразительное, волшебное зрелище! Ощущение настолько яркое и необычное, что Блисс знала – такого ей не забыть во всю жизнь.– Вы о чем-то задумались, – проговорил Шейн. Весенний ветерок чуть разметал кудрявые волосы его спутницы, и, облокотясь на разделявший их столик, он наклонился и легонько поиграл упавшим на ее щеку локоном.После прохладного ночного воздуха прикосновение его пальцев было подобно пламени, опалившему кожу. И Блисс поняла, что угодила-таки в ловушку.– Я подумала, что, в конце концов, вовсе не плохо – вот так завершить мое пребывание в Париже, – смущенно пробормотала она.В ответ он улыбнулся. Открытой и доверительной улыбкой, за которую следовало бы его возненавидеть. Но, к несчастью, в улыбке этой было столько привлекательности, что Блисс не смогла найти в себе сил даже на простое неодобрение.– Означает ли это, что вы пересмотрели свое отношение к богатым мужчинам?– Нет. – Вот в этом Блисс была тверда. До того как в ее жизнь вошел Алан, она всегда гордилась здравостью своих суждений, умением крепко стоять на ногах. И теперь, вновь обретя эту способность, больше не желала рисковать. Пусть будет нелегко, но она выстоит. Ей не впервой. – Просто решила на сегодняшний вечер отложить свои принципы.– Сегодняшний вечер – только начало. – Он взял собеседницу за руку, переплел ее пальцы со своими и вновь устремил на нее медленный, внимательный взгляд, от которого загоралась кровь, а пульс начинал биться с удвоенной силой. – Вы в самом деле потрясающая женщина.– Ну разумеется. – Она попыталась скрыть внутреннее пламя, холодной усмешкой унять расшалившиеся нервы. – Все женщины в ночном Париже потрясающи.– Я не забыл, что обещал окружить вас телохранителями, – промолвил он, когда пароход начал причаливать, чтобы забрать с пристани группу японских туристов, – но как вы смотрите на то, чтобы немного пройтись пешком?И, отбросив остатки осторожности, Блисс с готовностью поднялась:– С удовольствием.Как-никак это Париж, уговаривала она себя, и после пережитого она имеет право на маленькое развлечение. К тому же сейчас достаточно поздно, а чуть свет она уже будет на пути в Штаты. Ну что такого может произойти за несколько коротких часов?Они медленно побрели вдоль берега. На глаза то и дело попадались влюбленные парочки, стоящие в обнимку в темных нишах. Над древними камнями старинного города разносилась тягучая, чуть грустная мелодия саксофона. Они купили мороженое у пожилого торговца, который восхищенно провозгласил Блисс первой красавицей Парижа, а когда вновь заморосил апрельский дождь, со смехом нырнули в ближайшее бистро и выпили чудесного белого вина, наводившего на мысль о разлитом в бокалы солнечном свете.Дождь закончился, и они опять двинулись по мощеным каменным тротуарам, покуда не набрели на уличного художника, устроившего мастерскую прямо на обочине. И Шейн настоял, чтобы Блисс позволила написать свой портрет. Мгновенно слетелась стайка американских туристов, и хотя Блисс чувствовала себя чуть неловко в центре всеобщего внимания, все же была польщена восторженными замечаниями зрителей, да и конечным результатом тоже.– Ну а теперь вы, – обратилась она к Шейну, приглашая его занять место на стуле.– О нет, увольте, – небрежно отмахнулся тот. За годы службы он научился мастерски увиливать от подобных ловушек. В его деле даже выполненный мелком портрет мог бы сыграть роковую роль.– Но…Чувствуя, что спутница так легко не уступит, и не желая затевать спор, он сделал первое, что пришло в голову, – наклонился и поцеловал ее.Лишь на миг коснулся он теплых губ. Но этого оказалось достаточно, чтобы у нее перехватило дыхание, а по телу прокатилась волна давно забытых, как ей казалось, желаний. Поцелуй был, в сущности, холоден, но вызвал бурю эмоций.– Что это? – Блисс была и потрясена, и возмущена.Его чувственный, красиво очерченный рот, прикосновение которого до сих пор ощущалось на ее губах, растянулся в беззастенчивой, но такой обольстительной улыбке.– Париж, – загадочно ответил он, как будто это что-то объясняло.– Кажется, вы обещали держать руки в карманах.– Я и держу.К своему удивлению, Блисс обнаружила, что это правда. Тогда откуда же явственное ощущение, будто он ее обнимает?– Напрасно я вас послушала.– Но это всего лишь поцелуй.– Разумеется.Она вовсе не просила, чтобы он ее целовал. Вместе с тем было неприятно, что он с такой легкостью отметал саму возможность существования за этим каких-либо серьезных мотивов. Интересно, скольких женщин целовал этот человек, выгуливая их по этой самой набережной? Скольких обнимал в темном, уединенном саду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18